Отправляет email-рассылки с помощью сервиса Sendsay

Новая Литература - литературно-художественный журнал

Подписаться Бесплатная «Серебряная» новостная рассылка . Временно не выходит ,возобновит выход Решение о возобновлении рассылки может быть принято по просьбе подписчиков. Подписчиков 772 RSS
←   Ноябрь 2007   →
 1
 2
 3
 4
 5
 6
 7
 8
 9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30


За последние 60 дней ни разу не выходила


Сайт рассылки: http://www.newlit.ru
Открыта: 28-12-2003
Адрес автора: lit.writer.newlit-owner@subscribe.ru

Автор
Admin

Статистика

772 подписчиков
0 за неделю
←   Все выпуски   →

"НОВАЯ ЛИТЕРАТУРА" - литературно-художественный журнал



 

      Люди без воображения не способны к обобщениям в обыденной жизни и оттого не в состоянии увидеть прекрасное или наоборот, отвергнуть отвратительное.

              Иван Азаров




Здравствуйте, уважаемые авторы и читатели журнала «Новая Литература»!

Сегодня эту рассылку получили 6309 подписчиков.
За последние 7 дней их количество увеличилось на 59 человек.
Здесь Вы можете подписать на журнал своих друзей.


Закажите рецензию на свое
литературное произведение! 		www.Redagent.Ru
Редакторское агентство: Тексты на заказ. Редактирование. Корректура. Рерайтинг...


Свежие публикации:

2.11.2007

Елена Зайцева

Критический обзор «Мини. Лето (№32)»

Елена Зайцева

      Я уже говорила, что люблю маленькие, короткие тексты. Но не беззаветно, не за один только недообъём. Всё-таки хочется формы, хочется содержания. Хочется обаяния – чтобы текст притягивал. А такое редко бывает. Даже, казалось бы, в хорошем случае…
       
      7-ое июля публикуем миниатюру Яны Кандовой «Боль».
      «Что такое боль? Ты, человек, читающий эти строки, знаешь, что такое боль?» Нет конечно. Куда мне. «Если не знаешь – скомкай этот лист бумаги и выброси его на помойку…». Не могу. Это ноутбук! :) ...



1.11.2007

Роман Соляник

Повесть «Рустаториум»

Роман Соляник

      ...С этого и начался мой стремительный конец в этом городе. С этим всё и закончилось, закончилась моя жизнь – так думал я. Мой фантастический провал.
      Мало сказать, наверное, что не просыпаться – это действительно страшно. Ну, когда ты проснулся, но доказательств этого, вроде бы нормального факта, нет. Вокруг тебя темно, и ты покорно ждёшь. Ну? Я же проснулся. А вокруг ничего. Ты прекрасно понимаешь всё, что происходит вокруг, осознаёшь всё, что происходит. Но не происходит ничего. Ты готов осознавать, но ничего не происходит. Это страшно, потому что что-то обязательно должно происходить. Потому что я проснулся, в конце концов.
      И ничего удивительного, что тебя, ещё секунду назад напуганного, но всё же спокойного может привести в панику звук. Голос. Я услышал:
      – Незнакомец, ты слышишь меня? Ты в порядке?
      Руки и ноги хватают и придерживают к кровати, на которой я лежу, на которой спал и, пожалуйста, на которой продолжаю спать. Потому что это всё должно быть, просто обязано быть сном или чьей-то неудачной шуткой.
      Нет, я не в порядке. Не всё в порядке. Так я просыпаюсь уже раз восьмой, я именно просыпаюсь, но не могу этого видеть. И каждый раз я думаю: ну, умоляю, пусть сейчас всё обойдётся. Но по-прежнему ничего не вижу, начинаю паниковать, и мне вводят какой-то препарат – я ощущаю укол. И вновь засыпаю...



31.10.2007

Иван Азаров

Повесть «Ultima ratio»

Иван Азаров

      ...Доблестные охранники погрузились в изучение документов, проверку их подлинности, сличением печатей с образцами, стали проверять разрешения на проживание. Вся эта необходимая, но от того не более труднодоступная ерунда гордо несла знамя добропорядочного гражданина, охраняло его драгоценную репутацию от неуместных посягательств. В эти самые волнующие минуты Джозеф наскоро перечитывал гностическое евангелие от Филиппа. В момент стражники прекратили чтение. Самый представительный из них, кажется, его звали Олег, и он был в очках и с гусарскими усами, собрал документы, чтобы с почтительным видом возвратить их обладателю. Остальные, затаив дыхание, наблюдали за операцией. Джозеф, не глядя, протянул руку за документами. Олег также протянул руку, не желая подавать их Джозефу и тем самым унижаться. Так они простояли друг перед другом несколько секунд.
      – Не стоит боле продолжать, закончи то, что начал, – сказал Джозеф, забрав паспорта.
      И в ту же секунду тело его прорезала страшная боль. "Шпионы проследили за мной и донесли инквизиторам", – подумалось Джозефу. Он опустился на колени, ибо слабость проникла в члены. Но не стал мученик, как прежде, задавать вопрос "за что?". Сжав побледневшие губы, он молча созерцал соседнюю стену. Охранники, не найдя формального повода для ареста, все равно страстно желали реализовать свою природную склонность к насилию. Коллективная направленность их группы только способствовала скорейшему снятию напряжения, кроме того они не чувствовали тогда никакой вины. По уговоренному сценарию, самый здоровый из них с, как водится, бритой головой и испитым угловатым лицом, сразу же после передачи документов бил жертву снизу кулаком в челюсть или нос, чтобы приговоренный ничего не успел предпринять. Тот падал, потом подключались остальные и, если поверженная жертва не подымалась, довершали начатое ногами, если порывалась встать и сопротивляться или бежать, ловили и снова бросали на землю. У Джозефа не было шансов ни устоять, не убежать, будто с покорного согласия мнимого преступника, его успели окружить со всех сторон. Не падая, он стоял на коленях. Жесткие костяшки кулаков очень скоро настигли его нос, и водопад крови обрушился на одежду Джозефа и плиты перехода метро. Недолго Сэммлер младший пытался унять кровотечение, нелепая попытка остаться сухим под тропическим ливнем! Кровь все не останавливалась и медленно текла из обеих ноздрей, подобно лаве из вулканического жерла. Алеющая кровь пылала жаром, от нее поднимался пар, она стекала по обе стороны от отверстия рта, застывая, она образовывала нечто вроде гротескного подобия усов. Правда, на этот раз было не до смеха, зритель и артисты были при делах. Кровь продолжала свой путь, обагряя просторы щек. По крыльям носа кровь медленно струилась к глазам и, не дотекая до них, трековыми дорожками слез по пыльному лицу опускалась к щекам. Огненные протуберанцы спускались вдоль щек Джозефа Сэммлера, витиеватые спикулы украшали его лицо: ни дать, ни взять – сеньор Помидор, актер на детском спектакле. На высоком лбу Джозефа, прежде обличавшем его проницательный ум, вскоре появился здоровенный синяк, затем он посекся, кровь заливала правую часть лица. Джозеф пока стоически переносил совершаемые над ним злодейства, более того, возникало ощущение, будто экзекуция происходит с обоюдного согласия жертвы и палачей.
      – Что же никак не упадет этот хромой ублюдок? – в порыве служебного рвения заинтересовался один из истязателей.
      – Меня принято три раза просить, – попробовал пошутить Джозеф. Но попытка получилась неудачной, учитывая траурное настроение всех собравшихся...



30.10.2007

Никита Янев

Повесть «Роман – воспитание»

Никита Янев

      ...Чего я попрошу за рассказ, как за хорошо сделанную работу, медаль, у русской литературы, которой нет, про что один дядечка передачу снял по телевизору, который отвечал за то, чтобы она была. Я попрошу так, Господи, сделай так, чтобы Ма, Валокардинычиха, Седуксеныч, Вера Верная, Чагыч позвонили и сказали, Никита, ты почему не едешь, чёрт, ты же обещал. У нас тут без тебя плохо пошло. Хоть на месяц-то приезжай. Такие передачи делаются очень просто, приглашаются люди, которые кормятся смертью литературы, а ещё политики, шестёрки пахана-населенья, что, «девочку, мальчика, чесать пятки, романиста?», на ток-шоу «Русская литература мертва?», а в конце приделывается патетическая концовка перед рекламой, мол, ты давай, русская литература, трепыхайся там, а мы поглядим. А куда мы поглядим, если ничего, кроме русской литературы не осталось, вины и обиды, сплошное богословие, казённая, армейская, зоновская, казарменная стена. Дантова «Божественная комедия», Гоголь, Достоевский, Толстой, ад, чистилище, рай, любить любить, любить любовь, любовь любви. За хорошо сделанную работу медалью стать. Медали тоже бывают разные. Как у рок-музыканта Гребенщикова и как у генерала Лебедя. За заслуги перед отечеством четвёртой степени и за заслуги перед отечеством первой степени.
      Потому что жизнь, кажется, уже повернула не столько на вторую половину, сколько на то, что всё по-настоящему и понарошку. Подростки ещё обижаются очень, как писатель в «Сталкере» Тарковского обиделся на Сталкера, «ты, лицемерная гнида, решаешь, кому быть любимцем, а кому лезть в мясорубку». И Сталкер, «я ничего не решаю, вы сами выбрали». «Что я выбрал, одну длинную спичку из двух длинных?» Так и подростки, чмить или быть чмимым, одно тошно, другое страшно, надо отмазаться как-то, а отмазаться нельзя. И вот моя драма, что всё это по-настоящему и понарошку. Что потом мы умрём и увидим, что всё это было понарошку, как проверка на гнилость, чтобы Бог стал Богом, а потом ещё стал Богом, а потом опять стал Богом, поэтому всё по-настоящему в жизни, как толстый сержант милиции в Мудищинском ОВД вставляет «ёбт» неизменно прежде всякой фразы, западло, всё западло...



29.10.2007

Владимир Паркаев

Рассказ «Кортик»

Владимир Паркаев

      ...После ужина с картошкой, капустой, огурцами Вовка долго ждал случая, чтобы заговорить.
      – Пап, в универмаге кортики продают, – помимо воли вдруг вырвалось к него без всякой подготовки.
      Отец сидел на маленькой скамеечке и подшивал просмолённой дратвой валенки одному из младших, которые уже дружно сопели в своей кровати, умаявшись за день.
      – Чего продают? – не понял он Вовкиной нечленораздельности.
      – Кортик морской… Он такой… такой…
      Вовка вдруг почувствовал, что сейчас ни с того, ни сего расплачется и, судорожно икнув, продавил вглубь комок из горла.
      – Ты что это?.. – отец, повернувшись на скамеечке, пригляделся к Вовке.
      – Кортик морской, – повторил Вовка. – За десять рублей, – не слыша себя, бормотал он.
      Отец отложил шило и валенок, с минуту смотрел в чёрное промозглое окно. Ещё раз взглянул на едва дышавшего Вовку, бросил в кухню:
      – Мать, иди-ка сюда… А ты иди пока в коридор – там твоя пацанва уже давно бесится…
      Вовка с ватными ушами и туманом в глазах выбрался за дверь, где в этот час был самый разгар коридорных баталий...



28.10.2007

Олеся Брютова

Рецензия «Так сказал джа»

Олеся Брютова

      ...В романе «Куб» дается ситуация изнутри. Без навязанной морали и морализаторства. Просто – правда. А правда о наркотиках, на самом деле, говорится очень редко.
      Практически не говорится вообще.
      Пожалуй, единственное, что приходит на ум – «Реквием по мечте».
      И эта правда отрезвляет лучше, чем любая, самая выверенная и высокопарная мораль.
      Книга не содержит призыва «не мутить», не содержит никаких обличений.
      Именно поэтому автор «Куба» великолепно достигает цели, недоступной никаким пропагандистским роликам и прочим антиагитаторским причиндалам – он поселяет в душе человека убежденное, стойкое отвращение к наркоте.
      Подлинное отвращение. А вовсе не то притягательное неприятие «запретного плода»…
      Ибо автор говорит – нет никакого запретного плода...



27.10.2007

Ли Че

Сборник стихотворений «Поэтам разных времен»

У нас один не свергаемый с пьедестала поэт,
Прочих пиитов туда водружают на время.
Для заполнения поэтического пространства
Подбирается дюжина конгениальных литклану поэтов,
Истолкованьями их странноватых мировидений, их чудаковатых поступков, их поэтических ребусов – благодатного интеллекта забав, наполняются СМИ, дабы единодушнейше уразумевалось, кого из пиитов одарять тиражами изданий и премий, коли тот жив, в противном случае, поминать с придыхательным умилением.
Недоступен ничьим толкованьям только Пушкин-поэт,
Ибо:
«У лукоморья дуб зеленый» усваивается в лепечущем еще младенчестве, и далее – незабвенно,
«Я помню чудное мгновенье!» витает во всех старинных залах, где осталась хотя бы пара, хотя бы деревянных колонн, и – не выветриваемо,
А «Буря мглою небо кроет, Вихри снежные крутя, То, как зверь, она завоет, То запла…» не оставляет сомнений, что укрыться от вселенского бесприюта можно лишь:
в ветхой лачужке, печальной и темной,
с выпитой с горя «где-же-кружкой»,
со старушкой, дремлющей под жужжанье своего веретена,
etc. etc. etc.





С уважением,
главный редактор «Новой Литературы»
Игорь Якушко


  Наши услуги:

Тексты на заказ. Редактирование.

Корректура. Рерайтинг. Контент.

От 3 до 12 $ за страницу.





NewLit.ru. Авангард сетевой литературы. Реклама на портале.



 
В избранное