Отправляет email-рассылки с помощью сервиса Sendsay

Мастера и шедевры.

Подписаться Бесплатная «Серебряная» новостная рассылка . Подписчиков 648 RSS
←   Март 2006   →
 1
 2
 3
 4
 5
 6
 7
 8
 9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31


За последние 60 дней ни разу не выходила


Сайт рассылки: http://www.ermanok.net
Открыта: 13-06-2003

Автор
Яков

Статистика

648 подписчиков
0 за неделю
←   Все выпуски   →

Мастера и шедевры.


Мастера и шедевры

Выпуск №198. 21 марта 2006г

Каждый день - обновления на сайте WWW.ERMANOK.NET

ФОРУМ

К читателю


Однажды, просматривая свою библиотеку, я взял в руки один из трех томов книги И. Долгополова "Мастера и шедевры", год издания 1986. Подарил мне ее кто-то из друзей. За хлопотами повседневной жизни о существовании ее позабыли и она простояла на полке 15 лет. Чтобы вот так, совершенно неожиданно, вновь напомнить о себе. Я взял ее в руки, полистал и уже не смог оторваться, забросив на несколько дней самые неотложные дела. Книга редкая и думаю, что немногие держали ее в руках.

Наберись терпения, читатель. Рассказы достаточные по объему, а возможности человеческие ограничены. Рассказов немало - более ста. Так что чтение их растянется для нас с тобой на длительное время. Но какое чтение...


Рассказ 69 .
"Накануне (пр-ние)"

Репродукции к рассказу можно посмотреть здесь.

Максим Горький проявил много усилий в марте 1917 года, когда художественная интеллигенция после февральской революции уповала на некие реформы в искусстве.
Вот что вспоминает Александр Бенуа:
„Как только первые раскаты революционного грома улеглись и снова стала „ощущаться жизнь", во всей своей основе уже получившая новый смысл, так возник радостный вопрос: „А ведь, пожалуй, и для русского художества начинается новая пора, и перед ним открылись безграничные возможности, с него сняты парализовавшие его пеленки?" Если же возник только вопрос, недоверчивая надежда, а не настоящая уверенность, то это потому, что именно русское искусство слишком систематически угнеталось бездарностью старого режима и тем легионом лиц, которым было поручено его ведение. В конце концов сплелась такая хитрая система лжи, компромиссов, бюрократического кумовства и т.д., что не приходилось рассчитывать на действие толковых мероприятий, а оставалось ожидать и в этой области одного из тех чудес, которыми нас за последнее время балует судьба".
Но, увы, не так легко было быстро разрушить те стереотипы, которые вырабатывались веками. Это были страшные штампы, свойственные самодержавному режиму:
„...Этот порядок основывался все на том же чувстве самосохранения, на том же законе подбора. Начиная с самого первого лица в государстве и до последних чиновников от искусства - все были в каком-то тайном заговоре против всего живого, яркого, стремительного, самобытного. Навстречу велениям вдохновения воздвигались препоны всяких цензов и цензур, выставлялись приманки художественной табели о званиях и чинах, поощрялись ереси художественного национализма, соответствовавшие черносотенным программам, тратились колоссальные средства на один фальсификат искусства. Лишь кое-что удавалось исправлять частной инициативе, но и она была заражена в значительной степени общим недугом. Мало находилось среди людей, имеющих средства, таких, которые решились бы поверить вполне художникам. Все чего-то боялись, чему-то не доверяли, что-то чинили..."
„Октябрьская идиллия". Мстислав Добужинский.
Пустынный город. Ни души. Он будто вымер. На булыжнике брошена детская кукла. Валяется чей-то ботинок. Рядом - очки. Плиты тротуара, стена дома залиты кровью. Страшное багровое пятно будто живет. Его щупальца тянутся к мостовой.
Кажется, готово затопить мир.
На стене между мирной балюстрадой и номерным знаком - маленький листок бумаги. Его слова не прочтешь на расстоянии. Но чувство не обманывает - это смерть.
Покосилась смятая ограда голого дерева. Слепы окна вереницы домов, свидетелей расправы, разгрома демонстрации.
Дата создания шедевра - 1905 год.
Этот лист Добужинского начисто сметает версию об аполитичности, отсутствии гражданского чувства у мастеров „Мира искусства". Ведь надо не забывать, что именно Добужинский являлся одним из ведущих художников своего времени.
Кстати, надо вспомнить его эскизы к костюмам гоголевского „Ревизора", чтобы найти еще подтверждение его глубокого сатирического дара.
Не слышно выстрелов. Не кричат раненые. Не стонут дети...
Но шедевр звучит. В нем - весь ужас прошедших мгновений истории.
„Портрет поэта В. Я. Брюсова". Работа Михаила Александровича Врубеля.
„Бывают жизни художников - сонаты, бывают жизни художников - сюиты, бывают пьески, песенки, даже всего лишь упражнения, - пишет А. Н- Бенуа. - Жизнь Врубеля, какой теперь отойдет в историю, - дивная патетическая симфония, то есть полнейшая форма художественного бытия. Будущие поколения, если только истинное просветление наступит для русского общества, будут оглядываться на последние десятки [лет] XIX века, как на „эпоху Врубеля", когда они увидят, во что считала Врубеля его эта „эпоха". Именно в нем наше время выразилось в самое красивое и самое печальное, на что оно только было способно".
Далее Александр Бенуа сравнивает творчество Врубеля с огромным метеором, ворвавшимся в атмосферу тогдашнего мира и разбившимся на несчетное количество осколков. Но огромность всего свершенного можно понять, только сложив в голове все, что видел из этого разрозненного и разбившегося великолепия.
Один из сверкающих осколков этого самоцветного дара -портрет Валерия Брюсова. Он создан в 1906 году в больнице душевнобольных доктора Ф. А. Усольцева.
Уже во время первого сеанса, как рассказывает поэт, портрет был совершенен. Он выражает глубокую скорбь, что не было фотографа, чтобы запечатлеть этот необычный по экспрессии и сходству портрет. Позже, за несколько сеансов Врубель несколько раз переделывал холст. А в один несчастливый миг решил смыть фон, который изображал куст сирени. Следы этого поступка - частично смытый затылок.
Врубель говорил с особой любовью об Италии. Картины Венеции, других городов, скульптур, деталей архитектуры возникали из его уст с необычной щемящей яркостью.
Врубель показывал свои давно задуманные и начатые картины „Путники, идущие в Эммаус" и „Видение пророка Иезекиля".
Но он к ним больше не прикасался, таким образом портрет Брюсова стал последней работой гениального, но несчастного художника.
Во время одного из сеансов он спросил поэта:
- Вы ничего не слышите?
- Нет, ничего, ровно ничего.
Пропустив несколько мгновений, художник произнес:
- А мне вот кажутся голоса... Я думаю, что это говорит Робеспьер...
Прождав немного времени, он задумчиво сказал:
- Возможно, это галлюцинации...
Так в таком страшном и странном мире прозвучал последний аккорд редкого по единству, музыкальности и своеобычности творчества Врубеля, жившего всю жизнь в мире грез и жестоких реалий...
Он, сам того не осознавая, интуитивно сопротивляясь серым и тяжким будням, создавал единственные в мировом искусстве врубелевские кристаллы прекрасного.
Петр Иванович Львов - прекрасный рисовальщик, простодушный и честный человек, рассказывал мне:
- Я всегда мучился с композицией, - начал повествование Львов, наморщив лоб и поглаживая бритую голову. - И вот в Училище живописи, ваяния и зодчества я иногда допоздна засиживался, пытаясь „от себя" придумать картинку. Ничего не клеилось... И вот как-то уже стемнело. Я на ощупь брел по пустому коридору Училища. Тихо. Где-то капала вода из крана. Вдруг слышу странный звук, мелодичный и протяжный: ,,пи-и, пи-и". Подхожу ближе к дверям одной из мастерских. Звук еще громче. Открываю дверь. В сумерках на полу еле видна сидячая фигура. Гляжу: Паша Кузнецов. Присел на корточки и тянет за веревочку от крышки вентилятора. Вот откуда и звук ,,пи-и...
- Паша, ты чего здесь?
- Ты послушай, какая поэзия, Петя!
Он при мне дернул за веревочку, и снова прозвучало странное и загадочное ,,пи-и, пи-и".
- Какая лирика! - воскликнул Павел".
Этот немудреный рассказ, относящийся, наверное, ко времени учебы в Училище (годам 1903-1904), говорит о незаурядной способности Павла Кузнецова видеть и слышать поэзию в вещах, казалось, самых обыденных. Может быть, он слыл даже немного чудаком среди своих сверстников, но это была не беда.
Павел Варфоломеевич Кузнецов принадлежал к плеяде талантливых саратовцев, среди которых особо выделялся Борисов-Мусатов - художник редчайшего лирического дарования, колорист и композитор. Его влияние испытывали многие молодые мастера, среди них был и Кузнецов.
Когда он окончил Училище, то заявил о себе как о незаурядном живописце. Его работы стали экспонироваться на выставках, а имя стало известным в мире искусства.
Подлинный расцвет его творчества связан с „Голубой розой" - союзом единомышленников, символистами. Вот как их описывает Андрей Белый:
„Эти художники (Сарьян, Сапунов, Крымов, Судейкин, Кузнецов, Ларионов и др. - И. Д.) к нам приходили со стайкой молоденьких женщин... Они отличались умом от алмазных купчих, разбросавших свое состояние на волосы, руки и плечи... Был жив и умен Кузнецов, развивавший традиции экстравагантных порывов, мне помнится он в желтом, талия с перехватом; старообразное, но интересное умною игрою лицо - чуть-чуть песье..."
Павел Кузнецов писал темперой. Его мягко сгармонированные, блекло-голубоватые теплые холсты звучали нежно и музыкально.
Новые мотивы обрел мастер, уехав в южные степи.
Лев Бакст почувствовал переломность этого момента в творчестве живописца, характерного для всех голуборозовцев. Он говорил: „Новый вкус идет к форме неиспользованной, примитивной, к деревенскому столу, подсоленной краюхе хлеба. Будущая живопись начнется с ненависти к старой, чтобы вырастить поколение новых художников..."
Представитель „Мира искусства" Лев Бакст органически не чувствовал приязни к пути, „который был им полузнаком, страшен, органически враждебен".
В 1906 году в Париже Павел Кузнецов увидел посмертную выставку Гогена. Не надо преувеличивать этот фактор, хотя некоторые иронисты именовали позже Кузнецова русским "гогенидом".

„Мираж в степи". Редкая по ощущению планетарности нашего бытия картина. Праматерь Земля - древняя и добрая, раскинула свои бирюзовые и изумрудные просторы, в которых, как в купели, - люди, юрты, верблюды. Самым поразительным в этом полотне является небо. Белые перья миража подчеркивают космический характер пространства. Не боюсь вспомнить рвущиеся куда-то облака в эльгрековском „Виде на город Толедо", ибо там и тут, в „Мираже", веришь, что за этими пушистыми и размытыми видениями - черная бездна Вселенной. Это щемящее чувство скрытой бездны весьма редко...
Беспечные кочевники не ведают о стремительном беге Земли. Они спят, пьют чай, беседуют. Словом, суетные, неспешные будни продолжаются.
Это полотно надолго остается в памяти, как пример романтического и в то же время очень современного ощущения - Земли всех людей.

Мои рассылки

1.Потому что круглая Земля.

Смешные и познавательные истории о путешествиях автора по разным странам. Принимаются для публикации рассказы и информация. Чем раньше пришлешь - тем быстрее прочтешь. Почитайте, улыбнитесь - и к вам потянутся люди. Время пошло.

2.Чтоб вы так жили!
Все, о чем я собираюсь рассказать в этой рассылке - правда. Это истории из моей жизни. Когда-то они были просто моей жизнью. Теперь стали историей. Кому-то они покажутся неинтересными. Кому-то наивными. Кое-кого, надеюсь - заинтересуют. Но это не все. Ведь и у вас случалось в жизни что-то интересное. Пишите, я с удовольствием все опубликую. И это еще не все. Одни истории приедаются. Пусть будет юмор, что-то необычное. И, конечно, ваши письма найдут здесь достойное место. И это еще не все...



Это интересно

1.Домашний электронный музей шедевров мировой живописи. Множество электронных альбомов, посвященных великим мастерам живописи. В альбомах представлены лучшие картины лучших художников с возможностью распечатки, а также биографии художников. Все альбомы работают под музыку. Предоставляется пожизненный доступ к скачиванию. Количество альбомов постоянно растет. Домашний электронный музей - лучший способ приобщения к искусству живописи!


Каждый день - обновления на сайте WWW.ERMANOK.NET


До встречи!

Моя почта

Рассылки Subscribe.Ru
Мастера и шедевры.
Архив рассылки "Мастера и шедевры"
В избранное