Когда недавно в США начались столкновения между сторонниками и противниками южан и северян, мне сразу вспомнился Уильям Фолкнер, любимый писатель, которого впервые прочитала еще будучи подростком. С того времени Йокнопатофа стала для меня олицетворением старой Америки, а я - сторонницей южан, хотя что мне Гекуба…
Говорят, что в советское время в середине прошлого века студенты выбирали друзей по тому, как они отвечали на вопрос, кого больше любят: Фолкнера или Хэмингуэя? В моё время таким вопросом уже не задавались, а теперь, наверное, вообще мало кто из молодых людей (исключая разве что филологов) назовет имя лауреата Нобелевской премии, выдающегося писателя XX века, которому в 2017-м исполнилось сто двадцать лет со дня рождения (1897) и пятьдесят пять – со дня смерти (1962).
В одном из интервью Фолкнер назвал себя несостоявшимся поэтом, который начал писать рассказы, а потом романы - только потому, что ни поэта, ни рассказчика из него не вышло. Но именно поэзии мы благодарны рождению такого уникального писателя, оплодотворившего прозу поэзией. В этом несложно убедиться по отрывку из одного из первых его рассказов «Нимфолепсия» (1925):
«Деревья: он привык низводить их до уровня бревен, но эти деревья молчали со смыслом. Он знал, что такое дома из бревен, он кормил лесом костры, готовил себе пищу, питая огонь лесом; он долбил деревянные лодки, чтобы удержаться на воде, перебираясь от земли к земле. Но эти деревья... Нет... Эти деревья смотрели на него, словно готовясь к мести.
Ибо тут не было другого огня, кроме закатного, не было другой воды, кроме той, что не подпустит к себе ни одну лодку. Потому что над всем этим царил Бог, и привычные понятия постепенно покидали его. Здесь был Бог -- он словно не замечал человека, но и не впускал его, чужака, невесть зачем забредшего сюда. Он медленно опустился на колени, опершись руками о землю: он почувствовал ее живое тепло и приготовился к смерти». Читать далее
Это интересно
0
|
|||
Последние откомментированные темы: