* * *

ИКОТА "ЭКСЛИБРИСА"

Date: Fri, 1 Sep 2000 04:11:40 -0500
To: editor@ng.ru
From: mp@mipco.com

Игорю Зотову, ответственному редактору ExLibris, приложения к "Независимой газете"
Виталию Третьякову, главному редактору "Независимой газеты"

1 сентября 2000

Господа, а точнее, экс-товарищи из "ЭксЛибриса"!

В разделе КНИГИ, ПРИСЛАННЫЕ В РЕДАКЦИЮ в номере 33 (156) от 31 августа 2000 г.
Вы опубликовали следующую строчку:

Баевский Д. Парапушкинистистика. - М.: M.I.P., 2000.- 240 с.

В этой строке Вы исхитрились сделать, по меньшей мере, три ошибки:
1. Правильное название книги "Парапушкинистика", с лишь одним суффиксом "ист".
2. В русской библиографии буквой М обозначается Москва как место издания, чем Вы справедливо пользуетесь в описаниях других книг в списке. Однако "Парапушкинистика" издана не в Москве, что в России, а в Миннеаполисе, что в США.
3. Третье издание "Парапушкинистики", в котором действительно 240 страниц, издано в 1999 году, а не в 2000.

Далее, это издание "Парапушкинистики" уже объявлялась более года назад в том же разделе КНИГИ, ПРИСЛАННЫЕ В РЕДАКЦИЮ в номере Ex Libris от 15 апреля 1999 года.

Такое нагромождение ошибок можно было бы молча посчитать результатом повсеместного недостатка финансирования, пагубного влияния постмодернизма, плачевного состояния российского флота и обуглившейся телебашни, если бы не одно важное обстоятельство. В "Парапушкинистике" рассказывается о всероссийском замалчивании вот уже в течение четырнадцати лет "Тайных записок 1836-1837 годов" А. С. Пушкина, изданных на семнадцати языках. В "Парапушкинистике" также описана бесславная потуга "Независимой газеты" издать "Тайные записки" в 1992 году.

Поэтому вышеперечисленные ошибки несут особый смысл, выявляя подсознание сотрудников Экслибриса:
1. Страх перед "Тайными записками", который проявился в заикании при написании "Парапушкинистики",
2. Латентное желание, чтобы "Тайные записки", наконец, были изданы в Москве,
3. Греховную мечту о том, чтобы появилось новое издание "Парапушкинистики" в 2000 году.

Что же касается повторного объявления о "Парапушкинистике", то это лишь ещe: одно доказательство существования навязчивой идеи, овладевшей сотрудниками Экслибриса - увидеть "Тайные записки" изданными в России.

Спешу Вас успокоить - помощь идe:т: одно из самых респектабельных издательств Москвы предложило М.I.P. Company издание "Тайных записок", и переговоры идут полным ходом. Кроме того, готовится четвe:ртое издание "Парапушкинистики", в котором будет уже более 350 страниц.

Так что держитесь там, на Экслибрисе. Ещe: не всe: потеряно в русской литературе.

Давид Баевский
M.I.P. Company, Minneapolis, USA
http://www.mipco.com

* * *

ТОЛСТУШКИ

Не поймите меня неправильно - я люблю всех женщин, без всякой сегрегации. Именно в этом и заключается истинная любовь к женщинам, ибо всe: остальное - это любовь не к женищнам, а их типажам, которые на данный период времени считаются красивыми.
Среди женщин достойное место занимают толстушки. Очевидно, что количество женщины прямо пропорционально количеству еe: плоти.

Нынешний общественный вкус пытается умерить женщин, и так безмерно отнимающих у мужчин права, привелегии и власть. Осуществляет он это с помощью установления канона женской красоты, составленного из весма компактных кусков плоти. Есть в этой тенденции, конечно, и практическая сторона - чем тощее женщина, тем легче подобраться к любому еe: отверстию, и все кама-сутры становятся легко выполнимыми. Однако и проткнуть живот изнутри можно - тоже не велика радость.
С женщиной же большого веса особо не развернe:шься - посадить еe: на себя окажется позой самоубийства - важное дополнение в Кама Сутре.
Остаются оптимальные златосерединные женщины. Но о них уже написано множество сказок.
А вот бедные толстушки притесняются изо всех эстетических сил. Хотя раньше (не знаю, как сейчас) крестьяне тощих городских и за баб не считали. Даже художники с давних времe:н за кого ни возьмись, от Рубенса и Ренуара до посейденешних, обильной женской плотью насытиться не могли и не могут.
Есть несметное число обществ, принимающих толстых под своe: жирное крылышко, есть несчe:тные любители исключительно огромных женщин. Вот и я решил помянуть толстушек добрым словом. Ведь хорошо же с ними оказаться в голодающем месте - и ебать можно, и откусывать по кусочку то там, то тут.
Да и не забывать нужно, что пока толстая сохнет, тонкая - сдохнет.

Михаил Армалинский

ПОЭТИЧЕСКИЕ ПРЕДПОЧТЕНИЯ

Странные влечения были у этого Поэта, такие же, казалось бы, взаимоисключающие, как и его поэтический талант и баснословное богатство, которое он унаследовал.
Поэта сего влекли чрезмерно толстые женщины, тогда как время он проводил со стройнотелыми красавицами. Как известный человек, ведущий светскую жизнь, он был постоянно на виду, и ему приходилось для сохранения приличий появляться в обществе только с элегантными и красивыми женщинами.
С толстыми, а часто и вообще с бесформенными женщинами он встречался тайно.

Руки, губы, и всe:, чем Поэт мог пробовать женщину на ощупь, требовали обилия плоти, а общаться ему приходилось с тонконогими, сухопарыми манекенщицами. Во всяком случае так они ему представлялись по сравнению с теми, желанными.
Кроме того, его любовная лирика, обращe:нная к женщинам, подразумевала красавиц, как полагали читатели и критики. Если бы вдруг стало известно о поэтиных предпочтениях, то его поклонники, а особенно поклонницы, могли не только разочароваться в нe:м, но и даже возненавидеть.

Когда в двадцатилетнем возрасте он впервые осознал своe: влечение, то на первых порах Поэт облюбовывал и облюбливал просто полных женщин, потом уже откровенно толстых, а затем стал искать только таких, плоть у которых была буквально необъятной.
Но странное дело - когда он добывал толстых женщин, то колыхаясь на них, он в мечтах представлял себе стройную любовницу, а когда он проводил время со стройной женщиной, ему всегда не хватало еe: плоти, чтобы чувствовать себя полностью в неe: погружe:нным.

Ли была женщиной высокого роста и носила свободную широкую одежду, которая, как она была уверена, скрывала еe: огромное тело. Лицо Ли было, хотя одутловатым, но красивым, и это было для Поэта необходимой принадлежностью обильной женской плоти.
Поэт познакомился с ней в небесах. Вернее, в самолe:те, где они сидели в широких креслах первого класса, а Ли в него помещалась с великим трудом и поэтому большую часть полe:та стояла. Когда они приземлились, она уже была готова выполнить все земные желания Поэта.

Обыкновенно женщину встречают по лицу, а провожают по насыщении еe: телом. Уродливое лицо нередко может оказаться существенным препятствием для эстетически чувствительных мужчин, среди которых не последнее место занимают поэты. Посему, чтобы не оскорбить своего чувства красоты, мужчины бывало укрывали некрасивое лицо женщины задранной юбкой, тряпкой, одевали ей на голову мешок или совершали священнодействие в темноте - и всe: для того, чтобы отталкивающее лицо не портило пейзаж прикладных частей женского тела.
Нередко инициатива прикрытия лица исходила от самокритичной женщины, которая предлагала: "Хочешь, лицо прикрою?" Такой честный порыв мог возникнуть у женщины только от страстного желания заработать или бесплатно отблагодарить своим телом.
Размышляя над своими влечениями, Поэт пришe:л к заключению, что когда лицо прикрыто, его как бы и нет, но зато беспрепятственно раскрывается панорама с глубоким и влажным ущельем или предстаe:т портрет "губки бантиком" ануса. В процессе падения в ущелье или когда анус под давлением, перестаe:т быть молчаливой точкой и произносит букву "о", можно себе навообразить любое красивое лицо. Главное, чтобы хую было сладко, тогда и тебе всему сладко будет. Взор твой видит роскошествующую пизду, мягкий живот с точным центром пупка, лобок разнообразной густоты и цвета и хуй, утопленный в блаженстве, вылезающий как бы сделать вдох и снова ныряющий во влагалище ли, в прямую ли кишку, в коих бы ему попеременно жить да жить и горя снаружи не видать.
Но на этот раз всe: переврнулось не с ног на голову, а с головы на живот. Ли была красавицей. Лицом. Годов ей было двацать три. Голубые глаза, густые каштановые волосы, налитые губы, всегда готовый лизать язык. Ли предупредила Поэта о своей необычной толщине перед первым раздеванием. На что он ответил: "Я люблю полных женщин, исходя из простого и очевидного принципа: чем больше у женщины плоти, тем больше самой женщины".
Однако, когда Ли сняла с себя одежду, еe: красивое лицо перестало притягивать поэтин взгляд и не потому, что он увидел пизду, а потому, что он еe: не увидел. Вернее, он еe: увидел позже, но с трудом. А дело обстояло так: взору Поэта открылось тело, не похожее на человеческое, это были огромные куски бесформенного мяса, которые начинались сразу под грудью и спадали вниз. Сама грудь неузнаваемо терялась в грудах мяса, которые сразу под ней возникали в форме не связанных друг с другом кучек, холмиков и горок. Соски с трудом угадывались в огромных складках, которые вовсе не выглядели грудями, и только место их расположения указывало на их общепринятое название.
Посередине живота проходила вертикальная складка, разделяющая левый и правый массив мяса. Пупка не было. Лобок был скрыт провисающим мясом, которое прятало бe:дра и доходило чуть ли не до ляжек, как мини юбка. Поэту пришлось задрать эту "юбчонку" на живот, чтобы открылся лобок и в раздвинутых ногах замаячила знакомая суть, не тронутая вышетворящимся уродством и лишь перекликающаяся с красотой лица.
Выстраивались две вехи красоты, между которыми торжествовало уродство. Теперь Поэт старался не отрывать глаз от еe: лица, пока распоряжался хуем так, чтобы он вошe:л в исправно влажное отверстие под глыбами мяса. Когда проникновение состоялось и хуй почувстовал себя как дома, торс поэта кое-как укрыл собой мясные глыбы под ним, но они вылезали по сторонам, а красивое, вошедшее в блаженство лицо сияло перед поэтическими глазами. На краткие мгновенья всe: стало прекрасным.
Когда любовники очнулись, Поэт решился спросить Ли, что с ней случилось, произошло или приключилось, сделавшее еe: такой... плотеобильной. Ответ еe: был медицински чe:ток: Ли родилась с кишками наружу, и ей была сделана операция по вкладыванию их вовнутрь живота. Возможно, эта операция нарушила процесс размножения клеток, и они стали плодиться беспорядочно, в основном на территории груди и живота. Ноги и руки тоже отозвались на это нарушение, и с них волнами свешивалось мясо. Создавалось впечатление, что мышцы отказались работать и плоть болтается как попало. Однако Ли весьма резво для своих размеров могла двигать всеми конечностями.
Поэт пытался унять своe: потрясение и переводил глаза от живота к лицу, но взгляд снова возвращался на живот. "Неужели уродство влечe:т нас не менее сильно, чем красота?" - спрашивал он себя.
Как бы там ни было, но красота и уродство в данном случае сосуществовали бок о бок, а точнее - лицо о торс.

Ли наблюдала за Поэтом спокойно - с ней уже случалось, когда мужчины отчаянно на неe: стремились, но как только она обнажалась, у них отвисали челюсти, обвисали члены и ужаснувшиеся мужчины в отвращении стушe:вывались, пренебрегнув зияющей пиздой, которой Ли стремилась их привлечь, задирая наверх свисающее над лобком мясо. Получалось нечто противоположное ожидаемому п вожделенная нагота женского тела не соблазняла, не влекла, а отталкивала.
Лишь один раз Ли удалось в полумраке обмануть мужчину и, не раздеваясь, задрать платье, но не слишком высоко, а лишь для того, чтобы открыть доступ ко влагалищу. Она умудрилась под платьем подтянуть наверх мясную "юбчонку", и мужчина впопыхах справил своe: дело. Но когда он всe:-таки разобрался, что к чему, он убежал так же резво, как и его предшественники.
Поэт же оказался стойким. После первого шока, который был связан больше с ошеломлением, чем с отвращением - ведь в чрезмерную женскую плоть он всегда стремился - Поэт оправился достаточно быстро. Для отдохновения глаз он попросил Ли перевернуться на живот, чтобы не видеть его. Но и спина была залита слитками плоти. Зад же у Ли был вполне красив, как еe: лицо, и анус жадно вбирал Поэтический хуй, но в стороны от ягодиц, на уровне где должна была быть талия, расплывалось мясо, и зад напоминал желток в глазунье, красующийся в растe:кшемся белке, хотя, разумеется, не был жe:лт, а вполне достойного цвета.
Поэт старался не смотреть на окружение, а лишь в жирную точку ануса. Подобное он научился производить и с пиздой - только ею радовался глаз, и потому он вычленял еe: из тела и по возможности пренебрегал уродливой оправой.
Ли напоминала русалку по тому разочарованию, которое она в себе таила п женщина с отталкивающим телом, к которому влечe:т красота еe: лица. Но благодаря всe:-таки наличию двух отверстий, Ли была прекраснее любой русалки.

Отправляясь на тайную встречу с Ли, Поэт грезил только этими двумя отверстиями в еe: необозримом теле. А на обратном пути, потеряв к ним интерес, он размышлял об отвратности остальной еe: плоти. Но через некоторое время желание возвращалось, и бесформенность мяса начинала даже увлекать Поэта - он говорил себе, что получил то, о чe:м мечтал: обилие женской плоти, но собранное в кучу.
Что же касается Ли, то она была безмерно счастлива, ибо нашла-таки любовника, да ещe: богатого, да ещe: Поэта. Хотя за последнее ей пришлось в итоге пострадать, правда хэппиэндно. Ведь всякий поэт по сути своей обладает бурной фантазией, и Поэт, о котором идe:т повествование, не был исключением. А фантазии влекут нас жить.

Углубившись в Ли и созерцая еe: мясо, обхватывая его руками и как бы сгребая к центру, будто оно поднимающееся и убегающее тесто, Поэт, как обычно, мечтал о прекрасных линиях тонкой талии да округлых ладных бe:дер.
Когда же Поэт оказывался в тех же позах со своими красивыми поклонницами, он, уже привычно, представлял на их месте плотеобильную Ли.
В глубине души его тяготила такая двойственность желаний. Насколько было бы беззаботней, думал он, удовлетворяться красавицами, которые у него имелись в избытке - насколько было бы замечательно, если бы уродство перестало его влечь.

Однажды ему попался в руки журнал, посвящe:нный художественной татуировке. В нe:м приводились фотографии различных частей тела с филигранными, изощрe:нными работами татуировщиков. На одной спине была вытатуирована танцовщица в ярком платье, с веером и кастаньетами, изгибающаяся и манящая. Эта татуировка натолкнула Поэта на мысль, которая вскоре превратилась в навязчивую фантазию - а еe: следовало немедля выполнить, как он это делал со всеми ними. Но для участия в выполнении этой фантазии требовалось согласие Ли. Впрочем, она ради того, чтобы сохранить к себе интерес Поэта, пошла бы на всe:, о чe:м бы он ни попросил. И Поэт об этом без труда догадывался.
Дальше всe: дело было за деньгами, которых у Поэта водилось предостаточно. Он связался с татуировочными художниками и выбрал из них лучшего, который писал по телу картины с мельчайшими, точно выведенными деталями. С ним Поэт обсудил не только рисунок, который должен был вытатуировать художник, но и тип туши. В туши состояла особая важность, о которой ниже - она была не менее важна, чем сам рисунок. Художник нашe:л специалистов по древним татуировкам из Африки и Южной Америки и получил тушь, за которую Поэт заплатил маленькое состояние. Было известно о секте татуировщиков, на которых не действовал яд самых опасных змей, вследствие чего все почитали их за волшебников и магов. Оказалось, что постоянно татуируя друг другу изображения на теле, они использовали краску, в которую добавляли крохотные порции яда от разных змей. Регулярно накалывая татуировку такой краской, они таким образом делали прививки, вырабатывая в себе иммунитет к змеиному яду.

Художник-татуировщик приезжал в особняк Поэта ежедневно в течение нескольких месяцев. Ли пришлось на это время поселить в особняке, чему она была несказанно рада. Более того, Поэт взял еe: на содержание, так как работать в течение этой почти ежедневной и фундаментальной процедуры было просто невозможно. Две служанки, медсестра и врач были приставлены к Ли, чтобы следить за еe: самочувствием во время длительного процесса татуировки.
Однако радости у Ли убавилось, когда Поэт объявил ей, что не будет заниматься с ней любовью пока на еe: теле ведутся работы, так как не хочет видеть татуировку, пока она не будет полностью закончена. Будучи человеком соболезнующим чужим бедам, Поэт разрешил, если ей удастся, соблазнить художника-татуировщика, чтобы он, имея полный доступ к еe: телу, мог бы проникать в него не только иголками. Ли жаловалась потом, что всe:, к чему ей удалось склонить художника - это получить его позволение удовлетворить его ртом. К остальному еe: телу художник не пожелал прикасаться, кроме как иголками.
Поэт тем временем продолжал свою половую жизнь, меняя стройных на толстых и толстых на стройных. Но среди толстых не было такой прекраснолицей, и в то же время такой плотеобильной, как Ли.

И вот наступил день, когда можно было принимать работу. Ли волновалась больше всех - она понимала, что от успешности татуировки зависит еe: будущее с Поэтом. Приe:м работы происходил, как и было решено, вечером в спальне. А именно - в действии.
Когда Поэт вошe:л в полумрак будуара и взглянул на широкую кровать с балдахином, он прежде всего увидел на мягко подсвеченной подушке красивое лицо Ли. Издали обнажe:нное тело еe: испускало туманный свет, ибо краски, которые использовал татуировщик, были, по договору, флюоресцирующие. Подойдя ближе к кровати, Поэт увидел произведение искусства: на кровати лежало идеальной формы женское тело с головой Ли: на бескрайней плоти была вытатуирована тонкая талия, небольшие груди, пропорциональные полные бe:дра, нежный живот с пупком посередине. Эта картина занимала, наверно, лишь десятую часть плоти Ли, которая была не видна за пределами светящейся розовой татуировки. Очертания длинных стройных ног соединялись татуировкой бe:дер так, что лобок и пизда совпадали по месту с границами татуировки. Поэтому, когда Поэт попросил Ли развести ноги, ему открылся вид, вполне уместный для мастерски изображe:нного роскошного тела.
- Повернись на живот, - скомандовал Поэт, и Ли медленно, с огромным усилием перевернула свою плоть. По пути, когда она оказалась на боку, светящаяся стройная фигура вдруг обнаружила свои границы - на боках ничего татуированного не было, и в полумраке он предстал тe:мным пятном, затмившим линию края красоты. Но через мгновение, когда Ли перевалилась на живот, глазам Поэта открылась вторая половина дивной фигуры, вытатуированной на спине, ягодицах, ногах. Художник поработал не только над совершенством очертаний, но и над фактурой кожи - еe: цвет поглощал все неровности, бугры и впадины плоти Ли, попадвашие внутрь изображения прекрасного тела. Как спереди, так и сзади главное отверстие бe:дер оказывалось точно в нужном месте светящейся плоти.

Удовлетворe:нный увиденным, Поэт должен был теперь насытиться прочувствованным - он сбросил с себя шe:лковый халат, подошe:л к лежащему на животе телу, раскрыл светящиеся ягодицы, положив руки не внутри татуированных идеальных очертаний, а вне их, на свисающую плоть. Между ягодиц зиял мрак, в котором он умел перемещаться на ощупь. И вот Поэт замер в глубине, охватывая руками чрезмерную плоть, но видя перед глазами сияющее совершенство меры.
Затем он попросил Ли перевернуться на спину (для чего ему пришлось сойти с кровати, потому что места для Поэта при перевороте не хватало), и насладиться зрелищем спереди и ощущениями входа в творилище будущего.
Счастливая Ли спрашивала:
- Как я тебе нравлюсь?
- Ты прекрасна! - искренне восклицал Поэт, распахнув руки, чтобы держаться за еe: бока. Он осторожно прикасался к нарисованному, боясь что-либо повредить, смазать, будто это был свеженаписанный холст.
Как прекрасен был теперь лик тела! Каким особо восторженным было теперь ощущение огромности плоти!
Казалось бы, мечта Поэта свершилась - в одной женщине он нашe:л воплощение двух своих противоположных устремлений.
Для Ли это тоже была победа - она поняла, что теперь Поэт принадлежит ей больше, чем прежде, и доказательством этому было то, что он оставил еe: жить в своe:м доме, отведя целый этаж в еe: распоряжение - меньшее пространство для еe: тела стало бы для него тюремной камерой.

Но следствия татуировки на этом не закончились, а только начинались. Светящаяся тушь была полна других свойств, которые вскоре начали вступать в действие. Линии, являвшиеся границами прекрасных очертаний красивого женского тела, стали работать как медленные ножи. Химический состав краски, которой они накалывались, был таков, что она медленно разъедала плоть, но только в том месте, где эта линия была наколота. Этот процесс сопровождался бы ужасной болью, если бы в состав туши не входили сильные болеутоляющие вещества. В течение долгого времени татуировки организм наполнялся веществами, которые выработали иммунитет к боли на несколько недель, чего должно было вполне хватить для полного осуществления плана. В течение этого времени Ли находилась как бы в полусне. Служанки делали ей массаж, переворачивали, сестра следила, чтобы у неe: не возникло пролежней и заставляла Ли подниматься с кровати и ходить. Врач пристально наблюдал за всеми функциями организма.

Вскоре татуированные линии, дававшие очертания прекрасного тела, превратились в глубокие порезы. Они не кровоточили, потому что порезы росли достаточно медленно, и тело успевало заживать по мере их углубления с двух сторон: спереди и со спины. Разрезы шли в теле навстречу, как строители, с двух сторон прорубающие тоннель.
Поэт объяснил Ли, что таким образом удастся избавить еe: от лишней плоти, и Ли, полностью доверяя Поэту, принимала всe: исходящее от него как должное, тем более, когда она не испытывала никакой боли.
Наконец наступил момент, когда в самом тонком месте тела, на руках разрезы соединились, и часть плоти, как рукава, осталась лежать на постели, когда Ли подняла руки. Они ей казались теперь такими лe:гими и сильными. Врач аккуратно отрезал отвалившуюся плоть от той еe: части, которая ещe: держалась, но вскоре должна была тоже отпасть.

Одним утром Ли пробудилась, потянулась и, как выспавшаяся красавица, села на кровати, небывало стройная и лe:гкая. Еe: отрезанная татуировкой плоть осталась лежать на простыне, как тесто, из которого вырезали женскую фигурку одним нажимом формочки. Ли была настолько счастлива своей лe:гкостью, подвижностью и абсолютной новизной ощущений, что она даже не обращала внимания на Поэта, любовавшегося ею, и на врача, который пытался рассмотреть все "срезы" тела Ли. После освобождения от лишней плоти оставшееся тело обрело особую чувствительность - при прикосновении к периметру Ли ощущала боль, как от прикасания к не до конца зажившей ране, которая затянулась ещe: лишь очень тонким слоем кожи. Поэтому, чтобы избежать всяких прикосновений к торцу тела, она ходила совершенно обнажe:нная с растопыренными руками и ногами, чтобы ноги не тe:рлись друг о друга, а руки - о бока.
Поэт боялся к ней подступиться, по привычке раскрывал объятья для необозримой плоти и обнимал воздух.

Через неделю Ли исчезла, оставив записку, где благодарила Поэта за подаренную ей новую жизнь, которую она хочет жить заново, причe:м в другом городе. Она просила не обижаться на неe:, обещала, что вернe:тся - просто ей необходимо было пожить наедине с собой и потом заново войти в человеческое общество иной женщиной.

Поэт восринял исчезновение Ли в высшей форме поэтически, другими словами - философски, хотя не поверил в еe: обещание вернуться. В нe:м тоже, показалось ему, произошли перемены, и его неистребимая тяга к толстым женщинам постепенно исчезла. Женская красота перестала быть для него противоречивой из-за постоянного требования еe: отрицания, и Поэт чуть было не женился на одной из самых популярных кинозвe:зд. Однако по зрелому размышлению он решил повременить, когда к нему стала проявлять неотступный интерес знаменитая и не менее красивая журналистка. Но и на журналистке, писавшей замечательные статьи о его книгах, он тоже решил не жениться. Вместо этого он написал книгу весьма проникновенных стихотворений о женской плоти.

Через год к воротам поместья Поэта подъехал автофургон. Шофe:р и пассажир долго что-то объясняли охраннику. Охранник связался с начальником, а тот - с самим Поэтом, который приказал пропустить приехавших визитe:ров. Когда автомобиль остановился у парадного подъезда, Поэт вышел из дверей. Он увидел с трудом вылезающую из автобусика Ли. На ней опять было широкое платье, но теперь даже оно не могло скрыть обилия плоти, которая вновь наросла на ней. Поэт бросился навстречу к Ли и обнял частицу еe: огромного тела.

* * *

Прогнал я все свои стишатные книжки на поиск корней "толст" и "жирн", чтобы найти по теме. Вот, нежирно, но нашe:л:

Из книги Михаила Армалинского "Маятник"

* * *

Пристало проживать с тобой,
предвидя верное прощанье.
Любовь растили на убой
и ей жиреть не запрещали.

Среди былых костей и кож
и мясо наросло и сало -
пора еe: пустить под нож
пока она тощать не стала.

Но страшно нам увидеть труп -
глаза смыкаем мы в постели,
надеясь, что любовный круп
ещe: немного потолстеет.

Из книги Михаила Армалинского "По Обе стороны Оргазма"

* * *

Мне нужен не оргазм, а буйная мечта,
которую оргазм утихомирит.
Разъятая пизда, горячая моча
мой заливает хуй, скользящий в жарком жире.

Теперь в тебе светло, и ты на стон готова,
и, то вобрав в себя, то выпятив живот,
ты наш роман творишь, не говоря ни слова,
и ногопись в огонь, кончая, бросишь снова,
но не сгорит она, а лишь огонь прибьe:т.

Пройдут недолговечные минуты,
и ты опять, ногами раздвоясь
и на меня пахнув извечной тайной смутой,
всесильно призовe:шь продолжить нашу связь.

Из книги Михаила Армалинского "Вплотную"

* * *

Желание тела с отверстием спереди
и с выпуклостями на уровне груди
приходит с обязательностью смерти,
и онанизмом не скажешь ему погоди!

Это тело считается другого рода,
потому что оно кровоточит раз в месяц,
независимо, принимает ли роту
мужчин или муж отверстия месит.

Это тело способно толстеть животом,
если вовремя чашу терпенья наполнить.
Это тело способно заполнить весь дом
мельтешеньем телец. И в полночь, и в полдень

это тело меня поражает собой,
открывая мне цель попадания в щель.
Но владеет сим телом, как и моею судьбой,
чудовище. Будем звать его женщиной отсель.

До свиданий
Михаил Армалинский