Анализируя текущие проблемы, строя планы на будущее порой не лишне внимательно всмотреться в прошлое. Казалось бы, что нового можно узнать о таких известных и видных технологических лидерах, как IBM, Microsoft, Intel – история их успеха описана неоднократно и во множестве красок. Не тут то было...

Великое видится издалека. Но не только "великое". Зачастую, для более четкого и ясного представления о событиях требуется время и осаждение сопровождающей его "мути" – ситуационного "белого шума". К таким событиям относится отгремевшая намедни (а ныне слегка поутихшая) 20-и летняя "цифровая/информационная революция". Впрочем, в нашем регионе (бывший СССР и, в частности, Украина) революционными (в рассматриваемом ракурсе) можно назвать только последние 10 лет. Есть один интересный нюанс в этой "революции", который выпадает из общего внимания не только специалистов в сфере ИТ (что не так уж и удивительно), но и гуманитарно-ориентированной общественности. Последняя, как правило, более наблюдательна.

Странность же заключается в том, что стремительный скачек ИТ-прогресса, которому мы обязаны мобильной связью, Интернетом, компьютерными "помощниками", микропроцессорными безделушками, кинематографическими спецэффектами, оперативным информированием и т.д., все это сформировалось и вошло в нашу жизнь благодаря... массовому психозу глобальных масштабов.

Изначально кибернетическое (электронно-вычислительное) направление, в том числе пра-интернет, были творчески "зачаты", "родились" и инкубировались в недрах военных программ Министерства обороны США (Department of Defense, DoD), а именно благодаря деятельности элитного научно-исследовательского подразделения DARPA (Advanced Research Projects Agency), выделившегося из недр DoD – это не секрет. Достоянием истории стали эволюционирующие, промежуточные сетевые проекты – ARPANET, CSNET (Computer Science research NETwork), MILNET (компьютерная сеть военного назначения), NSFNET (заменившая ARPANET). Собственно, ныне действующий "интернациональный" проект, отрабатывающий прототип "сети будущего" ABILENE (Internet-2) также координируется и финансируется теми же силовыми научно-аналитическими агентствами и правительственными фондами - DARPA, DoD, NSF, пр. На том этапе, когда технологии вызревали и "обкатывались" в научных, исследовательских и аналитических лабораториях, их развитие было результатом высоко-профессиональной научной и инженерной деятельности специалистов, ученых, аналитиков, координаторов военно-инновационных проектов США. Необходимо обратить внимание, что на "дотируемой" стадии перспективы (цели) будущего, предполагаемого "промышленного" использования технологий формулировались предельно четко, "по военному" и конкретно, имея характер "параметров поставленной задачи". На протяжении длительного периода коммерческое использование вычислительных технологий могли себе позволить исключительно богатые "субъекты деятельности" – финансовые, "топливо-энергетические" и конечно же – военные и бюджетные организации. Эти стадии развития ИТ являются воистину респектабельными и элитными.

Совершенно иные побудительные принципы были положены в основу "массового" этапа "цифровой революции". Если смотреть на окончательный итог "прогресса", то как бы его результативность является очевидной (в кармане мобильник, на столе компьютер, "в компьютере" Интернет, электронная почта и ворохи спама и т.д.). Однако, при ретроспективном взгляде на пройденный путь могут быть получены неожиданные выводы. Интересно, что многие симптоматичные ИТ-события последних десяти (двадцати) лет находятся в тени общественного внимания, а то их представление, которое бытует сегодня – это не более чем "официальные версии" из рекламных буклетов ведущих ИТ-корпораций, которые весьма фривольно обходятся с "исторической правдой". Между тем, пока еще свежи в памяти "живые" воспоминания событий не лишне вспомнить, каким образом "прогресс" приводился в движение. "Мотивационно-энергетический коктейль", сподвигший "массы" на инновационный импульс, был замешан на основе чего угодно, но не на представлении о реальной пользе создаваемых (внедряемых) инструментов. Если прямая и косвенная потребительская ИТ-реклама относительно объективно формировала образ будущих (готовящихся) ИТ-продуктов в контексте вопроса "Что это?", то аспект "Зачем это?" был мифом от начала и до конца. (Редкие исключения относятся к узконаправленным ИТ-продуктам, ориентированным на высоко-профессиональную, специализированную аудиторию – "узкие вертикальные рынки". Интересно, что компании ориентированные на эту категорию потребителей в наименьшей степени сумели воспользоваться "коммерческим потенциалом" революционной ситуации 90-ых). Не вредно вспомнить помпезные декларации и мажорные маркетинговые реляции. С выходом очередной версии ИТ-продукта они тихо сходили "на нет" и смещали фокус на "следующую версию". Это одинаково касается, как очередных "революционных технологий" и "сенсационных продуктов" от Microsoft, так и фотоаппаратов в мобильных телефонах, и много прочего "революционного" и "аж жуть как полезного". Только обобщение всей ретроспективной картины может дать истинное представление о той доминирующей роли ИТ-мифов, результаты которой мы имеем на своих рабочих столах (в карманах, дома), но об истинной пользе (вреде) которых, об неочевидных (скрытых) возможностях которых все еще не имеем полного представления.

Если профессионалы развивали ИТ имея относительно полное представление о том зачем это делается и что будет получено в итоге, то "массовый потребитель" попросту вводился в заблуждение. Как показал опыт, именно второй подход оказался наиболее эффективным. При этом для массового потребителя важна не столько "польза", сколько "удовольствие" (как от процесса, так и от "остаточных впечатлений").

Отмеченная особенность сама по себе достаточно интересна (в том числе для предметного анализа). Поскольку ИТ-специалисты "варятся в своем соку" и имеют собственную "мировоззренческую картину", не удивительно, что из сферы их внимания выпадают (или отторгаются логикой упомянутой "картины") все факты и особенности вне области профессиональных ИТ-интересов. В процессе анализа именно таких особенностей обратили на себя внимание ряд симптомов. С одной стороны они как бы хорошо известны, но с другой "почему-то" были оттеснены отраслевым пиаром на второй план общественного внимания, где медленно, но уверенно "заносятся илом истории".

Следует иметь в виду, что представленная ниже точка зрения (версия) является "спекулятивной", т.е. умозрительным заключением. Она зачатую может входить в противоречие со стереотипным, популярным видением отраслевой истории. Однако, если скрупулезный читатель позволит себе усомниться в "официальной версии" и попытается углубиться в эту тему, его усилия будут награждены неожиданным открытием. Оказывается, "официальная цифровая история" не менее "спекулятивна" в своих истоках и писана "историками", которых никак нельзя считать независимыми от конъюнктурно-маркетинговых интересов. Видимость же "официальности" им придает не более чем многократное тиражирование и частота повторений (репликатирование) в ИТ-отраслевых СМИ.

Рок метит отрасль, которая сегодня именуется "информационными технологиями". И началось это еще на заре прошлого (XX-го) века со старейшего флагмана ИТ - IBM. Все началось с Чарльза Флинта (Charls Flint), купившего в 1911 году у Германа Холериза (Herman Hollerith) фактически разорившуюся компанию CTR (впоследствии переименованную в IBM), производившую механические счетно-сортировочные табуляторы на перфокартах. Флинт к тому моменту уже был одиозно-известной в США фигурой. Свое состояние он заработал международной торговлей оружием. Фактически не один конфликт (включая русско-японскую войну и европейскую кампанию) начала прошлого века не обошелся без его внимания. При этом, "бизнес делался" одновременно с двумя воюющими сторонами. Не меньшим колоритом обладал и был не менее неоднозначно-известной фигурой человек, возглавлявший IBM до сороковых годов, Томас Ватсон (Thomas Watson). Интересен стиль корпоративной культуры, привитой за время его правления. По форме он мало чем отличался от атмосферы, царившей в то же время в советской России и Германии (впоследствии охарактеризованной как "культ личности"). Аналогично с Германией и Россией в IBM были реализованы беспрецедентные по тем временам социальные программы для сотрудников (фирменные клубы, "беловоротничковая" униформа, школы, детские сады, политинформации и коллективные утренние и вечерние песнопения "во славу" IBM и лично Ватсона). Не смотря на заметные социальные расходы IBM смогла относительно благополучно пережить "большую депрессию" 30-ых и начала 40-ых годов. В официальных релизах утверждается, что подобное стало возможным благодаря правительственным закупкам и заказам. Однако, английский исследователь холокоста (Edvin Black) в своей монографии "IBM And The Holocaust" [9] корректирует корпоративную версию дополнительными данными. Ибо одним из наиболее выгодных заказчиков компании на тот момент была... фашистская Германия. IBM посредством своего германского отделения комплектовала счетно-сортировочным оборудованием ("табуляторами") гитлеровский центр статистики, а также осуществляла его (оборудования) поддержку и обслуживание. Как известно, одной из "статистических" задач упомянутого центра было по-немецки педантичное информационно-учетное обеспечение процесса "натурализации" евреев, цыган, коммунистов и прочих "расово-нестандартных" индивидуумов... Тот контракт не так давно аукнулся IBM экзотическим судебным иском. (К слову сказать, одни из первых акционеров корпорации – клан Рокфеллеров также отличился порочащими связями. В частности, посредством финансовой поддержки "евгенических" программ "Фондом Рокфеллера").

В США типичным явлением есть создание инженерами и учеными фирм, которые специализируются на продаже продуктов их изобретательской деятельности. Практически весь спектр американских ИТ-компаний принадлежит к этой категории. Однако, даже наличие серьезных правительственных заказов, место в рейтинге "недопустимых к экспорту технологий", собственная научная база и коммерческие успехи (как это было с DEC – Digital Equipment Corporation) не дают возможности стать в один ряд с IBM. Обращают на себя внимание специфическое отношение этой корпорации к "классическим постулатам" "рыночной экономики" в особенности при рассмотрении реальных шагов компании.

Во-первых, IBM это самодостаточное "минигосударство" с широким набором организационно-инфраструктурных инструментов: начиная с технологий целевого программирования поведения сотрудников ("формирование корпоративной культуры"), управления деятельностью (управления проектами), технологией реструктуризации (механизм самонастраивания), образовательной, научной, технической и производственной базой. Во-вторых, корпорация имеет собственную "стратегию и тактику", целостно воспринять которую на уровне стереотипных бизнес-представлений (категорий: "получение прибыли", "маркетинговая политика" и пр.) не представляется возможным. В-третьих, вероятно, как следствие первых двух пунктов, деятельность корпорации развивается собственным курсом, в котором фактор конкуренции лишен его чудесного панацейного ореола и статуса "идеи фикс".

Деятельность IBM в среде отраслевого рынка напоминает достойное шествие слона сквозь стадо баранов ("на траве осталось пару мокрых пятен, но при чем здесь борьба за место под солнцем?") Не бросающаяся в гласа фраза из публичных релизов о том, что "компания ожидает, когда созреет рынок" имеет непосредственное отношение к последнему обстоятельству. Если попросить тех выпускников бизнес-школ, которые в состоянии принимать самостоятельные решения, смоделировать наиболее оптимальную стратегию деятельности корпорации по завоеванию рынка ПК (персональных компьютеров), ни один не предложит путь, по которому реально пошла IBM. Это будут варианты Compaq, Hewlett-Packard, Acer и т.д., и т.п. Тот же Compaq реализовал свою бизнес стратегию на столько удачно, что оказался в состоянии проглотить основного конкурента IBM – DEC. IBM же на всё происходящее взирала с невозмутимостью Сфинкса, удовлетворялась лицензированием "IBM PC совместимости" и предлагала (и сейчас предлагает) куцый ассортимент ПК/ноутбуков по ценам в два раза выше местных производителей (справедливости ради следует упомянуть отменное качество айбиэмовского оборудования).

Наиболее показательным является опыт с Apple Macintosh. Пока IBM "ожидала созревания рынка", последний "накалился докрасна" и с воодушевлением встретил в конце 70-ых новинку, "родившуюся в яслях", как плод усилий двух инженеров-электронщиков. Такова полубыль-полулегенда появления компании Apple. Установленный же факт в том, что к моменту появления IBM PC рынке США, он был фактически монополизирован Apple-ом. В то же время уровень PC не имел шансов кардинально склонить потребителей на свою сторону. И до сих пор продукция Apple более производительна, более функциональна, менее подвержена разного рода неприятностям (в том числе, вирусным атакам), вследствие чего пользуется особым спросом у профессионально-ориентированной, специализированной аудитории. Коммерческая стратегия Apple была исключительно "академически-правильной". Закрытая архитектура, клубная система создания ПО, высокие требования к качеству – "все как учили" с точки зрения удовлетворения требований пользователя и его интересов. Подобные стратегии неоднократно доказывали и доказывают свое преимущество во всех технических отраслях, начиная с бытовой техники и заканчивая автомобилями. Закономерно, что Apple в бизнесе достигла возможного для нее максимума. Однако, оказалось, концепция одношагового экономического мышления может дать быстрый результат, но не обеспечивает гарантий его сохранения. С точки зрения бизнеса последующие шаги IBM более чем странны. Корпорация выбрасывает на рынок конкурирующий продукт посредственного качества, но открывает его архитектуру и создает условия для массового клонирования этого продукта сторонними производителями. При этом сама обеспечивает продажи оригинала на уровне "для поддержания штанов" и значительно дороже. Apple "по капле в год" начинает "выдавливаться" с рынка США, но не IBM, а ее конкурентами, производящими "IBM PC"-клонов. Сама IBM спокойно и величественно на все это взирает и... ничего не меняет, более того, в общей нарастающей массе "IBM PC подобных" доля самой IBM стремительно уменьшается. Комментаторы тактично, но громко начинают поговаривать об ошибках в политике корпорации, а именно о недопустимо низкой реализации потенциала рынка (упущенная прибыль). И они очевидны с точки зрения бизнеса, вернее того образа мышления, который декларирует приоритет прибыли и скорейшую его реализацию. Однако... В бизнесе бывают ошибки. Роковые оставляют о себе долгую и выразительную память. Не критичные – "проскакиваются", и их наличие в прошлом стараются не замечать. Если же то, что квалифицируется как ошибка, приобретает системный характер – проблема с наблюдателем, ибо он не в состоянии адекватно осознать и оценить происходящее. Корпоративный интерес подразумевает приоритет целей корпорации над "собственными" интересами и целями, входящими в нее, структур. В маркетинге предполагается, что субъект, успешно захвативший рынок должен продолжать процесс экспансии ("на войне, как на войне"), пока предоставляются такие возможности и это выгодно. Но это правило нарушается, если речь идет о региональных структурах корпораций, чья зона интересов и "степень свободы" ограничивается "местом приписки". Именно нечто аналогичное просматривается в логике (и "алогичности") деятельности IBM, которая на обывательском языке звучит как "сама себе на уме".

Выражаясь профессиональным языком, отмеченные симптомы свидетельствуют о наличии у компании целей, фокус которых находится выше "бытующих" и "характерных" рыночных мотиваций. При этом сами "рыночные мотивации" интерпретируются не столько в вульгарно-коммерческом смысле (погоня за прибылью), сколько демонстрируют "инженерно-энергетический" подход к финансовым потокам. Безусловно, сказанное следует воспринимать не буквально, а симптоматически. В истории корпорации (тем более за несколько последних десятилетий) бывало всякое. Тем не менее, общая "приведенная составляющая" в сравнении с политикой конкурентов выявляет отмеченную особенность. IBM ведет себя так, как свойственно "региональному" представительству, или дилеру. Правда, "территория" и "регион" здесь приобретают иное, не географическое значение. Это скорее "зона ответственности", на которую оказывается концептуальное воздействие и функциональную нацеленность которой не понять, если не принимать во внимание "мессианские" мотивации геополитики США (вернее, политики определенной части элиты, исторически "окопавшейся" в этом государстве и сформировавшей его характер). Еще в начале прошлого века, находясь под непосредственным руководством своего первого создателя, компания вошла в группу №13 - наиболее солидное место в рейтинге статуса американских компаний. Эта позиция соответствовала тем фирмам, чьими клиентами были правительства государств. Отмеченное свойство высоко ценилось как следующим хозяином, так и крестным отцом корпорации, каждый из которых внёс свою лепту в развитие компании. Период, когда международная активность корпорации была наименее выражена, совпадает с началом и срединой "холодной войны". На сегодняшний день уже очевидным есть факт того, что IBM, своим "нестандартным" и "слаборыночным" поведением оказала ключевое концептуальное влияние на формирование характера гео-технологической ("цифровой") экспансии США. Очевидным есть то, что имевшие место действия, выложенные в историческую последовательность, реконструируют тактику, ориентированную на скорейшее появление и выход на режим самодостаточности целой отрасли с уникальными и невиданными доселе свойствами – ИТ-индустрии в том виде, в каком она сегодня пребывает. Очевидным есть то, что созданная глобальная сетевая среда имеет надгосударственный статус, но при этом технически и концептуально курируется США. Очевидным есть то, что триумвират IBM-Intel-Microsoft являлся (и является) основным ударным исполнительным звеном в этой тактике. Но было бы большой ошибкой рассматривать "звено" изолированно от всего набора геополитических и экономических "центров интересов".

Поразительно, на сколько Microsoft является "тактической копией" IBM. Нине известный, любимый и ненавистный Бил Гейтс, в прошлом – просто талантливый программист, без высшего образования и маломальских интересов вне внутренностей компьютеров, вдруг предстал миру в образе гениальнейшего "стратега" и "провидца". При этом анализ его действий за "годы расцвета" демонстрирует практически безошибочное следование оптимальным курсом к той точке, у которой все мы сегодня оказались (что интересно – такой характер действий дисгармонирует с его же высказываниями и комментариями, дававшимися "в процессе" и "до того"). Мировая история знала не много ярких талантов, достигших подобного масштабного взлета за сравнительно короткий период времени. Из широко известных персонажей – Александр Великий и Чингисхан. Однако, при ближайшем рассмотрении, оказывается, что зачастую исторические личности – это лишь сообразный инструмент, чьи качества и амбиции направлялись в требуемое русло оставшимся в тени современником. У Александра был достойный учитель – Аристотель. Философ, как известно, принимал непосредственное участие в военных акциях Александра. С Чингисханом сложнее и запутанней. Однако, он принадлежал к племенной знати, а легенды говорят о неких мудрых старцах появлявшихся в сложные периоды его биографии (о чем, в частности, упоминали Николай и Елена Рерих). Не мало сведений о роли "провидцев", "мудрецов", "советчиков", "таинственных профессоров" в биографиях других выдающихся деятелей и исторических личностей. Очевидно, в древности жизнь была намного сложнее, почему и требовала наличия мудрых учителей. Сегодня же продвинутый "программер" с внешностью типичного хакера, с полным отсутствием харизмы, нудно бубнящий "под нос" подготовленное заранее выступление и с навыками "финансового учета" на уровне третьего класса начальной школы, может без труда вести дела транс-национальной корпорации (действительно, кому он нужен, этот Гарвард).

До начала 90-ых имя Microsoft особо и не звучало. Среди его популярных пакетов – MS DOS и наборы инструментов (среда разработки) под ходовые в то время языки программирования. По каждой из этих позиций имелись конкурирующие продукты превосходящего качества (аналогично ситуации с Mac и IBM PC). К славе Гейтса в то время его намеки на гениальность не имели отношения, ибо все компании, действовавшие на рынке ИТ, поражали воображение витиеватостью поворотов судеб их основателей. Зато получила известность сделка Microsoft с IBM на разработку операционной системы (ОС) для линейки IBM PC. Сделка, подчеркнувшая очередную "несуразность" IBM и продемонстрировавшая таланты Гейтса иного рода. После неудавшейся попытки связаться с Digital Research, обладателем прав на ОС "DR DOS" (интересный образ действий как для "разработчика", заключившего первый солидный и выгодный контракт), будущая ИТ-легенда договорилась о покупке лицензии у другого производителя аналогичного (хотя и менее известного продукта) – QDOS. После чего Гейтс провернул классический вариант "фарцовки" - перепродал QDOS "наивной" IBM (предварительно изменив название на MS DOS). Это не единственная странность контракта. Необычно выглядело решение IBM о найме стороннего разработчика своей операционной системы, при имевшихся на рынке не только готовых решениях (чем, собственно, воспользовался Гейтс), но и готовых профессиональных командах. Более того, "фарцовка" была одобрена (дерзость невероятная, учитывая перспективы и солидность первого заказа любой нормальный подрядчик пытается продемонстрировать свои лучшие профессиональные качества – психология "первого заказа" хорошо известна любому адекватному коллеге, проходившему аналогичный этап профессионального становления). Компания Гейтса получила причитающуюся (и не малую, даже по меркам США на то время) сумму. Применительно к стереотипам отечественного бизнеса и с учетом корпоративных скандалов США "начала новой эпохи" обсуждаемая ситуация гармонично вписывается в "до боли" знакомую схему – или солидный чиновник "отмыл круглую сумму", или имело место "авансовое поощрение", "выплата подъемных" избраннику по результатам некой договоренности, или то и другое вместе. Известно так же, что "рыночные" механизмы выхода "исполнителя" на "заказчика" свелись к банальным родственным связям. Но это лишь начало. Очевидно, удовлетворившись результатами, IBM "сделала свой выбор" – во всех Соединенных Штатах не нашлось соисполнителя достойнее, чем Microsoft, для реализации очередной концептуальной идеи IBM – высоко-производительной многозадачной операционной системы для прибывающего семейства РС (позже названной OS/2, но параллельно этому "вызревал" примитив идеи, окуклившейся в Windows!) Однако, и это не все. Впоследствии пути партнеров разойдутся и окажется, что "условия контракта" таковы, что "мудрый и прозорливый" Билл остался при своих интересах, сохранив право на продукт, чья разработка оплачивалась IBM (!) – так на свет со временем появилось NT. Понятно, что отечественный читатель может и не знать разницу между авторским и имущественными правами на интеллектуальную собственность даже в соответствии с местными законами (которые редактировались под кальку "прогрессивного западного" законодательства [170]). Но последняя ситуация с учетом "американской дотошности" в вопросах интеллектуальной собственности, с поправкой на множество примеров громких (и тихих) процессов посвященных этой проблеме, с учетом того, что исход дела решается, в большей степени, не сутью вопроса, а талантом адвоката и финансовыми возможностями компании нанять нужного специалиста, с учетом этих обстоятельств то, что IBM "молча утерлась" (и не первый раз) выглядит просто невероятно. Кроме того, Билл время от времени "радовал" поклонников прозорливыми заявлениями, которые с блеском исполнялись с точностью до наоборот. Пожалуй, наиболее известный из таких казусов – его заявление в начале девяностых о коммерческой бесперспективности Интернета. Как упоминалось, аналогичные вербально озвученные признаки "близорукости" Гейтса (справедливости ради надо сказать – не только Гейтса) демонстрируют очевидный контраст с его "стратегическим гением" наблюдающимся "по результатам". Необходимо сказать, что покорный слуга не оригинален в подозрении на "внебрачные связи" между двумя обсуждаемыми корпорациями. Они (связи) на столько очевидны, что имел место судебный иск с обвинением в сговоре, который, впрочем, тихо "сошел на нет" [316-320].

Далее, "многие производители IBM-совместимых предпочли включить MS DOS в качестве операционной системы" (фраза с буклетной версии истории Microsoft). Очевидно, что такой "единогласный" выбор во времена, когда рынок предлагал множество аналогичных и более качественных продуктов, не мог иметь место без навязчивых рекомендаций со стороны IBM, императивно диктуемых лицензированием клонирования "IBM-PC"-подобных. "Рынок" сделал свой "выбор". Позже, когда Windows стал "массовым стандартом", Microsoft не менее жестко держала "репродуктивные органы" производителей компьютеров драконовскими требованиями о предустановке Windows в качестве утилитарной ОС.

В общем подходе Microsoft обозначилась четкая тенденция, снискавшая заслуженное "уважение" и "славу". Как только на рынке ПО появлялся новый инновационный продукт или технология, так сразу же и у Microsoft в этой области "дела налаживались" – не многим погодя выпускался MS-клон идеи. (Собственно, такой характер "инновационной деятельности" корпорации наблюдался, как в первой, айбиэмовской сделке, так и в дублировании идей и решений Apple Macintosh, в том числе "многооконного интерфейса" – т.е. с самого начала деятельности будущих "баловней судьбы"). И не смотря на несравнимое преимущество конкурентов в инженерном и потребительском качестве (стоит вспомнить, что на рубеже 90-ых IBM PC оперировал 640Кб оперативной памяти и извращался с тремя сотнями дополнительных, "extended" "Кб", в это же время Apple Macintosh легко обращался с сотнями мегабайт оперативки; о графическом, многооконном интерфейсе "Яблок" против текстового экрана "писишек" с командной строкой DOS уже было сказано), с почти мистической закономерностью конкурент чах и сникал. Однако, дело не только и не столько в мистике. Компания Гейтса своими историческими деловыми достижениями блестяще подтвердила "золотые" аксиомы бизнес-успеха:

• Если имеют место какие либо этические и нравственные принципы, сложившиеся традиции, то нарушая их и поступая обратно этим установкам будет достигнуто конкурентное преимущество в том поле, где они действуют.
• Если обстоятельства предоставляют шанс, воспользуйся им только потому, что он возник.
• Потребителю не столько важно качество продукта и его жизнеспособность, как потребность в получении удовольствия, даже если последнее достигается только рекламой (обманом).
• Не проявляй слабость и великодушие в бизнесе, если только обстоятельства не принуждают к действиям, которые можно таким образом (в качестве "великодушия") публично представить. Т.е., если есть возможность давить конкурента (противника) любыми возможными способами – дави. (Позже эта тактика была замечательно продемонстрирована "инспирацией" антипиратских рейдов на Украине в 2001-2002 годах с использованием силовиков, после чего украинские дела Microsoft уверенно пошли на лад).
• В любых обстоятельствах пытайся найти и реализовать выгоду.
• Если это не выгодно – не исполняй обещанное (задекларированное). (Это - в тему о преемственности версий и технологий.)
• Все преступления, которые не могут быть доказанными в суде (или которые могут быть "разбиты" адвокатской защитой) преступлениями не являются.

При всей одиозности Microsoft нельзя еще раз не подчеркнуть то, что при ретроспективном взгляде на путь становления этой компании он (путь) пройден по оптимальной траектории, где основная внутренняя цель процесса – максимальная динамика и объем экспансии (отнюдь, не объем прибыли – это лишь следствие). В жертву этой цели были принесены классические принципы "дружественности" в качестве потребительской политики. Последние были подменены внешней "дружественностью интерфейса".

Первая версия Windows была нефункциональна и годилась только для демонстрации идеи, "позаимствованной" в операционной системе Apple-ов и обыгрывавшейся в OS/2 (еще бы! при такой то оперативной памяти!). Начиная с этого момента продуктовая политика корпорации балансировала на тонкой грани минимальной функциональной достаточности очередной версии продуктов. При этом ни разу упомянутая грань не была нарушена, ни разу потребителям небыли предоставлены удовольствия более чем "по чайной ложке". Сами концепции систем менялись каждые 2-3 года. При этом преемственность каждой очередной версии игнорировалась так часто, как это можно было позволить. Microsoft стала пионером новой тактики на рынке – экспериментирования на потребителях и ввела дозированное пошаговое "угощение прогрессом" практически одновременно с Intel и IBM (этим же принципом постепенной "наворачиваемости прибамбасов" вооружились производители мобильных телефонов и другого "железа"). Очевидно, что "версионность" есть не чья либо прихоть, а необходимость, проистекающая с результатов финансово-экономической и маркетинговой оптимизации. Однако, во всей очевидности это "стало понятно" сегодня. 10-15 лет назад требовалась определенная "мудрость", смелость и еще "что-то", для того, что бы принять MS-интерпретацию версионности, кардинально отличающуюся от "версионности" ориентированной на капитализацию потребительского качества (т.е. того подхода, который исповедуют производители профессионального и качественного ПО). Любопытен еще один факт. В конце 80-ых, начале 90-ых борьба между IBM PC и Apple-ом велась "на равных" и до окончательной победы IBM было еще далеко. Однако, стратегическая направленность Microsoft-а, в отличие от большинства американских производителей ПО, сфокусировалась на рынке "IBM – совместимых". (Насколько человек, убедившийся в "лоховатости" партнера, готов делать ставку на вероятность стратегического успеха "лоха" в будущем, если сегодня его позиция слаба, а вчера он "внешне" не блистал рыночной мудростью? – вот интересный психологический вопрос, к анализу "прозорливости" Билла Гейтса).

В этом же ракурсе стоит обратить внимание на проваленный правозащитниками проект еще одного участника триумвирата - корпорации Intel, которая намеревалась в конце 90-ых выпустить очередное поколение процессора Pentium с "отродясь зашитым" уникальным номером. Такая "метка" позволила бы реализовать технологию, необходимую "для подтверждения лояльности в процедурах e-business". Любой мало-мальски профессиональный ИТ-специалист (знакомый с процессом и условиями реализации инновационных проектов) знает, что любая дополнительная "функциональность", тем более включаемая в операционный или физический конструктив, должна была пройти этап "постановки задачи". Данная функция интересна тем, что она имеет смысл только для внешнего, при этом – сетевого использования. Следовательно, изначально была ориентирована на определенный комплекс практических задач. Не сложно выявить ключевых потребителей, кардинально заинтересованных в подобной технологии – это банковско-финансовая отрасль и "правительственная безопасность" (но, что абсолютно точно, не рядовые пользователи компьютеров). На самом деле вопрос с "уникальной меткой" на много сложнее того представления, которым была "вскормлена" ИТ-общественность при ознакомлении с рассматриваемым прецедентом. И дело здесь не только в идентификационной уникальности, ибо последняя может быть с успехом достигнута другими путями ("контрольной суммой" набора физических характеристик оборудования, "мак-адресом", серийными заводскими номерами, пр. – что широко применяется в настоящее время). "Персональное лицо" процессора являлось оптимумом, сводящими воедино несколько комплексных аспектов приложения информационных технологий к социальным задачам текущего периода. Здесь удачно сочеталось решение целого ряда вопросов – юридических, политических, технологических, гуманитарных, стратегических, пр. В частности, кроме прочего, центральная база уникальных номеров и система работы с ней была бы "внутренним делом" корпорации Intel. С "контрольными суммами" же "все не так просто", хотя технически, казалось бы – "никаких проблем". Таким образом, по целому комплексу факторов, идея "врожденного номера" не могла возникнуть и реализоваться как внутренняя инициатива Intel. Ибо практическое приложение этой идеи не дает корпорации ничего (в том числе и в маркетинговом смысле), кроме дополнительных забот, а практические задачи ее применения находятся вне сферы компетенции Intel. Подобная идея может быть только "социальным заказом", спущенным корпорации с некого "координирующего центра". Другим признаком наличия такого координатора являлось то, что синхронно разработке процессора "с лицом", другая "интересная" корпорация уже готовила применение этим новоявленным возможностям. Это - Microsoft. Правда, период рекламных реляций по данному поводу был краток, ибо после шумихи, поднятой правозащитниками и антиглобалистами о "лице процессора" (которое оказалось "числом зверя") просто перестали говорить. Но что действительно интересно – "удаление" возможности "персональной идентификации" с версии процессора никак не сказалось на планах выхода процессора "в свет". Подобное наталкивает на размышление о легкости "выключения" данной возможности, обратная сторона которой – это аналогичная легкость ее повторного, но тихого "включения". (Если кому либо намеки на интимную координацию корпораций, равно как констатация попирания этими же корпорациями "рыночных святынь", покажутся "грязные измышления автора", тогда "фоме" предлагается самостоятельно найти альтернативное очевидному объяснение "симптома блокировки функции CPUID" в ОС Windows, на порядок увеличивающего производительность системы на "устаревших" компьютерах.)

При изучении официальных исторических релизов и воспоминаний "героев вчерашних дней" пред глазами разворачивается увлекательная картина становления отрасли, творческих исканий, ошибок и озарений, "оправданий ожидания рынка", во всей красоте раскрывается мудрость лидеров ИТ-компаний. Но если "художественную мишуру" и "самовосхитительные эпизоды" исключить, а оставшееся в виде конкретных решений выложить согласно причинно-следственной связи и переиграть мотивы решений с ориентацией на степень информированности тех, кто принимал в тот момент решения, картина теряет свою PR-стройность. Не благоприятствует стройности и общий взгляд на процессы. Там начинают фигурировать любопытные штрихи. Как уже упоминалось, полностью вписываются в стереотипную рыночную логику практически все софтверные компании и практически все производители железа – отцы-основатели сходятся-расходятся, удачи сменяют неудачи, на смену успехам приходят провалы, в общем все понятно – "как в сериалах" и учебниках. На основании их исторического материала можно готовить иллюстрации к маркетинговым пособиям. Однако, наша "тройца" IBM-Intel-Microsoft – это нечто особенное в силу множества любопытных и алогичных прецедентов, упомянутых ранее. Прежде всего потрясает явный статистический перебор нелогичных и странных эпизодов в совместной деятельности этих компаний, в особенности с учетом их успешности. Невольно создается впечатление, что именно "странности" открывают путь к супер-успеху. Главная же странность в том, что имея явно выделяющуюся на общем фоне "характеристику странностей" они, эти компании, между собой более чем тесно связаны – и это закономерность. Связующую роль в этой закономерности играет IBM, ибо исторически роль этой корпорации сродни "поцелую Понтифика" – создается впечатление, что все, кому в 80-ых, после неожиданного завершения 15-и летней тяжбы Министерством Юстиции США с IBM (обвинение, аналогичное майкрософтовскому – монополизация рынка!), посчастливилось припасть к ее "деловому телу", те получили "непревзойденный заряд бодрости" и "зеленую улицу к невиданному успеху". При этом, как отмечалось ранее, сама IBM невозмутимо "занималась своими делами" как бы не особо обращая внимание на то, что кругом творится (а что творилось в ИТ в 90-ых всем хорошо известно), за исключением нескольких эпизодов слияния – с Informix, Rational Software, Lotus и приобретения бизнеса одной из крупнейших консалтингово-аудиторских компаний (хотя и со слегка подмоченной последними корпоративными скандалами репутацией). Все же, даже в этих слияниях просматривается определенный характер предпочтений корпорации – упор явно делается на когнитивных (интеллектуальных) инструментах и услугах, т.е. на технологиях управления и стандартизации "деловой" деятельности "человеческого фактора". Консалтинг, управление проектами, организационно-управленческие технологии и до того были сильными сторонами IBM. Совокупность же приобретенных подразделений убеждает в стремлении корпорации к достижению технологической самодостаточности (замкнутому циклу) в сфере своей компетенции, что также не укладывается в рыночные каноны, провозглашающие примат узко-специализированной дифференциации. Из чего, опять же напрашивается вывод о том, что доминирующей целью корпорации (или целью использования ее потенциала) является не только получение прибыли.

"Свои дела" у IBM имеют ненавязчивый шарм избранности, демонстративной олигофреничности в совокупности с профессиональной непревзойденностью – вспомнить хотя бы первый (сигнальный), полнофункциональный и один из лучших, в своем роде, онлайновый информационный ресурс XVIII зимних олимпийских игр в Нагано (1998 г.) [280]. До сих пор время от времени проскакивают в новостях очередные достижения "кибернетического гения" IBM. Не многие знают (в том числе из ее рядовых служащих), что IBM относится к малочисленной группе корпораций, которые имеют персональную глобальную компьютерную сеть, число шлюзов "выхода" которой в общий Интернет – "раз, два и обчелся". (В этом контексте удручает, что такой шлюз находится в аккурат "под носом" системы тотального электронного слежения "Эшелон" – в Великобритании.) Стереотипной реакцией на подобные периодические манифестации "флагмана" является всеобщее внимание к порождаемым им формам. Между тем "формы" представляют собой лишь вершину айсберга, массивная скрытая часть которого указывает на существование иного мира – мира, скрытого от вульгарных и сиюминутных, обывательских PR-представлений, мира в котором властвует интеллект, контроль, прогнозирование, стратегия, уверенность в достижении поставленных целей и искусство управления факторами, от которых "достижение" зависит. При этом "железячная компонента" компании (в стереотипном ракурсе которой простаки воспринимают деятельность корпорации) есть только лишь ее побочный продукт. Значительно меньшее общественное внимание уделяется уникальному опыту IBM в организационном, мотивационном и методологическом управлении совместной, коллективной деятельностью. "Экспериментировать" в этой сфере компания, в лице своего легендарного довоенного руководителя (Томаса Ватсона, о чем уже упоминалось выше), начала едва ли не первой в США и еще тогда, когда "маркетинг", "HR", "PM" и пр., в качестве "академических" дисциплин даже "в проекте" не значились. Эта же составляющая "интеллектуального капитала" развивалась параллельно успехам корпорации в создании высокопроизводительных вычислительных комплексов, программно-технологических систем, в реализации масштабных и сложных инновационных проектов. (Отметим, что в то же время специалисты соответствующих научно исследовательских институтов - НИИ СССР, в отличии от современных украинских коллег, тоже были "не пальцем деланные"). И уж совсем "покрыт мраком" потенциал подобного "капитала" в применении к задачам макро-инновационного развития сложных социальных систем (т.е. моделированию тех инновационных процессов, которые развивались последние 10-15 лет), а не только к вопросам "управления бизнесом" или "фундаментальных научных задач" (типа расшифровки человеческого генома, метеорологического прогнозирования, моделирования ядерных взрывов и т.п.).

Упомянутое позволяет провести следующее принципиальное разделение в "табеле о рангах" ведущих глобальных ИТ-корпораций (ИТ-ТНК, транс-национальных корпораций). IBM – для профессионалов. Microsoft – для наивных обывателей и "шушеры". Это два крайних полюса на шкале адекватности и сообразности предоставляемых ИТ-услуг и ИТ-продуктов. Остальные, именитые и не очень, представители ИТ-рынка занимают широкий промежуточный диапазон между указанными полюсами. При этом не следует путать бизнес-результаты деятельности ИТ-компаний с их упомянутым статусом. Ориентация "на шушеру" имеет свои бизнес-преимущества – масштабное тиражирование при низком качестве конечного продукта (ибо, выражаясь языком рынка, его 95% процентов – это "шушера" и задачи ее "возни", 3-5%% - профессионалы, решающие действительно важные, актуальные и адекватные постановке задачи, оказывающие глобальное и масштабное влияние). Стоимость же услуг для профессионалов – на порядок (а то и на два) выше. Специфика продуктов "для шушеры" в том, что их декларируемые (рекламируемые) свойства не соответствуют реальной функциональности. Специфика навязывания этих продуктов – в необходимости громогласных PR-кампаний, отвлекающих внимание и сбивающих с толку. На самом деле они реализовывают лишь минимальный набор необходимых функций и имеют некоторый (значительно более широкий в сравнении с полезными) набор приятных, но бесполезных (мещанских – "бижутерия", "блестящие безделушки") возможностей. Тем не менее, именно "шушерными" продуктами и благодаря их указанным свойствам (а точнее – специфике их потребителей) может быть достигнута другая цель – массовое, масштабное подключение "шушеры" к Системе, образованной и поддерживаемой "шушерой", но не имеющей о ней (о Системе) реального и полного представления. Т.е. речь идет о том, что благодаря свойствам "шушеры" имеются замечательные возможности "дразня ее вожделенной морковкой" направлять "творческое движение масс" в требуемую "управляемым прогрессом" сторону.

Что и было замечательно реализовано Microsoft. Изначально, фактически, полезная функциональность ходовых, массовых продуктов корпорации сводилась к двум банальным задачам – текстовому редактированию и электронным таблицам. Банальностью является также констатация наличия конкурирующих и значительно более качественных продуктов, предоставляющих те же возможности. Гениальным есть то, что Microsoft развивал свои продукты не в стереотипном русле (как это делали абсолютно все, в том числе он сам на начальном этапе) – не в направлении капитализации их качества, а в нагромождении "инфраструктурной", скрытой для рядового пользователя, функциональности (операционной, сетевой, "стандартизационной") при сохранении несущей ("редактирование текстов" и "электронные таблицы") на том же предельно низком уровне потребительского качества. Попросту говоря, мощно пропиарив "революционность" и "прогрессивность" избранного ОС "Windows" курса (о "многозадачности" в исполнении Microsoft под Windows анекдоты ходят до сих пор), который на самом деле являлся ни чем иным как просто графической оболочкой для "текстового редактора" и "электронных таблиц", работающих в графическом режиме (в отличие от распространенных текстовых редакторов и таблиц под ОС семейства DOS). От версии к версии развивалась именно инфраструктурная составляющая массового (ходового) пакета продуктов от Microsoft – они интегрировались, все глубже "вгрызались" в железо, беря все под свой контроль. Дошло до того, что начиная с семейства NT (в т.ч. Windows 2000) перестали поддерживаться совместимые с предыдущими версиями "ключи аппаратной защиты" (устанавливающиеся, как правило, на LPT-порт и представляющие собой одно из эффективных средств защиты от несанкционированного копирования) предыдущих версий пользовательских (не майкрософтовских) программ. При этом очередная версия "текстового редактора" и "электронной таблицы" по сути мало чем отличалась функционально, а главное – по качеству, от предыдущих версий "родственников". Ключевые изменения были сокрыты от глаз "эндюзеров" и касались в большей степени адаптации к "движку" очередной версии ОС. Безусловно, кое что приятное и замечательное появлялось и в MS Word и в MS Excel, да и "в полку" их консолидированного пакета (названного MS Office) прибыло интересных "собратьев", типа Power Point и Access. (А в последнее, благоприятствующее ИТ-прагматизму, время заметно подтянулось качество MS-продуктов.) Однако, если это "кое что" выходило за рамки наиболее часто используемой функциональности (составляющей 3-5%% от задекларированной и типа реализованной), то при попытке профессионального использования представленных возможностей незадачливого, доверчивого "эндюзера" ожидал неприятный сюрприз. Сюрприз свидетельствовал о том, что "профессиональное использование" подавляющего числа функций "офисного пакета" даже не тестировалось! При этом речь идет о лицензионных и "по белому" купленных "коробках". (К слову, до сих пор сохраняет силу любопытный, проверенный временем, феномен ходовых продуктов именно Microsoft – их пиратские версии более устойчивы и более корректны в сравнении с лицензионными аналогами – это тоже любопытная особенность с учетом того, что пиратские версии как бы "нагло воровались" в самой корпорации). Если смотреть на путь пройденный Microsoft симптоматично, можно обобщить его констатацией – за бутафорией "обновлений" было сокрыто развитие функциональности весьма далекое от реальных потребностей рядовых пользователей ("редакторов" и "таблиц"). Между тем, финансировалось такое "развитие" преимущественно за счет последних. К счастью, сказанное о финансировании относится большей частью только к американским потребителям. В завоевании "восточного рынка" (т.е. нашего) ориентир на "финансирование", как фактор, не имел определяющего значения. Экспансия происходила посредством "сетевой деятельности" бесплатных "агентов", впоследствии причисленных к категории "пиратов" и "красиво слитых". Сама же корпорация на такое "дикое", но лавинообразное освоение геотерриторий смотрела сквозь пальцы (ибо это, очевидно, стратегически выгодно), для проформы организовывая бутафорские мероприятия по "об-белению" и "об-серению" cвоего массированного триал-посева (именованного нынче "черными" и "пиратскими" версиями). "Зверек подкрался незаметно", когда экспансивный пик был достигнут, а рынок украинских десктопов "окучен" – Microsoft показал свои зубы интуитивно ожидаемым, но тем не менее весьма показательным образом. А именно, скоординированными действиями дипломатических кругов, правительственных и силовых (разведывательных и оперативных) ведомств США, ведущих мировых СМИ, возмущенными реляциями глобальных финансовых институтов, демаршами целого букета респектабельных неправительственных, глобальных "общественных" организаций "помельче" и при местной поддержке... украинских силовиков (!?). Что осталось незамеченным широкой общественностью – неадекватная масштабность мероприятия, в сравнении с местечковыми интересами даже такой корпорации, как Microsoft (к тому же, типа конфликтующей с правительством США в лице Минюста по тому же поводу, что и IBM десятилетием ранее – монополизация рынка). В указанном мероприятии Microsoft, в образе некой софтовой компании, никак не может быть координирующим (а значит задающим и определяющим конечную цель) центром. Она может быть лишь элементом мероприятия. Но даже роль элемента, тем более "титульного" элемента – особая роль, которую "абы кто" не играет. Короткая вспышка упомянутой активности блеснула моментом истины в вопросе связи корпорации с теми "центрами влияния" для которых осуществление подобных масштабных мероприятий являются профессиональными буднями. Этот штришок следует крепко отложить в памяти. Кстати, после успешной реализации задач "борьбы с нелицензионным ПО" на Украине (к которой корпорация как бы не имела "ну совершенно никакого" отношения, но именно она была единственным выгодополучателем) был повышен статус местного (украинского) представительства Microsoft.

На определенном этапе Microsoft-ом был объявлен стратегический лейтмотив (миссия) собственной деятельности – "формирование и установление отраслевых стандартов". В домайкрософтовские времена "установление стандартов" было респектабельной и трудоемкой прерогативой Ассоциаций и реализовывалось в формате коллегиального переговорного процесса на уровне экспертов. Однако, и в этой сфере Microsoft "открыл" новый ракурс. Как многим пришлось убедиться на собственном (часто – горьком) опыте, в майкрософтовском понимании стандарты – это рыночный диктат "наведенных" условных рефлексов эндюзеров, выработанных замысловатыми маркетинговыми и рекламными манипуляциями (все из которых балансировали на грани нравственно-этического фола даже "по понятиям" американского бизнеса). Это была очень трудоемкая и чрезвычайно рискованная тактика. Тактика, которая по определению несовместима с инженерной, технарской конституцией ИТ-ишников. Не говоря о том, что ранее (в особенности с оглядкой на опыт исполнения первого контракта с IBM, который много говорит о характере и психологии лидера компании) Билл Гейтс не был замечен в любви к хождению сложными путями, преодоление которых зависело от совершенно чуждых ИТ-ишникам подходов. Была только единственная возможность реализовать упомянутую тактику. Однако, это решение не могло родится в среде программистов и тем более бизнесменов, выросших из программистов. Ибо ставка в такой игре должна была делаться не на каком либо из технических показателей (на которые ориентировался весь ИТ-рынок и которые формировали установившиеся рыночно-отраслевые традиции), а на тонкие особенности человеческой психики. Необходимо было изначально уверовать в то, что акцент качеств продукта на аспекте "нравится", способен составить конкуренцию аспекту "польза" и "потребительское качество" (существовавшее в статусе "профессиональной религии"). Сейчас, задним числом, это как бы уже понятно. Но в конце 80-ых в отрасли бытовали противоположные подходы. В систему принятия решений человеком, который не только не занимался ничем иным кроме ИТ-бизнеса и программирования, но который к тому же не имел полноценного образованиия, должен был вмешаться достаточно мощный "посторонний" фактор, чтобы к рассмотрению технических аспектов стратегии присовокупить доселе незнакомый - психо-эргономический. Более того, вмешательство должно было быть весьма авторитетным, ибо упомянутый аспект претендовал (и реализовал эту претензию) на доминирующие, приоритетные стратегические позиции. Бытует официально взлелеянное мнение о том, что сии закономерности были гениально прочувствованы, предугаданы и открыты. Интересная версия. На рынке ИТ на рубеже 90-ых "гениально почувствовалось" одно и тоже, практически синхронно и параллельно двумя компаниями – IBM (в области массового продукта – архитектуры семейства IBM PC) и Microsoft (в области массового пакета ходовых программных продуктов для семейства IBM PC). И в первом и во втором случае первые версии продуктов по всем классическим канонам маркетингово-рыночных истин в применении к имеющейся конъюнктурной ситуации на рынке, не имели шансов на выживание (о чем ранее уже упоминалось). Тем не менее стратегия последовательно проводилась в жизнь на протяжении нескольких лет, пока не был достигнут сперва перелом, а затем "синергетический эффект". Конечно, замечательные совпадения случаются – так Ульянов-Ленин и Керенский выросли на одной улице, по соседству. Однако, между IBM и Microsoft куда более тесные родственные связи, в сравнении с вождями российских революций. Так что случайностью здесь и не пахнет. Тем более, что выбор и реализация обсуждаемой стратегии требовали куда более глубокой и скрупулезной аналитической и антиципационной подготовки. На столько серьезной, что только практики, имеющие опыт подобных решений, в состоянии оценить сложность подобной задачи – разработать перспективную модель, опирающуюся не на проверенные отраслью, испытанные и налаженные решения (традиции), а целиком сформированную из "инновационных", еще неотработанных рынком подходов, ориентированную, "ни много - ни мало", на воспитание у будущих клиентов нового характера их потребительского стереотипа. Увы, при таких исходных данных серьезная многошаговая и перспективная стратегия не может быть выработана в принципе. Если только методология избранного подхода, важные динамические характеристики субъектов рынка, характер их реакций и пр. ключевая информация научно-технологического характера (на которую можно было всецело положиться при разработке стратегии) не существовала "до того" в пригодном для "предметной привязки" виде. К вопросу о том, могли ли существовать такого рода знания (технология) мы возвратимся несколько позже. Но прежде следует внимательней взглянуть на конечный результат (сегодняшнее состояние) инновационного десятилетия – т.е. на итоги, достигнутые стратегиями тройки ИТ-лидеров.

Что же мы обозреваем с высоты сегодняшних дней, взирая глобально на плоды ударно-капиталистического, инновационного ИТ-труда? Прежде всего мы видим выстроенную и "устаканившуюся" ИТ-инфраструктуру – "хардварную" среду "цифрового мира". Нами, "обычными людьми", работа этой среды представляется в виде глобального, надсоциального "информационного облака" общего пользования – речь, конечно же, об Интернете. Кроме того, на наших рабочих столах располагаются симпатичные устройства, с помощью которых мы не только получаем доступ к упомянутому "облаку", но и выполняем прочую работу, общаемся и развлекаемся (для чего используем соответствующее ПО). Вообще-то в перечисленном нет ничего принципиально нового – все это существовало задолго до "цифровой революции" 90-ых. Были мощные сети, компьютеры, полезные и бесполезные программы (ПО), обмен информацией. Однако, все это висело "на шее" правительственного бюджета (США). За последние же 15-20 лет "забота" о коммуникационно-процессорном "хозяйстве" не только сместилась на плечи налогоплательщиков (непосредственно), но более того – информационная инфраструктура разрослась, "укоренилась" и модернизировалась (на этот раз исключительно за счет "потребительского налога" c клиентов). За их же (т.е. за наш) счет функционирует и сегодня – это действительно очень ценное, приобретенное за последнее десятилетие, свойство. Интернет стал частью (элементом) культуры и отдельной цивилизационной нишей – динамичной информационной средой. Можно ли сказать, что в формировании этой ниши наш триумвират сыграл ключевую роль? Безусловно, "тройца" IBM-Intel-Microsoft играла значительную роль в становлении глобальной информационной инфраструктуры. Но, лишь только косвенную, принципиально ничем не отличающуюся от вклада множества прочих участников Интернет-эпопеи, в которой каждый занимался своим делом.

Собственно, все технические решения давно (со средины 50-ых годов) были отработаны, как имелась и концепция их вывода "в мир". Концепция, которая на протяжении нескольких десятилетий скрупулезно, планомерно и последовательно воплощалась. Так формировался технологический каркас, топология "информационного мира". Все, что касалось этого его ("мира") аспекта достаточно надежно контролировалось, ибо речь шла об оборудовании, "проводах", низкоуровневом программном обеспечении и коммуникационных стандартах – это была есть и будет вотчина только вышколенных профессионалов (впрочем, эта область со временем также была монополизирована "царицей сетей" - Cisco). Однако, с конца 80-ых, начала 90-ых начал бурно развиваться следующий уровень программных надстроек пользовательского класса (прикладные программные средства). И хотя этот "слой" базировался на "надежно схваченной" инфраструктуре, игравшей роль "носителя" цифрового мира, но имел место один весьма важный нюанс, относящийся к понятию "целостности" и "структурности" глобального "цифрового поля". Как известно, атомарно "цифровое поле" представляет собой "россыпь" нулей и единиц, о которых говорят, что это – набор данных. Информацией эти данные становятся только на "пользовательском уровне" (т.е. на уровне прикладных программных средств, де-факто оперирующих теми или иными предметными сегментами на уровне "метаданных"). Как ранее было отмечено, контроль над формируемым глобальным "информационным полем" в формате "академических" (технологических, инженерных) ИТ-решений ограничивался инфраструктурным уровнем (оборудование, низкоуровневое ПО, протоколы). Но это именно тот набор средств, который оперирует только данными. Свободное, "дикое" развитие средств "пользовательского", прикладного уровня неизбежно создало бы ситуацию, при которой сфера наполнения "цифр" реальным смыслом оказалась бы сложно контролируемой. Не для того на протяжении трех десятилетий ведущие стратеги и лучшие инженерные и исследовательские центры США трудились в поте лица, израсходовали десятки миллиардов правительственных долларов, что бы "цифровой мир" стал воплощением "коммунистических идей", "анархии", "разгулом демократии" в сфере электронно-информационных отношений и интеллектуально-цифрового творчества. Опасность подобного развития была более чем реальной, учитывая традиционную американскую, ничем не обузданную, свободу предпринимательства. Отблески той ситуации фонят и сегодня разночтением "стандартов" в исполнении тех или иных корпораций. (Хорошо известны очевидные примеры – майкрософтовские расширения HTML и Java, знакомство с эффектами от которых неизбежно, при замене браузера Internet Explorer на конкурирующие аналоги. Другой распространенный пример – вариации Unix.) Существует не много вариантов недопущения ситуации "вавилонского столпотворения" – когда каждая компания создает свой набор "форматов" и "стандартов". Первый – это классический "советский" вариант "аля-ГосПлан", при котором целенаправленно, сперва отрабатываются (устанавливаются) унифицированные регламентированные стандарты, определяется направление инновационного развития (обозначается "инновационный коридор" соответствующий заданной стратегии развития, проекту). Инициатива же массовых участников ограничивается рамками "коридора" и требованиями стандартов. Таким образом (или примерно таким) осуществлялось развитие коммуникационно-сетевых решений до конца 80-ых. Это директивный и затратный (бюджетный) вариант, не совместимый с массированной экспансией. Второй вариант ориентирован на свободные рыночные условия, на ситуацию "творческого хаоса". Упорядочить вектор развития "набора стохастического творчества", сориентировать его в требуемом направлении возможно только двумя путями – общественно-профессиональной самоорганизацией (коллективным самоосознанием) или наличием "стратегически заряженного" доминирующего лидера. "Самоорганизация" – это красивое, "романтическое" решение, которое годится для поддержания уже созданного порядка и неэффективно в задачах гармонизации "военных", "лихорадочных" и "кризисных" ситуаций. С учетом идеологического примата "рынка" остается единственное приемлемое решение – доминирующий лидер. Его цель – навязать требуемые "стандарты" (а значит, обеспечить требуемую для целостности "метаданных" однородность). Собственно, речь идет не о стандартах, а массовых "решениях" – когда 70-80%% потребительского рынка принуждается к использованию однородных технологических решений (используют одно и то же семейство продуктов). Не правда ли, "кандидаты" на стратегическое инновационное лидерство угадываются? – это все те же легендарные "лица": IBM, Intel, Microsoft. Каждая из упомянутых компаний отвечала за свой сектор, чем легко можно объяснить маркетинговую пассивность IBM при наличии конкурирующих с Microsoft продуктов (к примеру, OS/2) - "не царское это дело".

Как было упомянуто, в "табеле о рангах" IBM занимается собственно профессиональной сферой. В этой сфере существуют свои "рыночные законы", отличные от вульгарных маркетинговых истин. Именно соображения профессиональных критериев просматриваются в логике слияний, осуществленных IBM – покупались компании, владеющие профессионально (а не "рыночно") признанными решениями. Именно такой имидж до сих пор существует в немногочисленных но высокопрофессиональных, респектабельных ИТ-тусовках в отношении продуктов (как софта, так и оборудования) от IBM. Видимо для IBM недостойное занятие возится с вульгарными и "шушерно"-ориентированными продуктами (даже собственной разработки, типа IBM PC) – она свою "интеллектуально-аристократическую" миссию выполнила, создав это "чудо прогресса". Далее, барахтаться в "рыночном маркетинге", клонировать, "наводнять" геополитические окрестности плодами цивилизации – опять же, "не царское это дело". Для этого достаточно амбициозных индивидуумов, воспринимающих окружающий мир исключительно в формате (философии) финансовой отчетности. Жирный (но недостойный респектабельного, интеллектуального снобизма IBM) кусок "рынка" достался Microsoft. Эта корпорация должна была "структурировать" ситуацию на рынке массовых решений. С чем, в целом, замечательно справилась. Подтверждение этой замечательности – в массовых периодических вирусных и постоянных сетевых хакерских атаках. Это побочное следствие и подтверждение достигнутой массовой "степени однородности" ендюзеровских продуктов, требуемой для централизованного контроля Сети (не только сигнально-событийного, но и семантического, мета-смыслового динамического контроля!). Если в США развитие уровня прикладных программных средств надстраивалось на фундамент уже созданной сетевой инфраструктуры, то вне США, и особенно в "недоразвитых странах", прикладные программные средства, имплантированные "в семейство" "IBM PC-совместимых", катализировали разрастание сетевого спрута (чем и определяется косвенная роль Microsoft в формировании инфраструктуры Internet, не зависимо от гениальных воззрений Билла Гейтса на перспективы сети). Походя заметим, что потенциально мета-смысловой динамический контроль может быть достигнут, если удастся контролировать все те же 70-80%% общего (мирового) сетевого трафика. При достижении порогового показателя контролируемого трафика информационная мета-модель, выстраиваемая на основании динамики, характера, семантики, "прокачиваемой" сетевой информации, обработанной соответствующими математическими алгоритмами, достигает допустимой для решения практических задач степени адекватности. С инженерной точки зрения "70-80%%" обозначает то, что соответствующая доля мирового интернет-трафика должна прокачиваться через узлы, находящиеся на территории США, Великобритании, Германии, Тайваня, и еще ряда особо-развитых государств западного протектората. Еще более конкретно – к примеру, информационное поле Украины, сформированное тонусом отечественного Интернет-сегмента, может быть удалённо реконструировано, математически смоделировано в достаточно близком к оригиналу качестве и подвержено постоянно-действующему мониторингу, если 70-80%% трафика (внутреннего, украинского информационного трафика!) между узлами украинских провайдеров (ISP) будет маршрутизировано через зарубежные Интернет-узлы. (Не говоря о внешнем трафике, который по определению "перехлестывает" через корневые сегменты зон перечисленных выше государств. И не говоря о том, что Украина в настоящий момент сама не контролирует на мета-смысловом уровне свое "информационно-цифровое" поле и, соответственно, не в состоянии оценить реальные последствия "цифрового прогресса" для собственных национальных интересов".) Здесь следует особо подчеркнуть следующее. Принципиальное "техническое" условие, значительно облегчающее задачу комплексной консолидации массива Сетевой информации – структурная однородность информационных составляющих (достигнутая благодаря массовому использованию одних и тех же программных продуктов, форматов, "виртуальных стереотипов", операционных конфигураций пользовательских компьютеров, унифицированным и однородным "дырам" в операционном и пользовательском ПО, унификации шаблонов большинства сетевых операций, т.д. и т.п.) – все это обеспечено деятельностью одной единственной компании Microsoft, благодаря ее монопольному лидерству (с учетом того, что ближайший и потенциально более сильный конкурент – IBM, внешне самоустранился от рыночной игры в этой сфере). Но лидерству не "технологическому", а тактико-стратегическому, достигнутому, в том числе, виртуозным обращением (манипулированием) массовыми интимными, подсознательными потребительскими установками "рынка".

Ранее упоминалось, что факторы, благодаря которым Microsoft добился своего преимущества, находятся не только в сфере политехнической, инженерной компетенции. Они касаются знаний сознательных и подсознательных глубин массовой психомоторики в приложении к "рыночным" задачам – проблемы управления потребительскими установками (то, что со временем начало скромно величаться "дружелюбностью"). Это означает, что на уровне разработки концептуальной стратегий деятельности компании (ее маркетингового, технологического, идеологического, пр. аспектов), в процессе анализа и принятия решений были приняты к сведению, сознательно или неосознанно, соответствующие знания. В неосознанном варианте речь идет о постороннем "подталкивании" процесса (принятия решений) в требуемую сторону. При этом вся подноготная такого "подталкивания" могла быть для менеджмента Microsoft неизвестна – достаточно нескольких "утечек информации", "подсказок" и "недосмотров", что бы монетарно-мотивированные лидеры компании, узрев коммерческую выгоду "подсказок", обеспечили требуемое развитие "инновационного процесса" самостоятельно, лишь только на основании разыгравшегося рыночного азарта (хотя, такой подход тоже может быть принят не более чем симптоматично, ибо по целому ряду вопросов Microsoft демонстрирует не только коммерческие, но и шпионские навыки, ему не чужда "забота" о национальных интересах и т.п.). В этом контексте еще раз не вредно "освежить" в памяти изложенное ранее о "несуразицах" и "странностях" начального периода сотрудничества Microsoft и IBM. ("Ученики" не всегда радуют "учителя" правильным курсом. В таком случае "учителю" приходится укреплять конкурентов "ученика", или самому поигрывать мышцами, дабы корректировать нежелательные отклонения последнего. Впрочем, "милые бранятся – только тешатся".)

Вопрос о котором нельзя не упомянуть (но предметно рассматриваться который на данном этапе не будет) – а существуют ли подобные, упомянутые выше знания, способные обеспечить такой выдающийся рыночный эффект (преимущества)? Да и на сколько обоснованы намеки на то, что подобными знаниями обладает IBM? Для наиболее точного ответа на вопросы "как?" и "благодаря чему (кому)?" следует предметно углубиться не только в "механику" и качество деловых и личных контактов представителей компаний, заинтересованных лиц и их "кураторов", но и в "концептуальные видения" и "корпоративные интересы" тех "неформальных", но респектабельных "клубов", членами которых упомянутые представители являются. Подобное под силу только "компонентным органам" (при том, не украинским). В текущей статье ограничимся лишь констатацией наличия "кубиков", из которых легко может быть сложен обсуждавшийся выше эффект. Эта констатация упирается в три краеугольных момента: наличия знаний (и технологий); наличия "над-рыночной" координации (и соответствующей стратегии); обладании знаниями и участие в координированных "над-рыночных" действиях упомянутых (и неупомянутых) участников ИТ-эпопеи (и не только ИТ).

Последний вопрос является "сюжетной линией" настоящей статьи, поводом для которой есть набор выявленных за последние 15 лет "цифровой революции" несуразиц, дисгармонирующих с официальными версиями отраслевой "истории" (слава Богу, истории недавней, а по этому "живой", сюжеты которой можно вспомнить без "посторонней помощи").

Наличие исследований, имевших в качестве результата капитализацию знаний о психологических особенностях сознательных и подсознательных человеческих реакций на различные факторы (цвет, звуки, интонацию, контекст, предпочтения, стереотипные реакции, пр.) о специфике массового поведения, закономерностях потребительских предпочтений, т.д. и т.п., а также то, что на основании таких знаний разработаны подходы, методологии и рекомендации практического характера – все это не вызывает сомнения. Этими вопросами занимаются давно и многие ("официальный" список открывает Ватикан, Орден иезуитов, продолжают "спецучреждения" гитлеровской Германии, СССР, США, завершают специализированные лаборатории ЦРУ, специфические "советники" при президентах, неправительственные научные учреждения – наиболее известный пример последних, "Институт Тависток" - The Tavistock Institute). Однако, эмпирически наблюдается факт – системный доступ к психодинамическим (в том числе суггестивным) технологиям имеют только лишь компании (корпорации) из категории "голубых фишек". Их массово-ориентированные манифестации (реклама, тренинги, методологии кадровой политики, "брэндинг", "оформление" и "качество" /специфика/ продуктов, пр.) обладают особенной "притягательностью", "убедительностью" и "эффективностью". Сегодня многие "ноу-хау" из этой области "просочились" в мир и стали доступны "профанам" (очевидно, не без участия "информационной революции"). Однако еще в начале 90-ых "высокие" рекламные технологии можно было обнаружить лишь "по факту" их применения. Все же, банальная реклама, даже профессиональная, – это лишь "элементарная математика" психодинамики. Ее апофеоз – концептуальное управление длительными макро-социальными процессами. Одним из ряда которых является рассмотренное управляемое "инновационное развитие" – информационные технологии и их конкретное воплощение. Но хватает и множества других примеров в иных областях (политика, PR, геополитика, идеология, спецоперации, "цветные революции", пр.). Учитывая, что их (областей) большинство имеет слабое отношение к бизнесу (как сфере доминирующих и мотивирующих интересов) не сложно сделать вывод, что обсуждаемые технологии во всей своей полноте доступны "правительству" и прочим "респектабельным силам" (речь, естественно, не об Украине).

Упомянутый выше социально-технологический "писк" – концептуальное управление макро-социальными процессами, невозможен без "мозговых" и координирующих центров, стратегической направленности (т.е. учреждений, разрабатывающих стратегии и обеспечивающих их реализацию на уровне долгосрочной государственной, блоково-государственной или в высшей степени респектабельной политики – суть геополитики). В этом направлении, если "покопаться", можно найти много чего интересного и поучительного. Но это, что называется, "совсем другая история". В контексте дел ИТ-шных, на данном этапе, достаточно вспомнить "родословную" Интернета (которая "тезисно" обозначена в начале статьи). А в самой "родословной" обратить внимание на организацию Advanced Research Projects Agency (DARPA), ее историю и "следы" деятельности. Дополнительные обзорные материалы, имеющиеся в свободном доступе в сети предоставляют достаточно информации по DARPA и затронутому в настоящем контексте вопросу, избавляя от необходимости еще раз углубляться (в настоящей статье) в тему. Стоит только напомнить, что аналогичные (по результативности и интеллектуальной мощности) центры, имеют место не только в информационной, инженерно-технологической сфере. Не менее респектабельным органом (хотя и неправительственным) в разработке стратегий, в координации геополитических проектов, в характере социально-идеологической экспансии и других социально-инжиниринговых вопросах, является, к примеру, Councilon Foreign Relations (CFR – "Совет международных отношений"). Имеется множество аналогичных интеллектуальных центров "поменьше", более специализированных, под различными "крышами" и "фасадами" ("комиссии", "институты", "фонды" и т.п.). Изучение их координированного, системного взаимодействия также может предоставить множество интересных материалов.

Однако, главный вопрос не только в теоретическом "интересе". Он в том, что едва ли не единственный положительный момент и преимущество, которые могут быть извлечены из системного и прогрессирующего кризиса на территории бывшего СССР (в частности в Украине) – возможность заложить долгосрочные основы развития, свободные от недостатков (выявленных историческим процессом), аккумулирующие все лучшее (из накопленного прогрессом цивилизации – как в технологическом, так и социальном плане). Вместе с тем, нет ничего более глупого и бесперспективного, нежели копирование некоего "опыта" (подражание) без предварительного и углубленного его анализа, без продуманной привязки к местным особенностям и ситуации. Но самое важное – без наличия собственной стратегии развития, видения будущего, отражающих полное представление о собственной роли и месте в историческом процессе. Сказанное в равной степени, в частности, относится и к сфере (отрасли) информационных технологий. Это отрасль, качественные показатели которой могут, или открывать перспективы, или закрывать их. Последнее, в качестве фактора, имеет место даже при тотально-поголовной "информатизации" и "интернетизации" всего населения поголовно, когда единственным показателем "прогресса" в представлении общественного отраслевого сознания есть "полученная прибыль". (Т.е. когда цели отраслевой деятельности рассматриваются исключительно в монетарной парадигме.) Легко обнаруживаются также отраслевые "возрастные" симптомы, качество ее интеллектуально-творческого потенциала. В качестве своеобразного индикатора может служить соотношение используемых продуктов "вульгаризованного" и "высокопрофесссионального" класса. Проще говоря – соотношение на отраслевом рынке продуктов Microsoft и IBM, котороевыступает в качествеестественного индикатора отраслевого "профессионального менталитета". Но реальный и ключевой показатель – это доля на рынке отечественных продуктов в каждом из упомянутых классов. Очевидно, дело здесь не только в "рыночной сегментации" – все на много сложнее.

Живем ли мы своим умом или за нас думают другие (а мы только на "интеллектуальном конвейере")? – вот действительно кардинальный вопрос. А заодно и повод задуматься о ближайшем (и не очень) собственном (и не только) будущем...

P.S.

Все изложенное выше об упомянутых корпорациях не преследует никакой иной цели, как представить те закономерности и симптомы, о которых идет речь в статье. Данная информация не может претендовать на полноту и "истину в последней инстанции" применительно к вопросам деятельности этих компаний, которые не имеют отношение к рассмотренной теме (к примеру – их настоящей маркетинговой политике). Объективности ради следует заметить, что низкое качество ПО, несоответствие декларированной функциональности и прочие проблемы имели место (в качестве зафиксированных фактов) не только с продукцией от Microsoft, но также со SCO, Netscape, Informix и другими именитыми производителями (в соответствующих интернет-форумах не сложно найти информацию о текущих и прошлых проблемах практически всех производителей "софта"). Тем не менее, Microsoft по показателям "багов" исторически находится в уникальном положении.