Или Призрак панславизма бродит по Афону …

Многие еще помнят, что Манифест коммунистической партии начинается словами: «Призрак коммунизма бродит по Европе». Но по Европе последнее время бродит призрак русофобии, страшный и ужасный, запугивающий европейца-обывателя. У призрака есть малые товарищи, один из них – призрак панславизма, который обосновался в революционной Греции в XIX столетии. Честно говоря, все были уверены, что этот призрак уже умер или отправился в далекие края, или наглухо заперт за крепкими стенами психбольниц, но, оказывается, он и поныне прячется в среде греческого афонского монашества.

В XIX веке часть греческого общества не испытывала чувства благодарности к России за ее участие в освобождении Греции. Эти настроения перекинулись и на греческое монашество, происходившее из Эллады, так называемых морейских греков.

Провоцировались эти страхи резким увеличением численности русских монахов на Афоне, происходившим не из-за мнимого панславизма и желания России захватить Святую Гору, а по естественным причинам.

Кроме того, русские монахи традиционно поддерживали хорошее отношения с болгарами, имевшими свой монастырь и составлявшими довольно большую группу на Афоне.

Болгары же вызывали довольно обоснованный страх у греков и в ходе Балканской войны едва не опередили греков, только высадка десанта и стремительная аннексия Афона, позволили включить его в состав греческого государства. Как пишет историк М.В.Шкаровский: «Союзники стремились как можно скорее овладеть Салониками — ключевым городом Македонии. Особенно стремительно в этом направлении продвигались болгарские и греческие войска. Греки, желая заблаговременно обеспечить себе преимущество в городе, переправили в еще никем не захваченный город отряд критской жандармерии. Опередив болгар на считанные часы, 26 октября греки заняли Салоники». («Русский Афон» т.6 с.8). «Задачей русской дипломатии в этом вопросе было сохранение на Св. Горе церковной власти Константинопольского патриарха, что могло оградить афонскую общину от давления со стороны национальных Церквей балканских государств, и недопущение ее единоличного захвата какой-либо иной державой. Претендентов было двое — Болгария и Греция. Последняя оказалась проворнее и успела первой захватить не только Салоники — ключевой пункт Южной Македонии, — но и послать свой отряд на Афон. (Там же с. 110).

2 ноября 1912 г. Афонский полуостров был захвачен греческим десантом. По этому поводу в газете «Эмброс» читаем: «Эскадра в составе крейсера “Аверов” и трех эсминцев “Панфир”, “Иеракс” и “Фиэлла”, возглавляемая непосредственно командующим, утром 2 ноября вышла из Лемноса, имея на борту десантные подразделения. Около 10 часов утра эскадра достигла пристани Дафни, где у таможни высадила десант. Дорогой, ведущей мимо старейшего Ксиропотамского монастыря, он направился в столицу Св. горы Карею, где занял здание администрации, и над ним был поднят греческий флаг, который воодушевленные монахи приветствовали всеобщим радостным колокольным звоном и выстрелами в воздух», – пишут греческие источники.

Увы, по мнению историков, греческие монахи были вооружены и принимали активное участие. Причем этот захват для православного Афона, по сути, не нес ничего хорошего. Это видно из глупой ошибки, допущенной в королевском указе и вызвавшей недоумение у профессора А.А.Дмитриевского и у последующих поколений исследователей. «Речь идет, в частности, о декларации неприкосновенности семейных отношений, а также равенства вероисповеданий. Как показала последующая история Афона под властью Греции, эти пункты вовсе не означали нарушения сложившихся на Св. горе традиций. Их появление в указе можно объяснить скорее недосмотром его составителей: аналогичные указы зачитывались и в других поселениях, оккупированных греками в ходе войны, и текст этих документов составлялся по единому шаблону».

Хороши православные правители, которые забыли об аватоне (запрете на посещение Святой Горы женщинами) и том, что Афон является Уделом Божией Матери. Подобная забывчивость проявилась в самом худшем виде в последующие годы. Таким образом, Афон был аннексирован или, как говорят более мягко, интегрирован в состав Греческого государства.

Первая балканская война завершилась Лондонским мирным договором, заключенным по итогам работы международной конференции 17/30 мая 1913 г. Его подписали Греция, Болгария, Сербия, Черногория с одной стороны и Османская империя — с другой. «По своей сути этот договор был прелиминарным, поскольку он четко устанавливал границы лишь одной страны — потерпевшей поражение в войне Османской империи. В Лондонском договоре говорилось о том, какие земли отторгались от нее, но ничего не говорилось о том, как они будут поделены. Пятая статья договора устанавливала, что судьбу островов Эгейского моря, а также судьбу интересующего нас Афонского полуострова будет определять международное сообщество в лице Германии, Австро-Венгрии, Франции, Англии, Италии и России», – пишет профессор Петрунина.

Бухарестский мирный договор, завершивший Вторую балканскую войну и подписанный 28 июля/10 августа 1913 г. представителями Румынии, Греции, Черногории, Сербии с одной стороны и Болгарии—с другой, разрешал территориальные споры между этими странами. В нем, в частности, говорилось об отказе Болгарии от претензий на остров Крит. Как отмечал С.В. Троицкий в статье «Афон и международное право», Бухарестским договором «Афон был молчаливо включен в состав Греции», поскольку великие державы заявили, что «не преследуют на Афоне никаких особенных интересов».

«Такой выгодной для Греции точки зрения придерживались и греческие юристы. С этой интерпретацией Бухарестского договора нельзя согласиться по двум причинам. Во-первых, как свидетельствуют русские дипломатические источники, на Бухарестской мирной конференции «Афонский вопрос не был совершенно затронут» и переговоры по нему продолжались в последующие годы. Во-вторых, обозначенные в предыдущем договоре вопросы как спорные, как правило, не решаются «молчаливо»», — продолжает Петрунина.

Таким образом, Бухарестский договор оставлял вопрос об Афоне открытым.

Косвенно подтверждает вхождение Афона в состав Греции Договор о защите меньшинств, подписанный в качестве дополнения к Лозаннскому договору Великобританией, Францией, Италией, Японией и Грецией. Секретариат Лиги Наций зарегистрировал этот договор под №711 5 сентября 1924 г., в один день с Лозаннским договором. 13 статья этого договора говорит непосредственно об Афоне. Она гласит: «Греция обязуется признавать и сохранять традиционные права и свободы, которыми пользуются негреческие монашеские общины горы Афон в соответствии с положениями 62 статьи Берлинского трактата от 13 июля 1878 года».

Таким образом, подписавшие договор о защите меньшинств в Греции Британская империя, Франция, Италия, Япония и Греция косвенно признавали переход Афона под власть последней, хотя ни в каких предшествовавших международных соглашениях включение полуострова в состав Греческого королевства не зафиксировано. Все эти данные О.Н.Петрунина приводит в статье «Интеграция Афона в состав Греческого государства в первой четверти XX в.» и замечает: «Интересно, что среди государств, его санкционировавших, не было не только России, число подданных которой накануне Первой мировой войны составляло около половины всех афонских монахов, но и вообще ни одного православного государства».

Таким образом, присоединение Афона к Греции фактически не закреплено международными договорами. Вероятно, поэтому греки так опасались, что Афон отберут у их государства, а во Вторую мировую войну ‑ оккупации полуострова Болгарией.

«Весной 1941 г. Болгария претендовала на то, чтобы вся территория Афона отошла к этой стране». («Русский Афон» т.6. с.411). Как мы видим, интеграция Афона в состав Греции была далеко не очевидным событием, и были желающие повернуть колесо истории в другую сторону. Поэтому ходят слухи и пророчества, то о нашествии русских, то о нападении турок.

Очевидно, в среде греческих монахов всегда циркулируют такие страхи, они опасаются объединения монахов славянской национальности и отсюда идеи о панславизме. Тем более интеграция Греции в Евросоюз, финансовое завоевание ее Германией, отсутствие юридической базы создают неуверенность в будущем дне и в головах греческих монахов вызывают новые опасения кондоминиума, создание которого предполагалось перед Первой мировой войной. Еще и укрепление России порождает самые невероятные фантазии. Разумеется, подобные фантазии в современном политическом мире не остаются без употребления.

В этом году игумены Великой Лавры, Нового Есфигмена, Иверона и Кутлумуша обратились к Вселенскому Патриарху с просьбой что-то сделать с засильем русских на Афоне. Требовали прекратить любые работы на Новой Фиваиде и сделать всё, чтобы количество русских не увеличивалось. Напомню, что Новая Фиваида – специальный скит, созданный архимандритом Макарием (Сушкиным) и иеромонахом Иеронимом (Соломенцевым) для русских отшельников. После революции он постепенно запустел, а в 2012 году во время пожара сгорел почти весь лес, и был нанесен большой ущерб окрестным полуразрушенным келлиям и каливам, но пристань и соборные храмы уцелели. Разумеется, никто не собирается заселять этот скит, да и возможности заполнить его нет. В Пантелеймоновом монастыре, к которому он относится, и так не хватает монахов.

В письме утверждается, что Москва специально посылает монахов на Афон, которые едут по приказу, и именно для них идут все эти стройки на Афоне, что все новое, что строится, находится на балансе Московского Патриархата, что все это делается исключительно с точки зрения политики панславизма и так далее.

Нелепость всего этого просто удивительна. Русские стройки на Афоне есть, но в основном они осуществляются на территории греческих монастырей и на балансе Патриархии быть не могут. Проходя по Афону, слышишь: этот архондарик построен на деньги такого-то, на это дал деньги такой-то. Бизнесмены считают престижным делом построить для русского монаха келлию, даже не оформляя постройку юридически. После этого иноку, верующему в крепость монашеского слова, через какое-то время говорят: «Экзо!» и келлию передают в чужие руки.

И далее авторы письма, обращаясь с криком души: «Отцы, надо что-то с этим делать», — предлагают различные варианты. В частности, там было и предложение не давать под различными предлогами визы.

В одно из своих посещений Афона я побывал в келлии Святого Модеста. Старец келлии о. Авраамий сказал такие слова: «В греческих монастырях не было такого перерыва в монашеской традиции, как у нас в эпоху социализма. Сейчас открылось много монастырей, и трудно строить жизнь без предания, без монашеского живого опыта. Многие, как школьники, только теоретически знают монашескую жизнь. А афонская школа хороша тем, что здесь существует монашеский уклад, который никогда не нарушался, традиция, которая никогда не прерывалась. Прожить здесь русскому один-два года – большая польза. Говорю про два года, потому что, как показывает практика, русскому человеку нелегко понять греческий менталитет. И этот опыт можно уже применить в русских монастырях. В Ватопеде, например, человек десять русских монахов проживает одновременно. Некоторые живут больше двух лет и закрепились в монастыре постоянно. Сегодня почти во всех греческих монастырях живут один-два русских монаха. Если бы возникла такая традиция, то было бы очень хорошо. В России многим не хватает опыта и традиции».

О.Авраамий хорошо объяснил причины русского «засилья».

Архимандриты Авель (Македонов), Ипполит (Халин), Илий (Ноздрин), другие отцы, приехали на Афон, чтобы пополнить ряды русской братии, жили святогорской жизнью и в силу обстоятельств были вынуждены покинуть Святую Гору. И это послужило на благо русского монашества, с ними афонская традиция вновь пришла на Русь… В их лице Россия вернулась на Афон, чтобы Афон вновь пророс на Руси новыми всходами – углубил, освятил, в чем-то преобразил духовную жизнь многих и многих наших соотечественников.

Архимандрит Авель (Македонов), бывший игуменом Пантелеймонова монастыря, принес святогорский опыт на рязанскую землю. В частности, по опыту своей святогорской жизни он стал следовать традиции формировать братию монастыря из послушников и пострижеников своей обители и по возможности не принимать монахов из других монастырей. Основанием для такого решения были, по-видимому, воспоминания о неприятных ему возражениях новоприбывших на Афон: «А у нас так водится» (письмо от 14 июня 1977 г.). Он говорил новоприбывшим: «Мы на Святую Гору пришли за тем, чтобы воспринять древние традиции, понять их!»

Вот как русские монахи относятся к Афону. Конечно, бывают случаи, когда приезжают неподготовленные к афонской жизни монахи или ищущие монашества, устраиваются где-то в греческих монастырях или келлиях, иногда заброшенных, и живут без наставника, мало времени уделяя молитве. Но, как правило, такие монахи постепенно врастают в афонскую духовную жизнь и через какое-то время становятся настоящими монахами. 

Разве греческие монахи могут выступать против распространения афонских традиций на Россию? Или против следования им на самом Афоне. Да, и к тому же никто же не зафиксировал какого-то особенного усиления потока русских монахов в последние годы.

Не только русские монахи внушают опасения ревнителям чистоты греческого Афона. В письме говорится, что румын вот тоже стало слишком много и что их количество стало беспокоящим и нарушает арифметическую пропорцию. То есть они там себе вывели некую арифметическую пропорцию – сколько кого должно быть – и ее придерживаются.

Не знаю, какие тайные рычаги двигают некоторыми греческими игуменами. Но результат не замедлил.

И с Афона сообщили, что недавно на собрании представителей 17 греческих монастырей принято решение не давать русским вид на жительство («адиа диамонис») на Афоне.

Русские едут на Афон либо для того, чтобы учиться, либо найти место, где можно было бы завершить свою жизнь. Многие по тем или иным обстоятельствам не могут найти себе места в Пантелеймоновом монастыре и некоторых из них греческие монастыри принимают на послушание. И это называется панславизмом или засильем? И это требует срочных административных мер? Скорее всего, по тем или иным причинам опять заработали рычаги, немонашеского происхождения. Но за тысячелетнюю историю Афона все разумные люди убедились, что у Святой Горы есть истинная Правительница, и мы верим, что Ее вмешательство не замедлит.

Диакон Петр Пахомов, публицист