рассылка Программы "Российские династии"
"ГЕНЕАЛОГИЯ ДЛЯ ВСЕХ"

Помню, горжусь, сражаюсь. Три жизни Георгиевской ленты

Сквозь огонь и дым сражений чёрно-оранжевая лента пронесла память о доблести и мужестве русских воинов.

Именем Екатерины Великой

История Георгиевской ленты началась в 1769 году, когда императрица Екатерина II издала указ об учреждении ордена в честь Святого Георгия для отличия офицеров за заслуги на поле боя и выслугу в воинских чинах. Полное историческое название награды, ставшей высшим знаком воинского отличия в Российской империи — Императорский Военный орден Святого Великомученика и Победоносца Георгия.

В статуте ордена 1769 года содержалось следующее описание орденской ленты: «Лента шёлковая о трёх чёрных и двух жёлтых полосах». При этом с самого начала оттенок жёлтых полос на ленте воспринимался многими как оранжевый. С точки зрения геральдики, противоречия в этом не было, поскольку жёлтый и оранжевый цвета рассматриваются лишь как варианты отображения золотого. В статуте ордена 1913 года лента описывается так: «Лента о трёх чёрных и двух оранжевых полосах, носимая через правое плечо».

В традиции закреплено такое толкование цветов Георгиевской ленты: чёрный цвет означает дым, оранжевый — пламя.

Георгиевская лента кавалерами ордена Святого Георгия, а позже Георгиевского креста и Георгиевской медали использовалась как аналог награды в том случае, если по каким-либо причинам они не могли носить саму награду.

В 1806 году Георгиевские ленты стали использоваться в русской армии как элемент коллективных наград. Они помещались под навершием наградных Георгиевских знамён, вручавшихся особо отличившимся частям. С 1878 года широкие Георгиевские ленты за особые заслуги крепились на штандарты и знамёна особо отличившихся частей с указанием на них отличий, за которые они были пожалованы.

Также Георгиевские ленты на бескозырках носили матросы гвардейских экипажей кораблей, за доблесть отмеченных Георгиевским флагом.

Георгиевская лента была упразднена после революции вместе со всей системой наград Российской империи. Тем не менее она использовалась в системе наград Белого движения, в частности на знаке «За Ледяной поход» Добровольческой армии.

Лента гвардейской славы

В сентябре 1941 года за отличие в боях с немецко-фашистскими захватчиками особо отличившимся частям Красной Армии были присвоены почётные наименования «гвардейские».

19 июня 1942 года учреждён гвардейский Военно-морской флаг, а 31 июля 1942 года введено в действие Положение о гвардии Флота СССР.

На гвардейском флаге ВМФ СССР присутствовала «лента оранжевого цвета с нанесёнными на ней тремя продольными чёрными полосами», названная Гвардейской лентой.

Орден Славы III степени. 

В ноябре 1943 года был учреждён орден Славы трёх степеней для отличившихся в боях лиц рядового и сержантского состава.

По своему статуту орден Славы был близок к самой почитаемой дореволюционной солдатской награде — Георгиевскому кресту. Схожесть дополняло то, что орден Славы был обрамлён Гвардейской лентой, внешне схожей с Георгиевской лентой, обрамлявшей Георгиевский крест.

С геральдической точки зрения, Георгиевская лента и Гвардейская лента не идентичны. Однако схожесть их не случайна — в разгар Великой Отечественной войны советское руководство, не отказываясь от коммунистической идеологии, решило обозначить преемственность лучших традиций русской армии. В годы войны учреждаются ордена Суворова, Кутузова, Александра Невского, Ушакова, Нахимова, в Красной Армии вводятся отменённые после революции погоны.

Гвардейская лента, таким образом, приняла историческую эстафету у Георгиевской ленты.

Гвардейская лента также появилась в обрамлении самой массовой награды Великой Отечественной — медали «За победу над Германией», которой были награждены около 15 миллионов человек.

Начиная с 1970-х годов чёрно-оранжевая лента становится традиционным атрибутом праздника победы в Советском Союзе. При этом речь шла не о её ношении, а об использовании её в оформлении торжественных мероприятий, использовании на открытках и плакатах.

Собственное название ленты, несмотря на её широкое использование, практически не звучало.

Символ памяти и борьбы

В 2005 году по инициативе «РИА Новости» и РООСПМ «Студенческая община» в честь 60-летияпобеды состоялась общественная акция «Георгиевская ленточка». Активисты раздаваличёрно-оранжевые ленты всем желающим, предлагая в честь праздника повязать их, таким образом обозначив своё уважение к Великой Победе.

Первая акция прошла успешно, хотя в её адрес прозвучало немало критических замечаний. Оппозиционные деятели сочли её «кремлёвским пиар-проектом» и «спекуляцией на Победе». Многие заметили, что зачастую ленточки повязывают как модный аксессуар, по несколько штук, тем самым подменяя формой внутренний смысл.

Тем не менее, несмотря на голоса скептиков и отдельные перегибы и перекосы, акция «Георгиевская ленточка» стала регулярной.

Более того, «Георгиевская ленточка» очень скоро приобрела смысл и содержание, изначально не предполагавшиеся авторами инициативы.

В странах постсоветского пространства, где поднимает голову нацизм, где пытаются переписать историю войны, «Георгиевская ленточка» превратилась в символ современного антифашистского сопротивления.

Нацисты, равняющиеся на своих идеологических предшественников, разгромленных в 1945-м, возненавидели «Георгиевскую ленточку». На Украине, где сегодня бесчинствуют нацистские молодчики, за её ношение людей подвергают избиениям и пыткам.

Однако ненависть, которую вызывает Георгиевская ленточка у современных нацистов, доказывает её растущее значение. Георгиевская ленточка сегодня — это не только символ памяти, но и символ готовности к борьбе с теми, кто мечтает выбиться в новые фюреры и возвести очередной Рейх.

Источник: http://www.aif.ru/society/history/1158816

Амурские поисковики готовят районные Книги Памяти

Как-то, занимаясь поиском сведений о своем дедушке, пропавшем без вести на войне, я обратилась за информацией к Книге Памяти Амурской области. Во втором томе о нем было упоминание под номером 16527 —  Манжула Иван Дмитриевич, рядовой, родился в 1922 г. в селе Ерковцы Ивановского района. Призван Ивановским РВК, пропал без вести в декабре 1942 года. Информация о нем не точная, но она хотя бы есть! А вот некоторым амурчанам повезло меньше — в четырех томах этого издания они так и не смогли найти имя своего погибшего деда. 

— В 1998 году я пролистал областную Книгу памяти и не обнаружил в списках фамилий своих дедов, —  рассказывает специалист управления по молодежной политике Мазановского района, руководитель поисково-краеведческого объединения «Подвиг» Андрей Савченко. — И, как потом выяснилось, я не единственный, кто ни в одном из списков не обнаружил имя своего предка. Тогда и возникла мысль издать свою районную книгу памяти, чтобы устранить несправедливость. И сразу появилась сложность — на тех, кто умер до 1980 года включительно, в военных комиссариатах области, районов и страны практически нет никаких сведений, так как постоянные удостоверения участников войны им выдавать начали только с 1980 года. До этого люди жили, работали, растили семьи и умирали. Мы не знаем и никогда, к сожалению, не узнаем, сколько же у нас в районе вообще проживало участников Великой Отечественной войны.

Настольной книгой для поисковиков стала алфавитная книга призванных в Красную армию с 1941 по 1945 год по Мазановскому району. В ней было обнаружено 2 900 человек. Однако если вспомнить довоенную численность этого района, то получится примерно 30 000 человек. Значит, призванных должно быть больше, но сегодня в списках поисковиков более 8 тысяч фамилий. 

 — Каждую фамилию из нашего списка мы проверяли по нескольким архивам и источникам, — объясняет Ольга Тыщенко. — Также, чтобы получить как можно больше сведений, приходилось работать с военными архивами России, с военкоматами и поисковиками по всей стране, вести активную переписку с родственниками. Именно они часто присылали сведения и копии документов о своих родных. Все восстановленные  имена обязательно проверяем по  электронным базам Министерства обороны РФ и сайту «Подвиг народа».

На сегодняшний день уже собраны почти все материалы (копии документов, фотографии, биографические справки) для издания четырехтомника о воинах Великой Отечественной войны  Мазановского района. Формирование книги, которую планируют издать к 70-летию Победы, начнется уже летом этого года. Деньги обещала выделить  администрация Мазановского района.

Полным ходом идет работа над районной Книгой Памяти и в Завитинском районе. Ее инициатор — Владимир Федорук, учитель ОБЖ Куприяновской школы и руководитель поискового отряда «Амур».

— В области издано четыре тома Книги Памяти, но, несмотря на такой гигантский труд, часть сведений искажена или даже отсутствует, — рассказывает Владимир Федорович, — оно и понятно: в документах, с которыми работали составители, встречались неточности, искажения, старые наименования областей и районов, не существующих в настоящее время или переименованных населенных пунктов, искаженные фамилии и имена. И к тому же 40 % из списка — солдаты, пропавшие без вести, а значит, что в большинстве своем это отсутствие сведений не только у родственников солдата, но и в военкоматах призыва. Областные книги составлялись по данным районных военкоматов призыва. А вот если человек родился в Амурской области, а призывался, например, военкоматом Хабаровского края, то его вы уже не найдете в списках. Поэтому наш поисковый отряд и решил издать свою книгу памяти Завитинского района.

В амурском четырехтомнике Книги Памяти собрана информация о судьбе 37 489 наших земляков, в годы войны более 100 тысяч амурчан — почти половина взрослого населения — ушли на фронт. 

Согласно областной Книге Памяти, в списке из Завитинского района  значатся  989 человек, а призванных этим районным военкоматом оказалось при проверке 1308. А еще поисковики выяснили, что как минимум 30 человек нужно вычеркнуть из опубликованного списка, фамилии повторяются. Всего, по словам поисковика, в четырех  амурских томах около 1000 таких повторов. И это не вина составителей: из-за неразборчивости почерка и времени давности буквы можно прочитать по-другому, например, буква «а» вместо «о» — и фамилия уже звучит иначе.

— Мы работаем с архивами военкоматов, однако обязательно каждую фамилию пробиваем через электронный архив ОБД «Мемориал» и «Подвиг народа», — рассказывает Владимир Федорук, — был у нас даже такой случай: родственникам пришла похоронка, по всем спискам он числился погибшим, а на сайте «Подвиг народа»  мы обнаружили, что он получил награду в 80-е годы. Это могло случиться, если солдат после войны не возвращался в родное село, потому что здесь у него нет родственников, а оставался на западе, там создавал семью и жил. А был даже такой случай, когда фамилия солдата была занесена на памятник  воинам, погибшим в годы войны, а на самом деле он оказался жив.

Сбор данных Книги Памяти Завитинского района почти завершен, ее выход также намечен на 2015год.

Амурская Книга Памяти – нельзя забыть!

С 1989 года в нашей стране началась работа по созданию всероссийской Книги Памяти. Именно в это время и все регионы РФ начали собирать данные, чтобы издать такую книгу. К 1997 году в Амурской области издали четыре тома с именами наших земляков, не вернувшихся с войны —  всего 37 489 фамилий.  Сегодня вернувшихся из небытия имен становится все больше — родственники активно ищут своих пропавших героев, а поисковики находят на местах боев медальоны и останки солдат. 

Источник: http://www.ampravda.ru/2014/04/24/048066.html

Симбирские фамилии

«Есть ли источник о фамилиях Симбирской губернии? Какие фамилии, в каком уезде были распространены. К примеру, фамилия Дикмаровы вообще нигде не встречается, а все мои предки – местные. Работа с метрическими книгами результата не дала. Думаю, может, помещики, которые до 1861 года были хозяевами, выписали моих предков откуда-то?»
Е.В. Дикмарова, Ульяновск.

Уважаемая Е.В. Дикмарова, с удовольствием отвечаем на ваше письмо. Вашим вопросом занимался краевед Ермил Задорин.

От отца к детям
Фамилии Симбирской губернии пока не становились предметом самостоятельного исследования. Нет ни справочника, ни словаря, полистав который мы могли бы получить сведения о возникновении, значении, ареале бытования и самых известных носителях той или иной фамилии.

Фамилию Дикмаровы некоторые словари выводят от существующего в некоторых говорах прилагательного «дикомарный»: оголтелый, безудержный, решительный. Соответствующее прозвище мог получить носитель подобных свойств. А от него «наследственное семейное наименование, прибавляемое к личному имени и переходящее от отца к детям», как определяет фамилию один из словарей, которое в данном случае прижилось и дожило до настоящего времени.

Сама по себе тема фамилий – большая, интересная и очень сложная. В них сконцентрированы разнообразие исторических событий, этническая история края. Фамилии зафиксировали занятия, промыслы, верования и суеверия, темперамент, уличные прозвища. И, наконец, на поколения вперёд попросту досадные грамматические ошибки!

Феодальные правители
Вспоминается, как историю своей фамилии рассказывал Альберт Васильевич Радыльчук, потомственный военный и краевед, долгие годы проработавший в Ульяновском областном архиве. Фамилия, которой когда-то обзавелись его предки, изначально звучала как Рыдальчук, логично происходя от глагола «рыдал». Но его папу, красного командира Василия Афанасьевича Рыдальчука, в годы гражданской войны лихой писарчук «перекрестил» в «Радыльчука», перепутав порядок букв, и понеслась!

Поступив курсантом в Бакинское военно-морское училище, новобранец Радыльчук на первой же поверке услышал:

−Ридикюльчик!

−Я! − лихо гаркнул в ответ Альберт Васильевич. Но потом-таки объяснил офицеру, кто он есть на самом деле.

И даже внешний смысл фамилии оказывается неочевиден. Например, очень по-русски звучащая фамилия Беляковы. Дворяне Беляковы жили в Симбирске с XVII века и были знамениты вплоть до революции 1917 года. Некоторые учёные с лёгкостью выводят фамилию «Беляков» от свойств внешности её первоносителя, ассоциируя Белякова с зайцем-беляком. Но вот незадача – на сохранившихся портретах и фотографиях симбирских Беляковых сплошь люди вполне темноволосые и смуглые!..

Однажды на конференции в Рязанской области выступал историк и при этом брюнет Беляков с докладом про татарское Касимовское царство, существовавшее в пределах нынешней Рязанщины в XV – XVII веках. И я подкатил к коллеге с вопросом, почему его фамилия так не соответствует внешности? Господин Беляков любезно объяснил, что к блондинам и зайцам дворянская фамилия Беляковых не имеет ни малейшего отношения.

«Бейликами» с золотоордынских времён называли феодальных правителей, вроде нынешних глав районов. Русские, исключительно по созвучию, стали называть смуглолицых и раскосоглазых «бейликов» «беляками». После покорения татарских ханств Московским государством «бейлики»-«беляки» и дали начало российским дворянам Беляковым.

Кто жил в Симбирске?
К временам если не Золотой Орды, то, по меньшей мере, к Казанскому царству, к XVI столетию восходит происхождение многих дворянских фамилий, известных в Симбирской губернии: Аллагуловы, Ахматовы, Баюшевы, Бекбулатовы, Гафидовы, Карамзины, Князеделевы или даже просто – Татаринцевы.
Смуглолицый и темноволосый Николай Федорович Беляков.

Смуглолицый и темноволосый Николай Федорович Беляков.

Занимательно, как с татарскими крестьянами оказалась связанной фамилия Лашманов, сложившая из двух немецких слов: laschen – обрубать и Mann – человек. Во времена Петра Великого, в начале XVIII века, когда стал развиваться российский флот, целые татарские деревни были обязаны специальным указом участвовать в заготовке корабельного леса. Их стали называть, на немецкий манер, «лашманами», рубщиками. Труд этот был тяжёлый, часто опасный, но лашмане очень гордились и своим положением, и званием так, что в конце 1830-х годов среди симбирских лашман прошли волнения, вызванные всеобщим недовольством из-за отмены правительством этого звания.

Вплоть до конца XVIII столетия жители многих мордовских и чувашских селений на территории Симбирского края исповедовали древние языческие обычаи. Мордовские языческие имена стали основой многих и многих фамилий: Живаевы, Кадышевы, Кочемасовы, Марясевы, Паркаевы.

В чувашских сёлах вплоть до начала XX века фамилии как родового прозвища почти не существовало. В качестве неё использовалось отчество, причём в продолжении единственного поколения – допустим, у Андрея есть сын Григорий, Григорий Андреев, а сын Григория Дмитрий зовётся уже Дмитрием Григорьевым, а не Андреевым. Такая же практика существовала и в татарских деревнях даже до середины XX века!

Фамилии, образованные от отчеств – Ивановы, Петровы и Сидоровы – безусловно, составляют самый массовый блок и в нашем крае, и по всей России. В принципе вплоть до середины XIX столетия крестьянские фамилии не очень фиксировались документально, отчего теперь бывает так непросто выстраивать крестьянские генеалогии. Фамилия на протяжении столетий была символом привилегии. Правом на неё обладали в первую очередь лица высших сословий – дворяне, священнослужители, купцы.

Ивановы, Петровы, Сидоровы
Но были особые случаи – государственные крестьяне, городские жители, мещане. Многие из них занимались отхожими промыслами, службой, торговлей и ремёслами, проводя немало времени за пределами Симбирской губернии. Для этого им требовались документы, билеты и «пашпорта». Так вот при отсутствии фотографий фамилия становилась важным элементом идентификации отходчика.

То же самое происходило в крупных помещичьих вотчинах, например, у крупнейших в губернии землевладельцев графов Орловых, где уже в конце XVIII века не было бесфамильных. В противном случае графская администрация легко запуталась в сотнях Ивановых, Петровых и Сидоровых.

Случалось и так, что большое поместье дробилось после смерти хозяина между многочисленными наследниками: село одно и мужики – соседи, но владельцы у них теперь разные, хотя фамилия у всех одна. Было, скажем, у помещика Синебрюхова трое сыновей, один – поручик, второй полковник, а третий – сенатор. А их крепостных называли: Поручиковы, Полковниковы, Сенаторовы.

В Симбирскую губернию исстари переселялись жители из разных мест. Память об этих процессах хранят фамилии Ведениных и Переведенцевых, фамилии с указанием конкретных регионов: Московцевы, Рязанцевы, Поляковы, Белороссовы, Украинцевы. В более поздние времена «переведенцы» уже везли собственные фамилии: латышские, эстонские, украинские, азербайджанские, армянские.

Говорящая фамилия
Немалому количеству фамилий дали начало географические названия родных мест: Симбирцевы, Карсунцевы, Белозерцевы, Киватские, Архангельские и даже Сызранцевы и Самарцевы, когда-то эти города входили в состав Симбирской губернии.

Большой пласт фамилий связан с разного рода «сельскими администрациями»: Бурмистровы, Старостины, Сотниковы, Десятниковы, Писаревы. При усадьбе помещиков Протопоповых в селе Румянцеве Карсунского уезда жил бойкий мальчик Яшка, который от барских щедрот стал учиться грамоте, «марать» бумагу. «Грамотея» прозвали Маратьченковым, потом стали называть Мараченковым, а когда подросший Яков по уму сделался одним из доверенных лиц у своих помещиков, его «облагородили» в Марченкова.

Сын Якова, Сергей Яковлевич Марченков занимался перевозками по Волге. Он женился на дочери Симбирского купца 1-й гильдии Сергея Никифоровича Хапкова Александре. Хапковы – фамилия «говорящая», с выраженной иронической и даже негативной окраской. «Эк, Хапков нахапал!» − так и просится на язык.

А ведь были фамилии и того «круче», например, Дураковы, Замараевы, Засерькины, Какашкины. Или, например, мещане заволжской слободы Канавы Костюрины, в фамилии которых присутствует слово «костеря», обозначавшее сквернослова и ругателя, любителя «покостерить».

Почему же люди соглашались принимать подобные фамилии, мало того, передавали их на поколения вперёд?
Крестьянин Иван Мельников с сыновьями у себя на мельнице.

Как правило, происхождение подобного рода фамилий связано не с личными качествами именуемого человека, подобные фамилии обладали выраженной «обереговой» функцией. Их негативная окраска была направлена против «сглаза», против незнакомых и малознакомых «дурных» людей, способных нанести вред хорошему человеку, с хорошей и доброй фамилией. Ну, и пугнуть при случае – со мной, «оголтелым», «сквернословом», с «больным на всю голову» и так далее лучше не связываться! Как правило, в подобных, внешне не очень красивых фамилиях сохраняется память о занятиях пращуров торговлей или отхожими промыслами, когда оказавшемуся на «чужбине» человеку волей-неволей приходилось контактировать со всяким людом.

«Мельница крестьянина Ивана Мельникова», — читаем мы подпись под снимком, сделанным в начале XX века в Симбирском уезде. Всё понятно и очевидно – фамилия выражает профессию. Таких фамилий у нас тоже немало – Винокуровы, Плотниковы, Серебряковы, Ткачевы. Многие из этих профессий давно стали глубокой историей, например, как Золотаревы, занимавшиеся вывозом нечистот, Углежоговы, изготовлявшие древесный уголь (впрочем, и сейчас его продают, исключительно для шашлыков), Шорины, изготовлявшие конскую сбрую.

Мир фамилий – увлекателен и разнообразен. И, погружаясь в него, обязательно делаешь массу самых неожиданных открытий.

Источник: http://ulpressa.ru/2014/04/25/simbirskie-familii/

Старинный род Бекетовых

На днях в редакцию «Молодежной газеты» позвонил Владимир Бахмутов из Красноярска (!), который много лет изучал жизнь Петра Ивановича Бекетова − русского путешественника, исследователя Сибири, основателя Якутска, Читы и Нерчинска. Мы не могли не заинтересоваться его трудом, ведь род Бекетовых связан и с нашим краем.

С чего все началось

− В начале 70-х годов минувшего столетия я − молодой, полный энергии, надежд и жизненных планов горный инженер, приехал в Читу, − рассказывает Владимир Михайлович. − Тогда я впервые увидел надпись, начертанную объемными старославянскими буквами на глухой торцевой стене одной гостиницы.

Она гласила: «В 1653 году, заложив Читинский острог, казаки Петра Бекетова положили начало нашему городу».

− У меня появилось острое желание узнать подробнее об этой исторической личности, − продолжает Владимир Бахмутов. − Как ни странно, но новые мои друзья и коллеги, в том числе и коренные читинцы, мало чем смогли удовлетворить мое любопытство. И тогда я начал «копать».

Долгими часами просиживал исследователь в читальном зале областной библиотеки, перелистывая страницы современных и дореволюционных исторических фолиантов, по крупицам выбирая сведения, хоть как-то касавшиеся Петра Бекетова и окружавших его людей − современников и соратников по делу освоения сибирских просторов. Узнал много любопытного. Но несколько раз исследование Владимир приостанавливал из-за событий, происходящих в стране, когда «все полетело вверх тормашками». Но время шло, жизнь нормализовалась. У Юахмутова выросли дети и внуки. Тогда он решил закончить начатый некогда труд о Бекетове и подготовил целую книгу, которую, правда, опубликовать пока так не и не удалось.

Древний род

− Историки, профессионально занимавшиеся родословными русских фамилий, говорят о Бекетовых как о древнем роде, начало которому положил на рубеже XV — XVI веков некий Федор Бекетов, − рассказывает Владимир Михайлович.

Есть предположение, при каких обстоятельствах появилась фамилия Бекетовых. Языковеды утверждают, что слово «бекет» — тюркского происхождения и в переводе означает «воспитатель ханского сына».

Владимир Михайлович сделал свое предположение на этот счет.

− В 1558 году Иван Грозный пригласил к себе на службу татарского хана Бек-Булата из Ногайской орды. В нем текла благородная кровь чингизидов, — он был сыном последнего золотоордынского хана Ахмата. Хан принял предложение, и вместе со своим сыном Саин-Булатом перешел на русскую службу. Они многие годы служили новому царю. Иван Грозный по достоинству оценил преданность своих подданных. В конце 60-х годов XVI века он сделал сына погибшего хана Саин-Булата ханом Касимова. К титулу прилагались обширные земельные угодья в Твери и Торжке, − рассказывает красноярец.

Кроме того, царь женил принявшего христианство Саин-Булата (стал Симеоном Бекбулатовичем) на Анастасии Мстиславской – дочери влиятельнейшего боярина. Анастасия подарила супругу шестерых детей. И, видимо, для троих сыновей богатой пары и был приглашен учитель Федор, за которым закрепилось прозвище «бекет», а потом и фамилия Бекетов.

− У самого Федора было пятеро сыновей: Андрей, Василий, Тимофей, Семен. Имя еще одного осталось неизвестным. Жизнь этого поколения Бекетовых относится к началу-середине ХVI столетия, − рассказывает исследователь. − Род имел две старинные ветви, − тверских и симбирских Бекетовых.

Из внуков Федора, которых у него было предостаточно, нам интересен Иван Андреевич (отец Петра Бекетова), а также два других, Степан и Василий, жившие в начале XVII века в Алатырском уезде Симбирской губернии. О Бекетовых-симбирянах мы расскажем чуть позже, а сейчас поговорим о смелом землепроходце − Петре Бекетове.

Петр Бекетов «Сибирский»

По словам красноярского исследователя, в челобитной 1641 года срок своей службы в Сибири Петр Бекетов исчислял в 17 лет, то есть с 1623 — 24 года. Многие авторы, писавшие о Бекетове, считают, что стрелецким сотником (командиром подразделения «сотни») в Енисейске он стал годам к тридцати-тридцати пяти, полагая, что не могли, мол, воеводы назначить на такую должность юнца.

− Такая версия несостоятельна, − считает Владимир Михайлович.− В исторических документах сохранились сведения о годах жизни отца Петра Бекетова – Ивана Андреевича. Он родился в 1590 году и умер в 1678-м в возрасте 88 лет. Самое раннее, надо полагать, Иван мог обзавестись сыном лет в шестнадцать. Вот и получается, что Петр Бекетов родился году в 1606-м, и, стало быть, енисейским стрелецким сотником стал в 21 год.

Так молодой, но уже заслуживший боевую репутацию и не рядовое воинское звание, Петр Бекетов отправился вместе с тобольским воеводой Юрием Сулешовым в Сибирь, где не раз проявлял отвагу, смелость, выдержку и умение руководителя. Был дипломатом-самородком, умевшим во многих случаях словом, не допуская военного столкновения, убедить инородцев в жизненной необходимости принять «руку государеву». Талантливый военный строитель, Петр Бекетов руководил возведением немалого числа русских крепостей-острогов (названия которых мало что говорят ульяновцам, но они имели большое значение в то время для страны): Рыбенского и Братского на Ангаре, Тутурского, Ленского (Якутского) и Олекминского на Лене, Иргенского и Нерчинского в Забайкалье, Кумарского, Куминского и Косогорского на Амуре — а также заложил первое зимовье на месте будущего Иркутского острога. Это также был умелый организатор и руководитель поисковых и боевых отрядов, прошедший с ними десятки тысяч километров по сибирской земле.

Симбирская ветвь рода

«Наши» же Бекетовы тоже не лыком шиты: они дважды смогли дослужиться до назначения их воеводами Симбирска.
Так, в 1704 году по Указу царя воеводой был назначен богатый Симбирский помещик Тарас Бекетов − брат завоевателя Сибири.

Некоторые факты говорят о том, что их отец, Иван, унаследовал многочисленные имения в нашем крае. Кроме того, жалована ему была в Карсунском уезде земля на реке Карсунка и реке Соколовка, где он основал село Бекетовка (ныне — Вешкаймский район). Тарас Иванович женился на дочери своего соседа Леонтия Лукъяновича Чуфарова − Прасковье Леонтьевне. В семье Бекетовых было четверо детей: дочь Анна и три сына. Иван (1680-1736) — капитан, в 1731 году был воеводой в Петровске. Михаил служил в Симбирске комиссаром. Был еще сын Василий.
Следующим из симбирян, кто стал воеводою Симбирска, был племянник Тараса Ивановича, Афанасий Бекетов. Ему посчастливилось управлять Симбирской провинцией дважды: в 1729-31 гг. и в 1751-52 гг. Симбирск к этому времени стал центром Симбирской провинции, которая входила в состав Казанской губернии.
Среди Бекетовых существовало семейное предание. Когда Афанасий Бекетов закончил свое второе воеводство и ушел в отставку, он приехал в Петербург поблагодарить государыню. Екатерина II его спросила: «А много ли ты, Афанасий Алексеевич, нажил на воеводстве?» На что Бекетов ответил: «Да, матушка Ваше Величество! Нажил дочери приданое хорошее: и парчовые платья, и шубы. Все как следует!» Императрица засмеялась и сказала: «Только и нажил?» «Только, матушка! И то слава Богу!» — «Ну, добрый ты человек, Афанасий Алексеевич, — похвалила Екатерина II. — Спасибо тебе!»

Так закончилась аудиенция Бекетова с императрицей. А ведь всем известно было, и знали об этом в правительстве, что многие шли на воеводство, чтобы «покормиться».

После воеводства в Симбирске Афанасий Бекетов работал советником полицейского управления в Санкт-Петербурге. О его жене известно лишь, что она была шведкой. Дети же их прославились на всю Россию: дочь Екатерина, выйдя замуж, родила известного баснописца и министра юстиции Ивана Дмитриева. Сын Никита смог покорить сердце самой императрицы Елизаветы Петровны (дочери Петра I) и больше года жил во дворце в роскоши, веселье и богатстве. Другой сын, Петр, был полковником, женившимся на самой богатой невесте Симбирска — Ирине Мясниковой.

Петр Бекетов «Симбирский»

Петр был на 20 лет старше Ирины. Для него это был второй брак. Первой женой его была девица Репьева из Симбирского уезда, вместе с нею Петр получил в приданое село Репьевка (в прошлом Космынка). От этого брака у него родился сын Платон, который стал «отцом русской исторической иконографии».

Общих детей у Ирины с Петром было пятеро: два сына и три дочери.

После смерти отца, Ивана Мясникова, при разделе имущества Ирина Бекетова получила Верхне-Симский, Нижне-Симский и Богоявленский железоделательные заводы, а также Миньярскую пристань на Урале. Перешло к ней также большое количество земли и около двадцати тысяч душ крестьян.
Ирина и Петр Бекетовы переехали на Урал и занялись горным делом.
Также известно, что много времени и средств Ирина Ивановна уделяла благотворительности. Однажды в 1819 году случился большой пожар, много людей осталось без крова. Бекетова выделила деньги, на которые была построена целая слобода для погорельцев.
После смерти Петра и Ирины их старший сын, Петр, получил Богоявленский медеплавильный завод со всеми к нему принадлежащими деревнями и землями. Из московских имений к нему перешло село Зюзино, из симбирских — село Лаишевка.
Петр Бекетов, подобно матери, был широко известен своей благотворительной деятельностью. Немалые семейные богатства он жертвовал на нужды бедных, из имения своего 6000 душ крестьян он отпустил в свободные хлебопашцы и 6000 душ определил в вольные. Родня Бекетова была встревожена таким поведением Петра и решила устроить над ним «фамильную» опеку. В ответ Петр Петрович написал письмо императору с изъяснением, что отпуск крестьян на волю есть молитва его к Богу за род Бекетовых. Умер Петр Бекетов в 1845 году, не оставив наследников. Свои московские дома, имения, а также родовое имение Лаишевка в Симбирской губернии перешли в род Сипягиных и Бибиковых, дочерям его сестры Екатерины Бекетовой…

Удивительно, какой был этот род Бекетовых! Какими потрясающими людьми были они: выдающиеся воины, художники, меценаты, исследователи! Пожалуй, такого сейчас и не встретишь…

Материал подготовила Вера МЕРКУЛОВА

Источник: http://ulpressa.ru/2014/05/02/starinnyiy-rod-beketovyih/

О чём поведали церковные книги

Однажды в «Калужских губернских ведомостях» я встретил план публикаций на ближайшие годы к юбилейным датам. В план была включена и тема Первой мировой войны. Задумался: а что было известно об этой войне в моей семье, в среде окружающих меня людей?

Оказывается, на бытовом уровне о событиях того времени редко вспоминали, хотя в России за годы войны было призвано в армию и на флот около 16 миллионов человек всех сословий и национальностей. Более двух миллионов погибло, пропало без вести, умерло от ран, около двух с половиной миллионов попало в плен.

О боевых событиях и фронтовой жизни я больше знаю по литературным произведениям иностранных писателей, таких как Ремарк («на Западном фронте без перемен», «Три товарища»), и по редким публикациям в отечественных журналах. И я думаю, тут дело не в специальном замалчивании кем-то той войны, как считают некоторые публицисты. Просто после Первой мировой на наш народ свалились еще более кровавые и более масштабные события: Октябрьская революция, разруха Гражданской войны, перемещение огромных людских масс на стройки пятилеток, в лагеря Гулага, а самое трагическое – Великая Отечественная война, которая затронула каждую семью. Эти события привели к утрате множества материальных свидетельств далекой эпохи, не пощадили и самих участников – вот основная причина неизвестности той войны.

Мой отец был в действующей армии на фронте два года. Он только-только успел жениться, как летом 1915 года вместе с другими деревенскими парнями вынужден был идти на призывной пункт. И мою старшую сестру, родившуюся вскоре, крестили в местной церкви уже без отца.

Первую мировую войну отец помнил по длительным маршам к месту боевых действий под дождем и зноем, в мороз и слякоть. Во всех случаях единственной верной спутницей была шинель, которая заменяла в походе и кровать, и одеяло, и подушку. Порой войска шли без остановки пятьдесят-шестьдесят верст, и тогда солдаты приноравливались спать на ходу, опираясь в тесной колонне на плечо друг другу. Когда обоз с полевой кухней отставал от колонны, солдаты питались сухим пайком в виде сухарей.

Где-то на привале вдоль железной дороги отцу довелось видеть царя Николая Второго, который приветствовал и ободрял войска, идущие в бой. В разговоре на эту тему отец никогда не забывал упомянуть: «Царь сидел на коне, вот так близко от меня, как тот дом через дорогу! А вокруг Николая – генералы…»

Однажды, как говорил отец, «на австрийском фронте» его подразделение попало под газовую атаку неприятеля. Много сослуживцев погибло. Отца выручил офицер – ротный командир. По его совету отец дышал через полу шинели, смоченную в болотной воде, пока ядовитое облако не рассеялось.

Отец был кавалером солдатского Георгиевского креста, чем очень гордился. Эту единственную память боевой молодости, которую удалось ему сохранить, закопав в саду вместе с документами, когда деревню оккупировали немецко-фашистские захватчики, а его угнали вместе с семьей в концлагерь в Прибалтику, он в первый послевоенный голодный год вынужден был отдать за хлеб на брянском рынке.

До конца жизни у отца (прожил он 82 года) сохранялись символы далекого военного времени: солдатская выправка, любовь к полувоенной одежде с какой-нибудь гимнастеркой навыпуск, с фуражкой, которую он мог носить до тех пор, пока не изломается козырек, с обмотками той поры, представлявшими собой длинные узкие полосы из плотной материи. И, конечно, не мог он расстаться с обязательным атрибутом мужчин начала двадцатого века – усами, как ни пыталась уговорить его мать избавиться от них.

В моем детстве, прошедшем в Жиздринском районе, уже редко можно было встретить фронтовиков Первой мировой. Был один старичок, вернувшийся из плена, которого удивляла жизнь германского крестьянина своей рачительностью в хозяйских делах, стремлением к использованию малой механизации там, где российский крестьянин надеялся только на свой горб. Другой ветеран вернулся с войны без ноги, вместо которой использовал деревянный протез в виде перевернутой вниз горлышком огромной бутылки. Он освоил профессию сапожника, мог ремонтировать конскую сбрую.

Но особенно мне запомнился дед Миша по прозвищу Гуцкий, которого с уважением в деревне считали местным знахарем. А все дело в том, что в царской армии он служил «коновалом» - так иногда называли людей, умеющих лечить лошадей. В прежних армиях лошадь являлась основной боевой единицей. На войне дед Миша в совершенстве освоил профессию лекаря животных. Вот к нему, безотказному и доброжелательному по натуре, и обращались за помощью жители, дрожащие над единственной коровушкой-кормилицей в семье, и он всегда выручал односельчан.

Казалось бы, далеко разворачивались кровавые битвы, но нашему Жиздринскому уезду, находящемуся в глубоком тылу, тоже не удалось избежать пагубного влияния войны. В связи с отправкой на фронт резко сократилось мужское население, и тяготы крестьянской жизни легли на плечи женщин, стариков и детей. Например, если в моем родном селе в 1903 году проживало 474 мужчины и 435 женщин, в 1914 году (накануне войны) – 611 мужчины и 518 женщин, то уже за первые полгода войны количество мужчин сократилось на 99 человек.

Недавно мне нужно было уточнить свою родословную на начало XХ века. Я обратился в областной архив к записям в метрических книгах по нашей Покровской церкви. И мне вдруг с неожиданной стороны раскрылась глубина народного бедствия, вызванного войной. Причем об этом свидетельствовали записи метрических книг по всем трем разделам: рождения (крещения), венчания, смерти.

В приходе значительно уменьшилось количество венчаний и рождения детей и увеличилась смертность населения. На все немалое население в Младенске и окрестных деревень в годы войны регистрировалось всего по пять-шесть венчаний. Впервые за десятилетия появились записи о рождении детей вдовами – женами солдат, погибших на войне.

Однородное население уезда, веками жившее своими постоянными общинами, создававшее семьи, как правило, в пределах своих приходов, в годы войны принимало в свою среду жителей Могилевской, Минской, Гродненской, Сувалкской губерний. И в метрических книгах уже появляются записи: «родилась дочь Софья, внебрачная, мать Калиновская, урожденная д.Бали-Великий Сувалкской губернии»; «вступает в брак Минской передвижной починочной мастерской мастеровой Андрей Иванович Изуткин и крестьянка Минской губернии Бобруйского уезда д.Щитов Софья Кузьминична Топоренок».

Также узнаешь, что фельдшер починочной мастерской Кувшинов вступает в брак с местной, из д.Поляна, крестьянкой Васильевой, гражданин Могилевской губернии создает семью с гражданкой г.Козельска и так далее. Фамилия Васильевых до последнего времени была известна в деревне Младенск.

В одной из метрических книг читаешь, как трагично сложилась судьба «находящегося на излечении в Судимирском госпитале для раненых пленного австрийца Имры Бодиева, 33-х лет». Его похоронили на местном кладбище с отпеванием православным священником войсковой части. Если судить по имени умершего, он по национальности венгр. И занесла же его нелегкая, как говорят в народе, на чужбину, чтобы сложить свою голову вдалеке от очага своих предков.

Здесь же от боевых ран скончались «рядовой 402 Усть-Медведицкого полка крестьянин Волынской губернии Владимиро-Волынского уезда д.Хмелевки Никулинской волости Николай Сидорович Крысов, 36 лет», «рядовой 3-го сибирского стрелкового полка крестьянин Томской губернии Ейского уезда Солонецкой волости и села Егор Морозов». Священник Грознов удостоверил: воинов отпевал приходской офицер станции Судимир. Иоанн Васильевич Грознов – тот самый священник Покровской церкви, который крестил мою старшую сестру Евдокию в 1916 году, когда отец уже был на войне.

Представлена только незначительная часть информации, как будто косвенной, по одному населенному пункту, которую удалось почерпнуть из метрических книг столетней давности. И даже эта информация дает некоторое представление о Первой мировой войне. Много еще страниц истории той неизвестной войны предстоит раскрыть. И я думаю, время для этого пришло.

Леонид ЕГОРЕНКОВ, с.Борищево, Перемышльский район.

Источник: http://www.vest-news.ru/article.php?id=59547

О чем бы Вы хотели прочитать в следующих номерах нашей рассылки?
Ведущий рассылки: Андрей Конопелько