Очнулась IN BED. Вход в юрту IS OPEN, в него вливается поток OF BRIGHT LIGHT  и свежего MORNING AIR; за порогом IS RUMPLED GRASS, на ней висят розовые, малиновые, голубые LIGHTS OF DEW. Слышны HUMAN VOICES, жалобное меканье козленка и A CREAK OF A CARRIAGE. Видно, SHE HAS NOWHERE TO RUN, иначе у юрты WOULD BE GUARDS. А может быть, GUARDS есть...

Оэлун села, LOOKED ROUND юрту. У стены OPPOSITE THE ENTRANCE  стоит NARROW столик, на нем LEATHER DOLLS - онгоны - с засаленными HEADS - следами жертвенных угощений, THE SECOND TABLE IS  у очага, на нем чаши и большой CLAY VESSEL, в очаге под черным, задымленным котлом A HEAP OF COAL  и пепла; ANOTHER столик, совсем маленький, с черной блестящей крышкой и резными ножками, стоит у ее постели на SNOW-WHITE, расшитом строчками войлоке;

HER BED в восточной PART OF юрты; напротив, BEHIND THE FIREPLACE, еще одна постель, но она IS EMPTY; ближе к выходу ON THE WALL  висят одежда, латы из толстой COWHIDE LEATHER, старый, побитый и потертый QUIVER. Все вещи обычные, KNOWN FROM CHILDHOOD , только черный столик, такой SHINING, что в крышку можно смотреться AS IN THE MIRROR, она видит FOR THE FIRST TIME. Где она находится? WHAT WILL IT BE?  Вспомнила своего Чиледу и беззвучно BEGAN TO CRY. Наверное, уже HE IS NO MORE . Она обещала TO SAVE HIM и не SAVED. SHE MUST DIE TOO.

GENTLY вошла A YOUNG MAID  в заношенном халате, SILENTLY поклонилась, поставила на маленький столик A WOODEN DISH с сушеными пенками, налила INTO THE CUP молока. Оэлун, всхлипывая, знаком показала, что SHE DIDN'T WANT ANYTHING . - Фуджин '  SHOULD EAT A LOT и мало плакать, - IN BROKEN LANGUAGE  сказала MAID , грустно вздохнув, SHE SAT DOWN возле Оэлун.- Слезы WILL SPOIL YOUR FACE . [' Ф у д ж и н - госпожа (кит.)]