Что мы знаем о шрамах, кроме того, что они украшают мужчину? Верхоглядство и расхожие суждения -- часто это все, чем мы удостаиваем явления повседневной жизни, даже не задумываясь, что за этими явлениями может скрываться тайна и глубокий смысл. Американский журнал Psychology Today решил восполнить этот досадный пробел и посвятил банальным на первый взгляд шрамам целую статью. Она показалась нам очень интересной, поэтому сегодня мы предлагаем вам пересказ американского исследования.

Немногие знают, что у Шарон Стоун есть шрам. Но дотошные поклонники актрисы разглядели-таки тонкую розовую полоску на шее актрисы. И тут же закрутились-завертелись слухи, догадки, домыслы, объясняющие происхождение шрама. Одни говорили, будто он остался после неудачной пластической операции. Другие утверждали, что шрам -- результат нападения гангстеров. Третьи, настроенные на мелодраматический лад, доказывали: след на шее появился у Шарон после ссоры с ревнивым любовником. Увы! Все романтические предположения опровергла сама кинодива! Актриса призналась, что ее шрам не связан ни с какой душераздирающей историей, просто в детстве она упала с лошади и поранилась. Но несмотря на это "саморазоблачение", суета вокруг "звездного" рубца не прекращается. Почему же людям так хочется набросить покров тайны на этот дефект внешности? Почему вообще шрамы вызывают неизменную реакцию -- смесь отвращения, ужаса, но прежде всего острого любопытства?

Шрам -- признак ума?
Любой, даже самый "неромантический" шрам действительно таинственен. Он представляет загадку не только для любопытного обывателя, но и для ученого. Например, науке до сих пор неизвестно, почему шрамы человека гораздо больше и толще, чем шрамы животных. По этому поводу высказываются разные гипотезы.
Биолог Манчестерского университета Марк Фергюсон считает, что все дело в нашей слишком "реактивной" иммунной системе. В процессе эволюции механизм заживления ран у человека приспособился действовать с максимальной быстротой и эффектом, теперь стоит нам порезаться или обжечься, как включается "полный вперед" -- лишь бы рана затянулась. Вся энергия организма служит одной цели: излечиться, сохранить жизнь. При таком аврале эстетические соображения отходят на второй план. Вот почему шрамы порой бывают уродливы.
Другие исследователи предполагают, что процесс рубцевания ран развивался параллельно с интеллектом человека, и шрамы служили постоянным напоминанием о прежних ошибках. К примеру, пещерный человек вырывал из пасти своей пещерной собаки отбивную из мяса мастодонта. Собака, не желая делиться вкуснятиной, цапала хозяина за руку и навсегда оставляла на его коже след своих зубов. Когда прачеловек в следующий раз сцеплялся с собакой, он уже был чуточку умнее, ведь отметина на руке напоминала о былой оплошности -- на сей раз он действовал не грубой силой, а хитростью. То есть шрамы помогали развивать мыслительные способности, и чем заметнее они были, тем большим "стимулом ума" являлись.
Согласно еще одной гипотезе, шрамы служили для привлечения внимания противоположного пола. Какая-нибудь красавица в шкуре мамонта выбирала в мужья того соплеменника, который с ног до головы был покрыт рубцами. Шрамы расхваливали жениха лучше любой свахи, они рассказывали, какой мужчина сильный, храбрый, здоровый (ведь способность организма к заживлению ран свидетельствует о прекрасном иммунитете). Правда, если учесть версию, приведенную выше, то обилие шрамов должно было говорить невесте еще и о том, что ее избранник туго соображает!

Сексуальные рубцы
И сейчас кое-какие народы считают, что рубцы на теле привлекают сексуальных партнеров. Причем, по их глубокому убеждению, шрамы украшают не только мужчину! Так, в восточной Африке существует традиция: женщины намеренно наносят себе раны, которые затем, зарубцевавшись, указывают на их сексуальность. Первые надрезы на теле делаются, когда у африканки начинает расти грудь. Следующие -- когда заканчивается первая менструация. Ну а самые причудливые по форме раны, а следовательно, и рубцы женщина получает, отняв от груди своего первого ребенка. Традиция нанесения шрамов на лицо и тело существует и в нигерийском племени тив. Здесь считается, что рубец, словно опоясывающий женщину, акцентирует внимание на соотношении талии и бедер, делает свою обладательницу более стройной и привлекательной. А в племени йоруба о сексуальном значении шрамов говорят вообще без всяких эвфемизмов. Так, рубец от раны, нанесенной на верхнюю часть бедра, называют "окончание у вагины".
Африканская "мода" на шрамы может показаться дикой, если довольствоваться объяснениями самих аборигенов о сексуальной притягательности рубцов. Но ученые предлагают отнестись к проблеме серьезнее. Психолог Девендра Сингх из Техасского университета усматривает прямую связь между столь популярными среди африканцев рубцами и... распространением инфекционных заболеваний на черном континенте. Дело в том, что для жителей Африки, как и для пещерных пралюдей, шрамы -- это своего рода медицинская карточка, в которой записано: "Здоров". Тот, у кого много шрамов, имеет сильную иммунную систему, а это важно на континенте, где люди подвергаются заражением сотнями болезней. Африканец берет в жены женщину со шрамами не потому, что ее рубцы возбуждают сексуально, а потому, что понимает: эта женщина здорова, а значит, сможет родить здоровых детей. Кстати, черная кожа более чувствительна -- даже самые незначительные царапины, которые у белого человека проходят бесследно, оставляют отметины на теле негра.
В западном мире шрамы уже достаточно давно перестали воспринимать как сексуальные знаки. Отчасти в этом "виноват" античный культ естественной красоты без всяких украшений, в том числе и без такого вот "боди-арта". С другой стороны, на неприятие рубцов повлияло христианство, которое объявило шрамы "печатью язычников". В одной из книг Библии -- Левите -- говорится: "Они (христиане) не должны... делать нарезы на теле своем".
И тем не менее даже цивилизованные люди порой дают волю первобытным инстинктам. К примеру, в начале ХХ века среди австрийской знати существовал целый культ шрамов, но не каких-нибудь, а полученных в результате дуэли. Больше всего дуэлянтов было в университетах, поэтому шрамы свидетельствовали об образованности и социальном статусе мужчины. Более того, по правилам австрийских студенческих дуэлей победителем считался не тот, кто наносил рану противнику, а тот, кто получал ее сам! В особой чести были рубцы на лице. Любопытно, что красивые юноши все же дорожили своей внешностью и подставляли под сабельный удар противника лишь одну щеку. На любовных свиданиях такие дуэлянты сначала поворачивались к избраннице израненным профилем, демонстрируя свое мужество, а затем -- нетронутым, показывая, что они плюс ко всему еще и недурны собой.

Модификация тела
Как ни странно, и в наши дни довольно много европейцев и американцев полосуют себя ножами для того, чтобы "украсить" тело очередным шрамом. Ученые даже придумали специальный термин для обозначения этого явления -- скарринг. Также умышленное нанесение шрамов называют модификацией тела.
Что заставляет людей проводить столь болезненные эксперименты с собственной плотью? Психиатр Армандо Равацца считает, что очень многие нуждаются в физической боли, которая заглушила бы боль душевную. Иными словами, нанесение себе увечий -- это способ "забыться", такой же, как алкоголь или наркотики. Рубцы и наркотики похожи и тем, что некоторые "фанатики шрамов" утверждают, будто боль, полученная в результате ранения, расширяет сознание, открывает некий трансцендентальный мир -- примерно то же говорят о наркоте.
Рубцы могут иметь и символическое значение. Так, одна из пациенток доктора Раваццы в детстве была изнасилована собственным отцом. На протяжении жизни она вновь и вновь резала свое тело, а затем бежала в больницу и просила зашить рану. Оказалось, что женщина воспринимает раны как символ женских гениталий, и врач, зашивая порез, как бы возвращает ей невинность.
Кроме того, модификация тела может служить и формой протеста против западной буржуазной культуры. Раня себя, человек как бы отрицает цивилизацию, заявляет о своей связи с языческим прошлым -- временем, когда умышленные ритуальные шрамы были чрезвычайно распространены. Кстати, по мнению Армандо Раваццы, той же цели служат татуировки и пирсинг -- чуть более цивилизованные формы модификации тела.
В практике Раваццы встречались и такие пациенты, которые хотели увеличить или сделать заметнее шрам, полученный в результате хирургической операции. Столь странное желание объясняется просто: рубцы напоминают человеку о его победе над болезнью; чем они отчетливее, тем больше торжество победителя.

Шрамы не терпят банальности
Марла Хансон приехала в Нью-Йорк в конце 80-х в надежде стать фотомоделью. Хозяин квартиры, которую она сняла, положил глаз на девушку, но Хансон отвергла его домогательства. Мужчина решил отомстить, он нанял двух головорезов, которые подстерегли Марлу и исполосовали ей все лицо бритвами. Та -- не иначе вспомнив поговорку "Не было бы счастья, да несчастье помогло" -- собрала журналистов и рассказала им свою историю. Уже на следующий день вся Америка знала, кто такая Марла Хансон, и сочувствовала ей. Девушка хоть и лишилась внешности, но благодаря уродливым рубцам на лице стала знаменитой и богатой.
Эта история показывает, каким разным может быть отношение людей к шрамам в зависимости от того, кем и при каких обстоятельствах они получены. Подумайте, что было бы с Марлой, будь она дурнушкой, попавшей в автокатастрофу и изранившей лицо об осколки лобового стекла машины? Да о ней бы никто слыхом не слыхивал, а у случайных знакомых ее изуродованное лицо вызывало бы отвращение! Так что чем красивее был человек до того, как получил шрам, и чем романтичнее (трагичнее, таинственней) случившееся с ним происшествие, тем большее сострадание он вызывает. Даже в культурах, приветствующих ритуальные шрамы, существует четкое различие между нанесенными умышленно культовыми и полученными случайно "прозаическими" рубцами. Если первые считаются привлекательными, то вторые -- уродливыми.
Чтобы "реабилитировать" шрам, полученный в автомобильной аварии или на хирургическом столе, его обладателю нередко приходится придумывать красивую историю. Примером тому может служить сцена из фильма "Деловая женщина": героиня Мелани Гриффит спрашивает героя Харрисона Форда, откуда у него шрам на подбородке. Поначалу тот хвастает, что был ранен уличным хулиганом, но затем признается, что в юности упал в обморок и ударился подбородком о край ванной, когда его подружка прокалывала ему ухо. И завороженная историей об уличной драке и ножевом ранении героиня Гриффит разочаровывается. Интересно, как бы она среагировала, узнав, что в реальной жизни Харрисон Форд получил свой шрам в результате еще более банального ДТП?
Свои рубцы очень любила романтизировать и мексиканская художница Фрида Кало. В молодости она попала под машину, отчего на спине и ногах у нее остались множественные шрамы. С тех пор на автопортретах Кало изображала собственное тело покрытым безобразными кровоточащими шрамами, а на одной картине она нарисовала себя разрезанной пополам. Таким образом Фрида выражала свои эмоции -- лица на ее автопортретах всегда бесстрастны, все чувства переданы через шрамы. И чувства эти необычайно сильны, они захватывают зрителей так, что никому и в голову не приходит почти кощунственная мысль о том, что на полотнах изображена всего-навсего жертва автокатастрофы!

Побольше такта
Но что делать обычным людям, не художникам и не кинозвездам, тем, у кого нет возможности превратить собственные рубцы в легенду? Как им привыкнуть к своим подчас уродливым шрамам, оставшимися после операции или несчастного случая?
Психологические исследования показывают, что очень многие страдают даже от самых маленьких рубчиков. Причем чем прозаичнее история, связанная со шрамом, тем больше комплексов он вызывает. Особенно тяжело приходится тем, у кого рубцы на лице. Часто такие люди стесняются выходить на улицу, потому что прохожие отнюдь не дружелюбны к ним. К примеру, доказано, что, если человек замечает у своего собеседника шрам, он встает примерно на 30 см дальше обычного, а как известно, чем больше расстояние между беседующими, тем менее доверительным и искренним будет разговор. Возможно, на негативную реакцию обывателей влияет кинобизнес, ведь в кино человек со шрамом на лице, как правило, оказывается злодеем, разбойником. Актеру что?! Он смоет грим и преспокойно отправится домой. А вот реальным "лицам со шрамами" приходится куда сложнее! Наиболее чувствительны к подобным дефектам внешности женщины -- своих рубцов стесняются 65% дам и лишь 35% мужчин.
Не удивительно, что многие люди всеми способами пытаются избавиться от ненавистных отметин, например выкладывают огромные суммы за пластические операции. Но, увы, удалить шрам не всегда удается, приходится как-то уживаться с этим недостатком. Чтобы помочь получившим шрамы адаптироваться в обществе, американские психологи разработали специальную поведенческую программу.
Прежде всего люди с заметными рубцами просто обязаны быть общительными и приветливыми, это поможет им переключить внимание окружающих со шрама на свое чувство юмора, интеллект или обаяние, а значит, преодолеть первую негативную реакцию на собственную внешность. Практика показывает, что в некоторых случаях человек с изуродованным лицом, желая добиться расположения других, даже вырабатывает в себе новые положительные личностные качества. И ему воздается сторицей! Как выяснилось, люди, поборовшие неприязнь к человеку со шрамом, компенсируют свое изначальное негативное отношение, оказывая ему поддержку и помощь, какую не оказали бы обладателю обычной внешности.
Конечно, людям с рубцами не избежать любопытных взглядов и расспросов. Здесь надо помнить, что большее сочувствие вызывают "романтические" шрамы. Даже если рубец получен не на пожаре, где его обладатель, не щадя себя, спасал погорельцев, а всего-навсего при падении с лестницы после шумной пирушки, зачем рассказывать правду каждому встречному?! Вполне можно придумать захватывающую дух историю, которая заставит всех вокруг расценивать шрам как свидетельство мужества и героизма, своего рода медаль за отвагу.
Но, разумеется, люди с рубцами и шрамами не должны быть вопиющими в пустыне. Долг окружающих -- помочь им не чувствовать себя белой вороной. Как часто мы, видя человека с изуродованным лицом, рисуем в своем воображении загадочную (печальную, страшную, трагическую) историю и буквально сверлим несчастного взглядом! Мы не задумываемся над тем, что этот человек месяцы, а возможно, и годы привыкал к своему отталкивающему облику, что всякий раз, выходя на улицу, к любопытным зевакам, он делает над собой усилие, что каждый день он слышит осточертевший вопрос: "Откуда у тебя это?". Он выглядит не так, как все, и потому мы считаем его внешность едва ли не общественным достоянием, забывая о сдержанности, такте и уважении к чужому несчастью. Конечно, интерес к шрамам часто бывает бессознательным, он вызван всей историей человеческого развития. Но хорошо бы научиться отделять историю всего человечества от истории конкретного человека... со шрамом.

Наталья СОЙНОВА