Отправляет email-рассылки с помощью сервиса Sendsay

Новая Литература - литературно-художественный журнал

Подписаться Бесплатная «Серебряная» новостная рассылка . Временно не выходит ,возобновит выход Решение о возобновлении рассылки может быть принято по просьбе подписчиков. Подписчиков 772 RSS
←   Май 2004   →
 1
 2
 3
 4
 5
 6
 7
 8
 9
10
11
12
13
14
14.05.2004
15:39:46
15:50:04
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31


За последние 60 дней ни разу не выходила


Сайт рассылки: http://www.newlit.ru
Открыта: 28-12-2003
Адрес автора: lit.writer.newlit-owner@subscribe.ru

Автор
Admin

Статистика

772 подписчиков
0 за неделю
←   Все выпуски   →

"НОВАЯ ЛИТЕРАТУРА" - литературно-художественный журнал


Информационный Канал Subscribe.Ru

Литературно-художественный журнал =Новая Литература=

Здравствуйте, уважаемые авторы и читатели журнала "Новая Литература"!

Статистика сайта на 14.05.04:
опубликованы работы 123 авторов:
165 художественных репродукций,
309 прозаических произведений,
1958 стихотворений,
6 интервью,
548 авторских афоризмов
и цитаты из 23 книг.

Последние обновления:

Название: Жанр: Автор: Цитата:
       
Редактор - критику. Рискни последним зубом! статья Игорь Якушко ...Критик недоумевает: ""Спокойно ввели"? Откровенно говоря, не могу представить, что в данном случае понимается под "спокойно". А как это можно было сделать беспокойно? Беспокоиться - в этой картинке, в этом кадре - скорее Вам надо было. Не им.". Придется объяснить, что здесь понимается под "спокойно". И сделаю я это на основании только что приведенного высказывания. Как верно заметила Лена, беспокоиться тут надо лирическому герою, а не перевозчикам. И теперь недоумеваю я: неужели было бы правильнее сказать "я беспокоился, но со мной сделали это"? Есть такой художественный прием (жаль, не помню, как называется), когда описание состояния героя дается посредством описания окружающей среды (помните, у Пушкина: "Вновь забросил старик невод в море / забурлило синее море" - о самом старике, заметьте, ничего не говорится, а обстановка-то нагнетается), - это классический вариант. Есть и более изысканный способ передать состояние героя: можно дать только один мазок - состояние его антипода. И этого будет достаточно. Например, вспомните состояние солдат, расстреливающих Овода (Э. Л. Войнич). Они напряжены, взволнованы, стреляют мимо. Согласитесь, говорить о том, что сам Овод спокоен, в данном случае - излишне...
       
Паоло и Рем роман Дан Маркович       ...Он так любил поесть, и теперь этой радости лишается. Смешно, он сказал себе, какая все-таки мелочь!.. Но его ощущение жизни состояло из радостных мелочей, весь солнечный мир был построен из цветных мазков, крошечных по сравнению со всей картиной, и таких необходимых, потому что каждый был связан со всеми остальными. И в картине, и в жизни это одинаково, да:
      И в живописи он почти всего лишился, уже больше года не мог свободно поднять рук. Сначала кое-как удавалось на высоту плеча, потом уже с трудом втаскивал их на стол, за которым обедал, мешала острая боль в локтях и плечах. Он скрывал ее, занимая соседей веселыми разговорами, а сам понемногу тянул, тянул правую вверх, с колен, подталкивая левой рукой, что оказалась посильней: а потом левая оставалась на коленях одна, и никто ей помочь не мог, он искоса посматривал на нее, как на живое существо, которое бросил - помогла, а он отказался от нее. Потом он собирался с силами, и со злостью, упорством - никогда не верил, что его можно сломить - одним отчаянным движением вырывал кисть наверх, и пальцами, пальцами мертвой хваткой за край стола:
      Нет, никогда не верил, что вот так! что все! что никогда!.. Ему казалось, он в последний момент выпутается, выкрутится, избежит того, что поджидает каждого:
      Неправда, только не его!..
       
Жасмин повесть Дан Маркович ...Я уже года два дворником работал, а точней был 577-ой рабочий день. Убирал снег с дорожки, спешил, за ночь нападало, а под снегом как назло ледок, и один из той компании поскользнулся, упал на колено, они со смешками его подхватывают, и все нормально было, но он увидел меня с лопатой, и пристал. Они все были слегка пьяны, но это я потом понял, такие вещи плохо соображаю, только по запаху или если совсем шатается. Они стали задираться, обзывать меня, я только смеялся, остальные были ничего, веселые, а этот злой, я всегда таких чувствую, от них пахнет страхом, знаешь, Малов, как долго ношеные вещи пахнут. "Страх порождает злобу, а злоба - страх", я теперь понял, ты правильно сказал. Но ты не верил, что я страх и злобу чувствую на расстоянии, всегда удивлялся - "ну и выдумки у тебя... или нюх звериный?.." По запаху многое можно сказать, нюх, наверное, мне вместо ума даден. Тот парень был злой, ершистый, даром, что невелик ростом, и мне стало не по себе, я старался не встречаться с ним глазами, так лучше, может, у него пройдет. А он не успокаивается - "дворник, говно... " не люблю повторять, ты говоришь, эти слова лишние, и без них можно любую мысль сказать, а еще, ты меня всегда учил, - "никакого интима..." Нет, в жизни может быть, но говорить не надо, каждый сам переживает. "И тебе нельзя сказать?" - я как-то спросил, мне было лет шестнадцать. Ты подумал и отвечаешь - "мне можно, но в общих чертах, а подробности оставь себе". Я и не думал говорить подробности, но иногда говорил, помнишь, например, про Наталью с седьмого этажа, но это успеется, потом... Тут другое дело, просто грязь и ругань, а потом он подскочил и толкнул меня в грудь. Он был гораздо ниже меня, но плотный, быстрый, и знал, куда бить, чтобы больно, а я никогда никого не трогал, ты знаешь. Я не могу, сразу представлю себе, будто меня самого бьют... А здесь и представлять нечего, вот тебе налицо, те двое, другие, говорят ему "брось", а он еще злей стал, ударил меня в шею, так быстро и ловко, что я задохнулся и сел на снег. Тогда он еще ногой в грудь, не так больно, но я упал на спину, потом сел... и не могу встать, ноги заплелись, действительно, скользко, это я виноват, а как получилось, могу объяснить: температура за ночь не упала, как обычно, а пронесся теплый воздух, разогрел, подтопил снег, потом подморозило к утру, а я эти климатические беспорядки прозевал, спал крепко. До этого вечером засиделись, ты рассказывал про Белый дом, как вы его защищали, я после таких историй и сказок волнуюсь, а потом сплю крепче обычного. Я спросил еще, стоило ли защищать, если потом получилось, ты сказал "хреново..." Ты подумал, и говоришь - "все-таки стоило, иначе еще хуже стало бы... Хотя мы дураками были, но без дураков жизнь остановилась бы..."...
       
Белый карлик повесть Дан Маркович       ...Вспомнил, в армии говорили - по коже не елозь, боль и врагу не нужна. Сильно ударь, потом потяни: лучше, если глубже. Степашка, он разведчик, знал, что говорит. Жертва собственного образования - тело его сразу нашли, а голову два дня искали. Потом обнаружили в мирной деревне, на ограде, смотрит в пустое поле, песок да небо в глазах.
      Бритва в порядке оказалась, сделал все как полагается. Сначала на одной руке потянул, в двух местах. Главное - в локтевой ямке, там богатое снабжение, вена толстая: Действительно, терпеть можно. И с другой стороны - р-раз, два! Все, больше не придется терпеть.
      С кровью у меня тоже полный порядок, хорошо текла, сильно. Видно, что стремится дурное тело покинуть.
      И долго текла, яростно, живо: потом замедлилась, тонкие струйки сочатся: дальше еще слабей - капает, капает: Но в тазике уже прилично накопилось, дна давно не видать. В голове завертелось, вспыхивают перед глазами огоньки... И я потерял равновесие, начал падать со стула. Ничего не соображая, ухватился за дурацкий импортный нагреватель. Пальцы зашипели. Или я зашипел, не знаю, но боль была потрясающей. Не в том смысле, что сильная - она меня потрясла и вернула к жизни. Решение умереть сразу потеряло силу. И я не то, чтобы захотел жить - мерзость это, жить: я раздумал умирать...
       
АНТ роман Дан Маркович       ...Что я мог сделать, писака вшивый, вот кто я перед ними был, к тому же неудачник, странный тип с подозрительным знанием чужого языка... закрытый, молчаливый, одинокий... непьющий, а это неизгладимая погрешность. Злость во мне росла и отчаяние, с каждым днем. И в один день мне пришла в голову мысль, что я должен сжечь свои рукописи - прилюдно, чтобы ... Так совпало, я должен был защитить зверей от людского подонства... и я решил попытаться еще раз - что-то в жизни кончилось, кончалось, истончилась моя защита... как когда-то оголилось мясо на ногах. Я не знал, как дальше жить, но чувствовал, что должен сжечь пути к отступлению, уйти не оглядываясь, а придет другая жизнь или нет, как получится.
      Я вывесил свои плакаты, и утром теплого сентябрьского дня вынес из дома табуретку, большую кастрюлю и кучу бумаг. Сел, потому что долго стоять не смог бы, и начал рвать по листочку - пополам, на четвертушки и отправлял клочья в бак. Когда в нем накопилось около половины, я поджег бумаги и постепенно добавлял. Около меня собралась кучка людей, они молча наблюдали. Потом начались разговоры, одни стыдили меня, они где-то прочитали, что рукописи не горят, другие считали, что избранный мной метод варварство и уничтожение культуры, а самые злобные только усмехались и крутили пальцем у виска, "кому его рухлядь нужна... псих, пусть сжигает..."
      "От ненужного решил избавиться..." - кто-то сказал отчетливо и внятно, а может мне показалось, и голос был мой. Я взял рукопись, которую писал несколько лет. Первый черновик, он главный, из него ясно, останется ли что после удаления болтовни, засоряющей страницы, выживет ли тонкий скелетик, обтянутый пленкой живого мяса... Бывает, что все исчезает, расходится бульонным кубиком в кипятке. Триста девяносто восемь страничек, из них могла бы сложиться крепкая сотня. Теперь не сложится. Если каждую пополам, потом еще раз, и неторопливо в огонь - час с лишним, вот вам спектакль, веселитесь. Когда горят книги и рукописи, еще есть надежда. Если горят черновики, задумки, планы - невозможно жить....
       
Рисунок миниатюра Алена Тимофеева ...Кто же решил, что мы должны были встретиться? Ты этого точно не решал. Вляпался в цветные краски, а я тебя узнала - и решила, что остановлю. Ничего подобного. Ветер даже в клетке не удержишь. Да и не надо. Нарисую цветы. Пусть когда мы встретимся снова они будут. Их будет много - бесконечно много - это будет лето. Красиво. Кто там обещал исполнение всех желаний? Ах, да. Никто не обещал, эту глупость на день рождения всем желают, и лишь один человек пожелал "того, что заслужено" (ведь неправильно желать подлецу исполнения возможностей сделать очередную гадость, правда?)...
       
Она поставила точку миниатюра Алена Тимофеева ...я даже не обратила на него внимания, и если бы мне сказали, что я буду считать его лучшим из людей, я бы по меньшей мере удивилась, но не поверила. Самый строгий, милый и крепкий парнишка, ни ко мне ни от меня - равнодушен. Когда всё изменилось, я не усекла момента. Мы уже много и долго разговариваем, откровенно и просто, вместе пишем диски, пьем пиво, лазаем по крышам: Я долго не могу без него, он тоже ищет меня, его взгляды на жизнь вызывают у меня улыбку и чуть ли не слезы - такие люди ещё не вымерли, как странно видеть такие светлые души среди всего этого дерьма...
       
Открыть глаза миниатюра Алена Тимофеева       ...Мое любопытство меня никогда не подводило - я оказывалась там, где можно было многое приобрести, и многое потерять. Но равновесие странным образом всегда сохранялось (или почти всегда).
      Вот так я и попала на радиостанцию - по лестнице на восьмой этаж:
      Наверно, ничего увлекательнее для меня не существовало в тот момент. Ага, тебя бы посадить за пульт, где много-много разных кнопочек мигает, и всё объяснив, оставить наедине со всем этим великолепием. Страшновато становится. Не сразу, но я справилась...
       
Когда не снятся сны миниатюра Алена Тимофеева       ...Ещё один обрывок. Слепой случай, но прошедший сквозь меня легко и свободно, ступая точно след в след. Когда ищешь одного человека, а находишь другого - становится интересно. Просто так посмотреть, как со стороны. А когда понимаешь, что роль наблюдателя давно закончилась, и в этой пьесе тебе предстоит играть не в массовке, а главную роль, то это пугает. К тому же все ответы партнера давно выучены наизусть - не в первый раз репетируем.
      Репетируем: но меняются актеры, обстоятельства и даже декорации, а я всё так же вижу то, что случится со мной через минуту. Поворот головы, взгляд и вздох. Только не могу доиграть роль до конца - не знаю сценария...
       
Зачеркнутая строчка миниатюра Алена Тимофеева ...Ветер, повторяющий контуры моего лица, теплый и свежий, порыв души за уходящей безвозвратно из моей жизни ещё одной осенью, скачки на лошадях. Почти охота, азарт волнует кровь, сердце бьется как у того зайца, за которым рванули мы по этим бескрайним полям. Не покидает страх вылететь из седла и :опуститься из этой сбывшейся мечты на грешную землю. Наверно, это и было счастье - почти лететь на лошади навстречу неизбежности. Но "и это прошло", как любое чудо, оно не могло долго продолжаться...
       
За стеклом автобуса миниатюра Алена Тимофеева       ...Когда я поняла, что ты не любишь меня, я стала бояться только одного - встретить тебя с другой. Думала такой картины не смогу вынести.
      И вот день настал. Ты не со мной, но я тебя заметила в толпе первой. Бешено колотится сердце, и взгляд как привязанный около тебя. Девушек вокруг тебя много, но которая твоя не знаю. Все заняли свои места, и свет погас...
       


Поделиться друг с другом впечатлением о прочитанном и написанном можно на Форуме.

С уважением,
главный редактор "Новой Литературы"
Игорь Якушко

http://subscribe.ru/
E-mail: ask@subscribe.ru 		Отписаться
Убрать рекламу

В избранное