Литературный журналец Михаила Армалинского General Erotic N133

General Erotic N133
http://www.mipco.com/win/GEr133.html

30 сентября 2005

Михаил Армалинский
ВРЕМЯ ПРЁТ ХОХОТНО


Дорогие прочитатели! А правильнее - не дорогие, а дешёвые, так как бесплатно
обчитываете меня на интернете. Но я не в обиде - лишь бы вас "числом поболее".
А что "ценою подешевле" - так выбирать не приходится - не гостиная по приглашению,
а интернетовщина.

Вот стою я перед вами на интернетной сцене, перед микрофонами поисковиков и собираюсь
развлекать смехотворным монологом под рукоплескания последующих электронных писем.
Этот стон теперь спамом зовётся.
Впервые я смехачом заделываюсь, а у юмориста скетч первый (блин!) - комиком.

Итак, время прёт, я старею, но не устареваю. Казалось бы, ничего смешного: "старение
- крови медленное струение", а всё равно хохотно лишь на себя взгляну с присталью.
А на других посмотришь - тоже обхохочешься, хотя не так мокро.

Есть у меня в придворной аптеке знакомый эмигрант-провизор. Он - настоящий провидец:
меня издалека завидит и на всю аптеку моё появление предсказывает. Болел я недавно
бронхитом, купил у него антибиотик. Вылечился. Прихожу через пару дней, а он
спрашивает меня во весь голос:
- Ну как, помог антибиотик? Бронхит прошёл?
- Помог-помог, - говорю - и в доказательство протягиваю ему рецепт на виагру.
Он криво посмотрел на меня и отсчитал четыре голубенькие мечты, сбросил их в
баночку и вручил для целевого пользования.
Назавтра иду в аптеку очередное лекарство заказать и опасаюсь, что провизор выкрикнет
вовсеуслышанье: "Ну как, помогла виагра? Хорошо стоИт?"
Но аптекарь не только не выкрикрикнул, а вообще в мою сторону не смотрит - наверно,
после виагры уважать перестал. Но я ведь не импотент, хуй прекрасно стоит. Правда,
на четвереньках.

Решил я в другую аптеку ходить, взял эмигрантские "жёлтые страницы", посмотреть,
где русскоговорящая аптека есть. Раскрыл книжицу, а на меня как пахнуло... Понятно,
почему называются "Жёлтые странцы", потому что пресса - жёлтая. Посмотрел я на
рожи и хари в рекламах русских бизнесов и сразу стало ясно, с кем дело нельзя
иметь.
Слава богу, я не на Брайтоне живу, а в Америке, так что нашёл-таки аптеку без
участливых земляков.

Но от России всё равно не спрятаться. Один мой знакомый вернулся из поездки по
"золотому кольцу" (он золотишком промышляет) и всё расхваливает похорошевшую
родину, мол, всё в ней теперь прекрасно и замечательно.
Но я-то помню, что россияне ещё совсем недавно переименовали гесиодовские "Труды
и дни" в "трудодни", да и вообще всё хорошее в России происходит так медленно,
что там даже свет распространяется со скоростью звука.

Мне в Россию ехать ещё рановато: ведь из России уезжают, чтобы хорошо жить, лечиться,
а в Россию едут умирать.
Но даже Америка всех россиян вылечить не может. Тут Моня из Лениградской области
при Санкт-Петербурге приехал голову лечить. Выходит он как-то из русского магазина
с ведром. Остановился, тычет пальцем в пустое ведро и заговорщическим голосом
говорит мне: "Вакуум купил". Он был настолько псих, что его даже в сумасшедшие
дома уже не принимали. Но я разглядел, что на дне ведра лежал диск группы "Вакуум".
Так что, быть может, Моню в сумасшедшие дома не брали, потому что он нормальным
был и под психа косил.

Но всё равно я в русском районе гулять не люблю - там сплошные психи, хотя нормальными
представляются. Я по даунтауну гуляю, по центральной улице, полной ресторанов,
со столиками выпихнутыми на тротуар, за которыми причмокивают и прихлёбывают
мешающие пешеходам бездельники.
Однажды я проходил вплотую вдоль столиков и пить захотел. А также выпить. Я наклонился
взял бокал вина со столика, который особо выпирал наружу, отпил половину и поставил
обратно перед столовавшимися. У остолбенелых американцев не хватило духа броситься
за мной. Так и остались в потрясении пялиться друг на друга с глазами в поллица
и с открытым ртом в остальные поллица.
Но однажды я нарвался на русского. Не успел я пригубить из его бокала, как он
вскочил и схватил меня за волосы, чтоб я не убёг с его напитком. Хорошо, что
у меня с собой голова запасная была - я эту с волосами у него в руках оставил,
быстро запасную нацепил и убёг. Запасная у меня была с лысиной по центру. Вот
почему я теперь такой. Но зато меня с бокалом вина никакой русский теперь за
волосы не остановит.

Когда я не гуляю и не пью чужого вина, я читаю русские книги. В нынешней России
ещё никто не написал роман "Герой Ихнего Времени". А потому я старые сочинения
предпочитаю. Раз перечитывал я роман Каверина "Два купидона". А как закончил,
то под впечатлением двойного залпа стрел пошёл и переспал чужой женой из соседней
квартиры. Ведь если переспал с женщиной, то она уже и не чужая вовсе. Правда,
муж её быстро вернулся из длительной командировки и с моим определением был категорически
несогласен. Вот когда я позавидовал
насекомым, которые совершеннее человека, потому что они могут ебаться на лету.
Так как нам в окно улететь не удалось, то пришлось расцепиться и с мужем разбираться.
Я его успокоил, объяснив, что спас его от несчастного случая, так как если женщина
в разлуке с мужем долго сжимает ноги, то она превращается в русалку. А-то приехал
бы этот муж, а у жены вместо ног - селёдочный хвост. Так что муж осознал и потом
меня благодарил. "Я - не женоненавистник", - убеждал он меня, будучи уверен,
что женоненавистник - это муж, который ненавидит свою жену.

Я его Валюху-развалюху, как и многих других женщин, сказкой-загадкой соблазнил.
У нас пари: не отгадает - отдаётся. Отгадает - всё равно отдаётся. Сказка, естественно,
волшебная, но с математическим уклоном. Конец у неё, как принято в сказках -
приятный. Вот она:

В стране Нихуя жило миллион пизд. А в стране Непизди жило миллион хуёв.
Вот эти страны решили объединиться в единую страну Ебалия. Какой численности
стало население Ебалии?

Женщины, потупив глаза, натужно делали операцию сложения и смущённо объявляли
результат: два миллиона.
- Вот и нет, - торжествовал я, - хуи и пизды совокупились воедино и навеки, а
значит население Ебалии равно лишь одному миллиону.
Женщины радостно признавали своё поражение и вставали в позу. Я для этого их
к себе в квартиру приводил. А сосед, сидящий на скамеечке у входа в парадное,
всё пялился. Однажды, прохожу я мимо него с новой загадкиной-отгадкиной, а он
запевает, во весь голос, чтоб все слышали: "Вечерний звон. Вот мудозвон. Как
много дам приводит он."
Но бог его за такую издёвку покарал - через несколько дней после этой арии он
умер. Фамлия соседа была апокалиптичекской - Трупп. Пока он жил, его все звали
"живой Трупп". А теперь настало время звать просто по фамилии: Трупп.
Пошёл я с очередной отгадывалкой на его похороны - ведь сосед как-никак. Очередная
была Тамара, и у неё имелось много женского товара: грудастая и задастая - проходя
мимо, всегда чем-то заденет. Задела она меня грудью, и я уже мимо не мог пройти
- познакомился, в театр пригласил. А под занавес я под юбку к ней залез.
Так вот, подходя с Тамарой к воротам кладбища, мы обогнали медленно идущих старика
и старушку. А у него ко всему ещё руки трясутся из-за Паркинсона. Вот, думаю,
он себя дрочит автоматически, без всяких усилий - полезная болезнь. От старости
опять-таки выгода.
Задаю моей спутнице риторический вопрос:
- Неужели и я буду таким омерзительным стариком?
- Нет, - утешает меня Тамара, – ты будешь гораздо красивее. Потом зашли
в похоронный дом, где проходило прощание. Трупп молча храпит в гробу. Я продолжил
свою риторику для Тамары:
- Неужели и я буду таким трупом?
А женщина бодрит меня:
- Ты будешь гораздо красивее.

Тамара была смешная: она пребывала в уверенности, что все мужчины её безумно
хотят. А если мужчина в её присутствии зевал, она утверждала, что это знак того,
что он с ней спать хочет.
Одиночество Тамара ненавидела и всячески с ним боролась, планируя на каждый вечер
свидание. Отправляясь на очередное, она оповещала подругу: "Иду делить своё одиночество."
Подруга та - Мара, мне ещё много чего рассказала, когда мы с ней в тайне от Тамары
стали встречаться. Я изо всех сил за обеими подругами присматривал. Ведь если
хорошую женщину оставишь без присмотра - ей сразу приделывают ноги. А их она
уже всегда готова развести. И тут уже не крикнешь: "Положи жену на место!" Ведь
когда женщину пускают на самотёк, у неё начинаются менструации. Но если она под
присмотром, то самотёк прекращается и одна беременность следует за другой.

Так родилось мне от Мары и Тамары по девочке. Дети, это без всякого сомнения
- чудо божественное. И это совершенно очевидно, поскольку: пизда - это машина
времени, хуй - это машинист, а ребёнок - Бог из машины.
Встречаю я лет через десять этих подружек, спрашиваю:
- А как дети?
- Дети? - Хамят - отвечают хором.
Приглашают в гости, на детей посмотреть с чаем. Пришёл с опаской и с тортом.
Матери стол приготовили, посередине бутылка Вьетнамского Шампанского. Сыроежки
устриц. Хлеб колосится.
Но мне бы лучше тушу женщины разделать - она вся из лакомых кусков состоит.
- Где дети, - спрашиваю?
Тут они из-под кровати вылезают и ко мне с криком:
- Купи мне деньги!
Подружки кивают:
- Алиментов же не платил.
Я детей снова под кровать запихал, бросил им пособие для мастурбации: "Своими
руками", чтоб они взрослым не мешали, и обратно за стол с подружками сел.
Первая подружка говорит: - В нашем доме культуры открылась секция секса.
А вторая вторит: - Мы там отличницы, у нас лучшие показатели.
- Ну тогда показывайте свои показатели, показушницы? - говорю.
Они чувствуют - конец игре, у них уже пизды от желания пузырятся.
Я с ними - в кровать, но на ночь боюсь оставаться - бабы большие - заспят.
Попрыгали они на моей скакалочке и смотался я от грехов подальше.

Возвращаюсь домой по ночной земле и думу думаю: можно и Землю выебать - выкопать
ямку размером с хуй, лечь и в эту ямку кончить. Но Землю человечьим хуем не возбудить
- мал слишком, и поэтому человек пользуется искусственным: находит на Земле эрогенную
зону и начинает её сверлить огромным длинным и толстым буром. Доводит Землю до
оргазма, и струя нефти вырывается на поверхность. А из нефти террористы плодятся
и поют песнь про автомат Калашникова. Впрочем, эта песня уже устарела и автомат
тоже - ныне они предпочитают
взорвать себя не оргазмом, а взрывчаткой, выбирая не маленкую смерть, а большую.

Иду я по круглой площади, а на углу проститутка стоит, на меня не смотрит. Я
предложил ей деньги, а она нагло так запела мне в лицо: Money can't buy the love.
Я сразу по мобильнику вызвал полицию и её взяли за дискриминацию клиентов по
возрасту. Но проститутка - звали Мэриманя - подала встречный иск о моих сексуальных
домогательствах на её рабочем месте. В итоге оказалось, что она не такая, а ждала
трамвая, и суд отказался рассматривать дело. Мы потом с Мэриманей подружились,
и она всё-таки призналась, что
отказала мне тогда не из-за возраста, а потому что мало предложил. Рассказала
она мне, почему она в ту ночь стояла и ждала трамвая. Возвращалась она тогда
от любовника, по традиции неудовлетворённая, а потому - злая:
- Он меня целовал - так целовал. Но кончит один раз и больше не может, опять
целует. У него собачка крохотная есть - не собачка, а комар на верёвочке. Я его
попросила мне полизать, так он свою собачку лизать заставил - ему самому противно
было. Я сначала думала, это он лижет, а когда кончила и увидела собачку, то уже
поздно возмущаться было. Так что я уж его за слабый хуй простила. Собачка лижет,
он в меня кончает, я забеременела, а он денег на аборт не даёт. И тут ты за доллар
меня купить хотел.
- Неужели, - спрашиваю, - ты такая красивая, не можешь мужика хорошего найти?
- Да вот недавно познакомилась с интересным мужчиной, но с кольцом.
- Женат?
- Нет, кольцо в носу. Я нейлоновую нитку в кольцо вставила и как быка за собой
вожу.
- А он? - спрашиваю.
- Мычит, когда кончает, - пояснила мне Мэриманя.

Взял я её за это в кино, а до этого только в постель брал. Начали смотреть фильм
- вижу дело запахло Куросавой. Мэриманя решила чинить препятствия, которые мы
давно разломали: под влиянием психологии фильма она захотела стать матерью, причём
многократно. Снова начались доказательства от противного, омерзительного, отвратного.
Я срочно поволок её на оргию, чтобы в себя пришла. Там в коротких перерывах я
умудрился прочесть лекцию о пользе невоздержания - волновался из-за требовательной
аудитории и, чтобы успокоиться, представлял всех вокруг одетыми. После моей речи
все разошлись по местам. В основном - лежачим.
Толстая голая красавица повесила на шею, чтоб не потерять, связку ключей: от
машины, от дома, от пояса целомудрия - идёт как корова с бубенчиком. А когда
её ебут, стоящую на четвереньках, то благовест раздаётся. Мужики сбегаются в
очередь помолиться, стуча головкой о женский пол и бодая рожком вымя матки.
Я там был и млеко пил. По волосам текло, но в род не попало.
И пошёл я по миру баб с протянутым хуем. И подавали мне милостиво пизду добросердечные.
А я им в благодарность совет давал: "Век живи - век ебись".



Михаил Армалинский
Как я российскйю национальную безопасность прохудил



Недавно появилась очередная истерическая статья о "Тайных записках" Пушкина,
написанная слабонервным профессором Александром Акоповым (соболезнования пишите
ему по адресу: alivak@inbox.ru), который учит журналистике двуполую молодёжь,
как двойной агент: в Тольяттинском и Воронежском госуниверситетах одновременно.
Акопов признаётся в своих смятённых чувствах после посещения моего сайта: "...заглянул
на сайт и чуть в обморок не упал."
С чего бы это? - подумал я.
Профессор пояснил причины свого обморочного состояния так: "эти пакостники на
своем сайте, наряду с вышеупомянутыми "Тайными записками Пушкина", продавали
материалы по порнографии, некрофилии и зоофилии!"
Очевидно, что Акопов страдает порнографическими галлюцинациями: наша любовь к
Пушкину ему привиделась некрофилией, а наша любовь к pussy - зоофилией.

Но самое интересное другое.
Оказывается, профессор давно порывался навести у нас в Америке порядок боксёрскими
приёмами, да его удержала (за яйца) баба-профессор Забабабурова. А теперь профессор
локти через продранный пиджачок кусает:

"И я послушал: не выступил, не отматерил, а рожи набить не получилось, потому
как денег на билет не хватило – в Америке спрятались, козлы вонючие."

Если таким великим русским языком пользуется профессор журналистики в прессе,
то можно легко представить, что своих студенток он ласково называет вонючими
козами. А отличниц - вонюченькими козочками.

Но каков храбрый профессор! - чуть на моём сайте ему пизда привидится, так сразу
в обморок падает, а тут кулачками машет, кармашки пустые выворачивает - спонсоров
на билет в Америку ищет. Ведь он давно мечтал из своих Васюков в Америку смотаться,
а теперь появился предлог для творческой командировки - рожи врагам России набивать.
Чтобы не просто клянчить на билет, а подвести идеологическую гнилоовощную базу
под свою просьбу, Акопов нашёл такой ход: Пушкина стало быть, защищать не надо
- он сам своим гением, как палицей, отобъётся. Но зато необходимо защищать от
"Тайных записок" неразумный народ. А то он, доверчивый, подумает, что Пушкин,
согласно "Тайным запискам", ебался направо и налево, тогда как согласно Пушкинскому
дому, Пушкин ебался только направо. И то редко.
Так что теперь, провозглашает профессор Акопов, защита народа от "Тайных записок
Пушкина" это - дело "национальной безопасности". Наравне с защитой России от
террористов и олигархов.

Акопов принялся убеждать Министерство Обороны Российской Федерации в угрозе,
исходящей от "Тайных записок", и надеется, что министерство пошлёт его подальше.
В Америку.
А мы тем временем присоединяем имя профессора Акопова к армии учёных парапушкинистов,
сражающихся за вечную славу "Тайных записок" Пушкина.

Михаил Армалинский