Отправляет email-рассылки с помощью сервиса Sendsay

Ироническая хроника

Рассылка закрыта

При закрытии подписчики были переданы в рассылку "Секреты счастья, здоровья и успеха" на которую и рекомендуем вам подписаться.

Вы можете найти рассылки сходной тематики в Каталоге рассылок.

←   Ноябрь 2000   →
 1
 2
 3
 4
 5
 6
 7
 8
 9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
Автор
Тарас Бурмистров

Статистика

2.328 подписчиков
0 за неделю
←   Все выпуски   →

Ироническая хроника Случилась 83 годовщина Октябрьской революции


Служба Рассылок Subscribe.Ru проекта Citycat.Ru 
Тарас Бурмистров. Ироническая Хроника

7 Ноября 2000 года
Случилась 83 годовщина Октябрьской революции

      В последние годы, каждый раз, когда время подходит
к этому странному празднику, у нашего населения наблюдается
по этому поводу легкое смятение в умах. Большая часть его
жила и воспитывалась еще в то время, когда день 7 ноября
(он же 25 октября) 1917 года официально и неофициально
считался днем, имевшим грандиозное значение для судеб
России и мира, днем, расколовшим всемирную историю
на две части, завершившим одну эпоху в жизни человечества
и начавшим новую, совершенно иную, переродившую его нравственно
и физически. Теперь же те, уже довольно давние, события
рассматриваются как что-то совершенно несущественное
и как бы даже не бывшее вовсе. Мы снова, уже в который раз,
попытались начать нашу историю с чистого листа. Наше прошлое
опять объявлено чем-то скверным и постыдным, вспоминать о нем
стало почти неприлично, и уж совсем никому не приходит в голову
им гордиться.  "Отречемся от старого мира" - это излюбленный
наш лозунг и главная парадигма русской истории. Так было
и в 1917 году, и 1861, когда упразднялось крепостничество,
и в 1812, когда мы впервые попытались отказаться от робкого
ученичества перед Западной Европой, и еще столетием раньше,
когда мы пошли к ней на выучку, с демонстративным омерзением
отказавшись от родной и затхлой старины. "Россия еще молода
и только что собирается жить", говорит Достоевский. "У нас
все переворотилось и еще только укладывается", вторит ему Толстой.
"У России нет прошедшего; она вся в настоящем и будущем",
замечает Лермонтов. "Мы живем лишь в самом ограниченном настоящем
без прошедшего и без будущего", уточняет Чаадаев, "наши воспоминания
не идут дальше вчерашнего дня". Как ни углубляйся в тысячелетнюю
русскую историю, услышишь каждый раз одно и то же: "у нас все только
начинается", "мы ведь совсем недавно появились на свет, только-только,
можно сказать, вылупились". "Предания, будущее и прошедшее -
все нипочем!", восклицает по этому поводу Ключевский. "Мне жаль тебя,
русская мысль, и тебя, русский народ! Ты являешься каким-то
голым существом и после тысячелетней жизни, без имени, без наследия,
без будущности, без опыта". В самом деле, пятьдесят, семьдесят,
от силы сто лет - это крайний срок для поддержания преемственности
русской культуры. Потом все снова взламывается и перекраивается -
и вот опять недавнее прошлое оказывается каким-то неудавшимся
черновым вариантом, жалким и нелепым, оно тяготит нас
мучительным стыдом и, чтобы избавиться от этого призрака,
мы с легкой душой переворачиваем страницу и забываем обо всем,
что было раньше.
      Что касается дня 7 ноября, самого двусмысленного
и неудобного для нас дня в нашей истории, то я предлагаю
простой рецепт, который может радикально подействовать
на наше отношение к подобным "фантомным болям", раз за разом
всплывающим из нашего дурно переваренного прошлого и тревожащим
наше душевное равновесие. Не нужно, как это сейчас делается,
обходиться с ним стыдливо и невразумительно, но не надо и устраивать,
как это делают коммунисты, унылые демонстрации под серым,
низко нависшим ноябрьским небом, так отлично символизирующим
тупиковую безысходность нашей истории. По крайней мере здесь,
в Петербурге, эту проблему можно решить и по-другому.
       К третьей годовщине революции Николай Евреинов,
известный режиссер и теоретик театра, устроил в Петрограде
на Дворцовой площади грандиозный художественный эксперимент.
Это был спектакль, называвшийся "Взятие Зимнего дворца".
На один день он воплощал в жизнь главную мифологему советской
истории. Для его постановки привлекались тысячи актеров и статистов;
использовалось полторы сотни мощных театральных прожекторов
и несколько реальных броневиков; дело не обошлось даже
без крейсера "Авроры" с его знаменитым холостым выстрелом,
в 1917 году давшим сигнал к началу восстания, а в 1920-м -
к началу представления. Не знаю, как кого, а меня так просто
поражает художественная смелость организаторов этого действа.
В Петербурге, "самом умышленном и фантастическом из всех
городов мира", такое сомнительное начинание могло бы иметь
и более масштабные последствия, чем одно только развлечение
досужей публики. Весь этот город, его дворцы и набережные,
во все времена сравнивали с пышными театральными декорациями;
но когда представление окончено, занавес опускается и публика
расходится по домам. Великие всемирно-исторические события,
происходившие в Петербурге, тоже часто казались не чем иным,
как яркой театральной постановкой - но дразнить историю с такой
безумной дерзостью, высмеивать ее самые важные и поворотные ходы,
снова вызывать уже было уснувших духов, я, быть может,
и не осмелился бы. Тем более опасно это делать в Петербурге,
неуловимом, зыбком, ускользающем городе, готовом всякую минуту
растаять и расплыться в туманном невском воздухе, насыщенном
тяжелыми болотными испарениями. Скорее всего, те, кто затеял
этот странный эксперимент, просто хотели, из обычного для художников
неуемного любопытства, вложить персты в свежую и открытую рану
русской истории, и сделать это поскорее, покуда она не затянулась
и еще дымится. У них тогда неплохо это получилось.
      Теперь, когда петербургская история окончена ("если Петербург
не столица - то нет Петербурга"), ставить такие спектакли, наверное,
уже не так рискованно, и мы вполне можем повторять это действо
каждый год.  Иностранцы, не искушенные в наших метафизических
тонкостях, волной хлынут поглазеть на инсценировку события,
от последствий которого и они немало натерпелись в свое время,
и принесут с собой немало добротной твердой валюты.
Что национально русского в том, что им обычно предлагают,
в масленице, блинах, водке, икре, ряженых, медведях и цыганах?
То ли дело взятие Зимнего: насколько это вернее передает всю широту
таинственной славянской души! Да и наши благонамеренные сограждане
наконец найдут, чем заняться в этот день. Вместо того, чтобы участвовать
в своих бессмысленных демонстрациях, они с гораздо большим удовольствием
посмотрят, как в действительности выглядело то, годовщину чего они
празднуют. И вожди их, я думаю, не обидятся: это же не пародия,
не карикатура, а буквальное воссоздание центрального, самого
значительного для них события. Новая власть здесь тоже свое получит:
она подчеркнет тем самым, что наше бурное прошлое не является для нас
чем-то постыдным, что Советский Союз - это только одно из многочисленных
имен России (или личин, кому как больше нравится), а советская история -
это русская история с 1917 по 1991 год. Таким образом, это избавит
нашу историю от неприятной раздвоенности, введет ее в единое русло и,
может быть, переосмысливая старые события, даже сплотит нашу
вечно расколотую нацию и в настоящем.

    Другие выпуски "Хроники", а также литературные произведения
Тараса Бурмистрова Вы можете найти на сайте http://www.cl.spb.ru/tb/
http://subscribe.ru/
E-mail: ask@subscribe.ru
В избранное