"Старенькая фея" - моя последняя косметика...

Самые страшные женщины - это женщины-вампиры. Они не видят своего отражения в зеркале и поэтому красятся по совету лучшей подруги.

Европейские студенты копят на обучение. Наши - на сессию..

Каждая прекрасная незнакомка может стать вашей знакомой. Паршиво только то, что этот процесс необратимый.

Больше всего мужчинам нравится смотреть на то, как за одну ночь девушки превращаются в женщин.

Непредвиденные расходы - это расходы, предвиденные женой.

Иногда почётнее быть вторым, а не первым, потому что вторые - это первые после первых. Да и гемора меньше...

Если у современного мужчины только одна любовница, он считает себя одиноким.

Шрамы украшают мужчину. И это, пожалуй, единственное из украшений, которое можно не потерять, а получить в темном переулке....

Началом ухаживания женщины считают момент, когда мужчина начал тратить на неё деньги.

Путь к сердцу холостяка завален фаст-фудом.

Почему женщине, когда ей говорят, что она не такая, как другие, приятно, а мужчине, если ему говорят, что у него не такой, как у других - не очень?

Ничто так не повышает потенцию, как лёгкое прикосновение к обнажённому проводу.

Чтобы заставить проктолога плакать, надо спросить его кем он мечтал стать в детстве.

Не страшно, что лень вперёд меня родилась. Страшно, что и умереть она может раньше.

По большому счету, без автомобиля никак не обойтись только в следующих ситуациях: при поездке на сервис, на заправку и на шиномонтаж.

Во всех остальных случаях можно обойтись без него.

Во время игры в салочки современные детишки на фразу:

- А я в домике!

Отвечают:

- А я - твой невыплаченный ипотечный кредит! - и выгоняют наглеца из домика пинком.

Раньше поздравление с 8 марта по sms считалось дурным тоном...

Но с появлением Одноклассников это считается роскошью.

- Мама, купи мне собаку.

- А ты будешь за ней ухаживать?

- А ты мне здоровую купи.

- А я тебя хотела позвать в воскресенье покататься!

- Хм...

- Могу научить. Я своего бывшего начальника учила кататься на коньках...

- Меня настораживает уточнение "бывший"... Он пережил этот урок?!

- Ты знаешь, в его голове мыслям тесно!

- Теперь понятно, почему они у него такие злые и раздраженные.

В горах девочки нашли мальчика.

Спустя два часа женщины доставили мужчину в больницу.

- Эй, мужик! Третьим будешь? 30 рублей не хватает.

- Держите!

- Зина, Зиночка! Бутылочку Хеннеси ХО, пожалуйста...

Встречаются две подруги после отпуска.

- Ты где отдыхала?

- На юге.

- Ой, говорят там везде занимаются любовью. И на скамейках, и под скамейкаи и даже на деревьях.

- Не говори. Я первый раз даже сорвалась.

Говорят: "Не имей 100 рублей, а имей 100 друзей".

Но чтобы поиметь такую кучу народа, таки нужен стартовый капитал!

- Отгадай загадку: "Наведёт стеклянный глаз, щёлкнет раз - и помним вас!". Кто это?

- Оптимистичный ответ - фотограф. Пессимистичный- снайпер...

Чего ждать в день, когда совпадают День влюблённых, масленица и прощённое воскресенье?

"Прости, дорогая, я тебе изменил - но все равно я тебя люблю. Съешь блинчик, полегчает...".

- Я так давно работаю доктором в нашей городской больнице, что давал клятву лично Гиппократу...

- Опиши себя.

- Брюнетка.

- Ага. А глаза?

- Есть.

Пилот - бортинженеру:

- Что за хлопок?

- Левый двигатель отказал...

- А это что за хлопок?!

- Правый двигатель отказал...

- А щас-то что за хлопок?!!

- А это я обосрался...

- (игриво) Что-то чешется в зоне декольте...

- (не обращая внимания) Это коренная грудь режется. А эти две - молочные.

Стоматолог - девушке:

- Вы знаете, что в данный момент в вашем рту происходят вредные процессы?

- Да вы что?! Что же происходит?

- Пиздишь ты много.

Сильна в нас еще память о детстве...

Захожу в маршрутку. Сажусь. Народ тоже затекает, рассаживается. У водителя голосом Анофриева орет мобилка: "Я на солнышке лежу-у-у-у".

Водила принимает вызов, говорит:

- Позже, я занят.

И дает отбой.

И тут же несколько человек пассажиров среднего возраста не сговариваясь и практически хором затягивают:

"А теперь покатай меня, больша-а-а-ая черепаха!".

- Пап, пап, а что такое "пиздец"?

- Ну, доченька, это... это такая форма финансовой отчётности. Очень тяжёлая.

Два друга разговаривают:

- Еду вчера по городу на своем Москвиче, а впереди меня дамочка на Хонде. Дамочка вся такая правильная - и машина-то у нее чистая, и ограничения скорости-то она соблюдает, и повороты-то показывает, и резко-то не тормозит, и на светофоре-то останавливается, и пешеходам-то дорогу уступает. Тьфу, противно даже. Ну я ей конечно преподал урок реал-вождения - подрезал ее так красиво, а она по своей бабьей дурости чуть-чуть автобусную остановку не снесла.

- Да, не говори, дамочка за рулём - это обезьяна с гранатой.

Приходит пьяный мужик домой.. Закрыл двери, и во все горло с порога кричит:

- Я пришееееел!!!

Резким движением ноги мужик сбрасывает левый ботинок, тот улетает в конец коридора, потом сбрасывает правый, который, оставив на потолке след от подошвы, падает на пол. Сильно пошатываясь и цепляясь руками за стены, мужик идет на кухню, где переворачивает вверх ногами стол, опрокидывает табуретки и бьет посуду.

- Я пришееееел!!!

Затем, протопав в гостиную, сбрасывает с полок все книги, опрокидывает телевизор, разбивает хрустальную вазу.

И опять во все горло:

- Я домааааа!!!

Далее, проследовав в спальню, мужик срывает с кровати простыню, бросает ее на пол и топчет ногами.

- Я пришееееел... Я домааааа!!!

Наконец обессилев, он падает спиной на кровать и расслабленно вздыхает:

- Ох, как хорошо жить одному...

День Молодого Отца

Мобильник запищал в начале седьмого.

Продрав глаза, несколько секунд я тупо смотрел в угол комнаты. Оттуда, с письменного стола, и заливался трелями «Турецкого марша» мой верный Siemens.

Похмелье полоскало меня, словно тряпку в ведре.

Наконец, со скрипом и щелчком, мыслительный орган заработал.

Юлька! Это же она звонит!! Из роддома, бля!!!

Утро - перескакивая через ворох сваленной на пол одежды – я успел заметить – было ясное, солнечное, тревожно-радостное...

Кеглями разлетелись и покатились по паркету в разные стороны пустые пивные бутылки.

- Не спишь?.. – голос жены прерывался помехами.

- Алё! Ну как ты?! Что там, а?!- трубка выпрыгивала из моих пальцев.

Треск и шипение.

- Алё! Слышишь меня?..

- Слышу, слышу, - донёсся наконец измученный голос. – Тут я долго не могу говорить… В общем, я тебе Катьку родила. Три семьсот, пятьдесят три.

В кино, я часто видел, новоиспечённый отец кричит «вау!», прыгает, как подорванный, а успокоившись, сидит, блаженный, с лицом мальчика-дауна, получившего похвалу от воспитателя.

- Круто! – только и сумел сказать я. – Ты-то как? Жива?

Юлька вздохнула:

- Три часа голова не выходила… Порвали и порезали меня от сих и до сих… А так ничего…

В трубке раздался, гулко и издалека словно, грубоватый женский голос: «Ты мужа-то не пугай! Потом страсти-мордасти рассказывать будешь!..»

- Ну всё, слышишь, потом перезвоню, - заторопилась жена. – Ты моим и своим позвони, скажи им там… Давай, целую тебя!

- Я люблю тебя! – прокричал я отключившейся мембране Siemens-а.

«Конец разговора с Julia» - сообщил дисплей.

НУЖНО ВЫПИТЬ. В половине седьмого утра. Сегодня это не во вред.

Бог есть.

Это с необыкновенной ясностью я осознал, дойдя до палатки у соседнего дома.

Палатка работала.

Голова раскалывалась, как у Троцкого.

Отстояв небольшую очередь из таких же бедолаг, просунул в амбразуру окошка мятые червонцы. Получил в ответ две тёплые, вспученные слегка и тоже мятые банки очаковского «джин-тоника». Почему-то у меня сегодня такое всё – деньги, одежда, рожа, ещё недавно бывшая лицом… Бухло вот теперь – тоже мятое.

Не гладко начинается день, не гладко.

Тут же, у палатки, высадил под сигарету одну из банок. Хининовый ёршик газированного спирта жёстко прошёлся по пищеводу.

Под ногами, дёргая головой, шлялись жирные голуби – неопрятные городские курочки. С автобусной остановки раздавалось шарканье сотен ног.

Народ волочился на работу – на другой стороне Каширки распахнулись ворота стройрынка. Снисходительно улыбаясь, я прошёл сквозь угрюмую толпу, открывая на ходу вторую банку.

Самочувствие явно разглаживалось.

Не так уж плохо всё.

Я стал отцом.

Уже вторую неделю нахожусь в отпуске. Впереди - ещё два месяца. В профессии преподавателя, при всех её минусах, есть и большой плюс.

Каникулы. Двухмесячные летние каникулы.

Жизнь хороша.

Я присел на скамейку возле собственного подъезда.

Выудил из кармана чёрное тельце Siemens-а и разослал друзьям sms-ку: ”ya stal papoi!!!”. А то и забыл почти, что за день сегодня.

Воздух прогрелся. Утро сдавало вахту.

В ветвях густого куста, справа от скамейки, возились, громко чирикая, воробьи. Я зашвырнул пустую банку в куст. Из него шумно выпорхнула серо-коричневая стая и уселась на ближайших проводах. С минуту воробьи разглядывали потревожившего их сукиного сына. Затем, по одиночке и парами, начали возвращаться в свой куст. “Мухами там, что ли, у них намазано?” - говорил в таких случаях мой ротный.

Siemens затренькал сигналами поступающих sms-ок. Народ поздравлял, интересуясь, кто родился. Про вес и рост спрашивали. Блин, забыл, в самом деле, сообщить.

Набирая на ходу ответ, добрёл опять до палатки. Теперь решил вдарить по пивку. Деньги, вытащенные из заднего кармана, на этот раз оказались сложенными пополам и влажноватыми.

Становилось откровенно жарко.

Три “клинского” будет в самый раз для начала. То, что это только начало, я уже понял, разглядев слипшийся комок купюр. “Я рукой нащупал свой карман, Он мне намекнул, что я буду пьян...” - пел когда-то солист “Сектора” Юра Хой. Ну что ж, держись, братан...

Шуму и гари на Каширке прибавилось - в обе стороны машины пёрли сплошным потоком.

С окрестных тополей слетали целые тучи пуха.

От привкуса хинина во рту начинался сушняк.

До скамейки у подъезда дошёл уже только с двумя бутылками – с одной закрытой и второй ополовиненной. Третью, то есть первую, пустую, скромным обелиском воздвиг посреди тротуара. Поскромничал, четыре, а лучше пяточек брать надо было.

С удовольствием, врастяжечку, допил пиво под пару сигарет. Мочевой пузырь дал понять, что переполнился. Зашёл в подъезд. Лифт, сволочь, как всегда в таких случаях, находился где-то наверху. Сомкнув колени и стиснув зубы, я едва дожидался его. Влетел в квартиру. В комнате надрывался телефон. Пробежал в ванную, открыл кран над раковиной и любуясь собой в зеркале, пустил тугую струю.

Дома я всегда писаю в раковину. Стараюсь делать это и в гостях. Удобно и гигиенично. Ничего хуже, чем заставить мужчину мочится в расположенный на уровне его колен фаянсовый горшок, изобрести не могли. Мало того, что поднятый стульчак норовит упасть под струю, так ещё сотни, тысячи мельчайших брызг неизбежно попадает на ноги. Рассмотрите внимательно ваши домашние треники возле растянутых пузырей колен, и вы поймёте...

Телефон не умолкал.

- Это ты?

Звонила тёща. Минут пять мы поздравляли друг друга, обсуждали рост, вес, и наш изменившийся статус.

- Вот вы и бабушка, Елена Ивановна!

- А ты-то... Ты - отец теперь! Ты уж давай, не особенно пей-то там... Квартиру-то убрал? Юльку когда выписывают, не узнал?

Прикидываться трезвым по телефону у меня выходит гораздо лучше, чем визави. Но в случае с женой и тёщей номер не проходит никогда. Получив наказ не шляться, лечь поспать и потом заняться уборкой, я положил трубку и направился на кухню.

Как я мог забыть?!

Отнеся такой непростительный провал в памяти только к охватившим меня отцовским чувствам, я решительно распахнул дверку холодильника.

Приветливо звякнув, мне подмигнула полная почти на треть поллитровка “Флагмана”.

Наскоро соорудил бутерброд.

Водку выпил залпом. Холодная, она почти отрезвила меня. Вышибла хмельную тяжесть пива. Прояснила взор.

Я зашёл в пустую ещё - лишь кроватка у стены - детскую.

Скоро, через несколько дней, здесь будут жить.

Провёл пальцами по перилам кроватки. Нагнувшись, погладил упругий, набитый кокосовой стружкой матрас.

Сегодня у меня родилась дочь. Моя жена, моя хрупкая и нежная Юлька подарила мне крохотного - 3кг 700г; 53см - человечка. Моя жизнь пойдёт теперь иначе. Я перестану много пить, устроюсь на вторую работу. Наведу порядок в квартире. По ночам, затаив дыхание, буду подходить к кроватке, вдыхая молочный аромат маленького тельца... Помогать менять распашонки. Купать по вечерам в ванночке... Моё жильё пропахнет мочой и какашками… На кухне и в ванной будут висеть мокрые пелёнки…

...Пересчитав наличность, я сходил к палатке.

Какое-то странное, онегинское почти беспокойство вдруг овладело мной.

Захотелось куда-нибудь съездить.

Двухлитровая баклажка “Оболони” вызвалась скрасить мой путь. Только я успел подойти к трамвайной остановке, как по заказу, подкатила “трёшка”. Трамвай - огромный дребезжащий утюг, был почти пуст, лишь старухи с лицами из мятого пергамента ехали куда-то по своим старушачьим делам.

Заскочив в салон, я сделал несколько больших глотков.

Сел на свободное место у двери и уставился в окно, избегая встречаться взглядом с замшелыми пассажирками.

В какое бы время, куда бы вы не ехали, вас будут сопровождать эти скорбные вестники смерти. Старухи - мой больной пункт. Старухами забиты рынки, магазины, поликлиники, улицы, транспорт.

Трамвай, постепенно заполняясь, волочился вдоль задымленного Варшавского шоссе.

Солнце жарило мне спину сквозь пыльное стекло.

Старухи сгоняют таких, как я, с мест. Вообще, их становится с каждым годом всё больше и больше. Они не умирают. Они угрожающе размножаются, как агент Смит из третьей “Матрицы”.

Старина Хармс предлагал волочить старух в центральную яму. И там, кажется, порубать топором....

...Едва не проехал нужную мне остановку.

Вывалился из вагона. С удивлением уставился на обилие животастых девок, деловитыми кряквами снующих туда и сюда. Зачем-то я приехал на детскую ярмарку у метро “Тульская”.

Неправильный опохмел давно уже привёл к повторному опьянению. На дне моей баклажки бултыхались остатки пива.

Опять нестерпимо захотелось ссать.

Туалет мне найти не удалось. Затравленным зверем, рассталкивая прохожих, я метнулся во дворы. Каждый шаг отдавался жуткой резью внизу живота. Спасительные гаражи виднелись в другом конце тихого дворика.

Делая вид, что прогуливаюсь, я приставными шагами поскакал через детскую площадку, едва не наебнувшись о сломанную карусель.

Сил у меня хватило лишь подбежать к гаражам сбоку, выхватить из ширинки член, застонать и опереться рукой о жестяную стену.

Напор не ослабевал, мне показалось, несколько минут. Под моими кроссовками скопилась пенистая лужа, но мне было наплевать. Нассать в прямом смысле слова. Наконец струя иссякла. Я осторожно, не касаясь члена руками, а используя резинку трусов, потряс и поболтал его, наслаждаясь жизнью.

- Ты что ж, гад, делаешь, а? - раздался за моей спиной голос.

То, что гад - это я, меня огорчило. Но порадовало, что в контакт со мной вошли сейчас, а не минутой раньше. Застегнув джинсы, я обернулся.

В двух шагах от меня, сжимая монтировку, стоял невысокий мужичок во фланелевой рубашке и грязных трениках. Мужичок гневно топорщил усы. Хозяин обоссаного гаража, предположил я.

- Ну, извини, - я развёл руками. - Сын у меня родился. Серёгой назвал.

Я сам задумался над произнесённым.

Слова мои буквально взбесили мужичка. Он резко вскрикнул и сделал выпад вперёд. Монтировка - я почувствовал лёгкий ветерок - прошла в миллиметре от моего лица.

Надо собраться.

- Мужик, не бей! - я примиряюще выставил вперёд ладони. - Ну, прости, брат... Давай замнём, лады?..

Во время своей тирады, дружелюбно кивая, мне удалось сделать несколько мелких шагов в его сторону.

Мужичок пятился, выставив левую руку. Правую, с монтировкой, опустил и чуть отвёл назад. В какой-то миг он оглянулся по сторонам.

Я подал корпус вперёд.

Пять ударов основаниями ладоней в лицо. Один за одним.

Монтировка упала мне под ноги.

Мужичок ошеломлённо затряс головой.

Я добавил уже кулаком ему в ухо и корпус, но спьяну промахнулся, удары вышли скользящие. Однако хватило и этого.

Мужичок побежал в сторону пятиэтажек. Из окон ближайшей что-то орали.

Поборов соблазн пуститься в погоню, я припустил в сторону рынка.

На пропечённой солнцем асфальтовой площади перед рынком я начал обильно потеть. Пуловер прилипал к телу. Пот стекал по лбу и застревал в бровях.

Брови впитывали влагу, как губки, и тяжелели.

Мне реально было необходимо догнаться.

Стычка взбодрила ненадолго. Ноги сделались какими-то ватными, в рот словно запихнули рулон наждака. В ушах шумело и колотило.

/окончание следует/