Отказ от сбережений в пользу текущего потребления, усиление антимигрантских настроений и желания уехать из страны, сокрытие доходов и рост теневой занятости. Таким выглядит социальное самочувствие россиян в условиях затянувшегося экономического кризиса, считают эксперты РАНХиГС. В свою очередь, государство постепенно сокращает инвестиции в человеческий капитал. В итоге речь идет «о сползании в длительный и затяжной период экономической и социальной стагнации».

Институт социального анализа и прогнозирования РАНХиГС обнародовал итоги годового исследования «Социально-экономическое положение населения — продолжающийся кризис или новая реальность». Эксперты пришли к выводу, что за прошедший со времени предыдущего исследования год значительная часть россиян так и не поняла всего «масштаба и глубины кризиса», в котором пребывает страна. Это следует из ответов на вопрос: «Как изменилось за последнее время экономическое положение страны?»

Жить не стало веселее

Как и в конце 2015 года, более половины (53%) населения полагает, что изменения в экономике сейчас носят негативный характер.

В пользу мнения о стабилизации ситуации высказывались 40,7%, что на 4,6% больше, чем годом ранее. Улучшение экономической ситуации отмечают всего 3,4% опрошенных.

Занятые в экономике дают чуть более позитивные оценки (22%), чем пенсионеры, среди которых 28% считают, что за последнее время ситуация заметно ухудшилась.

В то же время среди занятых наиболее драматически оценивают ситуацию рабочие — каждый четвертый считает, что ситуация заметно ухудшилась, в то время как среди специалистов различного уровня такое мнение разделяет только каждый пятый.

«Определились две сферы деятельности, где занятые чувствуют себя значительно увереннее остальных, — это силовые структуры, а также сфера государственного и муниципального управления. Среди них не только самая большая доля тех, кто замечает улучшения в экономике, но и тех, кто считает, что ситуация уже стабилизировалась», — говорится в исследовании.

Количество управленцев, выражающих такое мнение, почти вдвое превышает соответствующую долю занятых в промышленности. Среди бюрократии не нашлось никого, кто рассматривал бы ситуацию как полномасштабный кризис.

Это отличает группу опрошенных бюрократов от остальных «как наиболее благополучную и однородную».

Эксперты ИНСАП отмечают, что настроения в российском обществе можно описать так: «привыкание к плохому», а социально-экономический результат 2016 года как «негативная стабилизация».

«Подобный диагноз не менее критичен, чем сам кризис, поскольку отсутствие внутренних или внешних источников роста исключает попытки их поиска, способствует распространению социальной апатии и неэффективных моделей финансового и потребительского поведения», — считают авторы исследования, подготовленного под руководством Татьяны Малевой, директора Института социального анализа и прогнозирования (ИНСАП).

Вторую работу не ищут

Большинство населения независимо от того, как складывается их личное экономическое положение, склонны рассматривать неблагоприятный период как временное явление, которое можно пережить, не прилагая существенных усилий для адаптации. Самая распространенная модель адаптации — сокращение потребления товаров и услуг.

К активным практикам адаптации (например, вторая работа, смена профессии, получение дополнительного образования) обращаются не более 15% опрошенных граждан.

При этом образование и квалификация сейчас слабо востребованы, поскольку российская экономика не модернизирована, а рынок труда сужается.

В то же время материально-имущественные ресурсы населения сокращаются и амортизируются, а их обновление для большинства населения становится невозможным.

«В этих обстоятельствах происходит привыкание россиян к новой реальности без попыток ее изменить», — отмечают авторы исследования.

Как дотянуть до лучших времен

В исследовании говорится, что сырьевой тип экономики существенным образом повлиял на формирование массовых моделей социально-экономического поведения.

Люди связывали свое благополучие с государством, с госзаказами и госинвестициями. То есть с получением как можно более высокой ренты от достижений сырьевой экономики в виде роста зарплат, не обеспеченного ростом производительности труда.

При этом материальные запасы создавались за счет потребительской активности — банковских кредитов.

Эта модель была рациональна при благоприятной экономической конъюнктуре, но оказалась контрпродуктивной в ситуации экономического кризиса.

Можно прогнозировать, что население продолжит отказ от сбережений в пользу текущего потребления, будут расти «эмиграционные настроения и одновременно рост ксенофобии и мигрантофобии».

Будет нарастать «сокрытие доходов и имущества, распространение неформальной занятости». «Приобретая широкие масштабы, апатия становится устойчивым свойством общества, приводящим к деформации социальных связей и отношений.

В таких условиях население живет «одним днем», а стратегические установки отодвигаются «до лучших времен», — резюмируют эксперты.

Государство тоже меняет свою поведенческую модель. Можно прогнозировать «отказ от инвестиций в человеческий капитал».

Иными словами, речь идет «о сползании в длительный и затяжной период экономической и социальной стагнации». Такой сценарий был предсказан большинством экспертов на самых ранних стадиях кризиса.