Часть войн (хотя, конечно, далеко не все) велись под религиозными лозунгами и между группами, исповедующими различные религии. Мы можем видеть это и сейчас — особенно любят поминать экстремистские группы вроде ДАИШ (она же ИГИЛ — запрещенная на территории Российской Федерации террористическая организация) и затяжной конфликт между протестантами и католиками в Северной Ирландии. Приводят и другие примеры — крайне ожесточенная и опустошительная Тридцатилетняя война в Европе XVII века, страшная резня между Сикхами, Индуистами и Мусульманами, происшедшая после ухода британцев из Индии, причем это вражда продолжает до сих пор вспыхивать эпизодическими столкновениями, резня в бывшей Югославии между людьми практически одного языка, но разных культур, связанных с религиями — соответственно, Православием, Католичеством и Исламом. Примеры можно продолжать, и Докинз (и другие атеистические авторы) восклицают, что если бы не религия, всего этого бы не было.

Почему такой вывод грубо неверен? Он представляет собой достаточно типичную подгонку задачи под ответ — воинствующие атеисты заранее уверены, что религия является источником войн, и везде где они обнаруживают войну и религию, они постулируют, что второе является причиной первого. А обнаружить то и другое можно повсеместно — увы, люди воюют всю свою историю, и абсолютное большинство культур в истории религиозны. Религиозность — это общее свойство человеческого рода, как, например, двуногость. Мы с таким же успехом можем обратить внимание на то, что все войны ведутся двуногими людьми — и объявить двуногость причиной войн.

Надо заметить, что, например, классический пример «религиозной войны» — тридцатилетняя война, если мы рассмотрим ее подробнее, не выглядит такой уж религиозной. Например, католик Кардинал Ришелье воевал с католической же Испанией — очевидно, ради государственных интересов Франции, а не ради религии. Острые национальные конфликты — такие как в Северной Ирландии или в Югославии — являются именно национальными, а не религиозными. Их участники совершенно не интересуются богословием, традиционная религия, является, максимум, одним из маркеров, который отделяет «своих» от «врагов».

Более того, в ХХ век — это век войн, неслыханных по масштабам потерь и разрушений, которые не имели никакого отношения к религии, а велись между чисто светскими режимами под лозунгами чисто светских идеологий. Так что причина войн — явно не религия.

Но разве войны не велись — и не ведутся сейчас — под религиозными лозунгами?

Это несомненно, и есть масса примеров военной пропаганды, активно апеллирующей к религии. Но «лозунги, под которыми ведется война» и «причины войны» — это совершенно разные вещи. Из того, что абсолютно любая военная пропаганда со времен появления письменности объявляет дело своей стороны добрым и справедливым, никак не следует, что причина всех войн — доброта и справедливость. Конечно же, официально войны развязываются ради восстановления попранной справедливости, защиты угнетенных, наказания злодеев, водворения мира и порядка, помощи жертвам — то есть по самым благородным и возвышенным мотивам. (Вы будете смеяться, но с точки зрения древних римлян, они за всю историю не развязали ни одной агрессивной войны; у них всегда были уважительные причины) Считать, что именно эти благородные побуждения и являются причиной войн было бы несколько наивно.

В любом обществе военная пропаганда апеллирует к принятым в нем ценностям — и если общество религиозно, то она будет апеллировать к религии. А если не особенно — то к правам человека, демократии, справедливости, достоинству, свободе и другим ценностям, важным для людей, к которым она обращаются. Это никак не делает эти ценности сами по себе источником войн.

Но, например, бомбисты-самоубийцы — разве стали бы они взрывать себя вместе с невинными людьми, если бы их религия не обещала им рай после смерти?

Увы, стали бы. В истории больше чем достаточно примеров, когда люди жертвуют собой ради дела, которое они считают правым. Камикадзе, японским летчикам-смертникам времен Второй Мировой войны, которые таранили корабли противника на своих одноразовых самолетах, никто не обещал рай после смерти. Судя по сохранившимся свидетельствам, надежда на какое-либо посмертие не играла ровно никакой роли в их мотивации. Они жаждали прекрасной, в их глазах, смерти, за Императора и Японию, и приходили в глубочайшую подавленность, если последний вылет почему-то срывался.

Самоубийственные атаки широко использовались китайцами во время японо-китайских войн, и германскими нацистами — перед самым их концом.

Даже сама практика бомбистов-самоубийц появилась не в религиозной среде. Первым бомбистом такого рода был народоволец Игнатий Гриневецкий, 1 Марта 1881 года взорвавший бомбу, которая смертельно ранила Государя Александра II и его самого. В 1970-80 годы пояса со взрывчаткой активно использовалась «Тиграми освобождения Тамилов» — группой, которая исповедовала чисто светскую националистическую идеологию.

А как же нацистские солдаты, на пряжках ремней которых было написано «С нами Бог»?

Этот лозунг не имел никакого отношения к нацизму и был на пряжках немецких солдат с 1847 года — примерно также, как на гербе Российский Империи была надпись «С нами Бог». Нацисты просто унаследовали этот традиционный элемент формы от своих предшественников в немецкой армии.

Сам же по себе национал-социализм как доктрина был непримиримо враждебен к христианству. Как сказал Председатель нацистского «Народного Трибунала» Роланд Фрейслер на процессе над христианином и антифашистом Гельмутом фон Мольтке : «Маска сброшена. Только в одном отношении мы и христианство схожи: мы требуем человека целиком».

Итак, причина войн, на глубинном уровне — человеческий грех, на более поверхностном — конфликт политических или экономических интересов, а религиозные лозунги привлекаются уже потом.

ХУДИЕВ Сергей