Альпинисты Северной столицы. Выпуск  524

Новые публикации
05.01.2013 г.

Лазебный Вадим Григорьевич (1929-1998) – Одесса-Желтые Воды. Родился в Одессе. … В 1950 году переехал Желтые Воды и начал работать в автохозяйстве – на комбинате: механиком, мастером, начальником механических мастерских, заместителем начальника автохозяйства (1950-1998). МС СССР по альпинизму (1959). Инструктор – многие годы работал в качестве начспаса в а/л «Джайлык»...

Грязнов Андрей Иннокентьевич (1920-1949) – Украина. Геолог по образованию, многие годы своей непродолжительной жизни отдал любимой работе. Днепропетровский областной Спорткомитет учредил переходящий приз – Кубок им. Андрея Грязнова, присуждаемый ежегодно командам альпинистов совершающих восхождения не ниже 4-й к/тр. Первое восхождение – 1937. Инструктор – 1938...

Завершинский Юрий Михайлович (1955) – Одесса. Первое восхождение – 1980. МС СССР – 1991. Лучшие восхождения: п. Доброй Воли, тр. Асанской дуги, п. Асан, п. Нанда-Деви, п. Победы, п. Корженевской, п. Коммунизма, п. Ракхиот, п. Ленина. Первенство СССР: 1990 – 4 место; 1991 – 5 место. Участие в Чемпионатах Украины: 1992 – 1 место.

Качков Владимир Иванович (08.06.1965) – Запорожье-СПб. Родился на Украине. Женат, трое детей. В Петербурге с 1990 г. В секции Горного института с 1982 г. Первый выезд в горы 1983, в а/лагерь «Айлама». 1984-1986 – служба в рядах Советской Армии. 1988-1990 – проживание в г. Днепрорудном (Запорожской обл.) занятие альпинизмом. С 1990 по настоящее время проживание в Санкт-Петербурге...

Команда юности моей. В. Бакуров. Прежде чем рассказать о восхождении на пик «100 лет РГО» хочу поведать вам о становлении сборной команды ЛОС ДСО «Буревестник», которая на протяжении многих лет была призёром Чемпионатов СССР...

Команда юности моей

Вячеслав Бакуров – инженер-технолог, МС СССР.

Фото из архива Германа Андреева.

Прежде чем рассказать о восхождении на пик «100 лет РГО» хочу поведать вам о становлении сборной команды ЛОС ДСО «Буревестник», которая на протяжении многих лет была призёром Чемпионатов СССР, ЦС ДСО Профсоюзов и Ленинграда.

В копилке команды золотые медали СССР на п. Карла Маркса1/ и Бодхона2/. Командой пройдены практически все стенные маршруты, которые были призёрами Чемпионатов Союза. Это Чатын по Мышляеву, Свободная Корея по Беззубкину, Чапдара по центру северной стены (маршрут Солонникова, 1972), Хан-Тенгри по Кузьмину и многие другие классные стены и красивые вершины. Идея создания сборной команды «Буревестника» Питера принадлежит Федору Житеневу и Юрию Горенчуку. На базе ЛЭТИ им. В.И. Ульянова (Ленина) они создали ядро команды и привлекли всех самых сильных альпинистов, на тот период времени, из других институтов города. В Питере были уникальные возможности для тренировок альпинистов. В Кавголово с его снежными трассами можно организовать лыжные гонки и слалом, а на крутых склонах можно проводить полноценные снежные занятия. В районе поселка Кузнечное на скалах Ястребиного озера можно не только шлифовать своё совершенство по скалолазанию, но и проводить международные соревнования.

Федор Николаевич максимально использовал весь этот подарок Питерской «природы» для тренировок команды. Мы бегали и 30 и 50 км на лыжах, проходили сложные стенки на скалах с нижней страховкой. Федор давал на связку по 2 крюка и бей, где тебе или страшно, или не пройти без опоры. На скалы ездили не только летом. Зимние скалы – это сказка. Сосульки – висят на «Парнасе», ледовые стены – наледи на «Спартаке». Лоси и волки, совершенно нас ни во что не ставя, ходили мимо нашей стоянки на Светлом озере и, лишь искоса, посматривали на нас.

Команда росла, пополнялась новыми перспективными спортсменами. Федор держал нас в «ежовых» рукавицах.

Зима. Январь. Мы едем на тренировочный сбор в Хибины. Пик Ферсмана. Стена около 400 м, мороз около 40^о. Нам было необходимо на этой стене испытать снаряжение, которое мы изготовили в Питере, а главное – проверить себя к предстоящей экспедиции. Я – в связке с Леней Трощиненко. Пройдена первая веревка. Подхожу к Лене, он смотрит на меня: «Славка, три левое ухо – мочка побелела». Тру снегом, хотя лучше шерстяной рукавицей. Леня: «Срочно три левую ноздрю». Так мы несколько раз осматривали друг друга и каждый оттирал то побелевшие щёки, то нос или уши. Стену прошли за день. В базовом лагере нас ждал громадный костер, и накрытый стол с горячим супом в шатре.

Ну. Вот и закончена предварительная подготовка тренировочного периода, хотя в Питере еще много работы.

Восхождение на п. РГО (1972) началось задолго до прилёта на ледник Северный Иныльчек.

В Питерской квартире Юры Логачева наши жёнушки кроили, шили, набивали пухом спальники и пуховки. По всей квартире летал пух, кругом на столах, диванах лежали раскроенные разноцветные лоскутки будущих курток, рюкзаков палаток и спальников. Каждую свободную минуту все члены команды слетались сюда. Каждому находилось дело. Кто-то постоянно чинил швейные машинки, кто-то готовил еду, примеряли будущее снаряжение и разрабатывали планы экспедиции. Неугомонный тренер команды Федя Житенев, руководил всем этим хаосом и в итоге выработалась стройная картина будущей экспедиции. Не обходилось и без курьезов. Лев Сапожков как-то вышел из квартиры и захлопнул дверь. Ключ остался внутри. В этот момент пришел я. Пришлось с верхнего этажа соседа спускаться на связанных ремнях и кусках веревки на балкон Льва.

Ну, вот всё готово. Наш завхоз Кирилл Павленко связался с институтом, который занимался разработкой и изготовлением питания для космонавтов. Для испытания на наших желудках в высокогорье, ему удалось «выбить» значительную партию этих деликатесов.

Ленинград - Алма-Ата – и вот вертолёт приземлился в Майда-Адыре. Рядом погранзастава. Устройство лагеря, сортировка грузов, знакомство с погранцами.

Вскоре поляна напоминает большой посёлок. Сюда съехались альпинисты Москвы во главе с Э. Мысловским, сборная Узбекистана со старшим тренером В. Эльчибековым, сборная Красноярска под руководством В. Беззубкина.

Ожидаем вертолёт. Несколько дней ожидания не прошли даром. Баня на заставе и чемпионат по футболу. Наша команда, сборная «Буревестника», победила и, слава богу, без травм. Наш форвард, Лёва Сапожков приводил в восторг зрителей виртуозными «обводками» и хитроумными комбинациями владения мячом. Его стремительные прорывы в стан «врага» почти всегда завершались голом. Я стоял в воротах и старался держать их на замке, правда, иногда «замок» этот открывался. Вечером ходили в гости к друзьям-соседям, крутили наш старенький патефон, пели песни и пока мысленно проходили предстоящий маршрут.

Ну, вот мы на морене ледника Северный Иныльчек. Прощание с Цельманом (командиром вертолёта МИ-4) и потрясающая панорама гор Тянь-Шаня.

Прямо перед нами пирамида Хан-Тенгри с «нетронутой» грозной северной стеной – цель экспедиции москвичей. Пики Чапаева, Горького…. Шатёр, кажется, собрал на себе все снега Тянь-Шаня. Ущелье замыкают: Мраморная стена, п. Пржевальского и цель нашей экспедиции – п. 100 лет РГО. Самое интересное, что эти исполины не внушают страха, а наоборот – влекут к себе своей красотой, недоступностью и величием. Ледник Северный Иныльчек – это как широкая река с порогами – ледопадами, снежными полями, разливами и необозримой далью течения.

Ну вот, пожалуй, и вся романтика. Начинаются тяжёлые будни. Устройство базового лагеря, тренировочный выход, подбор снаряжения и питания в штурмовой лагерь. Ящики с консервами мы обматывали стальными лентами, чтобы при сбрасывание с вертолёта они не рассыпались. Вертолёт не может сесть под стеной п. РГО и заброску придётся сбрасывать на лету.

Итак, первая группа разведки готова к выходу. Нас двое: Сергей Калмыков и я. Если бы не лыжи, которые мы предусмотрительно захватили из Питера, пришлось бы ползти по колено, утопая в снежных верховьях ледника. 8 часов по ослепительно белым снегам, под палящими лучами солнца, и мы падаем от усталости под началом маршрута. До стены час хода. Здесь ровное поле, нет трещин, куда могут провалиться и исчезнуть наши грузы. Ставим палатку, обозначаем площадку для сброса грузов с вертолёта. Высота даёт себя знать. Засыпаем, как убитые. Ночью начинает болеть зуб – этого ещё не хватало! К утру боль вроде стихла. Ждём вертолёт. «Балдеем» на солнце. И вот МИ-4 над нами. Делает круг, прицеливается и на следующем заходе сбрасывает наши грузы. Как мы не опоясывали ящики с консервами стальными лентами они, падая, взрывались как мины, разбрасывая банки, как шрапнель по всему леднику. Сбор банок, веревок, снаряжения занял весь день. Зуб болит опять. Ночь прошла беспокойно. Утром в базовый лагерь. На лыжах вниз – одно удовольствие. Спуск занял около 2-х часов. Меня беспокоило одно – смогу ли участвовать в восхождении из-за дурацкого зуба.

Помощь пришла неожиданно. У Эдика Мысловского в составе экспедиции были киношники, которые снимали фильм об экспедициях. Завтра они перелетали на Южный Иныльчек, где базировалась экспедиция Эльчибекова (Узбекистан) в составе которой, за неимением спортивного врача, был зубной. И вот я в вертолете. Предстоит перелёт через хребет Тенгри-Таг между Горького и Чапаева. Высота перевала 6.200 м. Вертолёт кругами набирает высоту. Потолок у МИ-4 где-то около 5.000 м, а здесь более 6.000. И вот перемычка. Едва не касаясь колёсами снежного перевала, вертолёт камнем падает вниз, аж дух захватывает, и опять кругами сбрасывает высоту.

Мы на морене, где живописно разбросаны палатки «узбеков». Врач «зубодёр» с радостью узнал, что для него, наконец-то, работа по специальности. Ледник. Хрустальные ручьи на искристой поверхности ледника. Столик застлан белой простынёй. Разложены хирургические инструменты – жуткие зубодерные клещи, шприцы и т.д. Зрители – весь состав экспедиции и я на табуретке, белая салфетка за воротничком и потная морда в ожидании экзекуции. Но профессионал, он и на леднике – профессионал. Укол, короткое ожидание, хруст удалённого зуба – и блаженное состояние, что всё уже позади. Эльчибеков спрашивает у врача: «Ну, что Славке нужно, чтобы облегчить страдания?». «Немного спирта» – ответил врач. Лябин притащил серебристую канистру, нацеживает в стакан и галантно подносит мне. Я пригубил и чувствую, что-то не то. После вырванного зуба вкусовые качества притупляются. Я подношу стакан под нос Эльчибекова и слышу раскатистый бас с игрой слов. Ляба перепутал канистры со спиртом и бензином. Недоразумение быстро исправлено, и я запиваю «дозу», черпая ледяную воду из ледникового ручья. Вертолёт ждёт. Обратный перелёт в базовый лагерь совершенно аналогичен. Опять кружение, набор высоты и камнем падает вниз. Чувствую себя великолепно. День отдыха и выход на снежное плато под ребром п. РГО.

На заседании определён штурмовой и вспомогательный состав восходителей.

Итак, восходители: Житенев Ф. – капитан, Бакуров В. – зам. капитана и члены команды: Калмыков С., Красноухов Ю., Логачев Ю., Лурье В., Павленко К., Степанов И.

Базовый лагерь провожает нас традиционным праздничным обедом и короткими напутствиями. Погода хорошая, безветренная, альтиметр Мысловского показывает 3.980 м.

15 минут пешком по морене и мы, минуя последнюю трещину на леднике, подходим к лыжам. С не тяжёлыми рюкзаками нам предстоит преодолеть 2-х часовой тягун (до 4.300 м). Здесь поставлено пять палаток: три для жилья в линию, образуя один большой дом, т.к. средняя палатка имеет 2 входа. Две палатки для снаряжения и продуктов. Штурмовой лагерь обеспечен всем необходимым для наблюдения за восходителями и снаряжением, не дай Бог, для спасательных работ. В 60-кратную трубу просматривается весь маршрут в мелочах, конечно при хорошей погоде. От штурмового лагеря до начала маршрута 2-3 часа хода. 22 кг в рюкзаке весьма ощутимо давят на плечи. На лыжах идём по фирну. Закат солнца застал нас при установке палатки прямо под началом маршрута. 15 минут уходит на установку каркасной палатки на 8 человек, изготовленной специально для этого восхождения. Ярким васильком она горит среди снегов в верховье ледника.

Подъем в 6 часов. Солнца здесь ещё нет. Усиленный завтрак. Первыми на маршрут выхожу я и Игорь Степанов. По замершему за ночь насту преодолели бергшрунд и по снежному мосту выходим на крутой снежный склон, который приводит нас к скальному гребню. Скалы средней трудности. 2-3 веревки и вот первая крутая скальная стенка. Вперед выходит Игорь, обвешан крючьями и карабинами. Снял рюкзак. Лазанье сложное, очень много «живых» камней. На прохождение 2-х веревок ушло около 3-х часов. Вышли на кант стены треугольника. Во время дневной связи нам по рации сообщили, что у Игоря родился сын.

Итак, по разрушенным скалам «треугольника» вышли на небольшую перемычку перед очередной стенкой.

Пройдя ещё 2 веревки, Игорь упирается в очередную стену. Подошло время думать о ночёвке, а места для неё нет. Решили вырубать ночёвку, а в оставшиеся 2 часа светлого времени продолжали обрабатывать стену. Игорь, которого страховал Житенев, до темноты успел обработать ещё метров 70.

Ночёвка получилась не очень комфортная. Сидели в 2-х палатках, поставить их полностью не удалось. Крупный мокрый снег, который начал валить в 8 часов, проникал внутрь ненатянутых палаток. Куртки и мешки подмокли, но хуже было то, что снег толстым слоем покрывал зацепки и трещины. Неудобная ночь сменилась пасмурным теплым утром. Снег продолжал падать, но не так сильно. Обработанные с вечера веревки покрылись льдом. На перегибах с них свисали сосульки.

Не знаю, стоит ли досконально описывать все перипетии маршрута и те неожиданные препятствия на пути к вершине, которые нам пришлось преодолеть. Скальные стены, множество больших и малых снежных карнизов, глубокий (по грудь) сыпучий снег, который можно утаптывать до бесконечности, так и не сделав ступени. 11 дней, полных напряжения и борьбы, не только с техническими трудностями «ребра», но и с самим собой, пролетели как один день.

И вот, наконец, последний скальный бастион, преграждающий путь к вершины, был пройден. Нам открывается вершина. К ней ведёт ледовое ребро с вкраплениями скал. От высшей точки нас отделяет метров 300.

Впереди связка Бакуров - Павленко. Метров 50 я рубился с ледовым ребром, подрубая ступени, забивая крючья. И здесь на пути встал небольшой скальный взлёт, на этот раз последний. Разрушенные, но крутые скалы, двигаемся с чрезвычайной осторожностью. От верха бастиона до вершины не более 2-х веревок, но западное ребро не даёт расслабиться даже на последних метрах. Острый гребень с тонким карнизом на север приводит к склону, переходящему в вершинную башню. В 12:30 Игорь Степанов первым выходит на центральную вершину пика РГО. Первым в нашей команде и первым в альпинистской истории этой вершины. Житенев и Павленко поднимают флаг «Буревестника». Стрекочет кинокамера, заряженная последней кассетой.

На всякий случай оглядываем выходы скал, но ничего похожего на тур нет. Действительно с запада попасть на вершину можно только по маршруту высшей категории трудности. На юг уходит гребень к п. Пржевальского и далее к Шатру, причём простых путей на перемычки нет. На север уходит длинный гребень с колоссальными карнизами к п. Мраморная стена. «Случайное» восхождение на п. РГО полностью исключено. Видимость плохая, только иногда в разрывах облаков можно увидеть окружающие нас горы. Сравнивая высоты п. РГО и «Плато 6.100» на Хан-Тенгри, видим, что высота 6.350 м, приписываемая нашей вершине, вполне правдоподобна.

Складываем тур, оставляем записку. В банку ложится также записка Степанова – он посвящает восхождение сыну, родившемуся почти месяц назад, о рождении которого он узнал лишь на этом маршруте.

Спуск по пути подъема. Бесконечные спортивные спуски и дюльфера. 2 дня – вниз, вниз, вниз! К вечеру мы были в лагере, где оставили лыжи. Однако спустился плотный туман и, несмотря на то, что мы прекрасно слышали крики наблюдателей из штурмового лагеря (в получасе ходьбы), наши усилия найти засыпанную снегом лыжню ни к чему не привели. Пройти лабиринт трещин в таком тумане было немыслимо, и мы двинулись к Шатру, где ледник был менее разорван, ориентируясь на наклон ледника. Когда мы уже склонялись к мысли о ночёвке, туман приподнялся на несколько метров, дав нам возможность выбрать общее направление. Скоро мы вышли на следы наблюдателей, приведшие нас к цели.

Встреча с товарищами, обилие консервов в самой неожиданной последовательности и чай, подняли наш дух. А через 2 часа нас встречали праздничным фейверком в базовом лагере.

После восхождения на п. РГО и короткого отдыха – несколько дней вынужденного безделья. Вертолёт прилетел через 7 дней. Перед глазами пирамида Хан-Тенгри. Пожалуй, это самая красивая гора, которая встречалась мне на моём альпинистском пути.

Вообще-то в любом горном районе есть свои «красавицы». В Домбае – это Белалакая, на центральном Кавказе – Ушба, в Безенги, конечно, – Дых-тау. Но Хан покоряет своими совершенными формами – стройная, красивая пирамида с крыльями – ребрами и вертикалями, почти лишенными снега.

Имея акклиматизацию за 12 дней восхождения на РГО, невозможно было не реализовать свободное время для восхождения на Хан. Не буду подробно описывать восхождение. Погода – чудо: солнце, безветрие и легкий морозец. Две ночёвки и мы на вершине – я (рук.), Калмыков С., Лурье В. и Красноухов Ю. Необозримая даль, цепь величественных гор Тянь-Шаня и прямо – неприступный, «кровожадный» пик Победы. Как итог этого восхождения – золотые медали на первенстве Ленинграда.

От соблазна восхождения не удержались и другие члены нашей и московской экспедиции. По нашим следам на следующий день взошли: четверка ленинградцев под руководством В. Вейко и двойка Горенчук - Мысловский. Всё прошло чудесно.

Все в базовом лагере. Пакуем грузы и ждём вертолёт, поглядывая в сторону озера Мерцбахера. Шум винта, посадка, снежная пыль… Цельман Игорь Андреевич из окна вертолёта бросает 2 пачки сигарет, которые кончались у нас уже 3 дня. Знаменитый командир вертолётного отряда, работая с экспедициями много лет, знает, что кончается в первую очередь. Громкое «Ура!». Радость, что всё закончилось благополучно и какая-то совершенно необъяснимая тяжесть в сердце от расставания с этой красотой, с этой частичкой нашей жизни здесь в сердце Тянь-Шаньских гор...