Золотая Дюжина Старикашки Ю :о) Выпуск 2378 от 9 марта 2020 г.

Для хорошего настроения вы просто обязаны полистать Анекдоты ИзПодтишка - СПОРУ.НЕТ - прикольнейший сайт на РуНете http://www.sporu.net/

Также вы имеете право: 1) обматерить автора: starikashka_yu@yahoo.com 2) отблагодарить автора (вслух либо про себя) 3) поставить автору диагноз, после чего сделать п. 1 или п. 2: Моя страничка в Самиздате

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

С годами постепенно понимаешь: трудолюбивым называют того, кто делает то, что нужно, а ленивым - того, кто делает то, что хочется.

 

Некоторые мужчины настолько любят своих жен, что пользуются чужими, чтобы свою не изнашивать.

 

Пицца с радиусом "ц" и толщиной "а" имеет объем пи*ц*ц*а.

 

Бобрихи - самые верные жены, они точно знают, что от бобра бобра не ищут.

 

Деньги превращают бартер в нумизматику.

 

Говорите помедленнее, я не успеваю класть хуй на ваши слова.

 

Сын прораба в песочнице ничего не делает, орет на других и ворует.

 

Боже, ты бережешь меня для кого-то или бережешь кого-то от меня?

 

Помните, всего пара часов проб и ошибок сэкономят вам несколько минут чтения RЕАDМЕ.

 

Глонасс не для того, чтобы ты знал, где страна, а для того, чтобы страна знала, где ты.

 

Жизнь удалась, если вы прячете книги в деньгах.

 

Каждый день окружающие доказывают мне, что жизнь без мозга реальна.

 

Единственный способ не жрать после шести - сожрать все до шести!..

 

Судя по надписям в домах "Котенок, я тебя люблю", котенок постоянно куда-то переезжает.

 

Чувствую себя как Барби - вроде еще молодой, а колени не сгибаются.

 

Для этого и две половинки, чтобы сидеть на двух стульях.

 

 

 

---

- А сколько вам лет?

- Ну, я вам скажу так: таблетки от давления уже прописали, но я их запиваю коньяком.

 

---

 

- Когда ж вы поймете, что "hui" на испанском звучит "ви", а не буквально?

- Никогда. Иди на ви!

 

---

 

- Почему в США много городов с испанскими названиями: "Лас Вегас", "Эль Пасо", "Сан Диего" и т.д.?

- Потому что президентом США никогда не был Назарбаев.

 

---

 

- В американском штате Юта двое подростков угнали трактор, а затем самолет. Два подростка 14 и 15 лет отдыхали у друзей и решили угнать трактор. На нем они доехали до частной взлетной полосы, где угнали одномоторный спортивный самолет. Они пролетели 2,4 километра над автострадой и приземлились в местном аэропорту. На месте их ждала полиция.

- Умеешь водить трактор - умеешь водить ВСЕ!

 

---

 

- Я поняла, что я безнадежная бестолочь!

- Почему же? Очень даже надежная.

- Туплю с гарантией?

 

---

 

Моя любимая черта у Пратчетта в романах: если он описывает лютую дичь и абсурд, то скорее всего речь идет о совершенно реальном факте из истории Великобритании.

 

---

 

Объявление.

Срочно!

Страна ищет политическое убежище.

 

---

 

Две блондинки беседуют:

- Представляешь, муж такой трудоголик, что приходится каждый вечер звонить ему на работу и умолять скорее кончать и ехать домой.

- Я тоже его каждый вечер умоляю поскорее кончить и ехать домой к тебе.

- Так ты с ним вместе работаешь?

- Да и я тоже трудоголик.

 

---

 

Почему бы самозанятыми не объявить и квартирных воров?

Никого не нанимают, услуги оказывают сами, отчитываются только если поймают...

 

---

 

Жена бросила меня, потому что я паникер и параноик...

А нет! Она просто выходила за почтой.

 

---

 

Съездил Маяковский в Америку, и написал поэму "Хорошо!".

А потом съездил в Воронеж - и застрелился.

 

---

 

- Представляешь, я узнал, что у моей жены есть любовник.

- Это еще ничего. Я узнал, что у моей невесты есть муж.

 

---

 

На днях Дмитрий Рогозин вознамерился найти следы присутствия американцев на Луне.

А поискать следы украденных в Роскосмосе 760 млрд. не вознамерился. Потому что следы американцев на Луне найти точно можно, а следы пропавших денег - нет.

 

---

 

Американские полицейские жестоко избили китайца, спросив его имя.

"Я потерял веру в человечество!" - заявил Фак Ю.

 

---

 

И не селедка-лювак, а форшмак.

 

---

 

- Девушка, вы само совершенство! - сказал он.

- Не местный, - подумала она.

 

---

 

- Цель приезда в Украину?

- На похороны приехал.

- Гроб с собой?

 

---

 

Друзья, не покупайте кольца кальмаров возле синагоги.

Это не кальмары!..

 

---

 

- Давай окрошку на пиве сделаем?

- Давай! Только без всяких там овощей, колбасы, яиц...

 

---

 

Украинский моряк:

- Не понимаю за что посадили?... Ну как же так? Разве так можно?

- Да заткнись ты! Мы вообще тут все за лайки и репосты сидим.

 

---

 

Лайфхак недели:

Если, с наступлением холодов, к обычным галантерейным товарам, будь то носки, белье или перчатки, сделать приставку ТЕРМО, то это можно продать в два раза дороже.

 

---

 

В школе изучали квадратные уравнения, но они выглядели как продолговатые.

Из-за этой лжи многие так и не поняли математики.

 

---

 

Улыбайся почаще, но когда никто не видит.

А то решат, что ты дурачок или деньгами разжился.

 

---

 

- Мне никогда не напишут на асфальте "С днем рождения", потому что я зимой родилась.

- Ошибаешься. Просто буквы будут желтыми.

 

---

 

Александров в дворе было много. Но только один Саня с фамилией Узлов.

Так вот... Даже его отец знал, что все его называют Санузел!

 

---

 

- Подскажите, сколько стоит доехать до вокзала?

- Чирик.

- Курлык, бля. Спрашиваю, сколько?

 

---

 

Психиатр говорит, что я зациклен на мести.

Это мы, блять, еще посмотрим.

 

---

 

Отец генерал разговаривает со своей незамужней дочкой.

- Когда ты уже выйдешь замуж? Столько вокруг офицеров, - молодых, красивых, перспективных.

- Не нравлюсь я им, папа. Говорят, характер у меня скверный.

- Плохо, дочка...

- А ты, папа, между прочим, генерал. Мог бы и приказать какому-нибудь достойному жениху.

- Не могу дочка, не имею морального права, вот так, просто, человека на смерть посылать...

 

 

---

 

Он: хочешь анекдот?

Она: про кого?

Он: про тебя.

Она: ну давай.

Он: заходит как-то в бар самая прекрасная девушка на свете.

Она: _смущается_.

Он: идет в сторону барной стойки.

Она: _краснеет_.

Он: а ты такая "КУДА ПО ПОМЫТОМУ?".

 

 

---

ЖИВАЯ-2

Вид у него соответствовал профессии: крепко за шестьдесят, высокий, хоть и сутулый, худой, с длинными, как уже было сказано, зачесанными назад волосами и узкой клинышком бородкой. Эдакий свободный художник, на что настойчиво намекал испачканный кожаный фартук поверх джинсов и цветастого свитера в каких-то узорах: то ли индейских, то ли…

 

Руки вымазаны глиной или пластилином. Вид только очень уж болезненный, вон как морщины проступили. Глаза красные, налитые кровью; веки тяжелые, опухшие.

 

В узорах Харин не разбирался совершенно, а вот словесный портрет и собственное мнение нарисовались сразу. И ясно было, что ничего особенно серьезного на душе у скульптора нет. Разумеется, выпивает. Чужих жен щупает при случае. Да даже если мужей – не преступление нынче, по обоюдному-то согласию.

 

А вот затаенной боязни попасться на чем-то в глазах нет. Не ощущается. Боль только заметна: или своя, или кого из близких похоронил недавно.

Харин довольно редко ошибался в своей оценке подозреваемых, чем весьма гордился. А сейчас стало ясно, что впереди примерно час пустого разговора. Хорошо, что в тепле, но других плюсов у беседы явно не будет.

 

Через полчаса опер убедился в этом раз приблизительно сотый. Да, про смерть студента скульптор слышал от бульдозериста – есть здесь такой, за небольшую плату чистит проезд к мастерской после снегопадов. Нет, конечно, не знаком был с парнем. Про менеджера и бабку даже не знал. Приезжает, работает, уезжает. Знакомством с губернатором в воздухе не тряс, но копия бюста со знакомым всей области одутловатым лицом стояла на видном месте, рядом на стене висел целый набор дипломов и грамот, некоторые еще с серпастым-молоткастым гербом. Ну да, человек в возрасте, успел прославиться еще тогда.

 

В скромной гостиной, словно чудом выпавшей из восьмидесятых – полированная мебель, пузатый телевизор, много потрепанных книг на полках, продавленные кресла – было изрядно накурено. Михеева Харин бы выгнал на улицу, но курил и сам хозяин, доставая из портсигара самокрутки, так что крыть было нечем.

 

– А где же, собственно, мастерская, Лев Адольфович? – со скуки уточнил Михеев, туша в массивную керамическую загогулину очередную папиросу. Там, в пепельнице, уже было целое кладбище разнокалиберных окурков, выбрасывал их хозяин, видимо, раз в году.

Куда ему еще курить, явно же болен, вон как раздирается кашлем.

 

Уходить операм не хотелось: тепло, тихо, довольно забавный собеседник с постоянными академическими отступлениями в ненужные стороны, но пора. Протокол опроса написан и подписан, ничего полезного. Ноль помноженный на ноль.

 

– Вам действительно интересно? – засуетился Развальский. Снова закашлялся, потом ткнул в свою помойку самокрутку, вскочил, нервно поправляя так и не снятый фартук. – А пойдемте, молодые люди, пойдемте! Я вам все покажу, тяга к искусству в наше время – редкая черта характера. Можно сказать, уникальная. В следующем поколении уже не будет нас, скульпторов, художников. Все сожрут компьютеры, помяните мое слово. Вы-то доживете, вы увидите!..

Харин неопределенно пожал плечами и тоже встал. Надо бы осмотреть, для полноты картины, хотя смысла в этом ровным счетом нет. Не впервой, прикинемся любителями творчества.

 

– Осторожно, свет здесь есть, но лампочка перегорела! Сменить бы, да вот все руки… Не до того, не до того.

 

Переход из дома в мастерскую, которой и оказалась та самая приземистая пристройка, являл собой длинный неотапливаемый коридор. Холодно, сыро, пахнет мышами – ну да скульптуры не картины, не сожрут. Потом тяжелая, обитая старинным войлоком для тепла дверь, и мастерская. Лампочку, уходя открыть непрошенным гостям, Развальский не отключил, так что светло, хотя ни одного окна. И тепло, в отличие от коридора.

 

– Они есть, окна, есть! – суетливо уточнил хозяин. – Просто сейчас свет плохой, зимний, я предпочитаю электричество. К весне сниму ставни, посветлее будет, а пока вот так, молодые люди. Пока вот так.

 

Мастерская напоминала средней руки музей в процессе бегства из-под бомбежки. Тумбочки, подставки, мольберт с невнятной загогулиной наброска на холсте, краски в банках и тюбиков всех цветов, кисточки, коробки с пластилином, хитроумные конструкции из проволоки, служащие скелетами для макетов скульптур, белеющий в углу мешок гипса, ванночки, пробирки, пустые бутылки и еще одна массивная пепельница на краю заставленного всякой всячиной рабочего стола. Над всем этим великолепием сияла мощная, ватт на триста лампочка, от которой даже сюда, ко входу, доходил ощутимый жар.

 

У дальней стены стояло плотно укутанной брезентом нечто, метра два в высоту. Исходя из профессии хозяина, очередной шедевр. Не иначе, скульптура супруги губернатора.

 

– Занятно… – протянул Харин. На самом деле ему было неимоверно скучно наблюдать весь этот рабочий бардак. Искусство… Да кому оно нужно, если вдуматься. Нет больше никаких Микельанджелов, не нужны, а вот танчики – это тема. – А что у вас там такое завернуто?

Развальский, увлеченно объяснявший Михееву что-то о технологии литья бронзы, вдруг замолчал. Будто поперхнулся. Потом медленно повернулся к Харину и сказал:

 

– Это… Это дело всей жизни. Последняя любовь, если хотите, господин капитан. Но я вам лучше не стану ее показывать, хорошо? Мне кажется, к делу она отношения не имеет.

Сам Харин бы согласился, из равнодушия и желания поскорее отбыть – все же обедать пора, но напарник и здесь влез со своим мнением:

 

– А покажите, покажите, Лев Адольфович! Вдруг у вас там спрятано что важное. Например, труп.

 

Глупая шутка повисла в воздухе, но Развальский отреагировал до странности бурно. Он подскочил к Михееву, довольно легко приподнял над полом, схватив за отвороты дубленки, и процедил:

– Не надо так говорить! Не надо! Она живая!

"Псих", – лениво подумал Харин. – "Все они психи, эти творческие люди. Уж лучше быть простым как табурет, хоть не спятишь".

 

– Успокойтесь, профессор!

"Почему я его так назвал? Вот бред. Сумасшествие заразно".

– Отпустите Виктора и снимите накидку со статуи. По-жа-луй-ста.

 

Последнее слово он процедил по слогам, грозно глядя на старика, уже поставившего ошеломленного Михеева обратно на пол. Ругаться, учитывая губернатора – да и прочее – не хотелось, но реакция скульптора удивила и насторожила.

 

– Как хотите, – ссутулился хозяин и медленно, обходя свои рабочие завалы, направился к дальней стене мастерской. – Я никому не показываю, сам, только сам иногда, но раз требуется…

 

Он дошаркал до укрытой брезентом фигуры, поднял руку и, кашляя, сдернул ткань на пол.

 

Девушка была действительно живая. Не в смысле из плоти и крови, нет – какой-то непонятный, мягкий на вид материал, нежным янтарным светом засиявший в лучах прожекторной лампочки под потолком. Полупрозрачное воздушное нечто. Скульптура. Всего лишь скульптура, но… она была гениальна. Бюст губернатора и прочее барахло, в изобилии стоящее в мастерской, рядом не лежало с этим шедевром. Оно было не просто в разы хуже, нет. Оно все было зря. А почти обнаженная, с небрежно накинутой на плечи – и ничего, по сути, не скрывавшей из прелестей – тщательно изображенной воздушной тканью богиня была настоящей. Казалось, вот-вот и девушка сойдет с невысокого постамента, прямо точеной узкой ступней на грязный пол, поднимет голову и скажет…

 

– …твою ж мать! – выдохнул забывший о странном поведении скульптора Михеев.

Харин был с ним согласен как никогда.

 

Развальский как сдернул брезент, так и стоял к ним спиной, не поворачиваясь, не в силах оторваться от своей богини:

 

– Я сам боюсь смотреть на нее лишний раз. Она же не молчит. Она же плачет внутри и просит меня не скрывать ее от людей. Она хочет жить, и – вы знаете! – у нее что-то начинает получаться. Сначала она тянула жизнь из меня, я-то чувствую, я знаю, но у меня почти ничего не осталось. Иногда только подхожу, раз в несколько дней, сниму брезент и любуюсь. Недолго, очень недолго. Она теперь меня жалеет, но становится все лучше, все… живее. Понимаете?

Харин его не слушал.

 

Он словно попал в туннель, где не было ничего вокруг, только гладкие серые стены, отполированный вечностью ствол гигантской пушки: с одной стороны он, а там, впереди – она. Богиня. Свет. Любовь. Манящая к себе непреодолимая сила, у ног которой стоял этот смешной умирающий человечек, с его сутулой спиной, со слипшимися паклей волосами, с дурацкой бородкой клинышком.

 

За спиной Харина, медленно, зачарованно шедшего к статуе, раздался выстрел.

Капитан очнулся от миража, серые стены растаяли, а сам он обернулся. Когда Михеев достал табельный ПМ, когда передернул затвор – Бог весть. Но выстрел смог разбудить Харина, уже спасибо. Правда, благодарить было некого – забрызганный смесью алой крови, розовато-желтых мозгов и кусочков черепа потолок словно навис над почти обезглавленным трупом в поношенной дубленке.

 

Под челюсть стрелял? Грамотно, не промахнешься.

 

– …она просит любви. Она просит дать ей силы ожить, – бубнил Развальский. – Я иногда снимаю брезент, она сама находит чужую силу. Она – богиня. Ей можно. Ей нужно! Она сама зовет тех, до кого сможет дотянуться. И сейчас, и вот сейчас…

 

Харин достал пистолет, стараясь не смотреть на бурую лужу под головой напарника, на брызги повсюду, один из которых украсил эскиз на мольберте, сделав его совсем уж абстрактным. Дослал патрон и, почти не целясь, выстрелил в статую. Сейчас. Только сейчас, пока голова ненадолго избавилась от беззвучного шепота, от серой трубы коридора.

Сейчас или вообще никогда.

 

Пули впивались в странный материал статуи, словно в плотное тугое желе, видно было как ее встряхивает от попаданий, как кусочки свинца проходят внутрь, застревая в конце пути. Две в голову, потом в грудь, потом в живот и ниже. Скульптор визжал что-то, кажется, даже упал на пол и бился там в истерике. Не до него. Еще выстрел. Еще. Если не получится – облить все здесь бензином и сжечь к чертовой матери, пока эта янтарная тварь не сгубила всех, до кого дотянется, в напрасных попытках стать живой. Последняя пуля попала в опущенную вниз руку девушки, отбила ей пальцы, и это стало началом конца.

 

Статуя словно треснула по множеству линий сгибов, разрывов, отверстий от пуль, распалась на части, разлетаясь по мастерской. Голова богини упала рядом с лежащим на полу стариком, он протянул обе руки к ней, схватил, прижал к себе, будто пытаясь спасти и согреть.

Скульптора ощутимо трясло, он всхлипывал и неразборчиво бормотал что-то.

 

Один из кусков бывшей статуи долетел до Харина, ударился об его ботинок. Сунув пустой пистолет в кобуру, капитан наклонился и поднял странно мягкий, теплый, трепещущий фрагмент чужой плоти. Показалось, что он гладит по нежной щеке кого-то родного – жену, которой больше не было? Нерожденную дочь? Он сам не знал, просто держал частицу этого янтарного сияния на ладони одной руки и гладил кончиками пальцев другой.

 

Странное чувство не нарастало, но и не проходило.

Харин просто стоял, застыв на месте, а где-то глубоко внутри тонким пульсом, в ритме мелодии приглушенно зазвонившего телефона мертвого Михеева (…ведьмаку заплатите за то, и за это…) билась мысль: странных смертей в парке больше не будет.

Но и его жизнь кончилась.

 

(с) Юрий Мори

 

 

 

THE END:o)