Рассылка «Фантастика».

    Здравствуй, дорогой читатель!
    Интересный автор. :)
    Приятного чтения!

[Вы сможете увидеть фотографию писателя, если подключитесь к интернету и откроете страницу в браузере]

Андрей Щупов

1964

   Родился в 1964 году в Свердловске (ныне - Екатеринбург). По знаку зодиака – Дракон, по характеру – меланхолик. Учился в специализированной английской школе N 99 – заведении строгих нравов и довольно неплохого уровня преподавания. Тем не менее, на уроках спал, внимание учебе уделял самое минимальное. Больше интересовался свободной школьной прессой (самопальные газеты фривольного содержания), затевал астрономические походы, запускал в школьном дворе самодельные ракеты и на том же дворе испытывал огнестрельное оружие собственного производства.
   Как ни странно, школу закончил вполне успешно, а вскоре поступил в УЭМИИТ на электротехнический факультет. В институте неожиданно для себя полюбил математику, принимал участие в математических, английских и иных специализированных олимпиадах. Параллельно ездил на моря с исследовательскими экспедициями. На Балтийском море искал янтарь, на Черном – древние амфоры, на Японском собирал трепангов и ловил осьминогов. Увлекался боксом (ломали нос), летал на дельтапланах (падал дважды), продолжал заниматься подводным плаванием (тонул даже не помню сколько раз).
   Закончив институт, работал несколько лет во ВНИИЖте, в лаборатории КТС ПС. В качестве инженера-оператора ездил по стране, организовывал контрольно-диагностические пункты ДИСК-БКВЦ, самозабвенно предотвращал крушения поездов. Все складывалось вполне удачно, но бес попутал – и решил перейти на «вольные хлеба», стал пописывать статьи и рассказы. Разумеется, тут же исчезли деньги, потому и стал «постигать» жизнь где ни попадя – грузчиком на овощных базах, в охране, на стройках, рецензентом в газетах. Дошел до того, что научился настраивать фортепиано, изучил спортивный и лечебный массаж, некоторое время работал директором фотостудии, редактором «светского» журнала.
   В 1992 году получил премию «ДЭМ», учрежденную Юлианом Семеновым (за лучший российский детектив). В 1994 выпустил в свет первый сборник фантастических произведений «Холод Малиогонта». В том же году номинировался на премию «Старт». Впоследствии периодически издавался в российских издательствах. В период с 1994 по 2002 г. опубликовал более 14 книг фантастического и детективного жанра, написал около трехсот статей и рецензий. Работал и работаю в оргкомитете уральского фестиваля фантастики «АЭЛИТА». Организовывал фотовыставки, писал радиосценарии.
   Основные увлечения остались прежними – подводное плавание, музыка, сумасбродные фантазии. С некоторых пор обнаружил себя в женатом состоянии, а вскоре обзавелся и сыном. Писать стало намного сложнее, но, увы, ничто иное уже по-настоящему не прельщает. По сию пору уверен, что быть писателем чрезвычайно интересно. Уже хотя бы потому, что можно погружаться в десятки увлекательных профессий, проживать сотни чужих жизней. В прогресс человечества не верю, зато верю в прогресс одной отдельно взятой души. Возможно, во имя этого второго и пытаюсь трудиться по сию пору.

   Материал взят с сайта http://fantlab.ru/

 

Ваше слово, мсье комиссар!

   Картинка была невеселой. Три ствола глядели ему в грудь, и в короткоемгновение комиссар успел прокрутить в голове не менее трех-четырехвозможных вариантов поведения, отвергнув все, кроме одного-единственного.Вспотев от мысленного спурта, он заставил себя успокоиться и отнял руку отпрячущейся под мышкой кобуры.
   - Кажется, настала пора потолковать по душам, а? - жирная физиономияБайяра стала еще шире от плотоядной улыбки. - Ты ведь за этим сюдапритащился, верно, коп?.. Вилли, забери у него пушку. Малыш немногонервничает, а когда на ремне такая заманчивая игрушка, душевный разговорнавряд ли получится.
   Монг даже не попытался воспротивиться, когда один из горилл Байяра,огладив его потными ручищами, достал из кобуры "Полицейский-Специальный"38-го калибра и осторожно передал шефу.
   - Неважная пукалка, - Байяр брезгливо подцепил оружие двумя пальцамии, покрутив перед внушительным, в багровых прожилках носом, кинул вкорзину для мусора. Комиссар порывисто вздохнул. Он был один противчетверых в этом кабинете, а потому приходилось терпеть. И этииздевательские интонации, и хмыканье горилл, и мусорную корзину. Впрочем,за пределами кабинета пространство и люди также принадлежали этомумерзавцу. Монг ни секунды не забывал, каким непростым образом ему удалосьпрокрасться на остров. Инкогнито, защищенное одной лишь хрупкой оболочкойнаспех сработанной легенды, вполне годящейся, чтобы передвигаться потерритории Байяра, но совершенно непригодной для сколь-нибудь тщательногоопробирования. Первый же признавший его свидетель по сути обратил легендув прах, о чем и предупреждали комиссара более осторожные коллеги. Увы, ондействительно влип по уши. В этой микроимперии зла не было ни интерпола,ни иных властных служб, способных оказать ему какое-либо содействие.Остров, затерявшийся в океане, целиком и полностью принадлежал подпольномумиллиардеру Байяру - принадлежал до последнего камушка, до последнейпесчинки. Полагаться таким образом приходилось на себя - и только насамого себя.
   - Вынужден все-таки признать, что вы мужчина, мсье комиссар! - Байярснисходительно качнул головой. - Возможно, именно по этой причине я и неубрал вас сразу. Герои из кинобоевиков - в жизни почти не встречаются. Нетрезона сходить с экрана в жизнь. Там, на сахарном полотне, оно, понятно, иуютней и безопасней. А вы вот осмелились. Удивительно! - Байяр пожалжирными плечами. - Пожалуй, вы даже заслуживаете того, чтобы перед смертьюкое на что вам раскрыли глаза. Да, да! Скучно уходить с бала, так неузнав, кто же и кого подцепил на разудалых танцульках. А всем нам такхочется заглянуть хотя бы на пару страниц вперед! А то и в самый конецкниги... Вы ведь в сущности не знаете обо мне ничего. Могу себепредставить, до чего обидно умирать в подобном неведении.
   - Ошибаетесь! Того, что я знаю, с лихвой хватит на то, чтобыотправить вас на электрический стул, - боковым зрением Монг следил зателохранителями мафиози. - Этот самый стул вы, ой, как, заслужили! Уже летпять, как тому назад.
   - Фи!.. Какие гадости вы говорите! Еще упомяните газовую камеру свиселицей... Нашли чем гордиться, - Байяр закурил. - Казнь, обращенная вритуал, - еще большая дикость, нежели любая свирепая выходка моих ребят.
   - И все-таки рано или поздно вам суждено быть поджаренным, помянитемое пророчество.
   - Это не пророчество, - всего-навсего пожелание. Но, увы, не всемнашим желаниям суждено сбываться. Да, господин комиссар, не всем, - Байярзакряхтел, устраивая поудобнее в старинном кресле свою обширную задницу,со вздохом постучал ногтем по полированной крышке стола. - Зря вы так.Чего теперь злиться? Все игры заканчиваются чьим-то проигрышом. На этотраз не повезло вам - только и всего.
   - Эх, будь моя воля!..
   Мафиозо внимательно взглянул в лицо Монгу.
   - Мда... Вероятно, все-таки стоит надеть на вас наручники.Аккуратнее, Вилли, без грубостей... Нет, нет, комиссар! Я не боюсь вас, незаблуждайтесь. Просто не хочу, чтобы вы ненароком попортили мою мебель.Все эти столы, стулья и шкафчики достались мне весьма недешево. Перед вамичистейший антиквариат, а кроме того я привыкаю к вещам. Честное слово,будет просто обидно, если вы что-нибудь хряпнете об пол или хотя быпоцарапаете.
   Стиснув зубы, Монг позволил застегнуть на запястьях стальныенаручники. Поскольку стоять перед этим сбродом было глупо, он оттолкнулплечом ухмыляющегося Вилли и, не спрашивая разрешения, присел в одно изантикварных кресел.
   - Итак, - вопросил он, - вы собирались приоткрыть мне глаза на вашипреступления? Я не против.
   - Что именно вас интересует, мсье комиссар? - любезно осведомилсяБайяр.
   - Ваша причастность к последним похищениям людей. Где они и что сними?
   - Весьма деликатно с вашей стороны называть это похищением, но...Буду откровенен, я не похищал этих бедолаг.
   - Тем не менее они пропали.
   - Скажем так, исчезли.
   - Значит, вы все же расправились с ними?
   - Вы считаете, я подослал к ним киллеров? - личико Байяра смешливосморщилось. - За кого же вы меня принимаете? Чтобы я - да на старости летпускал кому-то кровь!
   - Но все-таки вы помогли им исчезнуть? - Монг ощутил закипающеераздражение. Разговор напоминал некое шоу, где роль кошки и конферансьеотводилась Байяру, ему же предоставляли роль попискивающего мышонка.
   - Верно, помог, - Байяр сожалеюще развел руками. - У меня неоставалось выбора, мсье Монг. Эти парни провинились дважды - во-первых,отличившись чрезмерным любопытством, а во-вторых, намереваясь пренебречьтаким святым правилом, как обет молчания.
   - Они узнали, что на вашем острове незаконно добывается уран?
   - Точно! Более того - тот же Кони умудрился пронюхать о моихпоследних поставках на Ближний Восток и отчего-то взбунтовался. Восточномутеррору давно уже мало взрывчатки с ипритом. Кое-чем я им помог, и вотэтот прохвост за моей спиной начал вдруг крутить шашни с интерполом и дажепопытался организовать встречу с прессой. Как я должен был, по вашему,реагировать?
   - Во всяком случае вы не растерялись и отреагировали должным образом.Кони пропал, как и все те, что пропали задолго до него... - Впервые вголосе Монга прозвучало некоторое замешательство. - Надо признать, дельцеэто вы прокрутили блестяще.
   - Интересуетесь подробностями?
   - Ммм... Было бы, признаться, любопытно понять, каким образом вы еговыкрали.
   Исчезновение Кони в самом деле представлялось совершеннонеобъяснимым. Носителя мафиозных тайн стерегли денно и нощно несколькодесятков людей. Детективы вились вокруг гостиницы, в которой он жил, авозле дверей номера бдительно прохаживались вооруженные автоматамиполисмены. На Байяра готовилась настоящая облава, и козырной картой дляследственных органов был этот самый Кони. И все-таки средь бела дня,практически на глазах у всех он пропал. Растворился в воздухе, как ипредыдущие жертвы Байяра. Ни трупа, ни крови, никаких других следов. Все вточности повторяло прежние истории: пустующая комната, неубранная постель,поднос с чашкой недопитого чая или кофе.
   - Да, с Кони вы осрамились! - Байяр довольно захохотал. - Впрочем,иначе и быть не могло. Готов держать пари, что вы там в участке мозгивывернули наизнанку, силясь отгадать, куда же подевался этот болтушка.
   - Если вам удалось подкупить кого-либо из полицейских чинов... -начал было Монг, но Байяр перебил его.
   - Я мог бы это сделать, но все было не так, мсье комиссар, совсем нетак. В свои последние часы, так и быть, вы узнаете правду. Я дажепознакомлю вас с человеком, сыгравшим ключевую роль во всех этихтаинственных исчезновениях. Имя его широкой публике ни о чем не говорит, амежду тем еще три-четыре года назад он с легкостью мог бы статьнобелевским лауреатом. По счастью, он оказался не столь тщеславен исогласился работать на меня... Вилли, пригласи сюда нашего милягу Горбика.
   Телохранитель, отобравший у Монга револьвер, послушно кивнув,выскользнул за дверь. Байяр взглянул на комиссара с учительскимснисхождением.
   - Должен вас предупредить, Горбик не совсем обычный человек. Как увсякого гения, у него свои заскоки, но я с этим мирюсь. В конце концов,что такое человек без минусов? Ходячая мораль, от которой за версту вееттоской и скукой. А Горбик - фанат исследований. Он соревнуется ни много нимало - с целым миром. И разного рода премии только стали бы для неговеригами. Он уважает себя, и этого ему вполне достаточно. Все, в чем оннуждается, это кое-какие финансы и рабочий материал для некоторыхэкспериментов. Этим мы и подходим друг другу. Корпорация не отказывает емуни в чем, он же разрабатывает комбинации, которые вашим пинкертонам непривидятся и в самых фантастических снах. Скажу откровенно, такой человек,как Горбик, для нашей корпорации - настоящая находка...
   - Корпорации! - Монг фыркнул. - Скажите уж проще - мафии!
   - Концерн, корпорация, клан или мафия - какая в сущности разница? -Байяр скривился. - Слова, комиссар, пустые слова! Все мы в конце концовзанимаемся одним и тем же делом - потрошим и обманываем обывателя по мересвоих сил и возможностей. Государство торгует оружием и собирает налоги, -аналогичными операциями промышляем и мы. Ваш товар - алкоголь, наш -наркотики. И если Британия продает, к примеру, какому-нибудь ЮАР партиюгаубиц, то не вижу причин, почему бы ту же самую партию не сторговатькому-нибудь и мне? Снаряды, бронированные скоростные катера, трансурановоесырье - все это я готов поставить качественно и в срок не хужегосударственных чинуш. И совершенно отказываюсь понимать, почему мойбизнес более аморален, нежели государственная торговля. Войны, как шли,так и идут, и всякая монополия, по моему мнению, является лишь глубочайшеймирской несправедливостью. Вот я и борюсь с этим, как могу. Такова жизнь,и если вы набива ете патронташ цветных, я помогаю белым. И наоборот... Вэтом смысле - и государство, и я - одинаково безнравственны.
   - Чушь! - взорвался Монг. - Нет ничего проще, чем нагородить теорий,оправдывающих злодеяния. Благодаря таким, как вы, во всех уголках планетыпо сию пору громыхают взрывы террористов и пускают под откос поезда слюдьми. Поэтому отложим в сторону ваши сомнительные выкладки. Я задалвопрос, касающийся исчезновения людей!
   - Помню, помню...
   Дверь распахнулась, и, оглянувшись, Байяр радушно поднял руки.
   - О, очень кстати! Вот и наш блистательный Эдисон! Знакомьтесь!Горбик. А это комиссар Монг, наш давний и свирепый противник. Пожаловал наостров под личиной торговца наркотиками, да вот неудача! - погорел...Итак, вы желаете знать, каким образом исчезали наши враги? Пожалуйста!Источник информации перед вами. Горбик, продемонстрируй комиссару своиволшебные пилюли.
   Вошедший следом за Вилли в кабинет сморщенный человечек окинул Монганеприятным ощупывающим взглядом. По тому, как он улыбнулся, показав криворастущий клык, комиссар тотчас сообразил, что перед ним психическинеуравновешенная личность. Помедлив, Горбик запустил руку в карманвисящего на нем, как на вешалке, халата и достал малинового цвета капсулу.
   - Для его комплекции, думаю, будет вполне достаточно одной, -тоненьким голоском проговорил он. - На этот раз я могу присутствовать?
   Байяр озадаченно пошевелил рыжеватыми бровями.
   - Если не возражает господин комиссар и если это не займет многовремени...
   - Шесть-семь часов! - обрадованно взвизгнул человечек в халате. -Возможно, даже меньше. Я вполне успею провести кое-какие измерения.
   Чем больше присматривался к нему Монг, тем больше нездоровых чертулавливал в этом по-обезьяньи волосатом и морщинистом существе. Да и вголосе человечка явственно сквозили истерические нотки. Если верить словамБайяра о гениальности Горбика, то это было настоящей издевкой природы -одарить разумом заведомо больного человека.
   Тем временем мафиози обратил к комиссару слащавое лицо.
   - Увы, я слишком многим обязан своему подопечному, чтобы отказать втакой малости. Не столь уж часто обстоятельства позволяют ему отследитьопыт от начала и до конца. Видимо, я откликнусь на его просьбу... А ваммогу сказать только одно: это не будет ни больно, ни мучительно. Вкакой-то степени это может даже показаться вам занятным.
   - Вы предлагаете мне наркотик? - взор Монга был прикован к малиновойампуле.
   Байяр, Горбик и все прочие находящиеся в кабинете дружно рассмеялись.
   - Разве я не обещал вам разгадку исчезновений? Причем же здесьнаркотик?.. Нет, мсье комиссар, я привык держать слово, - мафиозо кивнул всторону сморщенного человечка. - Одним прекрасным утром наш гениальныйдруг действительно мог удостоиться Нобелевской премии. Он был на полпути кзавершению труда по раскрытию природы раковых клеток. Однако судьбараспорядилась иначе. В ходе исследований он наткнулся на весьма интересныйнюанс. Нюанс доселе нигде не упомянутый. Впрочем, будет лучше, если обовсем вам расскажет сам первооткрыватель. Давай, Горбик! Мсье комиссаржаждет твоего слова.
   Подпольный ученый не заставил себя упрашивать, с готовностью шагнув ккомиссару. Монг с брезгливой миной отвернулся. Было в обезьяньем личикеГорбика нечто порочное, болезненно-сатанинское.
   - Разумеется, босс, если вы просите.
   - Только попроще, Горбик, без этих твоих заумных словечек...
   - Конечно. Можно обойтись и без специальной терминологии, - губыученого растянулись в ядовитой усмешке. - Видите ли, господин комиссар, всвоих исследованиях я и впрямь натолкнулся на весьма интересный феномен -явление, отчасти напоминающее биологическую сублимацию...
   - Ну вот, - вздохнул Байяр. - Началось, мация-сублимация...
   - Можно назвать это болезнью ускоренного отторжения, - торопливопоправился Горбик. - Сначала опыты проводились с фрагментами живой ткани,а после были перенесены на людей. Но я хотел сказать, что это и впрямьнапоминает болезнь. Сразу после введения в желудок или внутривеннокритической дозы моего вируса, у пациента начинает наблюдаться то самоеотторжение. Но отторгается не сам вирус, а пораженные ткани. И человекначинает терять молекулы и атомы, стремительно испаряясь, сохраняя однакопри этом все свои основные пропорции. Происходит занятная вещь. Зараженныйорганизм с колоссальной скоростью оптимизирует
   хромосомныепоследовательности и генокоды, вторгаясь в субатомные слои и по сутисоздавая конструкции более тонкой организации, а потому и более живучие.Совокупность биоколоний, составляющих естество человека, становится, еслиможно так выразиться, более мелкопористой. Уменьшаясь в размерах, человек,видимо, не погибает до самых последних мгновений, что, впрочем,чрезвычайно сложно проверить. И все-таки я полагаю, что процесс этот нетянется бесконечно. Закон минимизации носит скорее всего экспотенциальныйхарактер, и где-то на субатомном уровне вирус становится безвредным,процесс замедляется, отторжение сходит на нет.
   - Как видите, комиссар, это даже не убийство! - ликующе вмешалсяБайяр. Покрытая рыжеватыми волосками рука его любовно погладила лаковуюповерхность стола. - Мы организуем жертвам своеобразное путешествие вмолекулярные миры. И заметьте, не берем за это с них ни цента!
   Телохранители мафиозо привычно расхохотались. Чувство юмора боссабыло ими хорошо изучено, и когда можно смеяться, а когда нет, ониопределяли безошибочно.
   С неприятным выражением на лице Горбик потянулся к комиссару.Очевидно ему не терпелось поскорее приступить к эксперименту. Сколько он,черт возьми, провел их за свою обезьянью жизнь?!.. Монг рванулся изкресла. Для своих лет он находился в прекрасной форме и вплоть допоследних месяцев регулярно посещал клубы восточных единоборств. Мыскомправой туфли он отфутболил Горбика в сторону и плечом ухнул в грудьближайшего гориллы. Затрещал сокрушаемый антиквариат, и гневно загомонилБайяр. Вероятно, комиссар сумел бы справиться с этими увальнями, носкованные руки - это уже не руки, а обуза, и ситуация складывалась длянего не самым благоприятным образом. Он уклонился от летящего в лицокулака, пнул в ответ ногой, но и сам угодил под свирепый удар. Троеобозленных телохранителей облапили его со всех сторон, силой усадивобратно в кресло. Горбик, в пылу схватки выхвативший из мусорной корзиныревольвер, под в зглядом хозяина быстро остыл и со смирением положил оружиена край стола.
   - Я только хотел попугать его, босс...
   - Не надо, Горбик. Ты напугаешь его иным образом.
   - Твари! - Монг лягнул кого-то из горилл и немедленно получилзуботычину.
   - Так... - поднявшийся Байяр хмуро глядел на треснувший дубовыйшкафчик. - Одну вещь вы мне все-таки испортили! А ведь я предупреждал! Ябыл столь снисходителен!.. - приблизившись к креслу, он наотмашь хлестнулпо щеке полицейского. - Что ж, Горбик, действуй. Теперь он в полном твоемраспоряжении.
   Все еще держась за низ живота, скрюченный ученый подковылял ккомиссару. Рука его метнулась к лицу Монга, в пальцах была зажата та самаяампула.
   - Не упрямьтесь, мсье комиссар, глотайте, - Байяр холодно улыбался. -Теперь вы знаете все, а за знания, как и положено, приходится платить.Ваших подопечных мы не убивали. Мы лишь подсыпали через коридорных и слуглекарство Горбика - в суп, в вечернее питье, а на утро, когда вы топалисапожищами по комнатах в поисках свидетелей, они, возможно, еще бегалигде-нибудь под вашими ногами. Но увы, заметить их было уже сложно. Развечто в какой-нибудь микроскоп...
   И снова охрана Байяра захихикала. Впрочем, уже не столь единодушно иоживленно. В короткой стычке двоим из них основательно досталось. Крометого они по-прежнему вынуждены были удерживать на месте вырывающегося изрук комиссара. Однако, как Монг не сопротивлялся, ему все-таки разжализубы, и содержимое ампулы оказалось на языке. Из поднесенного графина врот хлынула вода, и он вынужден был сделать глоток.
   - Вот и все, дружище Монг. Для нас игра закончена, для вас она тольконачалась. Поверьте мне, кое в чем я вам даже завидую. Как ни крути, вамсуждено увидеть этот мир таким, каким никогда его не увидеть нам, - Байярсклонил набок голову. - Может, что-нибудь скажете напоследок, а? Вашеслово, мсье комиссар!..
   Однако полицейский молчал. Его наконец-то отпустили, и этому были,очевидно, причины. С напряжением Монг прислушивался к себе, ожидая резей вжелудке, головокружения, других болезненных симптомов. Но ничего пока непроисходило. Лишь ныла от безжалостных пальцев горилл челюсть и гулкоколотилось сердце в предчувствии скорого конца, пугающей неизвестности.
   - Что ж, - подытожил Байяр. - Будем считать, что от последнего словавы отказались. Тем хуже для вас, - очень скоро возможность общаться с этиммиром для вас окончательно пропадет...

* * *

   Мордашка Горбика прыгала и кривилась где-то там за пеленой век.Облепленные дорогими картинами стены дрожали от хохота горилл.
   Монг сидел, зажмурившись, не в силах произнести ни звука. Ужасноевсе-таки свершилось! Вернее - начинало вершиться. Голос, который онуслышал, собираясь ответить самоуверенному мафиозо, поверг его в шоковоесостояние. Полицейский говорил теперь почти также пискляво, как и этотполоумный ученый! И это казалось тем более ужасным, что он до сих пор немог поверить всему тому, что ему рассказали. Монг и мысли не допускал, чтороссказни Байяра и Горбика могут оказаться правдой. Слова их былинелепицей, лишним поводом поиздеваться над представителем правопорядка.Так он считал еще пять минут назад, а сейчас...
   Комиссар явственно ощущал чудовищные перемены, затронувшие его тело.Все и впрямь раскручивалось чрезвычайно стремительно. С пугающейнеотвратимостью ноги Монга отрывались от пола, возносясь вверх, а руки наподлокотниках уже лежали также вольготно, словно находились на двух гладкообтесанных бревнах. Костюм съеживался и оползал, коробился на плечах и впоясе. А кругом заходились в басовитом хохоте гориллы Байяра.
   - Ну-с... Пожалуй, хватит, - Байяр пристукнул по столешнице. -Простите моих ребят, комиссар. Они чересчур смешливы, но думаю, выпонимаете их чувства.
   - Что со мной? - в отчаянии пропищал Монг.
   - То, о чем вам только что поведали. Или вы нам так и не поверили?..Напрасно. Мы были с вами искренни. И вам следует признать, что изобретениюГорбика и впрямь нет цены. В сущности он избавил нас от массы проблем,создав средство от докучливых людей.
   - Средство от копов, - обезьянье личико, лучась гадкой улыбкой,приблизилось к комиссару. - Как вам нравится это название, господинкомиссар?
   Наручники спали с истончавших рук полицейского, и, сжав пальцы вкулаки, он со всех сил оттолкнул от себя страшное лицо. Горбик злобновзвизгнул. Шагнувший вперед Вилли небрежно протянул ладонь и прижалтрепыхающегося комиссара к креслу.
   - Только не вздумай кусаться, коп. Голову откручу!
   А комиссар и в самом деле намеревался укусить охранника за палец. Чтоеще мог он противопоставить этому верзиле? Подросток замахивающийся навзрослого!.. Монг продолжал катастрофически терять в весе, а Горбик вновьбыл рядом, дыша в лицо и ощупывая его своими костлявыми руками.
   - Вы ведь, верно, слышали про средство от крыс и тараканов? - злобношипел он. - Мое средство будет избавлять общество от любопытныхполицейских.
   Помахав Монгу рукой, Байяр степенно приблизился к двери.
   - Извините, комиссар, но вынужден распрощаться. Понимаю, что несовсем корректно покидать вас в такой час, но честно сказать, я нелюбитель подобных сцен, да и вы кое в чем передо мной провинились.Изувечить такой изумительный шкафчик! Спрашивается, зачем?.. Горбик,сообщи, когда все будет кончено.
   - Обязательно, босс!
   Монг не верил глазам. В сопровождении телохранителей мафиозо покидалкабинет, оставляя его наедине с этим чудовищем. Вот если бы такомуслучиться полчаса назад! Не сейчас, а тогда! Теперь же подобный оборотдела его скорее страшил, чем радовал. Он был совершенно беззащитен...
   Дверь захлопнулась, и, подскочив к ней, Горбик торопливо щелкнулзамком. Обернувшись к Монгу, обнажил в улыбке неровные желтоватые зубы.
   - Обожаю маленьких копов!..
   Комиссар тем временем яростно выпутывался из одежд. Собственныйкостюм превратился в ловушку. Смятым шатром он облепил тело со всехсторон, и Монг метался на сидении, с руганью освобождаясь от исподнего, отбезразмерного полотнища рубахи, тяжелых кулис пиджака. Цепким движениемГорбик сгреб тряпичный ворох и тем самым невольно помог ему высвободиться.Монг так и не понял, через какую дыру ему удалось выскочить - через рукавли, через ворот, но главное заключалось в ином: он был наконец свободен.Хотя... О какой свободе можно было толковать в его положении? Лишенныйодежды, он напоминал сейчас детскую ожившую куклу, а щерящийся Горбиквысился над ним десятиметровым утесом. И снова этот утес тянул к нему своиомерзительные, чуть подрагивающие от возбуждения руки. Надо было бежать -и бежать со всех ног.
   Карабкаясь по спинке кресла, Монг неожиданно заметил, что значительнопревосходит преследователя в проворстве. Он не только избежалрастопыренной пятерни, но и успел взобраться на зеркальную твердь стола.По крайней мере отсюда Горбик уже не казался таким высокими и устрашающим.Впрочем, положения это не спасало. Ученый-маньяк приближался к нему, иотступать было некуда. В распоряжении Монга находилась лишь недалекаяпротяженность стола. Бросившись к противоположному краю, комиссар на ходуперепрыгнул через золоченую пепельницу, боднул плечом фарфоровую вазу ипод звон разлетающихся осколков затормозил перед пугающей пропастью.
   Это был конец! Стол оказался западней, не имеющей выхода.
   Озираясь, Монг внезапно рассмотрел среди письменных приборовсобственный револьвер. Действительно! Ведь этот недоумок выудил его изкорзинки! А оружие - это все-таки оружие...
   Еще не зная в точности, что собирается предпринять и не дожидаясь,когда Горбик обойдет стол, комиссар сделал рывок. Он торопился, какникогда. Его "Полицейский-Специальный" всегда был на боевом взводе, - все,что ему следовало предпринять, это лишь навести оружие на цель и нажатьспуск. Малость, от которой зависела сейчас столь многое...
   Лишь подбежав к револьверу, он понял, что ничего из его замысла можетне выйти. Роковые секунды бежали, сливаясь в гибельные минуты. Онуменьшался, и ему было не поднять оружие уже и двумя руками. И все же...Он зыркнул в сторону спешащего к нему Горбика и всем телом навалился наревольверную рукоять. Подобием карусели оружие развернулось стволом внаправлении опасности. Времени на то, чтобы проверить правильностьнаводки, практически не оставалось. Наклонившись вперед и, словно гребецухватившись за металлическую дугу спуска, Монг напряг спину. Что-топоддалось в стальной конструкции, и ахнуло так, что на мгновение онпотерял сознание.
   Звон в ушах и проявление из небытия далекого потолка... Отброшенныйревольвером, комиссар лежал на спине и, повернув набок голову, мутнымвзором наблюдал, как верещит у стены Горбик. Полоумный ученый зажималруками кровоточащий бок, обезьянье личико его бледнело на глазах. Впрочем,и полицейский чувствовал себя не лучше. От "орудийной" отдачи ныла каждаякосточка, тело, должно быть, превратилось в сплошной синяк. Он несомневался, что умрет немедленно, и потому с изумлением ощущал, что вместосмерти к нему постепенно возвращаются силы. Сознание прояснялось, а больутихала. Это было что-то новенькое, но времени на подробный анализ у негоне было. Монг сел и осторожно провел ладонью по голове. Кажется, все былоцело. Тем меньше ему следовало здесь отлеживаться. Выстрел без сомненияуслышали в коридоре, - необходимо было поторапливаться.
   Равнодушно проследив, как поскуливающий Горбик крючится на полу,подтягивая к груди острые коленки, полицейский неуверенным шагом заковылялобратно - к тому самому креслу, в котором еще совсем недавно в состояниибыл сидеть.
   В дверь часто забарабанили. С той стороны кто-то громко итребовательно кричал. Задержавшись на секунду, Монг оценивающим взглядомпрошелся по замку и дверным петлям. Любитель антиквариата, Байяр и здесьне поскромничал. Дубовая, разукрашенная затейливой резной росписью дверьтворилась в старые добротные времена, когда дома в самом делеподразумевали собой крепость, а двери предохраняли не только отсквозняков, но и от лихих непрошенных гостей. Во всяком случае было ясно,что так просто людям Байяра эту преграду не выломать. Да и побоятся ониломать ее, - бросятся скорее всего искать ключ или какой-нибудь инструментподеликатнее. Все-таки любимый антиквариат босса...
   Комиссар с содроганием оглядел свое кукольное тельце и представил,как все они, ворвавшись в кабинет и сгрудившись вокруг стола, станутпоказывать на него пальцами и гоняя щепочками, словно таракана, будуттерпеливо ожидать полного его исчезновения. Или же, подгадав под желаемыйразмер, попросту раздавят пальцем, как какого-нибудь клопа. Комиссарскрежетнул зубами. Ну уж нет! Не дождутся!.. С яростью обреченного онзакрутил головой. Окна! Вот где выход! Роскошные шторы, окаймленныебархатными кистями, спускались до самого пола. За остановившимисялопастями вентилятора простиралась свобода.
   В мгновение ока он перепрыгнул на кресло, а оттуда на остро пахнущиевоском паркетины. По кисточкам штор, словно по веревочной лестнице, Монгвзобрался до уровня вентилятора и, раскачавшись, уцепился за шероховатыйбрус рамы. Пробраться между лопастями вентилятора не составило особоготруда. Озирая раскинувшуюся перед ним даль, комиссар перевел дух.
   Он сидел, свесив ноги, вдыхая запахи морского, набегающего издалекаветра, но радости не ощущал. Второй этаж и далекие ярко-розовые отцветочных бутонов клумбы особого энтузиазма не внушали. Если головакомиссара кружилась от высоты, открывающейся с письменного стола, то тутвпору было подобно кисейной барышне упасть в обморок. Впрочем, падатьпредстояло бы как раз в эту самую бездну, и, еще крепче вцепившись вбронзовую скобу для рамного шпингалета, Монг в бессилии шептал словапроклятий. Было ясно, что он не в состоянии спуститься вниз повертикальной стене. К числу скалолазов комиссар не принадлежал...
   За спиной застонала выламываемая дверь. Металлический запор, невыдержав, отлетел в сторону, застучали шаги, и комиссар услышал отрывистуюкоманду Байяра. Пока они еще только возились с телом Горбика, но оченьскоро вспомнят и о нем. Выбора не оставалось. Толкнувшись от рамы руками,полицейский беззвучно полетел к земле, в пестрые джунгли из цветов итравы.

* * *

   Лежа под прикрытием распустившихся цветов, он тщетно пыталсясообразить, почему остался цел и невредим. По человеческим меркам споправкой на его нынешний рост он пролетел не менее двадцати этажей. Безмалого небоскреб! Верная смерть в том прежнем привычном ему мире. Однакоон был жив и более того - чувствовал себя вполне сносно. Боль в груди иребрах окончательно утихла, ноги с позвоночником больше не ныли. Глядя всинее, просвечивающее между цветочными бутонами небо, Монг меланхоличноразмышлял. Может, это было связано с тем, что происходит сейчас с егоорганизмом? Упоминал же Горбик что-то о повышающейся живучести. Организмспасает себя от вируса и спешно самосовершенствуется. Чем меньше, темнадежнее и крепче. Тем тверже кости и прочнее связки...
   Сев, комиссар с осторожностью ощупал себя. Кожа, мышцы, кости... Онбыл все тем же сорокадвухлетним мужчиной. Стало быть, сумасшедший Горбикне лгал про сохранение пропорций. Тело действительно испаряло атомы ипродолжало уменьшаться. Менее стремительно - потому что соблюдалсяэкспотенциальный закон... А что будет с ним через двадцать минут? Черезчас?.. Комиссар ощутил под сердцем жутковатый холодок. Кажется, ученыйговорил что-то о шести-семи часах? Стало быть, столько ему отмерено жить?По крайней мере в ЭТОМ мире и в этом измерении. И значит, именно в этишесть или семь часов он еще имеет шанс переиграть шайку Байяра.
   Комиссар порывисто вскочил на ноги и чуть не заплакал от досады.Макушка его едва доставала до самого низенького цветочка. Он успелуменьшиться еще на пару-тройку сантиметров.
   В который раз Монг обругал себя за тот необдуманный, почтимальчишечий порыв, что подвигнул его на эту авантюру. Старый осел! Решилпоиграть в шпионов с магнатом трансурановой империи! Вот и приходитсятеперь расхлебывать! Ни друзей, ни соратников, а вся немудреная экипировкаосталась в руках бандитов. Хотя будь у него сейчас даже миниатюрнаярадиостанция, он навряд ли сумел бы ею воспользоваться...
   Бездумно раздвигая стебли, полицейский побрел, не особенно выбираядорогу. Солнце проглядывало сквозь зелень и снова исчезало. Создавалосьощущение, что бредет комиссар по густому хвойному лесу, только земля быластранной - какой-то кочковатой и крупнозернистой. Кажется, Монг начиналпостигать тайну собственной повысившейся живучести. Секрет заключался визменившемся весе. Ступая по этой странной земле, он не продавливал ее нина миллиметр. Естественно! Мудрено было бы разбиться!.. Может ли разбитьсяптичье перо, опустившееся на землю? Впрочем, до веса пера он еще не дошел.Пока не дошел...
   Вздрогнув, он повернул голову. Чутье подсказало о близкой опасности,и комиссар внимательно вглядывался в окружающее, позволяя неведомомупротивнику первому обнаружить себя.
   Черт! Неужели обыкновенная лягушка?!.. Он разглядел притаившееся подлистом подорожника земноводное и окаменел, словно громом сраженный.Невзрачная лягуха напоминала усеянного бородавками бегемота. Выпуклыеглаза пристально следили за человеком, мускулистые лапы с грязноватогоцвета перепонками между вытянутыми пальцами готовы были в любой моментвзметнуть складчатое тело в высоту. Принюхавшись, Монг изумленно осознал,что явственно чует и запах земноводного. Нечто кисловато-болотное - сряской и чем-то еще замешанным на воде и давленных насекомых. Огромнаяпасть лягушки чуть приоткрылась, и Монг ожил. Вероятно, лягушка не моглавсерьез угрожать ему, но медленно шаг за шагом комиссар стал отступать втень цветов. Когда стена зарослей скрыла земноводное из виду, он утервзмокшее лицо и улыбнулся дрожащими губами. Подумать только, - ониспугался обыкновенной лягушки! А ведь кроме них здесь есть еще птицы имыши, змеи, паук и, ящеры! Одна "черная вдова" чего стоит! Если яда еехватает взрослому человеку, то что уж говорить о нем...
   Мозг по-прежнему отказывался воспринимать окружающее трезво испокойно. Да и о каком спокойствии могла идти речь? Слишком ужстремительно происходило его жутковатое перевоплощение. Это можно былосравнить лишь со страшным сном, болезненным бредом, галлюцинациями,навеянными переизбытком опиумной отравы. Помотав головой, комиссар впервыеподумал о том, что, возможно, мгновенная смерть от пули или того жепадения была бы для него предпочтительнее. Гигантские цветы, лягушка - всеэто являлось только прелюдией. Не превратятся ли его последние шесть-семьчасов в мучительную агонию?
   Ойкнув, он отскочил в сторону. Жук, размерами напоминающий крупнуючерепаху, чуть было не сомкнул на его ступне клешнястые челюсти. Напораненной лодыжке алыми каплями выступила кровь. В ярости занеся кулак,Монг шагнул к жуку и остановился. Он всерьез усомнился, а будет ли толк вего атаке. Панцирный щит насекомого выглядел достаточно прочно.Поколебавшись, Монг подхватил с земли сучок и с силой ткнул в усаженнуюдвойными челюстями голову. После второго толчка насекомое опрокинулось наспину и заегозило в воздухе мохнатыми лапками. Оно тщетно пыталосьвернуться в исходное положение. Ощутив некую тень удовлетворения, комиссарпродолжил путь. Увы, с каждой минутой мир видоизменялся, а он продолжал"таять". Шаги превращались в шажочки, а расстояние удлинялось. В отношенииразмеров он окончательно запутался. Пространство, в котором он разгуливал,было настолько чужим, что оценивать затянувшиеся перемены становилосьсложнее и сложне е.
   Вооружившись обугленной спичкой, Монг шагал по бугристой почве,словно старец-бродяга, опирающийся на клюку, задирая голову на шумливыхпчел, с опаской наблюдая за семенящими взад и вперед муравьями. Вероятно,осторожничать не имело смысла. Что в сущности значили для него - этижалкие несколько часов? Однако комиссар продолжал тщательно взвешиватьмеру риска, держась постоянно наготове, вглядываясь в цветочные джунгли снапряжением первопроходца. Инстинкт самосохранения оказался сильнееразума, и, когда, подминая высокие травы, совсем близко от него тяжелымдинозавром протопал полосатый кот, Монг во всю прыть метнулся в густыезаросли. Природа брала свое. Не взирая ни на что, он хотел жить. Шестьчасов или чуть меньше, но жить! И гибель в пасти беспородного кота ничутьего не прельщала.
   Он успел вовремя. Кот все-таки заметил его, и едва человек влетел вузкую щель меж каменных плит фундамента, как сильная когтистая лапаскребнула по камням в шаге от его ног. Фыркающее дыхание взметнуло пыль,заставив комиссара крепче прижаться к бетону. Тело сотрясала крупнаядрожь, округлившимися глазами он взирал на продолжающего скрестись возлестены кота.
   - Пошел вон! - крикнул он что было силы, но голос его навряд ли могкого-нибудь испугать. Скорее уж раззадорить.
   А перекормленный дрожжами мир расползался ввысь и вширь. Спичка,распухнув в пальцах, превратилась в обожженное полено и вывалилась из рук.Кошачья лапа уже напоминала ковш экскаватора, и Монг с ужасом видел, какдлинные когти оставляют на бетонной поверхности глубокие неровные борозды.
   В конце концов кот все-таки понял, что до человечка ему не добраться.С недовольным мявом он оставил свои бесплодные попытки. Может быть, онзатаился неподалеку, а может, и впрямь убрался восвояси, но скрежеткогтистых лап прекратился.
   Отряхнув перепачканную грудь, комиссар сел и обхватил колени руками.Ему было над чем поразмыслить. Кошмары из худших его снов разыгрывалисьтеперь наяву, но если сны обещали чудесное пробуждение, то здесь этим непахло.
   Что-то жесткое ткнулось ему под лопатку, и он с криком обернулся.Увы, щель превратилась в пещеру, а пещера разрослась в грот, и изполумрака этого грота на Монга взирало какое-то длинноусое насекомое."Кузнечик", - решил он и тут же вынужден был поправить себя. Кузнечики незабиваются в подобные места. В туповатой неподвижности перед нимкрасовался обычный домашний таракан - рыжеватого оттенка, жирный,лоснящийся, упруго попирающий землю отвисающим брюшком и множеством лап.Самообладание изменило комиссару. С яростным воплем он бросился нанасекомое и, ухватив за жесткие усы, рванул на себя. Безобразная головка свыпирающими челюстями качнулась к нему, и он резко ударил насекомое лбом.Что-то податливо хрустнуло. Дернувшись от нападающего, таракан уперся вплечо Монга длинной, иззубренной на манер пилы лапой. Кожа возле ключицы ина груди комиссара лопнула. Брызнула кровь, и таракан слепо потянулся кобнаженной ране. Разъяренный Монг ударил его кулаком - в месиво изпанцирных пластинок, челюстей и шевелящихся усиков. И тут же повторил ударногой. Вспомнив давние уроки наставника из школы восточных единоборств, он"вкручивал" удар за ударом, искусными сериями дробя тараканьи конечности идоламывая остатки серповидных челюстей. Швырнув изуродованное страшилищена камни, шумно дыша, отошел в сторону. Вот он и сорвал гнев. Смешносказать на ком... Усмехнувшись, комиссар присел на случайный валун -камешек величиной с рисовое зернышко.
   Как это назвал Байяр? Бесплатное путешествие в молекулярные дали?Монг стряхнул с костяшек неприятную оставшуюся после схватки с тараканомслизь. А ведь, пожалуй, Байяр - осел, да еще какой! Открытие Горбикадействительно стоило мировой премии. Это могло быть настоящим переворотомв жизни человечества, а он предпочел обойтись "средством от полицейских".Жадный и преступный осел!..
   Оглядев себя, комиссар без особого удивления констатировал, что раныи ссадины заживают на нем почти мгновенно. Наверное, в нем мало ужеосталось от прошлого настоящего Монга. Организм микрочеловечка существовалпо иным биологическим законам. Его субъективное время ускорилось, ажизнеспособность возросла в десятки раз. Байяр и не подозревал, какоеволшебное снадобье оказалось в его руках. А ведь этим можно было и впрямьлечить. Лечить самых безнадежных больных. И где-нибудь в микромиресоздавать подобия колоний для исцеленных лилипутов. Как бы это, интересно,выглядело? Деревенька посреди городской клумбы...
   Он так задумался, что не сразу обратил внимание на шум за спиной. Акогда поднял голову и обернулся, то из груди его вырвался невольныйвозглас. Это был тот же самый таракан - искалеченный, ковыляющий наперебитых лапах, но по-прежнему живой. С неумолимостью танка онприближался к комиссару. Только теперь они значились в разных весовыхкатегориях. С таким же успехом комиссар мог бы выступать с командойкарликов против сборной волейболистов Сиэтла. Таракан в состоянии былзаглотить человека одним жевком!
   Попятившись, комиссар оглянулся. Ему оставалось только одно -бежать...
   Он несся вдоль извилистой стены подземелья, отыскивая глазамиподходящее укрытие. Напоминая величавыми движениями строительный кран,хромающее насекомое продолжало тянуться за беглецом обезображеннымиостанками хищной головы. Не будь оно так изломано в недавней схватке,комиссар давно бы очутился в его коричневатом, напоминающем древниедоспехи брюшке. Игра в кошки-мышки продолжалась. Огибая встречные выбоиныи перепрыгивая через препятствия, Монг заметил, что сигает через каких-тоживых существ. Губчатые, округлые, с множеством семенящих ножек, они неподходили ни под одно из известных комиссару определений. Целое семействоэтих созданий передвигалось по камням, не ведая, что своим внезапнымпоявлением они спасают человеку жизнь. Сладостно припав к земле,краноподобный преследователь начал с хлюпаньем пожирать странных существ.Минуту, другую Монг с безмолвным ужасом взирал на эту жадную трапезу, азатем ноги его о жили, и он с энергией спринтера устремился к далекомувыходу из необъятного грота.

* * *

   ..Чикаго. Студенческая парта, лекции по физике и химии,неутешительные оценки педагогов. Монг никогда особенно не жаловал этинауки. Уже тогда он предвидел свое будущее, интересуясь дерматоглификой,теорией идентификации по микрочастицам, различием между группами крови. Набескрайнем континенте тем, идей и теорий он облюбовал для себя заветныйпятачок и все лишнее пропускал мимо ушей. Сейчас, витая среди шаровидныхбеспокойных структур, он тщетно теребил свою память, пытаясь вытряхнуть изнее какие-нибудь цифры и данные о живых клетках, о молекулярныхконструкциях, об атомном строении ядра. Монг отдавал себе отчет в том, чтонаходится в пространственном измерении между миром органическим и миромнеорганическим. Он еще в состоянии был охватить взглядом первое, но уженачинал различать и второе. Он не стоял и не сидел, он парил и падал,угрюмо скрестив на груди руки, не чувствуя ни веса, ни скорости. Для негооставалось загадк ой чем он дышит, так как молекулы кислорода он виделневооруженным глазом. На тело свое он старался не глядеть вовсе. Оносостояло из какой-то снежной крупы, а сам он походил на сахарный слепокчеловеческой формы. Изменились и его чувства. Он ощущал малейшее дуновениеэлектромагнитных полей, ощущал напряженное состояние заряженных частиц.Подхватываемый порывами магнитных ветров, он кружился меж летучихполупрозрачных масс, иногда отталкиваясь от них ногами, произвольно меняянаправление движения. Ему было все равно куда лететь. Он позволял игратьсобой силам гравитации и не даже поднимал рук, чтобы защититься отвихреподобных "выстрелов" шальных частиц. Некоторые из них прошивали егонасквозь, но Монга это абсолютно не волновало. Боли он не ощущал, апорванные мышцы и сухожилия срастались все с той же потрясающей скоростью.Он падал, все более погружаясь в этот бездонный мир. Смерти комиссар небоялся, но он уходил из жизни с сожалением, в полной мере сознавая, какимэффективным средством располагает Байяр и как просто ему будет продолжатьсвои преступные игры, прикрываясь и далее изобретением Горбика. Ипо-прежнему у полиции не будет ни малейших доказательств, ни единогосвидетеля.
   ..Два озарения посетили его разом. Все равно, как двое прохожихподошли к тонущему в канализационном люке и за руки вытянули на сушу. Оннеожиданно понял, что во-первых, перестал уменьшаться, а во-вторых...Во-вторых, у него появился шанс рассчитаться с Байяром. Шесть часов, окоторых упоминал Горбик, не были его последними часами! Горбик попростутерял своих подопечных из вида, только и всего. Малый объем сулил инуюплотность и иное время. Из этого следовало, что скорая смерть комиссаруотнюдь не грозила. Он витал в густом скоплении ядер, сравнимых по размерус футбольный мячом. Они были достаточно прочными, и тем не менее уступалиего силе, крошась под пальцами, взрываясь осколками, дробящими соседниешары. Это развлечение натолкнуло его на жутковатую мысль - мысль страшнуюи неописуемо заманчивую. Он - комиссар Монг - в состоянии был вызватьцепную реакцию сверхтяжелых ядер! Время и скорость его передвижениясравнялись с вну триядерными. Того, что он помнил об уране-235, казалосьему достаточным для осуществлении задуманного. Угольные стержни управляютреакцией столкновения нейтронов и ядер урана. Достаточное количествосвободных нейтронов, критическая масса - и цепная реакция становиласьвозможной!
   Монг уже отличал одно ядро от другого и, пожалуй, сумел бы отыскатьскопления, более всего подходящие под описание урана. Ведь он был наострове трансурановой империи Байяра! Именно здесь располагалисьнезаконные шахты по добыче ядерного сырья. На инициирование взрывапонадобятся минуты, может быть, часы, а возможно, и месяцы. Но этимвременем он располагал. По человеческим меркам пройдет миг, всего один миги не более того! А он найдет нужные скопления и будет разбивать, дробитьядра в щепки! Господи! Да он устроит здесь такой кавардак, что будетпросто чудом, если взрыва не произойдет. Он, комиссар Монг, в одиночкуисполнит работу первых возбужденных нейтронов, без всякой жалости взорвавэтот населенный мерзавцами клочок суши! Именно так, господин Байяр, и неиначе! Вы спрашивали мое последнее слово? Ну, так оно вскоре последует!..
   ...Монг метался в пространстве, не замечая того, что кричит в полныйголос!

* * *

   Радист на катере швырнул наушники на пластиковую полку. Офицер сполицейской бляхой на груди хмуро взглянул в его сторону.
   - Думаешь, Монг влип?
   - Не сомневаюсь. Он давно бы дал о себе знать.
   Офицер закряхтел.
   - Я говорил ему, что это авантюра! Но ты же знаешь нашегокомиссара... Послушай! Может дать команду вертолетам прочесать этотгадюшник?
   - Не смеши! Что мы им предъявим? У этих негодяев все чисто, и ни однаживая душа не заикнется о шахтах.
   - Да уж... Шуму не оберемся.
   - Вот именно. Чего проще спрятать тело на таком острове. Комиссара мыне найдем, и нас же потом обвинят во всех смертных грехах.
   - О, черт! Что это?!..
   Вздрогнув, они бросились к иллюминаторам и тут же отшатнулись. Грохоти сумасшедшей высоты волны обрушились на катер одновременно. Полицейскиевалялись на полу, обхватив головы руками. Катер болтало в разгулявшейсястихии, и было слышно, как свистит за переборками ураганный ветер.Осторожно приподнявшись, радист заглянул в ошалелое лицо коллеги.
   - Клянусь чем угодно, это сотворил ОН!
   - Ты с ума сошел! Каким образом?
   - Не знаю каким образом, но это наверняка он!.. Наш шальной комиссар!Он таки раздавил это змеиное гнездо!..
   Катер качнуло с новой силой и, клацнув зубами, радист благоразумноумолк. А над "змеиным гнездом" рос и курчавился атомный гриб. Хищные егокорни высасывали из острова жизнь. Империи Байяра более не существовало.

Наверх.

Ввеликие экспериментаторы.

   Охранник изучал документы чуть дольше, чем того требовала обычнаябдительность. Вид его выдавал неприязнь, в позе чувствовалосьпренебрежение. Беспричинно хмурясь, он листал бумаги, с сопением старогоастматика вглядываясь в каждую подпись. Вероятно, наука, по его мнению,являла собой нечто совершенно отличное от того, чем занимались они. Кипыматематических формул, калькуляторы, реторты и колбы - это он наблюдалежедневно, к этому давно привык. И совсем другое дело - царство теней. Кэтому наука не имела никакого касательства и не должна была иметь.Любопытства по отношению к умершим охранник не принимал ни умом, нисердцем, и превращать подземную лабораторию в морг казалось емукощунством. Поэтому те несколько минут, что Нулин и Тония провели вобществе насупленного стража, показались им особенно дискомфортными. Когдас видимым сожалением он все-таки вернул им документы, Тония не смоглаудержаться от я звительного замечания:
   - Плохо спали, голубчик?
   "Голубчик" поднял на нее изумленный взгляд и, побагровев, буркнул поднос какое-то ругательство. Нулин потянул девушку за руку, уже на ходупогрозил пальцем.
   - Никогда не дразни диких зверей, девочка. У них есть зубы и когти.
   - А у меня обворожительная улыбка! - Тония тут же не преминуладобавить: - По счастью , он не будет дышать нам в затылок во времяпроведения опытов.
   - Да, лаборант из него вышел бы никудышный, - вернувшись мыслями кпредстоящему, Нулин зябко передернул плечами: - Сегодня у насответственный день, ты хоть понимаешь это?
   - Я всегда все понимаю, - девушка упрямо тряхнула коротенькой челкой.- И всегда готова к любым испытаниям. А вот ты, Нулин, выглядишь неважно.Через каждые две минуты крутишь на пиджаке пуговицы и глаза держишь не вфокусе.
   Глаза не в фокусе... Нулин рассмеялся. Так могла сказать толькоТония. Он ласково взглянул на ассистентку.
   - Я просто волнуюсь, дружок. В этом все дело.
   - Ты неврастеник, - серьезно сообщила она. - Все великие былиневрастениками.
   - Спасибо...
   - Пожалуйста! То, что считается нормой, на самом деле означаеттолстокожесть и в какой-то степени примитивизм. Я давно поняла,человечество мутирует в двух направлениях - в физическом иинтеллектуальном. Отсюда все наши болезни и отсюда все наши гении.
   Они остановились перед шахтой скоростного лифта, и Нулин рассеяннозастучал по ярко-красной клавише. Дверцы бесшумно распахнулись, приглашаяв полумрак кабины.
   Пару минут спустя они покинули лифт пятью километрами ниже. Двигаясьпо коридору, ведущему в лабораторию, Нулин все еще размышлял над словамиТонии.
   - Я не псих, - заявил он наконец. - И не мутант. Просто у меняизлишне чувствительная вегетативная система. Плюс неуемное воображение.Сам знаю, что ничего страшного не происходит, и все равно сердцеколотится, как у бегуна, а вот здесь какой-то дурацкий ком.
   - Вот поэтому я и взяла для тебя успокоительное.
   - Успокоительное? - брови его взметнулись вверх. - Что ты имеешь ввиду?
   - Бурбон. Всего-навсего одну бутылку, но ведь кроме тебя в этом никтобольше не нуждается.
   - Отлично! - приободрившись, Нулин ущипнул Тонию за локоть. - Умницамоя!
   - У всех великих должны быть свои умницы...
   - Черт возьми, где вы там ходите! - из открытых дверей лабораториинавстречу им шагнул черноволосый гигант. В зубах его дымилась сигара, вруках он держал измятый лист бумаги.
   - В чем дело, Густав? Мы пришли точно в назначенный час.
   - В назначенный час... А вот это вы видели! - Густав потряс листком.- По-моему, мы об этом не договаривались?
   - Что это? - Нулин взял у него бумагу, пробежал глазами по строчкам.- Все в порядке, выписки из завещаний, разрешение на эксперимент, тритела... Что вас не устраивает?
   Густав фыркнул.
   - Один из мертвецов - мой старый знакомый!
   - Вот как? - Нулин пожал плечами. - И что с того?
   - Что с того?! - Густава затрясло. - Только не стройте из себятихоню, Нулин! Я сразу сообразил, чьих это рук дело! Вы знали, что мы неладили с покойным, и после того, как я устроил вам разнос...
   - Разнос? О каком разносе вы говорите? - Нулин нервно ухватился запуговицу пиджака. - Кажется, несмотря на все ваши потуги, эксперимент намвсе-таки разрешили. Или я ошибаюсь?
   - Не понимаю, - Тония отобрала у них документ, бережно разгладилаладонями. - Ладно, он ваш старый знакомый и вы с ним не ладили... Пусть.Но ведь он умер. Что вас беспокоит?
   - Смелее, Густав! В конце концов мы не паталогоанатомы.
   - Этого еще не хватало! - Густав метнул в сторону Нулина сердитыйвзгляд. - Как бы там ни было, вы обязаны были поставить меня визвестность. Мне отнюдь не улыбается проводить опыт над человеком,которого я знал.
   - Но мы можем заняться им в самую последнюю очередь.
   - Это не меняет дела! Я не собираюсь возиться с ним!
   - Вы и не будете этого делать, Тония прошла в лабораторию и,устроившись в кресле оператора, деловито защелкала тумблерами картографа.- Возиться с телами покойных придется нам, а вы будете только наблюдать.Или вы чего-то опасаетесь?
   - Признайтесь, Густав, вы ведь боитесь мертвецов? - Нулин растянулгубы в улыбке.
   - Причем здесь это? Боюсь, не боюсь... Это неприятно, понимаете?! Ипотом, если не ошибаюсь, вы собрались доказать обратное? То есть, как разтот факт, что они не мертвы или, вернее, не совсем мертвы.
   - Ах вот что вас пугает! Великолепно!.. Но не вы ли на вчерашнемсовещании выражали бурную уверенность в невозможности положительногорезультата?
   - Совершенно верно! - загрохотал Густав. - Я и сейчас убежден в этом.То, что вы затеваете, не что иное, как несусветная чушь! Профанация всехпоследних научных установок! Об этом даже нелепо говорить... Вы опускаетеаппаратуру для снятия энцефалограмм в одну из исследовательских шахт иждете, что ваши покойники оживут, Чего ради?!..
   - Никто не говорил об оживлении, - Обиженно возразил Нулин. - Всеостается по-прежнему. Мы лишь изолируемся тела умерших от различного родапомех и многократно повышаем порог чувствительности приборов.
   - Кроме того не забывайте о металлоодежде, - вставила Тония. - Живоечеловеческое тело тоже может являться источником помех. Кстати, Густав, выполучили комплект белья?
   - Черт побери! Конечно, получил! И вы прекрасно об этом знаете!
   - Но вы могли по забывчивости не воспользоваться им, - заметилаТония.
   - Ага... Стало быть, мне раздеться? - Густав театрально склонилголову набок.
   - Разумеется, нет. Мы охотно поверим вам на слово, - Нулин торопливозамахал руками.
   - Благодарю покорно!
   В лаборатории повисла тишина. Перенеся свое кресло в отдаленный угол,Густав немедленно принялся за примерку физиономических масок, перебираявсе - от снисходительного презрения до горделивого безучастияаристократа-отшельника. В конце концов мина скептика-максималистапоказалась ему наиболее соответствующей моменту и после долгого колебанияон решил остановиться на ней. Не обращая внимания на оживленную мимикуколлеги, Нулин занимался аккумуляторной сетью, Тония же легко инепринужденно сновала меж лежащих на прозекторских столах тел. Впрочем,тишина длилась недолго. Молчаливое созерцание оказалось для Густавазанятием чересчур тягостным.
   - Чепуха! - с пафосом заявил он. - Мертвый мозг - это всего-навсегонеодушевленная материя. Нет биотоков, не будет и информационного сигнала.То есть, вероятно, какие-нибудь помехи вы поймаете, но выдать их заэнцефалограмму вам не удастся.
   - Именно с этой целью институт прислал сюда столь недоверчивогонаблюдателя! - подхватила Тония. - Разве вас не прельщает возможностьуличить нас в нечистоплотности?
   - А вы думаете, мне это не удастся?
   - По-моему, насчет того охранника мы погорячились, - Нулинмногозначительно взглянул на лаборантку.
   - Какой еще охранник?.. - Густав недоуменно шевельнул бровью.
   - Это предназначалось не для ваших ушей, - Нулин вместе со стуломразвернулся к Густаву. - Вы болтливы, Густав. А я-то считал, что болтливееменя не найти человека.
   - Идите к черту, - Густав устало отмахнулся. - Делайте, что хотите.Все, что вы поймаете на экранах, будет из разряда помех и наводок.
   - Шахта, - напомнил ему Нулин. - Для того мы и спустились на такуюглубину. Взгляните на любой из приборов. Мы снабдили их дополнительнымифильтрами и экранировали все, что могли, включая самих себя. А вместообычной электросети у нас аккумуляторные батареи. И напомню, что именноздесь проводилось уточнение количества нейтрино, испускаемых солнцем. Аесли вы по-прежнему боитесь своего недруга...
   - Да замолчите вы наконец! - взмолился Густав. - Я уже сказал,делайте что хотите!
   - Последую вашему совету, - Нулин распахнул дипломат и вытащил насвет бутылку "Бурбона".
   - Вот это на вас больше похоже, - пробурчал Густав. - Ей богу, дляэтого стоило спускаться на пять тысяч метров под землю.
   - Не питайте надежд. Я не собираюсь напиваться, - Нулин подмигнулГуставу. - Хотите правду, коллега? Так вот... Я честнее вас, и потому могучестно признаться, что мне не по себе. Я вижу перспективы, которых вы невидите, и если в ближайшие час-два выяснится, что я ошибся, то рухну не я,рухнут великие идеи, которые могли бы приподнять перед человечествомзанавес незнания. Вот поэтому с вашего разрешения я отхлебну самуюмалость.
   - Речь Цицерона, - Густав издевательски похлопал в ладоши.
   Нулин невозмутимо приложился к бутылке. По его выпуклому, сзалысинами лбу скатилась бусинка пота.
   - Тония, ты ведь справишься с датчиками? Мы будем последовательноподключаться к пациентам, пробегаясь по всем параметрам.
   Преданно взглянув на "великого" теоретика, Тония с готовностьюкивнула.

* * *

   Тишина действовала угнетающе. Слишком уж поздно люди осознают, чтошум становиться их постоянным спутником. К настоящей тишине следуетпривыкать заново и постепенно. Так или иначе, за время, проведенное вшахте, каждый из присутствующих успел до нюансов изучить дыхание соседей.Более всего безмолвие раздражало не занятого ничем Густава. Наблюдая заработой Тонии и Нулина, он то и дело обмахивался кожаной папкой или жевставал, принимаясь мерить лабораторию порывистыми шагами. Коллегипо-прежнему не обращали на него внимания, переключая тумблеры, терпеливовзирая на экраны осциллографов. Спутанным шлейфом провода тянулись отприборов к неподвижным телам. Набором рукояток Тония меняла рабочуючастоту, постепенно повышая порог чувствительности. Через равныепромежутки времени Нулин включал картограф, занося данные на бумажнуюленту. Сигнала не было.
   - Какого черта это записывать на ленту? Ничего же нет!
   - Как знать, как знать... - Нулин откинулся в кресле и озабоченнопотер виски. - Все! Сделаем перерыв. Надо отдохнуть и подумать. Возможно,что-то мы делаем не так.
   - В этом я не сомневаюсь, - ядовито подтвердил Густав.
   Не замечая его реплик, Нулин обратился к Тонии.
   - Мы провели уже две трети измерений... Честно говоря, я полагал, чторезультаты проявят себя уже на этой стадии.
   - А что, если попробовать с другим клиентом? - Тония качнула головойв сторону мертвых тел.
   - Попробовать безусловно можно, но... - Нулин развел руками. - Тогдаэксперимент будет не столь убедителен. То есть теоретически я допускаю,что энергетика людей достаточно различна, и все-таки некую толику мыдолжны обнаружить в каждом отдельном случае.
   - Но мы ведь еще не закончили.
   - На это я и надеюсь, хотя... - Нулин нервно прикусил губу. - Нет, обэтом лучше не думать,
   - Ты снова волнуешься, - заключила Тония.
   - Да, вероятно, - Нулин, встрепенувшись, потянулся к бутылке. -Замечательно, что ты прихватила ее для меня.
   - А вы предложите ей тоже пару глотков, - съязвил Густав. - К концубутылки, могу поклясться, вы увидите на экранах все, что захотите.
   Нулин поморщился.
   - Даже если это шутка, Густав, то она не блещет умом.
   - Умом?.. А что такое, по-вашему, ум? Что умно и что неумно? Или умноверить в мистическую чушь, о которой вы разглагольствовали накануне?
   - Чтоб вас разорвало на части!.. - Нулин налил в бокал виски иотхлебнул. - Не понимаю... Вы же не случайный человек в науке и не первыйвстречный, в конце концов. Так или иначе вы тоже занимаетесь биофизикой.Откуда же такой снобизм, такое невежество?
   - Наука - это прежде всего факты, - отрезал Густав. - Факты и здраваялогика!
   - Хорошо, пусть. А как же быть с необъяснимым?
   - Господи! Да для этого и существует наука! Чтобы объяснять иизучать. Наука, а не религия с мистикой. Поверьте мне, рано или поздно мыобъясним все!
   С гримасой отвращения Нулин взглянул на помощницу.
   - Ужасно! И такие вот люди занимают все ключевые посты в государстве.Стоит ли удивляться, что всюду войны, болезни и волнения. Густав сГуставом никогда не договорятся...
   - Абсолютно верно!
   Нулин обернулся к оппоненту.
   - Послушайте, Густав, а может, вам тоже налить?
   - Давайте, чего уж там... Капельку "Бурбона", пожалуй, можно...
   - Ни в коем случае! - торопливо вмешалась Тония. - Чего будут стоитьего слова, когда кто-то обнаружит, что он пьян!
   - Пьян... Все равно ничего у вас не выйдет.
   - Не сглазьте, Густав!
   - Я вот думаю, а если все-таки попытать счастья с другим телом?Например, подключиться к бывшему приятелю нашего уважаемого наблюдателя?..
   - Нулин!.. Кто здесь, черт побери, командует?! Вы или эта девчонка?Почему вы позволяете ей всюду совать свой нос?!
   - Тония - не просто лаборант. Мы партнеры, работающие над общейидеей.
   - Партнеры, - Густав усмехнулся. Знаю я это партнерство...
   Нулин долгим взглядом посмотрел на него.
   - Ох и зануда же вы. Вам не говорили еще этого?
   - Вы первый. И надеюсь, последний.
   - Наверняка, нет. Вам будут говорить это часто, в лицо и заглаза, досамой вашей смерти.
   - Однако, милая беседа! - Тония рассмеялась. Взглянув на нее, Нулинтоже поневоле улыбнулся.
   - Наверное, это действительно смешно. Два взрослых человекаперепираются, как малые дети. Может быть, покончим с этим, Густав?Раскурим, так сказать, трубку мира?..
   - Не выйдет! представитель института решительно мотнул головой. - Мыслишком по разному смотрим на мир.
   Нулин вздохнул.
   - В этом вы, пожалуй, правы. Я верю в то, во что не верите вы, инаоборот. Моих истин вам не понять, а ваши для меня непреемлимы.
   - Я бы заменил последнее слово на "недоступны", - воинственно заявилГустав.
   Нулин улыбнулся.
   - Пусть будет так, не возражаю. Мне действительно во многомнедоступно ваше миропонимание.
   Сказано это было так, что Густав немедленно взъерошился.
   - Что вы имеете в виду?!
   - Что угодно. К примеру, человеческий мозг. Вы в него верите, а янет.
   - Вы не верите в человеческий разум?
   - Скажем иначе: я не верю, что разум и мозг составляет единое целое.Человеческий мозг, как и мозг животного, представляет собой хранилищесамых разнообразных рефлексов. Наше тело - сложнейший биологическиймеханизм. Центр управления - мозг. Он помогает нам работать и насыщаться,реагировать на боль. Он хранит наши воспоминания, помогает сопоставлять исравнивать, но он не способен родить ничего нового. Истинный интеллектгде-то вне нас. Отыскивать его с помощью скальпелей и микроскопов - делобесполезное.
   - Вы предлагаете человечеству сидеть сложа руки?
   - Я предлагаю обратиться к здравой логике, той самой, о которой выупоминали. Именно она подсказывает, что все наши знания далеконесовершенны, а большей частью и абсолютно ложны. Почему?.. Да по тойпростой причине, что мы вынуждены изучать мир через замочную скважину! Мычувствуем конечное число запахов, и с этим ничего не поделаешь. Мы слышимограниченный диапозон частот, не умея отличать звуки друг от друга болеечем на полутон. А то, что мы наблюдаем визуально, меньше всегосоответствует действительности. Узкий спектр доступных нам волн способендонести лишь крайне усеченный облик окружающего. И вся ваша здраваялогика, Густав, просто обязана подталкивать к идее, что все мы существаболее сложного порядка, чем это видится в зеркале.
   - Ну да. На самом деле мы чудовища с рогами, облаченные в светящиесяауры, - хмыкнул Густав.
   - Насчет рогов не знаю, а аура - вещь вполне возможная. По крайнеймере я не вижу причин, чтобы отвергать базисное представление о человеке,как о существе, состоящем из семи тел. Ну это вы, конечно, слышали:эфирное тело, астральное, ментальное... Суть не в этом. Возможно, их вовсене семь, а больше или наоборот меньше. Главное, что они есть! Икачественно отличаясь от изученной нами материи, они существуют совершеннопо иным законам!.. Вы тут сделали выпад против религии с мистикой.Зачем?.. В подобном отрицании нет ни капли вашей пресловутой здравойлогики...
   - Да что вы привязались ко мне с этой логикой! - огрызнулся Густав.
   - Это ваши слова, - Нулин пожал плечами. На его выпуклом лбу вновьзаблестели капельки пота. - Любой нигилизм ошибочен. Оптом отвергаярелигиозную философию, мы лишаем себя чрезвычайно многого. Не следуетзабывать, что религия старше науки, а врачевание старше медицины. В первомслучае нас интересует истина, во втором - здоровье, и неважно кто болееправ - древние или наши современники. Если нам предлагается теория семител, мы должны прежде всего задуматься, а не рубить направо и налево.
   Густав собрался было что-то возразить, но строгий взор Тониипригвоздил его к креслу. В смущении он только махнул рукой.
   - Я бы посоветовал вам заглянуть в пророчества Туленхэйма, -продолжал с увлечением Нулин. - Живя свыше пятисот лет назад, этот человекписал о том, о чем мы сейчас говорим. Возможно, он был одним из первых,пытавшихся объединить науку и религию. В его трудах вы найдете размышленияо жизни после смерти, о двухчастной теории тела, о библии, имеющей второеи третье толкование. И он же, кстати, утверждал, что настоящеечеловеческое тело большей частью своей невидимо и неощутимо, - Нулин обвелвокруг себя руками. - Вы понимаете? Он имел в виду даже не ауру, а нечтобольшее! Биополе, аура, эфирная оболочка - это все игра слов. Хотяпринципиальная суть у них общая. И прежде всего она подводит к тому, чтодух или высший интеллект сосредоточены вне физического тела. Те женейроны, возможно, представляют собой всего-навсего простейшие биосенсоры,передающие волю ауры к мышцам и различным органам. Впрочем, это упрощеннаясхема. Вместо иерархической модели "аура-мозг-тело" мы скорее всегонаткнемся на невообразимо запутанный клубок из взаимозависимостей. И намбы вовек не разгадать этого ребуса, если бы не одно обстоятельство...
   - Что это за обстоятельство? - вырвалось у Густава.
   - Смерть. То, что обрывает жизнь физического тела, грань, за которойначинается мистика. Мистика, ибо другого слова мы еще не придумали.Официально считается, что эти трое мертвы, но так ли это? То есть, сфизическим телом, кажется все ясно, а вот что происходит с аурами?
   - То же, что и с телом, - буркнул Густав.
   - Возможно. По крайней мере в качестве гипотезы ваше предположениегодится. Итак, если мы примем человека за многоплоскостную систему, то,лишившись одной из своих плоскостей, может быть, самой важной, системаначнет распадаться, узел распутывается и аура постепенно освобождается оттелесного якоря. Умирает она или нет - это уже другой вопрос. Я все-такисклоняюсь к мысли, что она переходит на иную ступень существования.Вспомним ту же теорию о переселении душ или загадочную ноосферу. Всущности, и трактовка библейского рая сводится к тому же. Все зависит отугла зрения. Как бы то ни было, нас интересует другое - та самаяпостепенность отрыва от физического тела. Телесная смерть еще не смертьличности. Человек жив! Правда, жив в ином понимании, в ином измерении.Лишенный возможности контактировать с нашим миром, он только наблюдает...
   - Мне это не нравится! - заявил вдруг Густав.
   - Что? - Нулин с удивлением взглянул на него. - Вы хотите возразитьмне?
   - Мне не нравится вся ваша идиотская затея! - глаза Густава металимолнии. - Я возражал против вашего эксперимента с самого начала. Ксожалению, своим сладкоречивым трепом вы сумели разжалобить ученый совет.Вам выделили эту лабораторию, снабдили всеми необходимыми средствами!..
   - Одним словом, вас обуяла зависть? - Нулин с улыбкой глядел наразбушевавшегося гиганта. Виски брало свое. В отличие от Густава он ощущалполнейшее спокойствие. В голове приятно шумело, вернулась уверенность вположительном исходе опыта, а на представителя института он смотрел соснисходительностью мудреца.
   - Если вы провалитесь с экспериментом, уж я постараюсь сделать так,чтобы это попало в газеты, - пообещал Густав. - Чтобы никому не былоповадно отравлять двадцатый век примитивным знахарством!
   - Причем здесь знахарство? - удивился Нулин. И тут же лукавоприщурился. - Вы сказали "если"? Если мы провалимся... Значит вы уже нестоль уверены, что опыт завершиться неудачей?
   - Тысяча чертей! - Густав подскочил, как ужаленный. - Вы можетевывести из себя кого угодно!
   - Юпитер, ты сердишься, значит, ты не прав, - проворковал Нулин.
   - Убирайтесь к дьяволу! - рявкнул Густав. - Кажется, вы явились сюдазаниматься опытом, вот и занимайтесь им!
   - А вот тут он прав, - Нулин обратился к лаборантке. - Мы вывели егоиз себя, - честь нам и хвала. Теперь можно заняться и делом.

* * *

   К ним трижды звонили, справляясь об успехах, и трижды с нескрываемымудовольствием Густав поднимал трубку, докладывая о нулевом результате. Всеэто время он продолжал расхаживать за спинами работающих, не забываякомментировать каждое их действие. Увлекшись, он даже воспроизвел вариантбудущей своей разгромной речи на ученом совете, что заставило Нулиналишний раз хлебнуть из бутыли.
   ЭТО случилось неожиданно, в тот самый момент, когда Густавприблизился к кульминационной части своего доклада. В очередной разперещелкнув тумблерами вариационного фильтра, Тония с испугом взглянула надрогнувшую кривую. Умолкнув на полуслове, Густав застыл рядом. Он тожесмотрел на экран. Спокойной, пересекающей экран черты более несуществовало. Осциллограф показывал свистопляску синусоид, хаос, в которомна первый взгляд не угадывалось никакой закономерности.
   - Это, должно быть, наводка, пролепетал Густав. - Проверьтеприборы... Да-да! Надо что-нибудь сейчас же проверить!..
   Царственным жестом Нулин протянул руку к осциллографу и загрубилпорог чувствительности. Вихрящиеся кривые послушно съежились до рамокэкрана.
   - Разумеется! - он хмыкнул. - Это наводка, созданная человеческимбиополем.
   - Чепуха! Надо осмотреть приборы. Я уверен, что где-то образовалсяисточник помех.
   - Насколько я знаю, данный источник помех возникает тотчас послерождения.
   - Бросьте ваши шуточки! Говорю вам, это помехи!
   Нулин невозмутимо обернулся к Тонии.
   - Это, конечно, не резонансные частоты, и тем не менее мы наблюдаемне что иное, как подобие энцефалограммы. Таким образом цель опытадостигнута...
   - Вы что-то подстроили! - взорвался Густав. Я не уследил за вами, ноэто еще ничего не значит!
   - Ошибаетесь, Густав. Это очень много значит. И прежде всего этоозначает, что отныне я убежден в своей правоте, тогда как ранее я могпредполагать подобный результат лишь с определенной вероятностью.
   - Господи! - Густав закрыл лицо руками. Этого не может быть! Этого недолжно быть!..
   - Тония, ты записала показания?
   Лаборантка радостно кивнула. Глаза под коротенькой челкой сиялиторжествующим блеском.
   - Идя навстречу пожеланиям коллеги, отступите на пару шажочков назад.Пусть он убедиться в достоверности записей картографа.
   Тония послушно продемонстрировала Густаву пороговый вид кривых.
   - Итак, - Нулин небрежно забросил ногу на ногу. - Мы заработали правоеще на одну паузу. Попытаемся расслабиться, а заодно и побеседуем. Вынепротив продолжения беседы, Густав? Кое-что изменилось, и, как видите, яне обманывал вас. Сбылось то, что я предсказывал. Перед вами откликиугасающих биотоков человеческого мозга. При этом я не предлагаю никакоймистики. Все вполне научно и в достаточной степени объяснимо.
   - Но мозг этих людей мертв! Уже несколько дней!
   - Согласен. Но дело не в нем. Я хочу сказать, дело не в мозге, кактаковом. Я уже предлагал вам взглянуть на человека объемно. Попытайтесь, вконце концов, сделать это! И, пожалуйста, забудьте все, что вы знали оматерии. Я уже говорил, что это не знание, а сплошная условность. Считаетели вы воздух или, скажем, электромагнитное поле материями? Да? Нопочему?.. Попытаюсь ответить за вас: потому что человечество додумалось дометодов обнаружения этих самых материй. Вы не видите и не слышите их,однако, воздухом вы заполняете детский шар, а электромагнитное полеиспользуется в половине всех бытовых приборов. Теперь обратимся к биополю.Оно также материально, хотя ни увидеть, ни потрогать его нельзя. Вполневозможно, что НЕМАТЕРИАЛЬНОГО в мире вообще ничего нет. Дуальность мира,его разбиение на материю и идею выдумана человеческим нетерпением.Революционное желание дать всему определение, максималистское неприятиеневедомого и так далее и тому подобное... Но вернемся к нашему биополю. Яуже сказал: оно - материально и оно - часть нас! Часть, вероятно, болеезагадочная и более жизнеспособная. Смерть физического тела для ауры - нечто иное, как рана. Серьезная, болезненная, но всего лишь рана, и миллионынезримых нитей продолжают связывать тело с его духовной субстанцией. Этосвоего рода односторонняя связь. Тело не отвечает, оно глухо, но онопопрежнему окружено страдающей аурой, которой суждено или погибнуть или,разорвав связи одну за другой, воспарить над покинутым телом. Происходитсвоего рода ампутация, и мы наблюдаем промежуточный этап - тот самый,когда связи еще не разорваны до конца, когда человек еще жив и, возможно,даже ощущает нас.
   - Ощущает? - Густав содрогнулся.
   - Почему бы и нет? - вмешалась Тония. - Может быть, он не слышитнаших речей, но мы ведь тоже обладаем аурами. Их присутствие он вполнеспособен ощущать.
   - Ты права, Тония! - Нулин пристукнул кулаком по приборной доске. -Густав! Прочувствуйте торжественность момента! Вы оказались не простонаблюдателем, вы засвидетельствовали крупнейшее открытие нашего века. Мызаглянули туда, куда не заглядывали до нас никто. Даже великий Туленхэйм!Вспомните его слова: "Обретшие знания о мире теней назад не вернутся" Увы,на этот раз он просчитался. Как говорится, проруха бывает на всякого...
   Нулин приложился к бутылке и оглянулся на мертвецов.
   - Вы устанавливали когда-нибудь связь с миром теней, Густав? Обещаювам, мы сделаем это через две минуты. Тония! Подбери резонансную полосу,если таковая имеется... Вот так. А я еще немного уменьшу чувствительностьи приступлю к первым в истории человечества спиритическим переговорам.
   - Нулин! Не надо! - Густав смотрел на ученого с ужасом. - Я и безтого вам верю! Хотите подпишу ваши бумаги? Прямо сейчас! Но только не надовсего этого! Как вы не понимаете, они мертвецы, их нет! Вы собираетесьоживить безжизненные трупы!
   - Вы так и не поняли ничего, - Нулин сожалеюще махнул рукой. - Я неоживляю их уже потому, что они живы сами по себе и будут живы еще какое-товремя. Я не знаю точно какое - три дня, семь или сорок. Смею предположить,что они будут жить и далее, но тот контакт, который мы установили,возможен только в этот период. Надо быть последним кретином, чтобы иметьвозможность прикоснуться ко всем этим тайнам и не сделать ни единого шага.Открыть бессмертие души, заметьте, - не уверовать, а открыть, предоставиввеские доказательства, - это ли не победа! Сотни тысяч людей будутцеловать нам ноги за единственную возможность поговорить с близкими илюбимыми. Вы бывали на похоронах, Густав? Это всегда слезы... Апредставьте себе, что мы создадим агентство, которое предложит несчастными плачущим возможность общения с усопшими. Представьте себе склепы,оборудованные нашей аппаратурой. Сколько людей мы спасем от психическогосрыва, от первог о времени вынужденного одиночества!
   - Вы дурак, Нулин! - Густава трясло. - Как вы не понимаете, что невсе хотят этого общения! Люди боятся мира теней и им действительно лучшеничего не знать о нем. Смерть - единственный настоящий стимул. Страх передней дисциплинирует. Что вы хотите предложить людям? Вечную жизнь? Ночеловечество и без того запуталось, оно не знает куда себя деть и,тяготясь опущенными ему годами, обращается к наркотикам, к алкоголю, краспутству. Смерть необходима людям!
   - Браво!.. Подобного от вас я не ожидал. Стало быть, ваш идол -пугало старухи с клюкой? Великолепно!..
   - Смотрите, смотрите! - Тония пальцем указала на экран. Характермелькания кривых изменился. Мерцающие всполохи подчинились некомупульсирующему ритму. Склонившись над пультом, Нулин поочередно нажал рядклавиш.
   - Сигнал поступает от всех трех тел, сообщил он. Впечатление такое,словно весь этот частотный набор пропустили через модулятор. Следите заамплитудой!.. Они... Они слышат нас!
   Побледневший Густав бессильно оперся о стену.
   - Вы... Вы все-таки добились своего, - прохрипел он.
   - Да, черт возьми! Я сдержал свое обещание! - глаза Нулина победносияли. - Если хотите, можете переговорить со своим приятелем. Попросить,скажем, у него прощения. Мы так часто не успеваем сделать это при жизни.
   - Нет! - Густав панически вскинул руки. - Только не это!
   - Вы в самом деле боитесь их?
   - Да, боюсь, - голос не слушался Густава. - А вы... Вы сами еще неосмыслили, что натворили. Мир погибнет от вашего открытия. Потому что...Потому что вы заглянули в бездну!
   - Вполне возможно, - легко согласился Нулин. - И что с того? С чеговы взяли, что мир погибнет? Не так уж мы все безнадежны. Даже атом несумел загасить жизнь на планете. Из века в век люди жили любопытством, чеми обеспечивался всеобщий прогресс. Неужели вам самому неинтересно, чтопроисходит с нашей душой после смерти? Остается ли она на Земле илиотправляется в Космос, в другие миры? А узнать что-нибудь про рай?.. Можетбыть, он и впрямь существует? Разве это не здорово?
   - Тогда упомяните еще про ад. А что, если существует и он?
   - Что ж, по крайней мере мы будем знать это наверняка, - Нулинотважно кивнул. - Скажите, Густав, вас действительно устраивает рольслепого котенка?
   - Нет, - Густав сумел взять себя в руки. - Но человечество непереварит вашей правды.
   - Сомневаюсь, Густав. Весь наш прогресс - не что иное, какпоследовательный перебор одной истины за другой. До сих пор мыпреодолевали самые различные препятствия, преодолеем и это. Кроме того,мы, конечно же, повременим с оглаской. В ваших словах есть резон, иассоциация, которую мы создадим, займется тщательным изучением всего того,что действительно может повредить людям. А параллельно мы продолжимнаучные изыскания. Телепатия, левитация, путешествие души, ее общение синым разумом, иными мирами... Задумайтесь! В наших руках ключ отбесконечного числа тайн! В свое время Туленхэйм неосторожно проговорился овозможности диалога с потусторонним миром. Он знал, что говорил!..
   - Но разве вы не сказали, что тот же Туленхэйм объявил закон оневозвращении познавшего?
   - Его можно понять. Он жил во времена, когда подобные открытия ненаходили должного понимания и должной почвы. Так что будем считать, что онсхитрил. Согласитесь, кое-что мы ведь уже узнали. И что же? Вы, я, Тония -все в полном порядке.
   Опустив голову, Густав задумался.
   - Может быть, вы и правы. Тем не менее, я не хотел бы здесьоставаться.
   - Но вы подтвердите достоверность опытов?
   - Можете в этом не сомневаться. Протоколы исследований я подпишу.
   Тяжелым шагом Густав пересек лабораторию и вышел в коридор. Вслед емудонеслось:
   - Вы чудесный парень, Густав, но увы, вам не хватает юмора!..
   Густав стоял уже возле лифта. Ему оставалось нажать клавишу вызова иподняться наверх. Он действительно не хотел оставаться в шахте. Гигантскаяподземная лаборатория душила его, высказывания Нулина заставлялискрежетать зубами. Совсем как в детстве, возникало желания накрыться сголовой под одеялом или припустить во всю прыть от надвигающейсяопасности.
   Густав раздраженно оглянулся. Этот Нулин - восторженный болван! Изтех фанатиков, что, не задумываясь, вторгаются в святая святых. Сначалавзрывают какой-нибудь атолл, а потом уже задумываются...
   Ругнувшись, Густав сердито поглядел на дверцы лифта и снова потянулсяк щитку вызова. Какого черта!.. Палец погрузился в клавишу, не ощутив нималейшего сопротивления, а следом за ним в бетонной панели исчезла всякисть. Выдернув руку, Густав посмотрел вниз. Только сейчас он сообразил,что не чувствует пола под ногами. Его пробрала дрожь. Что это?!Левитация?.. Видимость шага?.. Он рванулся назад в лабораторию. По дорогене успел отстраниться, и плечо прошло сквозь каменный угол коридора. Страхледяным обручем перехватил сердце.
   - Густав? Вы вернулись? - Нулин растерянно взглянул на него. -Понимаете у нас тут какая-то чепуха. Никак не можем переключить ни одинтумблер.
   С таким же успехом он мог бы ударить Густава по физиономии. Ноги упредставителя института подкосились, из горла вырвался хриплый звук. Вглазах Нулина вспыхнуло беспокойство.
   - Но вы же не думаете в самом деле, что мы...
   Тония ласково погладила руку своего кумира.
   - Ты снова волнуешься, милый. Тебе надо успокоиться. Густав смотрелна ее руку и чувствовал, что волосы у него встают дыбом. Плавно движущаясяладонь наполовину погружалась в предплечье Нулина. Вытаращив глаза,великий экспериментатор с воплем подскочил.
   - Что-нибудь не так? - Тония машинально потянулась к прическе,
   - Ту... Туленхэйм, - заплетающимся языком пробормотал Нулин. - Непонимаю. Ведь он не упоминал ни о каких приведениях...
   - Надо отдать ему должное, старик был не глуп и знал, когда следуетостановиться.
   Голос был совершенно незнакомый, и все трое обернулись, какужаленные. Над телами мертвецов покачивались три мутных облака. Низкийвибрирующий голос принадлежал одному из них. Густав с дрожью наблюдал, каквсе отчетливее проступают из колеблющегося тумана человеческие контуры.Ближайшая к ним фигура медленно отплыла в сторону и помахала им бледнымподобием руки.
   - Теперь вы такие же, как мы, ребята! Добро пожаловать в мир теней!Вы столько о нем говорили, что пора бы вам познакомиться с ним поближе.
   К говорящему призраку присоединилось еще одно облако.
   - Привет, Густав! Я вижу, ты все такой же сердитый? В твои годы надостановиться более миролюбивым. Что может быть хуже брюзжащего старика?..
   Лаборатория подернулась странной дымкой. Помещение исчезало наглазах, расплываясь на отдельные фрагменты, теряясь за серой пеленой.Густав с отчаянием шагнул к Нулину.
   - Да сделайте же что-нибудь!
   - Я... Я попробую...
   С видимым усилием Нулин поднялся из кресла. Туманные силуэтыпризраков недобро хихикнули. Тело Нулина с закатившимися глазами, сраскрытым ртом осталось сидеть. В воздухе стояла его полупрозрачная копия.Громко взвизгнула Тония, и тотчас что-то с шумом повалилось под ногиГустава. Он даже не посмотрел вниз, продолжая стоять не двигаясь, затаивдыхание. Он уже знал, что ему суждено увидеть...

Наверх.

 

 

«Клуб писателей - «Золотое перо»

   Приглашаем вас посетить наш сайт!
   Здесь вы сможете не только опубликовать свои произведения и почитать произведения других молодых авторов, а ещё и получить объективную критику. К вашему вниманию предоставляются учебные материалы, и ведение собственной рубрики на сайте, а так же свой личный кабинет, где вы сможете представить не только свои произведения, но и информацию о себе, фотографии, рисунки, обращения. Мы предоставляем вам неограниченный обзор для самовыражения. У нас ещё нет вашего рассказа? Тогда вперёд на сайт, мы ждём вас!

---

«BookWorm»

   BookWorm - это новый электронный журнал, посвященный книгам и всему, что с этим связано. А с этим связано: сами книги, пародии на них, стихи, всякие разные статьи, философия, обзор книг и, конечно же, юмор.
   Не все это конечно связано с книгами, но связано с литературой в общем.

---

«Вселенная Фантастики и Фэнтези - Союз Молодых Авторов»

   Проект создан для молодых, начинающих и всех остальных творческих людей пишущих свои произведения. На нем можно опубликовать свои статьи, рассказы и другие виды творчества. Достаточно только написать Администратору Проекта письмо с описанием того, что бы вы хотели выставить на сайте проекта.
   И вам будет открыт доступ к Админ панели сайта. Это дает возможность выставлять свои статьи, рассказы и другие произведения на сайте. Все произведения могут обсуждаться на Форуме Вселенной Фантастики и Фэнтези - Союз Молодых Авторов.
   Основная тематика проекта - Астрономия, Фантастика и Фэнтези.
   Здесь также можно подписаться на рассылки этой тематики, просмотреть архив некоторых рассылок входящих в данный проект!

---

«Рассылка сайта «Белые Грани»

   Рассылка посвящена уникальной технике росписи природного камня, выполненной в разных стилях и жанрах: коралловые звери и озерные лисы, духи стихий и орнаментальные пейзажи - всё это вас ждет на страницах рассылки.
   А так же: работы в стиле фентези, анонсы обновлений на сайте для молодых авторов Голубая Химера, ваше творчество и многое другое.