История через лица

В 1983 году в нашей квартире появился Халдей. Он вошел с большим архивом военных фотографий. А вместе с ним вошла История.

Евгений Ананьевич - великий фотокорреспондент и хроникер Второй мировой войны, был человеком совершенно необыденным, тихим и огромным, простым и величественным.

На меня, тогда еще подростка, он произвел сильное впечатление - такого масштаба личности я никогда не встречала.

Это он сделал хрестоматийные снимки "Знамя над Рейхстагом", "Капитуляция Германии", "Потсдамская конференция", "Нюренбергский процесс", "Маршал Жуков принимает парад Победы".

Ефим (Евгений) Ананьевич Халдей родился 10 марта 1917 года в Донецке (который тогда назывался Юзовка). Через год его мать погибла во время еврейского погрома. Младенца Ефима забрали к себе бабушка с дедом. У деда был хедер - еврейская религиозная школа. Четыре класса хедера стали единственным образованием Халдея.

Он был фотографом - самоучкой. И когда на европейских выставках его спрашивали, "какую академию фотоискусства он заканчивал", Халдей только улыбался.

В 12 лет он сделал свою первую фотокамеру. Взял две коробочки, приспособил линзы от бабушкиных очков, вставил стеклянную пластину, в коробку из‑под ваксы положил магний. Пшикнул и снял собор. Собор потом взорвали. А фотография осталась. Так Халдей стал снимать.

Он работал на заводе, чистил паровозные топки, ездил с агитбригадой, играл на скрипке и снимал. Печатался в местной прессе. Отправлял снимки в "Союзфото". В 1936‑м его вызвали в Москву.

Накануне войны Халдей уже работал в фотохронике ТАСС.

Фотохроника ТАСС находилась на улице Никольской. 22 июня 1941 года по радио прозвучала речь наркома Молотова. Из окна Халдей увидел, что у репродуктора собираются люди. Он выскочил на улицу и сделал снимок - москвичи слушают речь Молотова. Она закончилась словами: "Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами".

Когда Халдей пришел получать пленку, редактор дал ему всего сто метров. Фотограф спросил, почему так мало, и услышал в ответ: "Война через пару недель или месяц кончится, зачем тебе много". Тогда все верили, что "враг будет разбит" очень скоро.

Но до победных снимков оставалось еще более тысячи дней - и тысячи ярких, страшных кадров.

В первые же военные дни фотокорреспондент Халдей был командирован в Мурманск, на Северный флот.

Баренцево море, затем Черное море, Новороссийск.

В 1943 его чуть было не отозвали с флота - из-за конфликта с местной военной цензурой. Но заведующий фотохроникой сумел отстоять военкора, объяснив, что его отзыв "приведет к прекращению там съемок в самый ответственный момент летних операций".

Халдей был единственным военным фотокорреспондентом, который снимал войну все 1418 дней. Он участвовал в штурме Керчи, освобождении Севастополя, а затем - Румынии, Болгарии, Югославии, Австрии, Венгрии.

Он снимал освобожденные концлагеря и людей в еврейских гетто.

Три его фотографии фигурировали на Нюрнбергском процессе в качестве обвинения: разрушенный Севастополь, двор ростовской тюрьмы с расстрелянными людьми и сожженный Мурманск (в один день на город было сброшено 360 тысяч бомб, деревянный город сгорел).

Он снимал Нюрнбергский процесс. Это беспристрастные, страшные, документальные кадры - охрана у камер преступников, палач с веревкой...

Фотографии Евгения Халдея стали символом войны и великой Победы. Его снимки стали народным достоянием.

Но в 1948 году его уволили из ТАСС по обвинению в "недостаточном образовательном уровне и недостаточной политической грамотности". Как вспоминала его дочь, "он сидел дома и бил стекла с негативами съемки режиссера Соломона Михоэлса - боялся обыска".

11 лет Халдей был без работы. В 1972 году его уволили из газеты "Правда". У него не было выставок, не было постоянной работы. Семья из четырех человек ютилась в 12-метровой комнате коммунальной квартиры, а пенсия была всего 30 рублей.

Первый альбом фотографий Халдея издал мой отчим - Александр Борисович Тимофеев, редактор Мурманского книжного издательства.

Это он предложил идею выбрать военные снимки, объединив их в историю пути, который прошел Халдей - "От Мурманска до Берлина".

Сейчас я понимаю, какую грандиозную работу они проделали и как много материала, воспоминаний и фотографий остались "за кадром" альбома.

Помню, как я перебирала архив Халдея с тайной надеждой - а вдруг он видел и успел сфотографировать моего деда, который служил в пехоте на Кольском полуострове?

Халдей умел делать портреты и любил людей. После войны он находил героев своих военных снимков и фотографировал их снова - в том же месте, с внуками и военным портретом в руках.

Халдей показал Историю через лица людей.

Знаете, когда Данте шел по улицам Флоренции, про него говорили "Смотрите, это тот, кто видел Ад и вернулся".

Халдей был для меня свидетелем, который видел все. И то, что запечатлела его камера, стало для меня живой историей моей страны и моего народа.

Юлия Колясникова