Запрет на реализацию

 Все больше авторов говорит, что многие трудности подростков – расслоение и неравенство, сплетни, и вообще кризис подросткового возраста связан именно с тем, что к людям в этом возрасте относятся как к «детям». Не имея возможности обсуждать реальные события, дела, выстраивать свой реальный статус, они придумывают заменители для всего этого[2]. Либо пытаются построить свою жизнь «как у взрослых» (например, открыть свой бизнес), но в большинстве случаев это приводит к нарушению закона и образованию группировок.

Помните, как в песне у В.С.Высоцкого:

«… а в подвалах и полуподвалах

 Ребятишкам хотелось под танки

 Не досталось им даже по пуле

В «ремеслухе» живи да тужи

Ни дерзнуть, ни рискнуть, но рискнули

Из напильников делать ножи…

…И вот ушли романтики

Из подворотен ворами».

 Многие вожатые знают, что когда в детском лагере предлагаешь отряду выбрать командира, то сначала дети выбирают самого уверенного и сексуального подростка. А если затем отряд вовлекается в реальное дело, то далеко не всегда такой подросток может разумно организовать команду, и через несколько дней на роль лидера может выделиться другой человек.

 Иван Иллич в своей книге «Освобождение от школ» говорит: «Детство обременительно для большого числа людей из тех немногих, кому оно дозволено. Многие просто вынуждены пройти через это и нисколько не рады, что им приходится играть роль ребенка. Прохождение через детство означает жестокий конфликт между самосознанием и ролью, навязанной обществом.» (Иллич Иван. Освобождение от школ. Пропорциональность и современный мир. Моск. высш. шк. социальных и экон. наук - М.; Просвещение, 2006). (…) Если бы не было определенного возрастом обязательного обучающего учреждения, «детство» перестали бы воспроизводить. Молодежь богатых была бы освобождена от его разрушительного действия, и бедные нации перестали бы пытаться соперничать с «детством» богатых»[3].

 При этом некоторые дети и подростки хотят работать и зарабатывать, а современный мир позволяет реализовывать такое желание независимо от возраста. На помощь приходят интернет, журналистика, видеостудии, молодежные бизнес-проекты. Появилось много новых возможностей участвовать в продуктивной деятельности, осваивать реальную жизнь. Но подростки исключаются из социальной деятельности[4]. Почему?

Однажды ребята из моего отряда участвовали в окружном конкурсе детских социальных проектов. Подросткам надо было придумать проект помощи кому-либо. Мы заняли первое место с проектом по благоустройству двора и получили приз – магнитофон. Тогда мы попросили, чтобы нам выделили средства для реализации нашего проекта (на покупку краски и т.п.), хотя бы в счет вместо магнитофона? Но нашему отряду было отказано. Конкурс не предусматривал реализации самих проектов. Это были только сочинения, «фантазия на тему».

Норвежский криминолог Нильс Кристи в книге «Плотность общества» указывает на процесс, который уже затронул и нашу страну (или скоро затронет). Все большая автоматизация производства требует небольшого количества высокопрофессиональных специалистов и некоторое количество недорогого обслуживающего персонала. Остальные нужны как потребители, но не как производители товара. Работа превращается в привилегию. «Это образ новой действительности, где участие в трудовой деятельности – привилегия, где работа становится статьей дефицита и где рядовой взрослый трудоспособный гражданин становится абсолютным монополистом. Теперь привилегия – это не свободное от работы время, а возможность найти применение своей жизни».[5]

Такое положение вещей, по мнению Н.Кристи, приводит к ряду негативных последствий для воспитания:.

«Во-первых, поскольку молодые люди не считаются полноправными членами общества, их невозможно из общества изгнать. Люди, у которых есть любимая работа, понимают, что они могут ее потерять. Большинство подростков, посещают обязательную девятилетнюю школу, то есть из школы их выгнать тоже нельзя.

Во-вторых, изолированные социальные группы контролировать труднее, чем отщепенцев-одиночек. Они многочисленны, могут объединяться в альянсы. Это означает, что попытки наказать их или не действуют, или даже воспринимаются, как поощрение.

В-третьих, изолированным социальным категориям трудно понять, что происходит в обществе и наоборот. Взрослым трудно узнать, что происходит в молодежной среде, молодежи трудно понять, что значит быть взрослым.

 Изоляция молодежи приводит к трудностям в восприятии ими ролевых образцов поведения взрослых. Молодые не замечают нюансов и различий в репертуаре своих будущих ролей. Альтернативой становится закрепление ролей, предписываемых молодежной субкультурой.» (Кристи Нильс. Плотность общества. М.: РОО «Центр содействия реформе уголовного правосудия», 2001). [6]

 Получается, что если школа хочет готовить ребенка ко взрослой жизни, то она должна и погружать его во взрослую жизнь, со взрослыми отношениями, взрослыми задачами, и взрослым же признанием результата (с этой точки зрения интересно было бы оценить проводимые школой внеклассные мероприятия). Школьные службы примирения, включающие подростков в реальную деятельность, являются важным ресурсом для воспитания.

 Готовые правила вместо общения

 В школе дети не учатся, в школе дети живут. Конфликты, статус, положение в группе, проигрывание разных ролей, личные отношения, лидерство, умение отстоять свою позицию – это то, что волнует подростков и составляет их жизнь.

Есть ли у школы пространство, где подростки смогут вступать в коммуникацию и свободно обсуждать и анализировать свою школьную жизнь? Я подчеркиваю, что не учебные дела, а жизнь в школе. Если конфликты «сдерживаются», а не решаются, если обиды подавляются, если «неудобные» позиции запрещаются, то напряжение растет и взрывается, либо вытесняется, принимая все более неприглядные формы.  Ситуация постепенно накаляется, начинается переписка на партах, на стенах туалета, шушуканье за школой. Некоторые учителя собирают вокруг себя стайки учеников, но поскольку остальные школьники не знают подробностей, к таким детям начинают относиться как к «любимчикам», а порой и к ябедам.

В отличие от этого, Служба примирения дает человеку возможность не только переговорить с тем, чье мнение не принимаешь, но и «встретиться с самим собой» Высказывая свою позицию по поводу какого-то важного для них события, подростки, может быть впервые, обсуждают свои реальные ценности (не прикрытые «формальной вежливостью»). В ответ на это медиатор (даже если не согласен с их позицией) повторяет, «отражает» их слова, что дает возможность подросткам услышать себя со стороны и начать анализировать собственную позицию.

Распространенные способы воспитания состоят в том, что:

          1) Взрослый различными методами передает нормы поведения.

2) Взрослый организует группу, через которую транслирует нормы поведения.

 Но есть опасение, что без открытой коммуникации между воспитателями и воспитанниками, и без общей рефлексии, возникает большая вероятность скатывания к давлению и манипуляции. Что будет делать воспитатель, если группа захочет принять решения, отличные от тех, которые он ожидал? Допустит ли он подобное развитие событий?

Сложность еще в том, что в советское время у коммунаров идеал был один, а сейчас возникло множество ролей и позиций, из которых предстоит выбирать подростку. Может быть, ему даже стоит попробовать себя в разных ролях, в том числе и в негативных, чтобы потом от них отказаться.

В современной школе все эти проблемы помогают решить Школьные службы примирения. Служба примирения дает человеку возможность не только переговорить с тем, чье мнение не принимаешь, но и «встретиться с самим собой». Высказывая свою позицию по поводу какого-то важного для них события, подростки, может быть впервые, обсуждают свои реальные ценности (не прикрытые формальной вежливостью). В ответ на это медиатор (даже если он не согласен с их позицией) перефразирует и, «отражает» их слова, что дает возможность подросткам услышать себя со стороны и начать анализировать собственную позицию.

 Самостоятельный поиск решений

Школьные службы примирения используют посредничество (медиацию) для решения конфликтов внутри школы между учениками и между учениками и учителями. Причем медиацию ведут сами ученики школы, поскольку, во-первых, они лучше знают ситуацию и отношения среди ровесников; во-вторых, подростки им доверяют больше, чем взрослым; а в-третьих, для медиаторов это уникальная возможность попробовать себя в реальном деле – помощь ровесникам в решении значимых и болезненных ситуаций.

Школьная служба примирения ориентируется больше не на трансляцию норм, а на выработку правил взаимоотношений самими людьми через коммуникацию. ^[7]

Когда обидчик на примирительной встрече видит человека, которому он принес вред, когда начинает понимать, в чем состоит вред, какие чувства испытывал тот, кого обидели, тогда они вместе ищут способ исправления ситуации и тем самым создают для себя норму поведения.

Приходя на встречу со сторонами, медиатор никогда заранее не знает способ решения ситуации. И тем более не стремиться подсказать, навести на какую-то мысль, посоветовать. Медиатор фокусируется на равной поддержке сторон, их коммуникации, передавая им веру, что они сами могут найти решения из любой, даже непростой ситуации. Именно поэтому решение ребят, достигнутое в ходе переговоров, может не совпадать с ожиданиями администрации и воспитателей (хотя, разумеется, оно не должно противоречить закону).

То же самое касается не двоих собеседников, а целой группы.

Когда группа обсуждает возникшую у них проблему (будь то частые драки, ситуация «белых ворон» или какая-то другая), то она вырабатывает собственные нормы поведения.

Встречу, в которой участвует практически весь класс, мы называем Школьной конференцией. Во время школьной конференции очень важен вопрос, который ставит медиатор, поскольку если просто предложить ребятам поделиться мыслями, например, об изгое, то они просто еще раз всей группой выскажут ему свою ненависть. Вопрос должен быть нацелен на проблему, а не на конкретного человека, и тогда для ее решения может объединиться весь класс.

Участвуя в службе примирения, подростки задумываются над такими вещами как:

● Бережное отношение к окружающим людям

● Коммуникация вместо агрессии и манипуляции

● Понимание себя (своих поступков) и других

● Ответственность за происходящее в школе (у подростков-медиаторов) и за исправление последствий, наступивших от собственных проступков (у обидчиков в ходе медиации)

 Некоторые психологи считают, что все это можно реализовать через тренинги и консультации с подростками. Но в тренингах и консультациях опять появляется взрослый, который начинает интерпретировать ситуацию «со своей колокольни», исходя из своих профессиональных представлений, вместо того, чтобы довериться детям.

Школьные службы примирения, включающие подростков в реальную деятельность, являются важным ресурсом для воспитания.

Однако важно помнить, что у любых воспитательных систем – будь то коммунарство, самоуправление, школьные службы примирения и пр. – есть риск превратиться в игру, тусовку, тренинги и утерять связь с реальным делом, а именно оно дает основу для понимания мира (практика, как известно, – критерий истины). Вырождаясь, самый демократический воспитательный метод может превратиться в подобие педсовета и манипулирования со стороны взрослых, либо в инструмент для негативных лидеров школы.