От автора: Трудно мне будет, в смысле, пересказывать трудно, потому что не иначе как дьявол вырвался на свободу и начал одаривать мелочами, на которые он –  великий мастер, направо и налево, что тех, что тех…

      Но ничего не поделаешь, описывать, а вернее, пересказывать, все равно надо и придётся. Единственное, что меня смущает – получится коряво.

      Дело в том, что события эти происходили в одно, и тоже время, только на значительном удалении друг от друга. Пересказать их все вместе и сразу не получается, думал уже, поэтому, придётся по частям, ничего не поделаешь. Ладно, поныл немного, пожаловался, теперь писать надо. Поехали…

***

      В Советском Союзе рекламы, как таковой, в классическом её понимании, не существовало. Да и не нужна она была, народ и так прекрасно был осведомлён: что, где, когда, по сколько штук или кг в руки, и почём. Так что, выставку КОШЭ в Советском Союзе особо никто и не рекламировал. Все и без рекламы знали, когда и во сколько, в смысле,  пускать начнут.

      Очередь выстроилась предлиннющая. Известная на всю страну очередь в сравнении с ней выглядела, как струя воды из–под крана, в сравнении с Волгой–рекой. Почему так, трудно сказать. Причин тому разумеется много, но, мне видятся две, на мой взгляд, основные: первая – природное любопытство, да ещё к чужой жизни, да ещё из за океана. И вторая – не очень–то были граждане Советского Союза избалованы подробностями из жизни там, за границей, а тут такое! Впрочем, это опять любопытство. Опять замочная скважина без замочной скважины. День был воскресным, поэтому, неудивительно, что народу пришлом много. А может быть наоборот, немного. Вот если бы все это происходило зимой, тогда да, потому что, тогда деваться некуда. Некуда деваться не в смысле пойти некуда, а в смысле – зимой купаться холодновато. Загорать, конечно, можно, но почему–то никто не загорает. Опять же, на дачах снегу по самое это самое. Так что, если бы выставка проходила зимой, то даже и не знаю, что бы и было. А так, очередь как очередь, ну и что, что большая?! Зато, поговорить всласть можно, всё равно больше заняться нечем.

      Теперь про очередь. Очередь на выставку состояла преимущественно из людей семейных, то есть: жена, позади мужа, но, фактически, впереди, и дети, они сразу и везде. Были конечно и по одиночке кто, а также, студенты, но в основном со студентками. Чтобы всех не перечислять, посмотрите, кто по улицам ходит и представьте, что все они собрались в одну кучу, и куча эта приняла форму ленты, ну, или дороги. Приблизительно так. Было конечно одно отличие – семейных пар было очень много, столько по улицам за раз не встретишь. Но тут, думаю, ясно, кто постарался.

      Ведь мужик, он куда идёт сам и по доброй воле? На рыбалку идёт, в гараж, во двор, в домино играть и, разумеется пиво пить, причём идёт по такой доброй воле, что иногда через скандалы продираться приходится. Чтобы пойти куда–то, где все чистенько и культурно и где народу много, где жена его может показать себя во всей красе и, хоть и мысленно, но посмеяться над отсутствием вкуса и всего такого у других жён и не жён, так этого днём с огнём не сыщешь! А что женщине делать–то, если показать себя обязательно надо?! Не на рыбалку же или в гараж новое платье одевать?

      Есть конечно, неплохой вариант, это нарядиться во все самое новое и модное, накраситься, причёску сделать такую, чтобы мужики сразу замертво падали и выйти во двор дома в котором живёшь. А дальше, минут этак тридцать, перед домом прогуливаться. Только не надо под окнами ходить, держитесь подальше, на всякий случай. Но почему–то этот вариант малоприменим или же, неприменим вообще. Вот и приходится жёнам действовать по принципу: «Встать! Равняйсь, смирно! Вольно! Правое плечо вперёд, шагом марш!», а иначе никак, сами понимаете.

***

      Пока стоишь в очереди, если один пришёл, то и помечтать можно, вернее, поразмышлять. Эх, вот если бы найти себе такую должность, чтобы: ничего не делать, всеми командовать, чтобы зарплата большая и чтобы на такси бесплатно ездить можно было! Увы, нет такой должности. Вернее есть, но не для мужиков, опять женщины все самое лучшее себе позахапали. Должность эта, «невеста» называется. Если кто не согласен, могу расшифровать, обосновать и расписать во всех подробностях, все равно делать нечего, пока в очереди стоишь. Оно ведь как получается, это без расшифровки и подробностей, так, общий план. Женщины, они так хитро эволюционировали, что «ядовитыми» стали, и «яд» у них, парализующий. Судите сами, вроде бы ничего не делает, а только смотрит, а бывает, что вообще не смотрит, и это ещё хуже. Мужик же, правы учёные, да и не только учёные, а все подряд– существо глупое. Он сам в капкан лезет, да ещё, дурак, перья распускает, или что там у него на этот случай предусмотрено. Подкрался, это он так думает, а на самом деле, гипнозом подтащили, как кролика. Затем захват, ласковый и мягкий, объятия называются, и укус – поцелуй называется.

      На самом же деле, никакой это не поцелуй, это укус, ядовитее которого не бывает. Парализуется мужик, окаменевает. Только одна часть тела и работает, а все остальное отключается и бывает что навсегда. А когда начинает он в себя приходить, то обнаруживает, и это в лучшем случае, что стоит в нарядном костюме, а рядом с ним кто–то в белом платье. Народу вокруг много и какая–то женщина его о чем–то спрашивает. На всякий случай он отвечает: «да», и все! Пропал!

      Конечно же, есть шанс сбежать, но шанс призрачно маленький, считай, что никакого. И получается, что стало человечество на одного человека меньше, а ведь нас итак немного, в смысле, мало осталось.

      Не надо ругаться, а уж тем более удивляться. Человечество, это неженатые мужики – народ свободолюбивый и свободный! Вот только в жизни как в песне: «Идёт охота на волков, идёт охота…», увы, один в один. И «отстреливают» нашего брата, вернее, укусывают, и пропадаем мы  для человечества на веки вечные.

      Правда, бывает такое, что вырывается мужик, уж дюже ему свобода по душе. Но опять, не тут то было… Это в старину было, у казаков – «с Дона выдачи нет!». С нашего «Дона» выдача есть, да ещё какая! По нашему «Дону» постоянно «вражеские» орды носятся и высматривают, кого бы укусить, парализовать и утащить с чиста поля в чащу семейной жизни тёмную.

      И бежать куда, не знаешь. Бежать надо, а не бежишь. Оказывается–то не бежишь только потому, что все это происходит ради жизни на Земле, вот ведь как все хитро обставили. Сопротивляться надо, и не для виду или гордости, а, если честно, неизвестно, для чего…

      Так, стоять! Не туда понесло, там опасность лютая. Надо повнимательнее по сторонам посмотреть и постараться понять: сам до такого додумался, или кто–то гипнотизировать начал, и укусить готовится?

***

      С точностью до наоборот, не иначе, потому что далеко, за океаном, на советскую выставку, в первый день, очереди не было. Была конечно, но так, скорее, ради приличия и не более того. Что удивительно, реклама в КОШЭ была и есть. И не реклама даже, а рекламища! В КОШЭ рекламируют все подряд, начиная от туалетной бумаги, о срамных вещах лучше промолчу, и, заканчивая, даже не знаю, чем и заканчивая. Так что, рекламы в КОШЭ так много, что для того, ну чтобы в ней более–менее разбираться, лет десять в университете надо учиться, а потом ещё года три стажироваться. Но, поскольку в КОШЭ, точно также, как и в Диких землях, народ всё больше ленивый, то наборы студентов на факультеты по рекламопользованию всегда мизерные. В основном предпочитают своими силами обходиться. Ведь реклама она как срабатывает? Или когда что–то ищешь, но не знаешь, как это называется и как выглядит, или же, когда надоест до такой степени, что идёшь и покупаешь, только отвяжись. Во всех остальных случаях, реклама бесполезна – пустая трата денег. Наверное, её потому так и не любят, хоть и пользуются.

      Претворяя в жизнь пожелания президента, рекламу об открытии советской выставки дали. Правда, была это не реклама, а так, рекламка. Нетрудно догадаться, что рекламка эта, напрочь затерялась в толпе реклам и рекламищ, и найти её было также трудно, как вошика в шерсти собачки Жучки. Да и не искал никто. Зачем? Пусть почешется, заодно, и удовольствие получит.

      Вот, наверное поэтому, очереди на советскую выставку и не было. Пришли в первую очередь те, кому о Дикой Империи знать положено, потому что работа такая. Опять же, пришли те, которые Дикой Империей увлекаются, но таких было мало, не больше, чем тех, кто интересуется подробностями семейной жизни тех же вошиков, как на Жучке, так и вне её. Ну и бездельники всякие, конечно пришли.

      Ну а сама выставка, она встречала посетителей, перво–наперво, копией памятника «Рабочий и колхозница». Правда, посетители думали, что это роботы. Оно и понятно. В последнее время в КОШЭ тема роботов была очень популярна и очень широко представлена.

      Рассказывающие про них утверждали, что роботы могут быть на все случаи жизни и более того, будут выполнять за человека всю его работу, как на работе, так и по дому, и что ему останется только: лежать на диване, пить кома–сому и смотреть телевизор. Все остальное за него роботы делать будут, и что ждать совсем чуть–чуть осталось. Надо сказать, что очень многие в это верили. А как тут не поверишь, если так правдоподобно рассказывают, да ещё реклама помогает, поддакивает. Вот только роботов этих почему–то не показывали, ну разве что издали и мельком, а тут вот они, стоят. Можно подойти, потрогать, а может быть и приказать что–нибудь сделать.

      Правда, при ближайшем рассмотрении, оказывалось, что никакие это вовсе не роботы, а так, обыкновенный памятник, только из железа. Но среди посетителей выставки были оптимисты, а как же, которые считали, что это все–таки роботы. А то, что команды не выполняют, так это потому, что или перерыв у них, или бензин закончился, а может быть, просто команд на эдемийском языке не понимают. Самые неистребимые оптимисты даже оставались у статуи и ждали, иногда подолгу ждали, когда же роботы начнут за людей всю ихнюю работу делать?

      После этого посетителей встречали улыбчивые и вежливые люди. Люди эти были одеты вполне прилично и вовсе не в шкуры  как об этом писали в газетах и на вполне приличном эдемийском языке предлагали каждому по стаканчику какого–то напитка. Они говорили, что это их национальный напиток, называется «квас» и что делается он из хлеба.

      Некоторые из посетителей в это не верили, потому что твёрдо знали, что из хлеба можно только виски сделать, а больше ничего. Поэтому, не иначе как из любопытства, пробовали. На вкус напиток оказывался так себе, на виски и кома–сому непохожий,  поэтому так себе.

      А вот после всего этого посетители разбредались по выставке как тараканы по кухне. Куда идти конкретно, никто толком не знал, поэтому все шли туда, куда глаза ихние смотрели, а смотрели они у каждого неизвестно куда. Так что, нет смысла описывать, что дальше на выставке происходило, за всеми не уследишь.

***

      У большой очереди, помимо того, что выстаивая её, можно поболтать обо всем на свете, ну или подумать, поразмышлять, есть ещё два плюса, которые почему–то во внимание не принимаются.

      Первый – очередь замечательна тем, что наступает и твоя очередь, ну когда ты первый. Второй плюс, это, когда тот, кто эту очередь образовал кричит: «Все! Закончилось! Можете не стоять!». Правда, народ ещё какое–то время стоит, но потом, все равно, расходится довольный, потому что времени на всякую ерунду тратить не надо будет, это так народ думает.

      На выставке КОШЭ в Советском Союзе ничего не заканчивалось, и не собиралось заканчиваться, поэтому, помимо подумать–поговорить, всех ждало одно – быть в очереди первым, а потом и вовсе, покинуть её.

      В месте покидания очереди, посетителей точно также, встречали улыбчивые и вежливые люди, разодетые, кто ковбоями, а кто индейцами. Но больше всего посетителям сразу же, с порога, очень нравилось и очень не нравилось то, что их встречали ещё и красивые девушки в белоснежной ковбойской одежде, и предлагали каждому по стаканчику кома–сомы. При этом девушки говорили, что это тоже национальный напиток, только ихний.

      Думаю понятно, кому такая встреча нравилась, а кому не нравилась или очень не нравилась. Для некоторых, из тех, кому такая встреча понравилась, в зависимости от того, насколько она понравилась, наступали тёмные и беспросветные часы, а то и дни. Само собой разумеется, что в этом случае национальный напиток – кома–сома отступал на неизвестно какой план, а то и все, терялся где–то.

      У тех же, кто на кома–сому все–таки обращали внимание, мнения тоже разнились. Понятно, что у самой красивой части посетителей мнение было отрицательным, и понятно почему, не тех на кома–сому поставили. А у тех, у кого оно было положительным, оно было не очень положительным.

      В Советском Союзе, о заморской кома–соме, слышали если не все, то многие и точно также многие, даже больше чем многие, её никогда не пробовали. А когда знаешь, что где–то есть, но не знаешь, какое оно из себя, разумеется представляешь себе, что оно, это, очень хорошее, а в случае с кома–сомой, ещё и вкусное.

      На деле же, по словам очевидцев, выходило, что кома–сома (тут мнения были разными, за каждым не походишь и не подслушаешь), очень даже похожа на мыло, только с сахаром. Некоторые сравнивали её с пластилином, и тоже, с сахаром.

      Если помните, Фёдор сравнил кома–сому с чернилами. Наверное, сравнения разнились только тем, кто чего в детстве, как тот же Фёдор, в тайне от родителей, наелся. Единодушным было только одно – сахару очень много, сладкая очень, и всё.

      Дальше начиналась сама выставка. Посетители сначала попадали на улицу эдемийского городка прошлого века, а дальше больше, или меньше, это уж кому как…

***

      Сейчас уже точно не узнать, кто первым почувствовал опасность и протрубил тревогу. Может быть, самая бдительная женщина, для которой замужний статус очень даже не безразличен, да с мужем не повезло, кобелина попался, и бабник. А может быть, сумасшедший какой внимание обратил и ляпнул во всеуслышание, а народ услышал. Говорю же, сейчас уже не узнаешь. Известно лишь одно – опасность была обнаружена, степень опасности определена как максимальная и сразу же была поднята тревога, в первый же день работы выставки.

      Виной всему оказался Гласс Собер. Вернее, не он сам, как таковой, а язык его трепливый. Он мало того, что рассказал своим туземным знакомым о законе насчёт пьяного мужа и его трезвой жены, он об этом в посольстве рассказал. А там идею подхватили, и целый павильон этому посвятили, вот и получилось: «Тревога!», или «Рятуйтэ бабы! Грабят!» Вот если бы советские женщины так близко не приняли к сердцу ихний этот закон, то глядишь, все бы и прошло тихо, да гладко.

      Ведь мужику, ему в большинстве случаев, все равно, не тем у него голова занята. Судите сами, чем она может быть у него занята, если ему с утра пораньше строевые занятия устроили и в таком виде на выставку привели? Разумеется, ему хочется поскорее с этой выставки сбежать и неважно куда, лучше конечно в гараж, или в домино играть, но можно и ещё куда–нибудь, лишь бы вокруг народу было поменьше, и жена, даже в бинокль, не просматривалась. Поэтому из всей выставки он внимание только на девушек–ковбойш и обращал. Вот, наверное это и послужило первопричиной – «Свистать всех наверх! К ружью!». А вы бы чтобы подумали, если сначала красотки во всем белом перед твоим мужиком задницами вертят и глазки строят, а потом, павильон этот, где черным по белому написано и цветными фотографиями показано, как трезвая жена пьяного мужа домой не пускает, потому что он какой–то закон нарушил?! Это если такой закон у нас ввести, то, почитай, что если и не каждый день, то уж на выходные, это точно, почти все мужики будут вынуждены на улице ночевать! Да хрен с ними, пусть ночуют, так им, паразитам, и надо! Но жизнь не так проста, как кажется, мелочи мешают.

      Вы бывали когда–нибудь на футбольных или хоккейных матчах, на стадионе? Видели, что там творится?  А ведь там, почитай, одни мужики собираются и, заметьте, среди них трезвые попадаются. А что творят?! Теперь понятно!? А что будет, если вот так, да по всей стране, да все, поголовно, в пьяном виде?! Представляете?! Лучше не представлять и тем более, не видеть!

      Как и везде, вариантов тут два. Первый – наполовину массовый, но безопасный. В этом случае они дальше пойдут водку жрать, и будут её жрать до тех пор, покуда не попадают все и не уснут. Здесь считай, что пронесло. Когда он, напитый до чёртиков, уснёт, его, сволочь такую, можно домой оттащить, а завтра уж, завтра на всю катушку! Ну а против «танка, наевшегося озверина» в природе противоядий не существует, так что экзекуция, в смысле, процесс перевоспитания, будет хоть и бесполезным, зато, максимально эмоциональным и красочным.

      А второй вариант, он тоже наполовину массовый, но опасный. В этом случае, в том–то и дело, что хрен с ними, с этим кобелинским отродьем, а коблениская ихняя натура, она покоя никогда не знает. А тут свобода, считай что полная, до утра. Куда эти кобелюки пойдут?! Ясно дело, по бабам! Но и это не самое страшное. Даже самый кобелиный мужик в приемлемое для жены состояние приводится очень быстро. Опасность в другом. Опасность в женщинах, которые не замужем, но все туда хотят. Они ведь тоже читать умеют, и закон этот, прочитают. И думать умеют, а значит, быстро поймут, какая польза от этого закона может быть.

      Мужик, вон он, косяком по улицам ходит! Ну и что, что пьяный, зато временно свободный, в смысле, без присмотра, на произвол судьбы брошенный. Вот они, женщины, разумеется, мужикам для такого мозги не дадены, у них одно на уме, и сообразят – воспользоваться тем, что мужикам в этом случае дадено, а уж потом, потом можно импровизировать. Вот вам и мелочи, вернее, один из вариантов, в их бесконечном множестве.

      Сообразили быстро, нашлись активистки, которые у этого растреклятого павильона дежурить вызвались. Задача у них была простая – женатых мужиков, а их за километр видно, если одни, в павильон не пускать! Если семейная пара, то жену отвести в сторонку и проиформировать, какое там безобразие показывают, ну чтобы она туда мужика своего не повела, мало ли что?! Самой–то ей, конечно можно, чтобы поняла и осознала насколько это опасно. А покуда будет осматривать и ужасаться, за мужиком ейным присмотреть, чтобы в павильон не просочился или куда–нибудь не сбежал, ищи его потом.

      Ведь мужик от маленького ребёнка отличается тем, что если ребёнок и сбежит, то со стопроцентной уверенностью его можно будет найти у ближайшей лужи или там, где погрязнее. А вот если мужик сбежит, то найти его можно в самом неожиданном месте. Пивной ларёк для него – место конечно предсказуемое, но, слишком тривиальное. 

Продолжение следует.

Вся книга здесь,

и здесь.