Без Пиджака. Оценщик ценностей

«Известия Удмуртской Республики» и телекомпания «Новый Регион» представляют совместный проект «Без пиджака» - пристрастные интервью известных людей Ижевска и Удмуртии. Каждую неделю во вторник вечером на телеканале «Новый Регион» вы видите то, чего не скажешь словами, и каждую неделю по средам читаете в газете «Известия Удмуртской Республики» о том, что посмотрели в телевизионном варианте. Причем из печатной версии объединенного проекта вы узнаете все самое острое, пикантное и интересное из того, что остается за кадром.

Новым героем программы, снявшим пиджак на людях, стал генеральный директор ООО «Удмуртская оценочная компания», представитель Российской коллегии оценщиков в Удмуртской Республике, председатель Удмуртского общества оценщиков Владимир Копанев. По мнению известинского «крыла» в популярном проекте, интервью господина Копанева получилось одним из самых живых и ярких за десять месяцев существования «Без пиджака». Словно сказочный Дед Мороз в предновогодней программе, Владимир Александрович «достал» из волшебного мешка правдивые и интересные истории из своей жизни, подарив их зрителям и читателям.

Кампания и компания Копанева

На встрече с Владимиром Копаневым ведущим проекта представилась уникальная возможность побеседовать с человеком, который знает цену буквально всему, и журналисты реализовали свой шанс.

- Скажите, Владимир Александрович, чем богата наша Удмуртия и что у нас в республике есть самое дорогое и ценное? – Вероника Рыулец задала темп и ритм диалогу.

- Если воспользоваться журналистским штампом, то самое ценное у нас - это люди и их талант. Однако я профессиональный оценщик и смотрю на подобные вопросы прагматично. Более того, два года назад по просьбе одной организации мы проводили работу по определению стоимости экономики республики, взяв за основу президентскую социально-экономическую программу «Развитие Удмуртии» до 2009 года и валовой региональный продукт нашего региона. Хочу сказать, что стоимость Удмуртии мы рассматривали как некий актив, способный приносить доход, а стоимость доходного актива оценивали с использованием классического похода - метода дисконтирования денежных потоков. При этом объектом оценки являлась исключительно экономика республики без учета материальных активов - предметов искусства, полезных ископаемых, биоресурсов и интеллектуального капитала в творческих проявлениях наших земляков…

- …вы не томите, раскройте нам, сколько стоит Удмуртия, - не выдержал увертюры гостя Андрей Чикнаверов и задал вопрос в лоб.

- С учетом фактора инфляции, по нашим расчетам, стоимость экономики Удмуртии могла составить на текущую дату 4,3 триллиона рублей, - господин Копанев был невозмутим и корректен. – Повторю, мы не оценивали природные ресурсы, искусство, предметы культуры, антиквариата, интеллектуальную собственность и так называемый гудвилл - доброе имя. Эта работа не на один месяц и будет по плечу разве что крупному экономическому институту, а не скромной оценочной компании.

- Если мы решим продать Родину, то будем знать, за сколько примерно, - пошутил господин Чикнаверов.

- Родину можешь продать только ты, - пресек коллегу вернувшийся в проект победителем главный редактор «Известий Удмуртской Республики» Энвиль Касимов.

- На самом деле мы только гараж можем продать, - подытожил дискуссию четвертый ведущий и невольно спровоцировал утилитарный интерес к сфере деятельности гостя.

- Как раз к слову о гараже. Когда вы только приехали в Удмуртию, ценности у людей были проще: сад-огород, гараж и квартира. С определения их стоимости и началось становление института оценки в республике. Причем вы начали работать на этом поприще, когда на законодательном уровне оценки в России еще не существовало. Как вы сами пришли к заключению, что оценочная деятельность будет востребована, как открыли компанию по убеждению своих первых клиентов в необходимости оценки и какие методики оценки имущества граждан и материальных фондов предприятий вы применяли?

- Начну с последнего вопроса. Я обладаю авторскими свидетельствами на оценку садовых участков, гаражей и квартир, и эти документы хранятся в фонде интеллектуальных ресурсов Академии информатизации России. Причем таблицы поправочных коэффициентов при оценке квартиры, предложенные мной, были включены в известный среди оценщиков учебник «Оценка недвижимости» под редакцией Федотовой, а также в материалы европейской конференции участников рынка недвижимости во французском Бордо. Кому любопытно, сообщу, что с английской версией моего доклада можно ознакомиться на нашем сайте http://appraise.udmnet.ru. Между прочим, эта сетевая страничка начала работать еще семь лет назад. Что касается убеждения клиентов, то на этом фронте нам пришлось нелегко. Я использовал всякие способы: исписал кучу писем и докладных записок чиновникам всех уровней, добивался приемов и личных встреч с ними. Везде сталкивался с понимающими взглядами, доброжелательным тоном и обещаниями поддержки. Но дело все равно стояло на месте. И еще долго бы я ходил по коридорам власти, если бы в 1998 году инициативные коллеги в Москве через депутатов Госдумы не пролоббировали принятие закона «Об оценочной деятельности». До этого времени оценка не была обязательным инструментом рыночной экономики, и ее никто не проводил. И помог оценщикам премьер Виктор Черномырдин, когда обязал предприятия всех форм собственности четыре года подряд проводить переоценку всех основных фондов. Причина этого решения тогдашнего главы кабинета министров была понятна – государству нужно было определиться с налогооблагаемой базой. Затронув финансовые интересы предприятия, правительство заставило их руководителей быть рачительными хозяевами. Замечу, что переоценку фондов можно было проводить двумя методами – по государевым коэффициентам, спускаемым сверху Госкомстатом, или воспользоваться услугами независимого оценщика. Вот тогда к нам и стали приходить продвинутые клиенты со своими заказами, ибо разница между конечными результатами составляла от индекса процентов тридцать. С тех пор у нас отпала необходимость убеждать клиентов в проведении оценки.

Первый Белорусский фронт и передовой опыт в программе «Время»

- Вот вы говорите, что оценка – это один из основных инструментов рыночных отношений. Но сами вроде бы не должны быть человеком капиталистической формации, потому как ваш трудовой путь начался на всесоюзных коммунистических стройках под пафосные лозунги. Однако сегодня вы являетесь одним из авторитетных экспертов рынка. Признайтесь, осталось у вас что-нибудь от комсомольца-добровольца?

- Из советских времен я взял несколько принципов, которыми никогда не смогу поступиться. Первый - если начал дело, делать его надо лучше всех или вообще не браться. Ну а второй - это чувство ответственности, во многом сейчас утраченное. Вспоминается, как почти тридцать лет назад перед московской Олимпиадой моей бригаде из СМУ-3 треста «Ленгазспецстрой» было поручено в максимально сжатые сроки проложить трубу магистрального газопровода в Германию диаметром 1200 мм через железную дорогу Варшава - Москва в районе Бреста. Мы работали в белорусских болотах - в этих настоящих партизанских плавнях. И я никогда не забуду, как большой правительственный чиновник Александр Моисеевич Крезельман прыгал ко мне по бревнам лежневки в туфельках, чтобы проверить, как идет работа, которую контролировали президиум Совета Министров СССР, члены Политбюро и лично Леонид Ильич Брежнев. Крезельман нередко звонил по «красному телефону» и докладывал напрямую в Кремль: «Товарищ генеральный секретарь! Люди каждый день совершают подвиг». Моя бригада работала 48 часов без сна, с небольшими перекурами, и движение курьерского поезда «Шопен» мы не сорвали, хотя на участке трубопровода он замедлил скорость до пяти километров в час. Когда работа была завершена, в качестве премии Крезельман дал членам бригады по сто рублей на нос, поставил ящик водки, предоставил трехдневный отгул и свозил на экскурсию в Брестскую крепость. Скажите, пожалуйста, кто сегодня во имя идеи и желания не уронить имидж державы готов, не побоюсь этого слова, на такие трудовые подвиги?

- Я готов, – искренне и серьезно сказал Андрей Чикнаверов. – И даже не за ящик водки, а бесплатно.

- Добавлю, что на этом Белорусском фронте тогда были собраны все самые сильные прорабы Министерства нефтегазового строительства СССР, которые на короткий период были понижены в ранге – начальник управления становился в этих топях прорабом, прораб - бригадиром, а бригадиры простыми рабочими. В моей бригаде был целый взвод и один Герой Социалистического Труда Леша Анисимов, который тяжеленный кислородный баллон легко вытаскивал из глубокой траншеи, положив на плечо будто «тюбик» для чертежей. Примерно такую же работу мы выполняли при переходе через речку Ясельда, где делали сплав и тянули дюкер из трубы длиной в полтора километра, сваренной в плеть. Вы можете себе представить дивизию мощных американских бульдозеров «Катерпиллер», которые шли вперед в колонне как танки и по траншеям, полных водой, тянули трубу?

- Да вы же романтик! Вам бы стихи писать, – бросил поэту ударных строек художник Касимов. – Точно в молодости стихами баловались?

- В молодости я больше рисовал и даже готовился поступить на худграф. Но значит не судьба. Поэтому оставлю это увлечение для занятий на пенсии.

- А за какие такие заслуги вы попали на Выставку достижений народного хозяйства СССР? Попадание на ВДНХ, по советским меркам, приравнивалось к большой славе?

- Первые персональные компьютеры в СССР стали появляться лет двадцать назад, и по части внедрения новых технологий Прибалтика на полшага шла впереди остальной страны - была вроде как уже не советской, но еще и не европейской. Так вот, я убедил своего руководителя приобрести несколько дорогущих по тем временам компьютеров и стал внедрять на них то, что более или менее знал сам как прораб – вести учет горюче-смазочных материалов, оформление нарядов и заключение договоров. Для этого мы наняли продвинутых студентов из Латвийского университета и компьютеризировали работу нашего управления. Этот ход вызвал громкий резонанс - пошли статьи в прессе, ко мне приезжал журналист из «Строительной газеты» - печатного органа ЦК КПСС, и это придало моим идеям большой вес. Министру строительства Латвии ничего не оставалось, как послать меня с докладом на ВДНХ. Я выступил, меня показали в программе «Время», и после этого пошла лавина по приему делегаций со всех уголков Советского Союза. Конечно, кто-то из них ехал в Ригу за марочным бальзамом и качественными товарами, но большинство все-таки желали перенять передовой опыт.

- В риторике советского времени любили говорить: по труду и почет. Чем наградили носителя передового опыта?

- Помимо грамоты, руководство треста выписало премию и предоставило квартиру в доме по спецпроекту.

Рижско-ижевский бальзам для душевных ран

- В ваших интонациях чувствуются теплые воспоминания о жизни в Прибалтике. Хотя, после распада Союза вас из Латвии, можно сказать, выдворили.

- Напомню, что с развалом Союза в Латвии пошла волна национализации, и чтобы ускорить этот процесс, был принят закон о языках. Знание языка разделялось на три категории. Грубо говоря, уровень дворника, затем продавца и как высшее проявление этого знания - умение общаться на литературном языке Райниса и Лациса. По должности я подпадал под высшую категорию, но язык знал на трамвайном уровне. Ответьте  мне, разве россияне разговаривают на языке Пушкина, Лермонтова и Чехова? Разумеется, нет. То же самое и латыши. Ну не разговаривают они на языке своих классиков. Как-то после сдачи экзамена по языку приходит ко мне расстроенный приятель. Экзамены, к слову, принимали в Городской думе. Знаешь, что меня спросили?» А расскажиттэ нам, пожалуста о лягушкэ, которая занесена в Красную книгу Латвии. Стою я и думаю: это вопрос по знанию языка или все-таки по биологии? Отсюда я вспоминаю о жизни в Риге с двойственными чувствами. С одной стороны, с обидой, ибо я кое-что сделал для Латвии за прожитые там годы. Не случайно многие высокопоставленные латыши говорили мне: «Валдемар, очень жалко, что ты не латыш» и при этом многозначительно вздыхали. С другой стороны, я пытаюсь себя поставить на их место и думаю, что порядок легче навести в маленькой стране, чем в большой, как Россия. Латыши ведь в горбачевское время просили просто расширения свобод, а не отделения. Но когда в Союзе начался полный раздрай, грех было не воспользоваться столь удобным случаем.

- Наверное, в Латвии вы и стали постепенно превращаться из советского технаря в эксперта капиталистического рынка?

- На тот момент Рига прилагала серьезные усилия, чтобы освободить руководящие должности для латышей. На экзамен по языку я не пошел, поступив проще, дождавшись сокращения. После этого в своем любимом предприятии я взял в аренду дорожную технику, офис, компьютеры и начал работать как частный предприниматель. Но, как говорится, «недолго брыкалась старушка в поповских опытных руках». Вскоре у меня все отняли, и мне пришлось работать на дому. На кухне жена выдавала зарплату, а в зале я проводил планерки. Сами понимаете, что это не могло продолжаться долго, и через полгода я стал паковать чемоданы.

- Как же так повезло Ижевску, что столица Удмуртии оказалась пристанищем для латвийского эмигранта?

- Когда моя семья уезжала из Риги, надо мной потешался весь подъезд: «Куда ты, дурень, едешь? В эту голодную, криминальную Россию с ее пустыми прилавками и талонами?» Многие тогда потянулись из Латвии в Канаду, Германию, Израиль. Мы тоже получили приглашение в Канаду, но, как поется в песне, «журавленку милей оказалась родная сторонка». Мой отец из этих мест. Он был офицером и воспитал меня в духе патриотизма. Выйдя в отставку, отец вернулся в Ижевск, поэтому моя семья и приехала сюда. А родился я на Сахалине, в первый класс пошел в знаменитой Жмеринке, воспетой Павкой Корчагиным, в пятом классе учился в городе Фюстенберг под Берлином, а школу заканчивал уже в степном Павлодаре. Так что поколесил по миру…

- …набравшись богатой жизненной практики. И если директор всегда открыт для общения и готов поделиться жизненной мудростью, то, как правило, он становится для подчиненных не просто шефом, а любимым руководителем, которого можно спросить обо всем. Время блица «засекла» Ольга Прохорова.

Мужик с руками из нужного места

Человек, который оценивает, должен обладать беспристрастным характером. А вот есть ли у беспристрастного человека жизненные страсти, попытались узнать у шефа его подчиненные.

- Что вам больше всего запомнилось в Америке во время стажировки?

- Из обывательских впечатлений меня больше всего удивило то, что американцы принимают душ как минимум три раза в день. У них мания к воде. А еще нельзя судить о нации по их фильмам. Мне запомнилось дружелюбие американцев по отношению к русским. Но при этом я не соглашусь с клише, что мы похожи. Они другие. У нас, если придешь в пивнушку, то можно обсудить все проблемы международных отношений – от событий в Ираке до Дальнего Востока. Американец, дай Бог, если он знает в лицо губернатора своего штата. При встрече со знакомым он не спрашивает о Ближнем Востоке, а интересуется делами ближних. Спросит о семье, о соседе, о налогах, обстановке на улице, и если в течение дня он ни разу не увидит проезжающий полицейский автомобиль, то обязательно позвонит в участок и поинтересуется, за что он отдает деньги на содержание полисменов. При этом на дороге, если у нас водители мигают, предупреждая о засаде гаишников, то там, наоборот, подъедут к блюстителям порядка и скажут: «Проверьте вон тот красный «Крайслер». Что-то он не ровно едет». Ну а с профессиональной точки зрения, меня поразил уровень оснащенности и возможностей оценщиков. Они относятся к категории белых воротничков, и если оценивают большие площади, то им ничего не стоит нанять самолет, произвести облет и сделать аэрофотосъемку или видеосъемку объекта оценки.

- Как часто в своей работе вы идете на компромисс?

подробнее - http://www.izvestiaur.ru/kaleydoskop/view.html?itemid=370677