Голливудский сценарист Джин Фаулер
однажды сказал, что писать - легко. Нужно всего лишь сидеть и смотреть
на чистый лист бумаги, пока на лбу не выступят капли крови.
Звучит немного драматично, но каждый, кто когда-нибудь складывал
буквы в слова, сочинял музыку или создавал дизайнерские штучки, знает,
что это правда. Хорошо, когда пишется-рисуется-играется на вдохновении,
настроении, потоке. Однако так бывает далеко не всегда. И вот сидит
человек, кусает губы, бессмысленно пялится в пространство… Не идет.
Тресни пополам, застрелись, убейся об стенку, не идет и все. Внутри
толкаются вялые мысли, картинки ускользают, карандаш не слушается,
из-под клавиш выдавливаются безнадежные штампы.
Но если сидеть достаточно долго, однажды в голове что-то щелкает. Из
ничего выступает, проявляется, как фотография, какая-нибудь вьюга в ночи
и лошадиные морды, злобно заноет вдалеке гармоника, вспыхнет выстрел,
упадет бегущий человек, и на снегу растечется черная лужа. И получится
«Театральный роман». Или акварель. Или пост в блоге, или авторская
кукла, или что-нибудь еще.
В такие минуты человек чувствует себя богом. Он создает мир,
раскрашивает его цветами и звуками, населяет образами и вдыхает в них
жизнь. Насколько мир убедителен для других, человек пока не знает. Это
станет ясно позже.
Жан-Поль Сартр считал, что жизнь приводится в движение
недостаточностью, всеобщим и вечным дефицитом ресурсов. Да, в мире
всегда чего-то не хватает. На всех недостаточно еды, солнца, любви,
свободного времени, и конечно, не бывает слишком много справедливости.
Когда человек остается наедине с собой, он мысленно закидывает на спину
рюкзак, раздвигает ветви деревьев и вступает на неизведанную территорию в
поисках недостающего. Девочка-секретарша рисует грозных амазонок,
карающих демонов зла. Системный администратор врубает электрогитару и
пугает бабушку-соседку забойным жесткачом. Главный бухгалтер укладывает
детей и сочиняет историю любви виконта Орландо к скромной красавице
Беатрис. Невидимые эмигранты, ежевечерние беженцы вглубь себя, они
заполняют свои лакуны и превращают существование в жизнь.
Иногда бессонные ночи порождают что-то неординарное, и тогда быть
богом может стать профессией. Суть процесса от этого не меняется -
ловить поток, всматриваться в картинку перед глазами и успевать ее
фиксировать. Михаил Афанасьевич подсказывает: «Что видишь, то и пиши, а
чего не видишь, писать не следует. Вот: картинка загорается, картинка
расцвечивается. Она мне нравится? Чрезвычайно. Стало быть, я и пишу:
картинка первая. Я вижу вечер, горит лампа. Бахрома абажура. Ноты на
рояле раскрыты. Играют «Фауста». Вдруг «Фауст» смолкает, но начинает
играть гитара. Кто играет? Вон он выходит из дверей с гитарой в руке.
Слышу — напевает. Пишу — напевает. Да это, оказывается, прелестная
игра! Не надо ходить ни на вечеринки, ни в театр ходить не нужно».
Человек ставит финальную точку, и теперь ему хочется, чтобы кто-то
оценил его труды. Потому что один из главных дефицитов в мире это
дефицит внимания. Бог выставляет свежесотворенный мир на публику и с
трепетом ожидает реакции.
Если опустить детали, оценки будут всего двух видов: верю или не
верю. По ту сторону либо принимают новую реальность, либо отбрасывают –
«так не бывает». «Я хотел, чтобы услышали, как страшно поет гармоника на
мосту, когда на снегу под луной расплывается кровавое пятно. Мне
хотелось, чтобы увидели черный снег. Больше я ничего не хотел». Богам
очень нужно, чтобы им верили.
Настоящая вера определяется просто – идею не оценивают, в ней не
рассматривают достоинства или недостатки. Говорят, когда македонский
царь Филипп шел войной на Грецию, в Афинах собирался Форум, чтобы
обсудить тревожные вести. Ораторы выходили один за другим, высказываясь
«за» или «против» боевых действий. И когда выступал известнейший из них,
слушатели переглядывались – какие прекрасные слова! Как же он
красноречив, наш Марк Туллий Цицерон. А когда заканчивал говорить другой
- молодой и никому не известный Демосфен, все вскакивали и кричали –
война Филиппу!
В хорошую работу бога верят сразу и безоговорочно. Вера рождает
чувства, а чувства, в свою очередь, дают команду действовать.
Придуманный ночью мир становится точкой сдвига мира реального. И создать
такую точку проще простого. Нужно остаться наедине с собой, сесть перед
монитором, роялем или мольбертом и смотреть перед собой до тех пор,
пока на лбу не выступят капли крови.