Обращение татарской интеллигенции

    Уважаемый Минтимер Шарипович!

    Политико-социальное давление на татарское население Республики Башкортостан все усиливается. Народ, производящий почти половину национального валового продукта республики, не имеет в парламенте собственного голоса. Почти у двухмиллионного народа нет ни одного депутата, который бы замолвил за него словцо, нет у него ни минуты собственно национального эфирного времени на радио и телевидении, нет собственных творческих союзов, книжного издательства, культурно-просветительских учреждений. Татарские же печатные органы, перешедшие из советской эпохи, а также созданные вновь при демократическом строе, используя татарский язык, превращены в оголтелые органы башкирского шовинизма. Вот уже двадцать лет не завершается строительство татарского государственного театра "Hyp" лишь потому, что он "ненужный татарский элемент", тогда как Башкирский академический театр был заново отстроен за год. Слежка за татарскими кадрами, травля, науськиванье их друг на друга, создание вокруг них невыносимого психологического климата, выбрасывание их на улицу приняли во всех хозяйственных структурах республики катастрофический характер.
    В течение пятнадцати лет руководства М. Рахимова республикой политико-социальное положение татарского населения республики резко ухудшилось. Бюджет татарских районов резко сокращен, прекратилось в них строительство объектов соцкультбыта. Теперь татарское население, лишенное права на свободный труд, отдых, лечение, получение образования в вузах, ожидает еще одно драконовское бесправие, уже в области школьного образования: с началом 2005/2006 учебного года в школах татарских сел, в которых еще сохранялись уроки родного языка и литературы как предмет, в правах государственного языка за счет ущемления татарского языка вводятся башкирский язык и литература.
    Если за пятнадцать лет в республике не осталось ни одной татарской школы, работавшей по национальной программе, то в школах, где сохранились еще татарский язык и литература как предмет, после внедрения за счет вытеснения татарского в них башкирского языка не останется никакой уверенности в том, что уроки по изучению того же татарского языка и литературы сохранятся в них в будущем. Башкирские власти этот бесчеловечный шаг по внедрению башкирского языка пытаются объяснить его государственным статусом. Кто против? Но зачем за счет татарского? Прежде чем приступить к этой умопомрачительной акции, в Башкортостане готовились долго и скрупулезно. Готовились правовая основа, учительские кадры. Главное, во время последней переписи 2002 года почти миллион татар было перезаписано башкирами, благодаря чему башкиры по численности с третьего места продвинулись на второе, а татары - соответственно со второго места "скатились" на третье, да еще при этом потеряв при загадочных обстоятельствах около двухсот тысяч собственного населения.
    Руководители районов и муниципальных образований соседней республики, закрутив пластинку "назвался груздем - полезай в кузов", в настоящее время соревнуются в организованном наборе заявлений родителей татарских детей о том, что они "хотят обучать собственных детей по-башкирски". В сегодняшних условиях, когда на изучение родных языков народов выделяется мизерное время, транжирить это на языковую междоусобицу не имеет исторической перспективы и в политическом плане выглядит не более чем как невиданная в истории наших народов авантюра. Представители татарской интеллигенции предупреждают: акция, затеянная башкирскими властями, чревата опасностью потери как татарского, так и башкирского просвещения как инструмента образования наций вообще. Антинародные силы хотят достигнуть обессиления и без того слабенького института татаро-башкирского национального образования и просвещения руками братского башкирского народа, что в полный голос может быть названо предательством интересов наших родственных народов. Это отвечает чаяниям некоторых великодержавных и шовинистических сил, которые, стараясь как можно скорее избавить Россию от татарской проблемы, хотят избавить ее тем самым и от федеративности, значит, и от национальной проблемы вообще, создав таким путем новую Российскую неоимперию с единым безнационально "россиянским" населением.
    Многоуважаемый Минтимер Шарипович!
    Мы, группа представителей татарской интеллигенции, в дни, когда все прогрессивное человечество готовится отметить тысячелетие одной из колыбелей мировой и тюркской цивилизации, образования и культуры, центра межнациональной и межконфессиональной стабильности всей Российской Федерации - столицы Республики Татарстан города Казани, обращаем Ваше внимание на то, что политико-социальный дискомфорт в отношении татарского народа в Башкортостане все более углубляется, и, пользуясь случаем, убедительно просим Вас, а также правительство Республики Татарстан выйти с предложением к президенту Российской Федерации Путину, чтобы вы во имя сохранения стабильности во всем Поволжье и Приуралье, посоветовавшись все вместе, нашли способ образумить президента Республики Башкортостан М. Рахимова, чтобы он, глава республики и правительства РБ, отказался от такой бесчеловечной затеи.
    Еще не поздно.
    18.07.2005 г.

    Фаузия БАЙРАМОВА,
    писательница, член исполнительного комитета Всемирного конгресса татар, председатель татарской партии национальной независимости "Иттифак", лауреат премии им. Гаяза Исхаки;

    Шамиль ЗАКИРОВ,
    директор Татарского государственного академического театра им, Г. Камала, заслуженный работник культуры РТ;

    Айдар ХАЛИМ,
    писатель, лауреат премии им. Г. Исхаки;

    Рашат НИЗАМИ,
    главный редактор журнала "Идел", заслуженный деятель искусств РТ, писатель;

    Фарит СУЛТАНОВ,
    доктор философских наук, заместитель директора Института истории, заслуженный деятель науки РТ, руководитель Центра истории и теории нац. образования;

    Зиннур МАНСУРОВ,
    главный редактор газеты "Мэдэни жомга";

    Зухра САХАБИЕВА,
    народная артистка РТ.

    "Звезда Поволжья" №29 (281) 28 июля 2005

Поверью вопреки

   У книги "Мунаджаты", изданной Татарским книжным издательством в 2005 году, - интересная, непростая судьба.
    Она началась с того, что известного казанского поэта, редактора молодежного журнала "Идель" Сергея Малышева в 2000 г. пригласили в Институт языка, литературы и искусства им. Ибрагимова поработать на полставки в отделе фольклора. В распоряжении поэта оказалось обилие исторического материала, среди которого Малышев сразу выделил лирику высокого класса - мунаджаты. Татарский энциклопедический словарь (1999 г.) определяет этот жанр восточной, в том числе татарской, литературы и фольклора как разговор с самим собой, обращение, мольбу к Аллаху о прощении. Пронизанные философскими размышлениями, с преобладанием мотивов грусти, печали и разлуки мунаджаты выступали преимущественно в письменной форме: в литературе в качестве стихов, в народном творчестве - напевных произведений.
    Работа над переводами татарских мунаджатов продолжалась лет пять. И все эти годы профессиональный поэт не переставал удивляться феномену массовости татарской дореволюционной поэзии. Такого не существовало ни у одного народа в мире, считает Сергей Малышев, чтобы в каждой деревне имелась старуха-абыстай, сочиняющая стихи. Причем такого уровня, что их лирический накал не пропадает даже в подстрочнике.

Коль дерево спилить - пенек найдешь потом,
А коль пень спалить - золу смахнешь потом.
Гусеночка взрастишь - пушок найдешь потом,
А девочку взрастишь - грусть обретешь потом.

   Это строки из мунаджата "Дочь", наиболее полюбившегося Сергею. О данном предпочтении, кстати, невозможно догадаться. Потому что казенных, переведенных без души фраз в книге нет ни одной. К примеру, работая над мунаджатом "Нет счастья без тебя", Малышев только к слову "кузкэйлярен" подбирал русский эквивалент не один день, пока не остановился совместно с автором подстрочных переводов, доктором филологических наук А. Садековой - на слове "оченьки". Слове, заметим, редко встречаемом, навеянном стихотворением А. Вертинского "Доченьки".
    Что же заставило русского поэта "заводиться" от чужих переживаний давно минувших дней, не щадя больного сердца? Ведь Малышев с его 30-летним опытом перевода татарской поэзии мог механически "жать строчки". Разгадка заключается в том, что Сергеем двигала идеальная сверхзадача - открыть миру уникальный поэтический пласт. И даже поверье, что человек, каким-то образом связавший свою судьбу с мунаджатами, получает море неприятностей, не остановило его работу над книгой. Одержимость принесла достойные плоды: переводчику удалось, удовлетворив научные - и поэтические требования, сохранить в классической русской силлаботонике мельчайшие нюансы татарского исходника.
    Пользуясь на благо дела служебным положением, Малышев в течение всех пяти лет регулярно публиковал на страницах журнала "Идель" мунаджаты как своего рода рапорты о неуклонном продвижении к цели.
    Когда же подошло время итожить наработки в издательстве, начало сбываться грозное поверье. Мало того что книга по разным причинам два раза вылетала из плана Татарского книжного издательства, так в один "прекрасный" день Сергей умудрился потерять рукопись и попасть под машину.
    И все же момент, когда каждый житель республики и Российской Федерации может взять в руки уникальную книгу, настал. Люди сведущие могут возразить, что мунаджаты издавались раньше. Совершенно верно, только это были издания для узкого круга избранных, профессионально занимающихся фольклором, в совершенстве владеющих татарским языком. Книга же, подготовленная Сергеем Малышевым, предназначается для массового читателя. Будучи небольшой по объему, она тем не менее показывает, насколько тематически богатым жанром являются мунаджаты. В первом разделе книги содержатся их религиозно-философские образцы, написанные для укоренения в вере. Вторая тематическая группа проникновенно рассказывает о тоске по родной земле. Основная тема третьего раздела может быть определена двумя словами - "мать" и "дитя". Наконец, четвертая группа мунаджатов посвящается проблеме жизни и смерти.
    Исходя из своего впечатления могу сказать, что чтение "Мунаджатов" представляет богатую пищу для раздумий. В первую очередь меня поразил контраст религиозно-философского раздела с тремя остальными. Не всегда было понятно, как может последователь пророка Мухаммада сначала в оптимистично-маршевом темпе отчеканить: "Я люблю ислам святой, им горжусь и восхищен", а затем в другом мунаджате возопить: "Разлука - сущая беда, с родными разлучился я". Ведь для истинного мусульманина Родина там, где звучит азан и проживают хотя бы несколько единоверцев. Уж не доказывают ли мунаджаты то, что ислам терпит фиаско как "мировоззренческая дрессировка", закрадывалось порой сомнение. Чтобы развеять его, пришлось прогонять материал в понятиях шизоанализа. Тогда образцы "разговоров с самими собой" предстали в качестве "самодостаточной спонтанной креативной субъективности", которая осуществляет "декодирующие прорывы" в "закодированной стене" монотеизма. После чего противоречие благополучно разрешилось в шизоаналитическом утверждении, что поврежденность состояния и есть главное условие эффективного функционирования "машины желания". Но, разумеется, в первую очередь знакомство с изящным выражением чувств далекими предками доставляет просто удовольствие, особое - для нашего интонационно обедненного времени.
    Издание переводов мунаджатов для Сергея Малышева - одна реализованная из четырех задач, которые он наметил совершить в оставшийся отпущенный свыше срок творческой активности. Уже имеется сборник стихов "Обратный отсчет", изданный в 2000 году. Поэту осталось написать книгу стихов для детей и достойно перевести Роберта Миннуллина. Пожелаем же осуществления задуманного нашему казанскому феномену в лучшем, благом значении этого словосочетания. Согласитесь, кто еще, кроме Сергея, из русских поэтов скажет: "За пределами Казани для меня мира не существует. Все мое здесь. Если провалятся под землю Москва или Нью-Йорк, я этого не замечу".

   Галина ЗАЙНУЛЛИНА.
    "Звезда Поволжья" №29 (281) 28 июля 2005

Памяти Исанбета

    Главе администрации города Казани
    K.Ш. Исхакову

    Уважаемый Камиль Шамильевич!

    29 октября 1992 года на сороковинах моего отца, писателя Наки Исанбета, в его квартире на улице Товарищеской, где он жил в 1971 -1992 гг., побывал президент Республики Татарстан Минтимер Шарипович Шаймиев. Как сообщали средства массовой информации, президент еще раз выразил свое соболезнование родным и близким писателя и находившимся там деятелям литературы, искусства и науки в связи с горестной утратой и, сообщив о своем указе об увековечении памяти Н. Исанбета (подписан 27 октября 1992 года), рассказал о предполагаемых действиях правительства. Постановление Кабинета министров Республики Татарстан (№595 от 28.10.92 г.), принятое согласно указу президента, предусматривало осуществление 9 конкретных мероприятий.
    Однако, как показали последующие годы, проводить их в жизнь никто не собирался. Названные указ и постановление ответственными за их выполнение лицами были проигнорированы. Только по заказу Министерства культуры Республики Татарстан вскоре был отлит бронзовый бюст Исанбета (скульптор М.М. Гасимов), но после перехода министра культуры М.М. Таишева на другую работу вопрос об установке памятника был предан забвению. Наши попытки подтолкнуть к поискам места установки оказались тщетными. Готовый памятник более 10 лет провалялся на складе завода, а где он находится сейчас и не сдан ли в металлолом, сказать трудно.
    Через 7 лет после кончины Наки Исанбета то ли в исполнение указа и постановления, то ли уже окончательно забыв об их существовании и приняв новое постановление о праздновании 100-летия со дня рождения писателя, на доме №13 по улице Комлева установили мемориальную доску. Кроме того, хотя к этому времени я уже сумела наконец-то скопить денег на установку устраивающего меня надгробия на могиле отца, мне пришлось потратить всего 15000 рублей, так как основную часть расходов оплатило Министерство культуры.
    Вопросы же об упомянутых в указе президента в числе других мер сооружении в городе памятника и названии именем Наки Исанбета одной из улиц уже не поднимались, хотя по инициативе Татарского государственного академического театра имени Г. Камала группа деятелей литературы и искусства обращалась в администрацию города с письмом о названии улицы, а я и мой брат Празат Исанбет - к соответствующим ответственным лицам с предложениями о поисках места для установления невостребованного памятника.
    Напоминаю текст письма деятелей литературы и искусства на имя заместителя главы администрации г. Казани Ф.Г. Ахмадиева (остальные письма приведены в приложении).

    "В декабре 1999 г. исполнилось 100 лет со дня рождения выдающегося деятеля национальной культуры Наки Исанбета - драматурга, поэта, публициста, ученого-фольклориста, переводчика. Заслуги Наки Исанбета в области литературы и фольклора не имеют аналогов в истории татарской культуры XX века. Достойное увековечение его памяти является нашим священным долгом.
    В связи с решением Кабинета министров РТ о мерах по празднованию 100-летия со дня рождения Наки Исанбета просим принять во внимание наши следующие предложения:
    1. Для присвоения его имени одной из улиц Казани выбрать улицу Кирова. Она расположена в старой, "татарской", части города и объединяет такие исторические центры татарской культуры, как:
    а) медресе "Мухаммадия", где учился будущий писатель;
    б) номера "Булгар" и Сенной базар, с которыми навеки связана история жизни и творчества великого Габдуллы Тукая, чьим ярким последователем был Наки Исанбет;
    в) Татарский государственный академический театр им. Г. Камала, история которого неотрывна от творчества Наки Исанбета и др. Такая улица должна носить имя деятеля татарской культуры или истории.
    2. Памятник-бюст Наки Исанбету установить в саду Союза писателей РТ, сделав для этого необходимую выемку в его ограде. В 1929 -1957 гг. Исанбет жил напротив этого дома (ныне улица Муштари, дом 13), и именно здесь были задуманы или написаны все его наиболее крупные труды".

    Наивные люди! Они думали, что инстанции, игнорирующие указ президента, примут во внимание их пожелания, а для присвоения чьего-либо имени улице нужны какие-то основания.
    Прошло еще 6 лет. И вдруг нежданно-негаданно администрация города Казани решила переименовать улицу Революционную в улицу Наки Исанбета. Не могу расценить это иначе, как глумление над именем писателя, которое было использовано не для увековечения памяти его носителя, а для решения чисто практической задачи аннулирования названия "Революционная". Чего же в нем такого страшного? Если администрация считает его негативным (вроде названий "Мокрая", "Зловонная", "Дурная" и др.), то ведь это название напрямую с "пролетарской революцией" не ассоциируется, а другие революции, в частности, буржуазные, в нашей стране чтятся и даже празднуются. Кроме того, революции совершаются не только в общественно-политической жизни, но и в культуре, науке, технике и др. Это слово вполне пристойное и имеет положительный смысл. Да и сам Исанбет в своей деятельности был во многом революционным.
    Но если администрация города таким переименованием стремится продемонстрировать свою приверженность к "демократическим" ценностям и отказ от всего советского (согласитесь, "революционное" и "советское" - не синонимы), то для этого существуют не задворки города, а площади, проспекты и парадные улицы, носящие имена провинциальных "революционеров" (вернее, партийных функционеров) местного масштаба и прочих эсеров, которые администрации почему-то любы. Сохраняя их, прикрываясь при этом ликвидацией названия какой-нибудь Сакко и Ванцетти (ныне улица трагически невезучего Рустема Яхина), на которую в год случайно забредают не более 2 - 3 человек со стороны, администрация проявляет лицемерие.
    Прошу Вас отменить постановление о переименовании улицы Революционной в улицу Наки Исанбета. А если название "Революционная" для администрации города непереносимо, улице можно дать прямо противоположное название - "Контрреволюционная". По большому счету Наки Исанбет не нуждается в подобном увековечении и замещении своим именем названия "Революционная". Он уже давно увековечил себя своими трудами. Оставьте дело присвоения имени Наки Исанбета следующим поколениям, которые, если захотят, отнесутся к его памяти с должным уважением и найдут в городе уголок, хоть как-то связанный с его многообразной и деятельной жизнью и творчеством.
    В случае отказа прошу сослаться на юридический документ, подтверждающий право администрации города присваивать по своему усмотрению имена конкретных лиц улицам или другим объектам без согласия их близких родственников, а в данном случае как преемников авторского права и имеющих право на неприкосновенность имени.

    С уважением и надеждой на благоразумное решение
    Юлдуз ИСАНБЕТ.

    "Звезда Поволжья" №29 (281) 28 июля 2005