Отправляет email-рассылки с помощью сервиса Sendsay

Эконометрика

  Все выпуски  

Эконометрика - выпуск 634


"Эконометрика", 634 выпуск, 18 марта 2013 года.

Здравствуйте, уважаемые подписчики!

*   *   *   *   *   *   *

Завершаем публикацию нашей работы "О развитии статистических методов". Она входила включена в электронный вариант нашего учебника "Высокие статистические технологии: Статистические методы анализа данных" http://ibm.bmstu.ru/nil/biblio.html#books-03-hsstatan в качестве главы 15, но при подготовке издания на бумаге (Орлов А.И. Организационно-экономическое моделирование : учебник : в 3 ч. Ч.3. Статистические методы анализа данных. - М.: Изд-во МГТУ им. Н.Э. Баумана, 2012. - 624 с., см. выпуски рассылки No.628 от 4 февраля и No.629 от 11 февраля 2013 г.) была исключена, поскольку ее стиль сильно отличался от стиля остальных глав.

Начинаем публиковать брошюру Александры Коллoнтай "Что такое Рабочая оппозиция?" (доклад на Третьем конгрессе Коминтерна, 22 июня - 12 июля 1921 г.), поскольку и в настоящее время весьма актуален вопрос о взаимоотношениях между коммунистами и рабочими.

Все вышедшие выпуски доступны в Архиве рассылки по адресу subscribe.ru/catalog/science.humanity.econometrika.

*   *   *   *   *   *   *

О развитии статистических методов

А.И. Орлов

(Окончание. Начало в выпусках рассылки No.632 от 4 марта и No.633 от 11 марта 2013 г.)

3. Дискуссия о прикладной статистике

Глазами американцев: российская дискуссия о прикладной статистике. Развитие прикладной статистики в нашей стране сопровождалось бурными дискуссиями. Объективный анализ их начального этапа был дан на страницах органа Американской статистической ассоциации. Статья Сэмюеля Kотца и Kэтлин Смит "Пространство Хаусдорфа и прикладная статистика: точка зрения ученых СССР" [6] описывает различные взгляды, имеющие распространение и в XXI веке. Чтобы "взглянуть со стороны" на споры 80-х, используем эту статью.

Статья [6] посвящена дискуссии, развернувшейся на страницах отечественного статистического журнала "Вестник статистики" по вопросам существования и релевантности (уместности) прикладной статистики как самостоятельной научной дисциплины. В ней анализируется содержание четырех писем редактору и редакционных комментариев к ним, которые были опубликованы в этом журнале в период с октября 1985 г. по июнь 1987 г. Основная задача статьи - осветить длительную (продолжающуюся по крайней мере 40 лет) полемику в советской (и российской) статистике между "идеологическими пуристами" и "прагматиками", которая в 80-е гг. значительно усилилась. Существование разногласий, безусловно, не является новым явлением среди статистиков и в определенной степени оно носит здоровый характер, способствуя выработке критического отношения к предмету. Полемика в 80-х гг. затрагивает суть предмета в отличие от более ранних этапов, когда она отличалась идеологической направленностью. В 50-60-е гг., в период хрущевской оттепели, когда в СССР более свободно начали публиковать статистические данные, в журнале "The American Statistician" ("Американский статистик") - органе Американской статистической ассоциации - было опубликовано несколько статей, посвященных различным аспектам советской статистики, как организационным, так и затрагивающим существо предмета.

Советская статистика: 1917 - 1964. Вопросы развития статистики в СССР с 1917 по 1964 г. довольно подробно освещены в статьях С. Котца 1965 г., прежде всего борьба двух противоположных мнений по вопросу о роли и содержании статистической науки в СССР. Между официальными статистиками Центрального статистического управления (ЦСУ, ныне Росстат) и статистиками-экономистами математической направленности во главе с В.С. Немчиновым (1890 - 1964) возникли разногласия.

Официальные статистики считали, что статистика представляет собой описательную науку, в задачи которой входит сбор данных по плановой экономике, и что в условиях коммунизма статистику в конечном счете заменит простая бухгалтерия. Противоположных взглядов придерживались практики и статистики теоретической направленности. Они считали, что статистика и теория вероятностей важны в любой области. В 1954 г. на Всесоюзном научном совещании по теоретическим вопросам статистики (см. о нем в [7, с.243-247]), в работе которой приняли участие ведущие ученые, известный советский математик А.Н.Колмогоров (1903 - 1987) помог представителям этих двух противостоящих школ прийти к прагматическому компромиссу. На совещании 1954 г. заявлено, что статистика является самостоятельной общественной наукой и что "она изучает количественный аспект массовых социальных явлений в неразрывном единстве с их качественным аспектом". Сделан вывод, что советскую статистику от "буржуазной" статистики отличает акцент на качественном аспекте явлений. Для "буржуазной" статистики, согласно официальной оценке в Советском Союзе, характерен формальный, чисто математический подход к изучению социальных явлений, при котором количественный показатель рассматривается отдельно от качественной основы.

Однако на математическую статистику как часть математики "официальные статистики" покушаться не решились, поскольку математическая статистика использовалась для решения задач обороноспособности страны. Вместе с тем статистические методы в промышленности и технических исследованиях, в медицине, химии, геологии, экономике, социологии, психологии, истории и в других конкретных областях остались вне официальной структуры науки и образования. В результате решений совещания 1954 г. работы по этим направлениям шли под иными именами. Использовались термины типа "экономическая кибернетика", "математическое моделирование в медицине" и др. Недаром сборник "Современные проблемы кибернетики (прикладная статистика)", с момента выхода которого говорим о самостоятельности прикладной статистики, имеет название, свидетельствующее о "крыше" нашей науки. Соответственно в вузах не велась подготовка специалистов по статистическим методам в конкретных областях. В результате констатируем отставание на порядок от англоговорящих стран по числу специалистов. В США статистиков больше, чем математиков, а у нас создание Лаборатории статистических методов под руководством А.Н. Колмогорова со штатом в 130 человек рассматривалось как большой успех (в то время в Индии, в институте, которым руководил Махаланобис, работало около 2000 человек.

Разногласия в 80-е годы. Появление американской статьи [6] связано с началом публикации в 1965 году полупериодического журнала "Ученые записки по статистике" под редакцией Немчинова (т.е. серии сборников статей, выпускавшихся издательствами "Наука", "Статистика", "Финансы и статистика").

В 1986 г. вышел юбилейный 50-й выпуск "Ученых записок по статистике". В нем поместили свои статьи статистики математической ориентации. Многие из них - выпускники, кандидаты и доктора наук престижной школы теории вероятностей и математической статистики при МГУ им. М.В. Ломоносова, которую первоначально возглавлял А.Н. Колмогоров, и такой же школы при Ленинградском университете, во главе которой некоторое время стоял Ю.В. Линник. Эти ученые работали в больших городах, в различных институтах, занимающихся вопросами применения прикладной статистики. Ученые выполняли ориентированные на практическое применение работы в теории управления запасами, прикладном многомерном анализе и т.д., однако создается впечатление, что они испытывали желание заниматься вопросами, носящими более математический характер. Эта тенденция нашла свое отражение на страницах сборника "Ученые записки по статистике", в котором постепенно, но постоянно начали публиковать статьи математического и абстрактного характера, что вызвало недовольство среди статистиков различных научно-исследовательских институтов, связанных с органами официальной государственной статистики (в то время - ЦСУ).

В 1983 г. в издательстве "Наука" вышел в свет 45-й том "Ученых записок по статистике", который был скромно озаглавлен "Прикладная статистика", и разразился скандал. Опишем ход развития полемики, проанализировав содержание четырех писем редактору, которые были опубликованы с октября 1985 г. по июль 1987 г. в ежемесячном журнале "Вестник статистики" - органе ЦСУ.

В ответ на публикацию в сборнике "Ученые записки по статистике" многочисленных математических статей абстрактного характера K. Тимофеев (псевдоним) написал сердитое письмо под заголовком "Что же такое прикладная статистика?" Он утверждал, что термин "прикладная статистика" является абсурдным, так как то, что она якобы описывает, является одной из областей статистической науки, а не новым направлением. Тимофеев заявил: "Из содержания представленных в 45-м томе статей становится совершенно очевидным: название "Прикладная статистика" использовано для того, чтобы в "Ученых записках по статистике" опубликовать материалы, которые к ней (т.е. к статистике) не имеют ни прямого, ни даже косвенного отношения". Он выразил несогласие с рядом приведенных в сборнике математических формул и абстрактных концепций. В частности, привел цитату из статьи, в которой говорится, что статья посвящена "измеримым отображениям произвольного вероятностного пространства в множество непустых компактов плоскости, снабженное метрикой Хаусдорфа" (метрика Хаусдорфа - одно из расстояний между множествами; критикуемая статья озаглавлена "Статистика случайных множеств"). Тимофеев не только не захотел перенестись "в другое измерение". Он подверг автора критике за то, что он в своей статье сослался на работы зарубежных ученых, а не на работы классиков марксизма-ленинизма и советские статистические источники, а также за то, что он написал работу, не связанную с реальной жизнью. С неодобрением указал, что авторы статей, публикуемых в "Ученых записках по статистике", часто ссылаются на свои собственные работы. Написал: "Создается впечатление, что книга "Прикладная статистика" использована не только для публикации не относящихся к статистике материалов, но и для рекламы и саморекламы некоторых математиков, решивших снискать себе славу в области экономики и статистики". Тимофеев признал, что эти статьи могут представлять определенный интерес для математиков, однако он полагал, что они вряд ли будут полезны в практической работе тем специалистам, на службе у которых, по его мнению, должна быть статистическая наука, а именно статистикам, экономистам и социологам.

Через десять месяцев журнал "Вестник статистики" опубликовал ответ [4] на выступление Тимофеева. Один из авторов, которых критиковал Тимофеев, А. Орлов, написал ответ в таком же резком тоне, и он был опубликован в официальном органе ЦСУ. В своей статье, перед которой было напечатано вступление от редакции, Орлов пункт за пунктом критиковал позицию Тимофеева. Орлов представил себя, как современного статистика. Он написал, что Тимофеев запутался и не знаком с переменами, произошедшими в статистике. Термин "прикладная статистика" не является ни новым, ни редко употребляемым. Он используется специалистами различных учреждений по всей стране. Он провел грань между математической статистикой и прикладной статистикой, добавив, что прикладная математическая статистика - "неотъемлемая часть" прикладной статистики, а прикладная математическая статистика наряду с аналитической статистикой (т.е. частью математической статистики, ориентированной на решение внутриматематических проблем, например, характеризационных задач) составляют математическую статистику, которая является одной из областей математики. Однако Орлов подчеркнул, что прикладная статистика включает и нематематические области, такие, как "методология организации и проведения прикладного статистического исследования и применения его результатов (как планировать исследование, как выбирать вероятностно-статистическую модель, как собирать данные, как подготавливать их к обработке, как представлять результаты обработки и т.д.), а также соответствующее программное обеспечение" [4, с.54)].

Интенсивное использование компьютеров в прикладной статистике свидетельствует о том, что в действительности ее можно рассматривать как часть кибернетики.

Орлов привел много примеров использования прикладной статистики в народном хозяйстве, сделав акцент на планировании эксперимента и контроле качества. Он отметил, что благодаря прикладной статистике была получена большая экономия финансовых средств: "Высокая эффективность прикладной статистики естественна - она родилась из практических нужд" [4, с.54]. Он охарактеризовал большой вклад в практическую работу, который внесли многие из тех статей, которые Тимофеев высмеял за абстрактные заголовки. В заключение статьи он привел таблицу, из которой видно, что ученые, публикующие свои работы в "Ученых записках по статистике", чаще ссылаются на работы советских авторов, чем зарубежных, и он подчеркнул, что эти авторы опираются на опыт своей практической работы, а не повторяют ранее опубликованный материал. Он составил эту таблицу на основе советского реферативного журнала "Математика", в котором "советские публикации составляют 1/6 мировых публикаций по прикладной статистике, реферируемых за год" [4, с.56].

Однако, по-видимому, редакторов журнала "Вестник статистики" не убедили доводы Орлова. В дополнение к его письму они напечатали свое заявление о том, что письмо Тимофеева опубликовано, чтобы показать, что сборник "Ученые записки по статистике" перестал отвечать своей цели и превратился в математический журнал и что содержание статей в "Прикладной статистике" (том 45 "Ученых записок по статистике") не отвечает названию сборника. Более того, редакторы добавили, что находят доводы Тимофеева убедительными. Выступив с критикой письма Орлова, они упрекнули его за то, что он пытается "опровергнуть содержание письма K. Тимофеева, а заодно изобразить его автора как человека, не сведущего в делах, которыми занимается А. Орлов, а с ним и ряд других математиков" [4, с.57]. Они продолжали утверждать, что многие леммы и теоремы, которыми оперирует Орлов и его коллеги, не используются в практической работе. В частности, они проявили упорное желание узнать, "каков экономический эффект (в млн. руб.), который удалось извлечь из шума при помощи измеримых отображений "произвольного вероятностного пространства в множество непустых компактов плоскости, снабженное метрикой Хаусдорфа" [4, с.57]. Касаясь ссылок на работы зарубежных авторов, редакторы "Вестника статистики" отметили, что из таблицы Орлова видно, что ученые действительно ссылаются на зарубежные источники, и таким образом они приходят к выводу, что их утверждение верно. Обширные политизированные тексты "редакторов", весьма враждебные, но не подписанные, демонстрируют распространенные в то время - да и сейчас - приемы борьбы, используемые врагами современной науки.

Подтверждением того, что спорные вопросы еще не решены, по крайней мере в умах читателей, явилась публикация третьего письма, написанного Н. Шереметом. Шеремет, доцент Московского института инженеров железнодорожного транспорта (МИИТ), придерживается умеренных взглядов по вопросу об определении прикладной статистики и ее роли. В начале своего письма он отметил, что Тимофеев не ответил на свой собственный вопрос: "Что же такое прикладная статистика?" По мнению Шеремета, прикладные науки - связующее звено между чисто "инженерными" работами и научными исследованиями или чистой наукой. Он выступил в защиту необходимости стадии "корректировки" или "подстройки" между стадиями научных изысканий и применением научных теорий на практике. Затем он привел хорошо известное мнение Большева о том, что вся статистика является прикладной (Л.Н. Большев высказал это мнение в личной беседе с А.И.Орловым, цитата была включена в статью [4]), но не поддержал это утверждение, так как оно является слишком широким обобщением. Затем Шеремет проанализировал точку зрения, что каждая наука имеет свою собственную статистику (например, физическая статистика и биологическая статистика), но отверг ее, так как она противоречит мнению Ф. Энгельса, высказанному при подобных обстоятельствах в связи с механикой, физикой и химией. Шеремет критиковал Орлова за примеры из области экономики, так как эти примеры могли привести к ошибочному - по мнению Шеремета - предположению, что прикладная статистика является универсальной наукой.

Шеремет настаивал на определении статистики как общественной науки, однако признал возможность использования прикладной статистики в своей собственной области. Шеремет написал в свойственных ему неопределенных выражениях:

"Можно предположить, что предметом данной научной дисциплины являются "статистические данные"... Здесь уже не важно, от какого реального явления отвлечены данные абстрактные понятия... Математическая идеализация "статистических данных" и операций над ними дает возможность сводить известное разнообразие связей и закономерностей конкретной практической области к их определенному классу, производить необходимые расчеты".

Он заявил, что прикладная статистика пока еще не является - по его мнению - четко определенной областью, и в заключение написал, что "прикладной статистике" в большей степени присущи черты междисциплинарных исследований, чем исследований, проводимых в рамках самостоятельной дисциплины.

В письме Шеремет допустил несколько неточностей, граничащих с дезинформацией. Он, кажется, не знает, что с 1973 г. журнал "Анналы статистики" ("The Annals of Statistics" - основной западный статистический журнал) является непосредственным продолжением журнала "Анналы математической статистики" ("Annals of Mathematical Statistics") и не делает разницы между узким техническим термином "статистика" (как функция от результатов наблюдений) и термином "статистика" (как наука и методология). Ссылка на элементарный учебник Вайнберга и Шумахера 1969 г. как на образцовую современную монографию по прикладной статистике в лучшем случае вызывает сомнение.

Показательным является сам факт публикации подобного письма без редакционного комментария в советском консервативном журнале по статистическим наукам - в журнале, который со времени своего возрождения в 1949 г. стал выразителем позиций официальных статистиков (многие из них строго придерживаются марксистско-ленинской ориентации), рассматривающих статистику только как описательную науку.

На страницах "Вестника статистики" письмо Шеремета было не единственным откликом на полемику между Тимофеевым и Орловым. По всей видимости, независимо от письма Шеремета в июле 1987 года "Вестник статистики" опубликовал письмо И. Манделя, доцента Института народного хозяйства в Алма-Ате (Казахстан). В качестве комментария на письма Тимофеева и Орлова Мандель составил развернутую схему, отражающую взаимосвязь теории статистики, прикладной статистики и математической статистики. Эта схема представлена наряду с шестью другими методологическими приемами, чтобы показать, какое влияние оказывают теория статистики, прикладная статистика и математическая статистика на методы исследования массовых явлений. Главным в его доводах является положение о том, что в то время, как "теория статистики" в основном отражает "социальную сферу" массовых процессов, прикладная статистика должна быть направлена на отражение массовых явлений любого характера. Таким образом, прикладная статистика должна являться своего рода "буферной наукой", которая переводит результаты математической статистики на язык, понятный исследователям в различных областях науки и практики. Он высказал сожаление по поводу существующих расхождений во взглядах между чистыми математическими статистиками и чистыми "прикладными" и обратил внимание на многочисленные примеры неправильного использования статистической методологии. Он приветствовал усилия математиков (в СССР и за рубежом), направленные на ликвидацию разрыва между математикой и реальным миром. В заключение он посоветовал называть прикладную статистику в значении "буферной науки" "прикладной математической статистикой". На конкретный вопрос о том, является ли сборник "Ученые записки по статистике" подходящим изданием для публикации статей по прикладной (математической?) статистике, он дает категорический отрицательный ответ, полностью совпадающий с мнением Тимофеева по этому вопросу. Мандель составил таблицу, согласно которой в 4 выпусках "Записок" (1978-1985), подготовленных прикладными статистиками, опубликовано 85 статей (1092 стр.). Из них 62 статьи (787 стр.), т.е. почти три четверти, по его мнению, по своему содержанию больше подходили для публикации в известном советском журнале "Теория вероятностей и ее применения", так как были посвящены чисто математическим результатам и написаны в виде теорем и доказательств. Мандель, увы, не знал, что к тому времени редколлегия и авторы журнала "Теория вероятностей и ее применения" уже полностью оторвались от практики анализа статистических данных. По мнению Манделя, отличительной чертой прикладной статистики является отсутствие доказательств; для нее характерны только ссылки на теоремы и обсуждение вопросов "истинно" прикладного характера.

Обсуждение продолжено в феврале 1988 г., когда в очередном выпуске "Вестника статистики" опубликовано письмо болгарского профессора, специалиста по статистике, В. Цонева. Он предлагает коренным образом изменить терминологию, связанную со всей статистической наукой.

Перестройка в области статистики. "Перестройка" в политике отразилась и в области статистики. Это проявилось не только в публикации новых статистических данных по промышленному травматизму, алкоголизму, преступности и т.д., но также и в координации работы многочисленных учреждений, занимающихся обработкой статистических данных. Реорганизация ЦСУ - еще одно свидетельство озабоченности правительства недостатками в данной области. K примеру, статистические данные, связанные с производством черных металлов, собирались и обрабатывались тремя учреждениями - Госпланом, ЦСУ и Институтом экономики министерства черной металлургии. На Всесоюзной конференции статистиков в мае 1985 г. выяснилось, что данные по прокату черных металлов, поступающие из этих трех источников, "совершенно разные". В феврале 1987 г. литературно-художественный журнал "Новый мир" выступил с открытой и резкой критикой отсутствия достоверных статистических данных. Несколько статистиков, среди них - Н. Шеремет и Т. Козлов, заведующий кафедрой статистики МИИТ - выступили с резким опровержением. Дискуссии продолжаются, поскольку ситуация в XXI в. аналогична - статистические данные разных ведомств и организаций не совпадают.

Как отмечено в [6], разногласия между учеными, о которых говорилось выше, характерны не только для Советского Союза. Американские и другие западные статистики также сталкиваются с проблемой определения роли прикладной статистики и, в более широком плане, с проблемой определения статистики как науки.

Попытки объединения отечественных статистиков. В марте 1989 г. в Центральном экономико-математическом институте АН СССР состоялся Всесоюзный круглый стол "Статистика и перестройка", на котором собрались представители различных направлений в статистике - впервые в отечественной истории! Выступления были опубликованы в виде 55-го тома "Ученых записок по статистике".

Высшей точкой общественного движения, ставящего целью объединение отечественных статистиков, было создание в 1990 г. Всесоюзной статистической ассоциации (ВСА), объединившей статистиков всех направлений - специалистов по прикладной и математической статистике, по надежности (в основном представителей оборонно-промышленного комплекса), преподавателей экономико-статистических дисциплин, работников официальной государственной статистики. Ведущую роль в создании ВСА сыграли работники Всесоюзного центра статистических методов и информатики (о его конкретной деятельности рассказано в главе 10 выше). Наша платформа была изложена в статье [11], опубликованной, несмотря на ее весьма резкую форму, в "Вестнике статистики". Устав ВСА, решения Учредительного съезда и Пленумов правления ВСА предусматривали различные формы работы.

Однако в 1991 г. СССР прекратил свое существование. ВСА, как и другие союзные организации, перестала действовать. И наметившееся единство статистиков распалось. Госкомстат РФ (ныне - Росстат) полностью "закрылся" от статистической науки, перестал даже отвечать на обращения профессиональных статистических организаций. Произошел окончательный отрыв специалистов математической статистики от практики. В настоящее время журнал "Теория вероятностей и ее применения" не представляет никакого интереса для тех, кто обрабатывает конкретные данные. Отметим, однако, выпуск энциклопедии "Вероятность и математическая статистика" [12], содержащей массу полезной информации для специалистов по статистическим методам.

Работы по прикладной статистике и другим статистическим методам продолжались в рамках Российской ассоциации статистических методов (созданной на базе одноименной секции ВСА) и Российской академии статистических методов, а также в рамках Белорусской статистической ассоциации. Основным местом публикации отечественных работ по статистическим методам является раздел "Математические методы исследования" журнала "Заводская лаборатория", созданный в 1961 г. Б.В. Гнеденко и В.В. Налимовым. В нем за 50 лет помещено около 1000 статей по различным направлениям прикладной статистики, прежде всего по статистическому анализу числовых величин, статистике нечисловых данных, многомерному статистическому анализу, планированию эксперимента, опыту применения статистических методов при решении конкретных прикладных задач.

Литература

1. Никитина Е.П., Фрейдлина В.Д., Ярхо А.В. Коллекция определений термина "статистика". - М.: МГУ, 1972. - 46 с.

2. Орлов А.И. О развитии прикладной статистики. - В сб.: Современные проблемы кибернетики (прикладная статистика). - М.: Знание, 1981. - С.3-14.

3. Тутубалин В.Н. Границы применимости (вероятностно-статистические методы и их возможности). - М.: Знание, 1977. - 64 с.

4. Орлов А.И. Что дает прикладная статистика народному хозяйству? // Вестник статистики. - 1986. - No.8. - С.52 - 56.

5. Комаров Д.М., Орлов А.И. Роль методологических исследований в разработке методоориентированных экспертных систем (на примере оптимизационных и статистических методов) // Вопросы применения экспертных систем. - Минск: Центросистем, 1988. -С.151-160.

6. Kotz S., Smith K. The Hausdorff Space and Applied Statistics: A View from USSR (Котц С., Смит К. Пространство Хаусдорфа и прикладная статистика: точка зрения ученых СССР). - The American Statistician. November 1988. Vol. 42. No. 4. Р. 241-244.

7. Плошко Б.Г., Елисеева И.И. История статистики: Учебное пособие. - М.: Финансы и статистика. 1990. - 295 с.

8. Кудлаев Э.М., Орлов А.И. Вероятностно-статистические методы исследования в работах А.Н. Колмогорова // Заводская лаборатория. - 2003. - Т.69. - No. 5. - С.55-61.

9. Орлов А.И. Математические методы исследования в работах Бориса Владимировича Гнеденко //Заводская лаборатория. - 2007. - Т.73. - No.7. - С.66-72.

10. Смирнов Н.В. Теория вероятностей и математическая статистика. Избранные труды. - М.: Наука, 1970. - 289 с.

11. Орлов А.И. О перестройке статистической науки и её применений // Вестник статистики. - 1990. - No. 1. - С.65 - 71.

12. Вероятность и математическая статистика. Энциклопедия / Гл. ред. Ю.В. Прохоров. - М.: Изд-во "Большая Российская Энциклопедия", 1999. - 910 с.

Контрольные вопросы

1. Расскажите о первых статистических исследованиях.

2. Как менялось представление о предмете статистики с течением времени?

3. Что такое непараметрическая статистика и чем она отличается от параметрической?

4. Расскажите о вкладе А.Н. Колмогорова в статистические методы.

5. Расскажите о вкладе Б.В. Гнеденко в статистические методы.

6. Расскажите о работах по внедрению статистических методов в 60-70-е гг., организованных в В.В. Налимовым.

7. Какие проблемы рассматривались в ходе дискуссии по прикладной статистике, прошедшей в 80-е гг. на страницах журнала "Вестник статистики"?

8. Каково положение статистических методов как научно-практической области в начале XXI века?

Темы докладов, рефератов, исследовательских работ

1. Статистические работы, описанные в Ветхом Завете.

2. Статистические методы в XIX веке.

3. Переписи на Руси, их цели и методы организации.

4. Развитие теории вероятностей и статистические методы в дореволюционной России.

5. Работы члена-корреспондента АН СССР Н.В. Смирнова в области непараметрической статистики.

6. Почему некорректно говорить о "критерии Колмогорова-Смирнова"?

7. Научные школы МГТУ им. Н.Э. Баумана и Московского энергетического института в области статистических методов.

8. Работы отечественных ученых в области статистических методов управления качеством.

9. История развития работ по математическим методам планирования эксперимента в нашей стране.

10. История межфакультетской Лаборатории статистических методов МГУ им. Н.В. Ломоносова.

11. История создания Всесоюзной статистической ассоциации.

12. Всесоюзный центр статистических методов и информатики и Институт высоких статистических технологий и эконометрики МГТУ им. Н.Э. Баумана.

*   *   *   *   *   *   *

Что такое Рабочая оппозиция?

Александра Коллoнтай

(Доклад на Третьем конгрессе Коминтерна, 22 июня - 12 июля 1921 г.)

Что такое "Рабочая оппозиция"? Надо ли в интересах нашей партии и мировой рабочей революции приветствовать ее существование или, наоборот - это явление вредное, разлагающее партию, "политически опасное", как в одной своей речи во время дискуссии по профсоюзам недавно сказал тов. Троцкий?

Чтобы ответить на эти вопросы, которые занимают и тревожат многих наших товарищей, рабочих и работниц, надо прежде всего выяснить: во-первых, кто входит в Рабочую оппозицию и как она сложилась? Во-вторых, в чем корень разногласия между руководящими товарищами наших партийных центров и Рабочей оппозиции?

Очень характерно. И на это нельзя не обратить внимание наших центров, что в оппозицию входит передовая часть классово организованных пролетариев, коммунистов. Оппозиция состоит почти исключительно из профессионалистов, как показывают и подписи сторонников оппозиции под тезисами о роли производственных союзов. Кто такие профессионалисты? Рабочие, та часть передового авангарда русского пролетариата, которая на своих плечах вынесла все трудности революционной борьбы и не распылилась по советским учреждениям, утратив связь с рабочими массами, а осталась с ней связанною. Быть профессионалистом, сохранить крепкую живую связь со своим союзом, а значит и с рабочими своего производства за эти бурные годы, когда центр общественной и политической жизни был перенесен за пределы союзов, - это дело не легкое и не простое. Пенистые волны революции подхватили и далеко увлекли от профсоюза лучшие, сильные и деятельные элементы промышленного пролетариата, раскидав кого на фронт, кого в советские учреждения, посадив третьих за столы с зеленым канцелярским сукном и груды "исходящих бумаг", "смет" и "предложений".

Профсоюзы обезлюдели. И только крепче всего пропитанные классовым пролетарским духом рабочие, настоящий цвет восходящего революционного класса, кого бессильна была развратить "власть", мелкое тщеславие, погоня за "советской карьерой" или советский бюрократизм, - остались внутренне связанными с массами, с рабочими, с теми самыми "низами", из которых они сами вышли и органическую связь с которыми не вытравили никакие "высокие" советские посты. Как только полегчало на военном фронте, и маятник жизни качнулся в сторону хозяйственного строительства, так эти типичные, неискоренимые по духу пролетарии, самые яркие и устойчивые представители своего класса поспешили сбросить "френчи", кожаные тужурки и отложить на стол папки "исходящих и входящих" бумаг, чтобы отозваться на молчаливый призыв своих братьев по классу, фабричных и заводских рабочих, миллионов русских пролетариев, влачащих и в советской трудовой России каторжное позорно-жалкое существование... Классовым чутьем поняли эти товарищи, стоящие во главе "Рабочей оппозиции", что дело не ладно. Что за три года революции мы, правда, построили советские аппараты и утвердили принцип рабоче-крестьянской трудовой республики, но что сам рабочий класс как класс, как единая нераспыленная социальная единица с едиными однородными классовыми запросами, а следовательно, и однородной, выдержанной, четко-ясной политикой играет все меньшую роль в Советской Республике, все слабее окрашивает мероприятия своего же правительства, все менее руководит политикой и влияние на работу и направление мысли центральных органов власти. В первоначальный период революции кто стал бы говорить о "верхах" и "низах"? Массы, именно рабочие массы и партийные руководящие центры - слились воедино. Те запросы, что в низах рождала жизнь и борьба, находили свое более точное выражение, более четкую и научно обоснованную формулировку в руководящих партийных центрах. Противоположения верхов и низов не было и быть не могло. Сейчас оно есть, и никакой агитацией и никакими мерами "запугивания" не изгонишь из сознания широких масс образования характерного нового "социального слоя" - советско-партийных верхов.

Профессионалисты - существующее ядро Рабочей оппозиции - это поняли, вернее, почуяли здоровым классовым инстинктом. Первое, что они сделали - это связаться с низами, войти в своей классовый орган - профсоюз; орган, который всего меньше подвергся за эти три года разлагающему влиянию скрещивающихся, посторонних, не пролетарских интересов (крестьянства и приспособившихся к советскому строю буржуазных элементов), уродующих наши советские учреждения и уводящих нашу политику из четкого классового русла в болото "приспособленчества"...   

Итак, Рабочая оппозиция - это прежде всего пролетарии, связанные со станком или шахтой, плоть от плоти рабочего класса.

Рабочая оппозиция удивительна тем, что у ней нет крупных, выдающихся личностей, то, что принято называть "вождями". Она родилась, как всякое здоровое, неизбежное, классово обоснованное движение, из недр широких рабочих низов, зарождаясь и пуская сразу глубокие корни во всех концах Советской России, куда слух об оппозиции еще не успел долететь.

"У нас понятия не имели о том, что в Москве идут разногласия и дискуссии о роли профсоюзов, - говорил делегат из Сибири на съезде горнорабочих, - а нас уже волновали те же вопросы, что стоят перед вами". За Рабочей оппозицией стоят пролетарские массы, или точнее: Рабочая оппозиция - это классово спаянная, классово сознательная и классово выдержанная часть нашего промышленного пролетариата, которая считает, что нельзя подменить великую творческую силу пролетариата в деле строительства коммунистического хозяйства формальной вывеской диктатуры рабочего класса.

Чем выше подняться по лестнице советских и партийных "постов", тем меньше приверженцев оппозиции. Чем глубже уйти в массы, тем больше отклика находит платформа Рабочей оппозиции [1]. Это характерно, это знаменательно, это следует учесть руководящим центрам нашей партии. Если массы уходят от "верхов", если образуется брешь, трещина между руководящими центрами и низами, - значит, в верхах не все благополучно, особенно тогда, когда массы не молчат, а мыслят, выступают, защищаются, отстаивают свои "лозунги". Верхи могут увести массу с прямого пути истории, ведущей к победе коммунизма только тогда, когда масса молчит, подчиняется, следует пассивно и доверчиво за вождями. Так было в 1914 г. при начале мировой войны, когда рабочие поверили вождям и решили: "Они лучше нас знают пути истории. Инстинктивное чувство протеста против войны нас обманывает, надо молчать, подавить его и слушаться старших". Но когда масса волнуется, шевелит мозгами, когда она упрямо голосует против любимых вождей, часто подавляя чувство личной симпатии к ним, - тогда дело становится серьезным. И тогда задача партии не замалчивать разногласия, не обзывать оппозицию необоснованными, ничего не объясняющими кличками, а серьезно вдуматься в вопрос, где же, в чем корень разногласия, чего хочет рабочий класс, носитель коммунизма и его единственный творец...

Итак, Рабочая оппозиция - это передовая часть пролетариата, не порвавшая живой связи с организованными в союзы рабочими массами и не расплывшаяся по советским учреждениям.

Корень разногласий

Раньше, чем разобраться, в чем корень расхождения "Рабочей оппозиции" с официальной точкой зрения наших руководящих центров, надо твердо запомнить два факта: прежде всего, что Рабочая оппозиция родилась из недр промышленного пролетариата Советской России, что ее взрастили не только каторжные условия жизни и труда семимиллионного промышленного пролетариата, но я ряд отклонений, качаний, противоречий и прямо уклонений нашей советской политики от четких, ясных, классово выдержанных принципов коммунистической программы.

Во-вторых, что оппозиция не угнездилась в одном каком-либо центре, не явилась плодом личных раздоров и несогласий, а широко разлилась по всей Советской Республике, дружным ответным эхом со всех концов России откликаясь на каждую попытку товарищей рабочих сформулировать, выразить, оформить корень разногласий и определить: чего же хочет Рабочая оппозиция.

Сейчас создалось впечатление, будто весь корень расхождений "Рабочей оппозиции" с многочисленными течениями верхов заключается исключительно в различном понимании задач и роли профсоюзов. Это не верно. Расхождения глубже. Представители оппозиции не всегда умеют их ясно выразить и точно установить, но стоит затронуть ряд вопросов строительства нашей республики, и разногласия выявятся сразу по ряду основных положений хозяйственного и политического характера.

Впервые две точки зрения руководящих верхов нашей партии и представителей классового организованного в союзы пролетариата сказались на IX съезде партии по вопросу о "единоличии" и "коллегиальности". Оппозиции еще не было как сформированной группы, но характерно, что за "коллегиальность" выступили представители профсоюзов, т. е. чисто классовых по составу организаций, против высказывались руководящие верхи партии, привыкшие расценить все явления под углом зрения советско-ведомственной политики, требующей изощренного умения приспособиться к социально неоднородным, подчас политически противоречащим друг другу запросам различных социальных групп населения (пролетариата, мелких собственников - крестьян и буржуазии в лице спецов и лжеспецов всех видов и формаций).

Почему именно профсоюзы упрямо, не умея подкреплять свои доводы научно обоснованными положениями, стояли за "коллегиальность", а защитники "спецов" одновременно отстаивали "единоличие"? Да именно потому, что в этом споре (хотя обе стороны и отрицали "принципиально" значение вопроса) [столкнулись] по существу две исторические, непримиримые точки зрения. Единоличие - есть плоть от плоти индивидуалистического (т. е. из себя самого исходящего) мировоззрения буржуазного класса. Единоличие, т. е. оторванная от коллектива, "свободная", изолированная воля человека, проявляющаяся во всех областях - начиная от утверждения самодержавного главы государства и кончая самодержавием директора завода, - это высшая мудрость буржуазного мышления. Буржуазия не верит в силу коллектива. Она любит лишь "сколотить массу в послушное стадо" и по своей единоличной воле погонять это стадо туда, куда найдет нужным руководитель.

Рабочий класс и его идеологи, наоборот, знают, что новые коммунистические задачи класса осуществимы лишь путем коллективного совместного творчества, общих усилий самих рабочих. Чем теснее будет рабочий коллектив, чем больше воспитаны будут массы в духе проявлений своей общей коллективной воли и общей мысли, тем полнее и скорее класс осуществит свою задачу, т. е. создаст новое, не распыленное, а единое, гармонически спаянное коммунистическое хозяйство. Только тот, кто практически связан с производством, может внести в него оживляющие новинки. Отказ от принципа, именно от принципа коллективности в управлении производством - был уступкой момента со стороны нашей партии, приспособленчеством, уклонением от той частицы классовой линии, которую мы так страстно утверждали и отстаивали в первый период революции.

Почему это произошло? Как случилось, что наша выдержанная, закаленная в бою революции партия позволила увлечь себя с прямого классового пути и начать колесить по тропинкам столь ненавистного ей же и так ею же заклейменного "приспособленчества"?

На это мы ответим ниже, пока же перейдем к вопросу о том, как образовалась и развилась "Рабочая оппозиция".

Девятый съезд был весною. Летом оппозиция ничем себя не проявляла. Не было слышно о ней ни на бурных дебатах о профсоюзах во время II съезда Коминтерна. Но глубоко по низам шла своя работа накопления опыта и критической мысли. Эта работа нашла свое еще далеко не законченное проявление на партийной конференции сентября 20-го года. Пока еще мысль бродила в области отрицания, критики. Не было своих оформленных положительных предложений. Но уже ясно было, что партия вступает в новую полосу, что в ней идет брожение, что "низы" требуют "свободы критики" и заявляют громогласно о том, что бюрократизм их душит, не дает простору для живой деятельности, для проявления инициативы.

Руководящие партийные верхи учли начавшееся брожение и, в лице тов. Зиновьева, надавали много словесных обещаний о свободе критики, о расширении самодеятельности масс, о необходимости бороться с вредными уклонами бюрократизма и о строго преследовании всех верхов, отступающих от принципа демократии... Сказано было много и изрядно хорошо. Но от слов до дела дистанция изрядная. Конференция сентябрьская, вместе с многообещающей речью Зиновьева, ничего не изменила ни в партии, ни в жизни широких рабочих масс. Корень, питающий ростки оппозиции, не был уничтожен. В низах шло, нарастая, глухое недовольство, критика, работа мысли.

Это глухое брожение докатывалось до руководящих верхов, плодя и там неожиданно обострившиеся разногласия. И характерно, что в центральных руководящих кругах нашей партии разногласия обозначились со всей остротой именно по вопросу о роли профсоюзов. Это и естественно.

Сейчас этот пункт расхождения оппозиции и верхов партии, не являясь единственным, все же составляет при данном положении вещей центральный вопрос всей нашей внутренней политики.

Раньше, чем Рабочая оппозиция со своими тезисами и оформила те основы, на которых, по ее мнению, должна покоиться диктатура пролетариата в области организации производства, руководящие верхи еще резко разошлись в своей оценке роли классовых рабочих организаций при воссоздании производства на новых коммунистических началах. ЦК партии разбился на группы, тов. Ленин против Троцкого с Бухариным как буфером посредине.

Только на VIII съезде Советов и непосредственно после выяснилось со всей очевидностью, что внутри партии имеется сплоченная группа, объединяемая, прежде всего, вокруг тезисов о задачах профсоюзов, и что оппозиция эта, не имея ни одного крупного теоретика-лидера, встречая самый резкий отпор со стороны наипопулярнейших вождей партии, растет и крепнет, а главное, стелится и стелится по трудовой России... Если бы она гнездилась только в Москве и Петрограде. Но нет, уже с Донбасса, с Урала, из Сибири и ряда промышленных центров в ЦК нашей партии летят донесения, что и там "образуется и действует Рабочая оппозиция". Правда, оппозиция эта далеко не всюду выявляет себя на тех же пунктах, на которых сходятся рабочие столицы Советской Республики; порою в проявлениях, требованиях и мотивировках оппозиции много еще неясного, сумбурного, мелочного, тогда как основные пункты упущены, но одно остается неизменным - это вопрос о том: кому осуществлять творчество диктатуры пролетариата в области хозяйственного строительства? Органам ли классовым по составу, непосредственно, жизненными нитями связанным с производством, т. е. производственным союзом или же советским аппаратом, оторванным от непосредственной, живой хозяйственно-производительной деятельности, к тому же смешанным по своему социальному составу? В этом корень расхождения. Рабочая оппозиция стоит за первое. Верхи нашей партии, как бы ни разошлись их тезисы в отдельных менее существенных пунктах, в трогательном единении стоят за второе.

Что же это показывает?

Это показывает, что партия наша переживает свой первый серьезный кризис за время революции, и что от оппозиции надо не отмахиваться дешевыми словечками вроде "синдикализма", а надо всем товарищам призадуматься: чем вызван этот кризис? И на чьей стороне классовая истина - на стороне ли руководящих органов или на стороне здоровых классовым чутьем рабочих, пролетарских масс? 

Кризис партии 

Прежде чем рассмотреть основные пункты разногласий между руководящими верхами нашей партии и Рабочей оппозицией, приходится поискать ответа на вопрос о том, как могло случиться, что наша партия, боевая, стойкая, могучая и непобедимая именно своей твердой и ясной классовой линией, может начать уклоняться от этой выдержанной линии.

Чем дороже нам коммунистическая партия, сделавшая такой решительный шаг вперед по пути освобождения рабочих от ига капитала, тем меньше имеем мы права закрывать глаза на ошибки руководящих ее кругов.

Сила нашей партии заключалась и должна и впредь заключаться в том, что руководящие ее центры чутким ухом улавливают назревшие запросы и задачи, объединяющие между собой рабочих, и, уловив эти запросы, умели их направить так, чтобы через них толкнуть массы на завоевание еще одной исторической позиции. Так было. Но сейчас этого нет. Наша партия не только замедляет свой стремительный бег в будущее, но все чаще "благоразумно" оглядывается назад: а не забежали ли мы слишком вперед? Не пора ли приостановиться? Не разумнее ли стать поосторожней, избегая смелых, еще не виданных в истории опытов?

Чем же вызвана эта "мудрая осторожность" (особенно ясно проглядывающая в недоверии руководящих верхов партии к хозяйственно-производственным способностям рабочих союзов), которая за последнее время обуяла наши центры? Где причина?

Если мы посмотрим повнимательнее на причину, порождающую расхождение в нашей партии, то убедимся, что тот кризис внутри партии, какой сейчас имеется налицо, вызван тремя основными причинами.

Первая, главная, основная причина, - это те тяжелые исторические условия, в которых нашей партии приходится работать и действовать. РКП принуждена строить коммунизм и воплощать в жизнь программу партии: 1) в обстановке полного развала и разорения народного хозяйства; 2) при неослабевающем в течение трех лет революции натиске империалистических держав и белогвардейщины; 3) рабочему классу в России выпало на долю воплощать коммунизм, строить новые, коммунистические формы хозяйства в стране экономически отсталой, с преобладающим крестьянским населением, где не имеются еще налицо все экономические предпосылки (условия) для обобществления и централизации народного хозяйства и в которой капитализм не успел еще завершить полного курса своего развития (от неограниченной борьбы конкуренций первоначальных ступеней капитализма к высшей его форме - регулировке производства через хозяйские союзы - синдикаты, тресты).

Естественно, что все явления тормозят практическое осуществление нашей программы (особенно в основной ее части - строительства народного хозяйства на новых принципах) и вместе с тем вносят пестроту влияний, отсутствие единства в нашу советскую экономическую политику.

Из этой основной причины вытекают и две последующие. Прежде всего экономическая отсталость России и преобладание в ней крестьянства создает ту пестроту и неизбежно отклоняет в жизненной практике политику партии от ее твердо выдержанной в принципе, в теории линии. Партии, стоящей во главе смешанного по социальному составу советского государства, приходится волей-неволей считаться и с запросами "хозяйственного мужичка", с его мелкособственническими замашками и отвращением к коммунизму, и с многочисленным слоем мелкобуржуазных элементов прежней, капиталистической России, всяких скупщиков, посредников, мелких торговцев, приказчиков, хозяйчиков, ремесленников и мелких чиновников, которые быстро приспособились к советским органам. Это они-то, главным образом, и заполняют советские учреждения, являясь "агентами" Наркомпрода, заведующими снабжениями армии, юркими "практиками" в различных главках и центрах. Недаром нарком продовольствия Цюрупа на фракции VIII съезда привел такие характерные цифры, что в продовольствии занято 17 % рабочих, 13 % крестьян, менее двадцати процентов спецов, а остальные пятьдесят с лишним процентов - это бывшие "ремесленники, приказчики" и т. д. и "мелкий люд", в большинстве даже безграмотный (слова тов. Цюрупы), и что, по его мнению, служит гарантией их демократического происхождения, но ничего общего не имеющих с классовым пролетариатом, с производителями ценностей, с фабрично-заводскими рабочими.

Именно этот слой, широко разлитый по советским учреждениям, слой мелкой буржуазии, мещанства с его враждебностью к коммунизму, приверженностью к косным нравам прошлого, с отвращением и страхом к революционным действиям, и разлагает наши советские учреждения, внося туда дух, совершенно чуждый рабочему классу. Это два мира, и мира враждебных. А мы в Советской России принуждены убеждать и себя, весь рабочий класс, что мелкая буржуазия, мещанство (не говоря уже о крестьянстве в образе хозяйственного и трудолюбивого среднего) великолепно могут ужиться под общей вывеской "вся власть советам", забывая, что именно в ежедневной практике жизни интересы рабочих и пропитанного мелкобуржуазной психологией мещанства и крестьян неизбежно сталкиваются, дергая советскую политику в разные стороны и искажая ее классовую четкость.

Помимо мужичка-хозяина в деревне и помимо мещанского (не рабочего, а именно мещанского) элемента в городе, нашей партии в ее советской государственной политике приходится считаться еще с влиянием представителей крупной буржуазии в лице спецов-техников, инженеров, бывших воротил финансово-промышленного мира, всем своим прошлым связанных с капиталистической системой производства, не умеющих представить себе форм производства вне привычных для них рамок капиталистического хозяйства. Чем больше Советская Россия нуждается в специалистах в области техники и руководства промышленностью, тем сильнее влияние этих чуждых рабочему классу элементов на ход и развитие форм и типа нашего хозяйства. Отброшенные в сторону в первоначальный период революции, занимая [в] самые трудные месяцы нашей революции, выжидательную, а то и открыто враждебную к советской власти позицию (исторический "саботаж" интеллигенции), эта социальная группа крупных воротил капиталистического производства, послушных, наемных, великолепно оплачиваемых слуг капитала, с каждым днем приобретает все большее влияние и значение в политике [2].  

Нужны ли имена? Каждый товарищ-рабочий, следящий за нашей внутренней и внешней политикой, сам вспомним не одно такое лицо...

Пока центр нашей жизни составлял военный фронт, влияние этих господ, этого чуждого рабочему классу элемента на правление нашей советской политики, особенно в области строительства хозяйства, было сравнительно ничтожно. "Спецы", выходцы [из] прошлого, всем нутром своим тесно и неразрывно связанные с упраздняемым нами буржуазным строем, вкрапливались и в нашу Красную Армию, внося сюда свой дух прошлого (чинопочитание, "нашивки", отличия, слепую субординацию, вместо классовой дисциплины произвол бывших начальников и т. д.), но на общую политическую линию Советской Республики их влияние не распространялось. Пролетариат не оспаривал их руководство в военном деле, здоровым инстинктом класса чувствуя, что в военном деле рабочий класс как класс не может сказать нового слова, бессилен внести коренные изменения системы милитаризма, пересоздать ее сущность на новых классовых началах. Милитаризм военщины - порождение пройденных человечеством ступеней развития; милитаризму, военщине, войнам - не будет места в коммунистическом обществе. Борьба пойдет по иной линии, выльется в совершенно иные формы, недоступные нашему воображению. Милитаризм доживает свой век в переходную эпоху диктатуры, и потому естественно, что творческого, классово нового, кладущего в основу для будущего развития общества рабочие как класс не могли принести в милитаризм, его формы и систему. Есть и в Красной Армии блестки творчества класса, но суть военщины осталась прежняя, и руководительство выходцев из прошлых офицеров и генералов прежней армии не настолько отклоняло советскую политику в военном деле в чуждую нам сторону, чтобы рабочие могли ощущать в этом смысле явный ущерб для себя, т. е. для класса и его основных задач.

(Продолжение следует.)

*   *   *   *   *   *   *

На сайте "Высокие статистические технологии", расположенном по адресу http://orlovs.pp.ru, представлены:

На сайте есть форум, в котором вы можете задать вопросы профессору А.И.Орлову и получить на них ответ.

*   *   *   *   *   *   *

Удачи вам и счастья!


В избранное