УРОК ИСТОРИИ

Здравствуй, отец! – бросив школьный рюкзак у двери, в комнату заглянул десятилетний паренек.
– Привет, – не поворачивая головы, устало отозвался бородатый мужчина лет сорока, сидя перед телевизором в зале. Затем он расправил плечи, ставшие больше спинки кресла, в котором сидел, распрямил затекшую спину и, сложив руки в замок, хрустнул суставами пальцев:
– Твои братья и сестры еще не вернулись из школы, почему же ты, мой сын, так преждевременно пришел домой?
– Мне сегодня не здоровилось, папа, – неуверенно выговорил ребенок, и задергал вверх-вниз молнией на куртке, – вот учитель и отпустил меня домой.
– Не лги, – прошипел отец и повернул к сыну свое тяжелое, точно из гранита лицо с широкими скулами, орлиным носом и маленькими черными глазами. – Помни – настоящего мусульманина ложь безмерно унижает.
– Слушаюсь, отец, – подчинился мальчик, склонил голову и стал ковырять кроссовкой пол в коридоре.
Вдруг лицо паренька сделалось серьезным, он взглянул на часы, висевшие над внутренней дверью дома:
– У нас сегодня рано окончился урок истории и всех отпустили домой.
– Интересно, почему же так получилось? – пригладив черные как смоль волосы, родитель резво поднялся из кресла и провел рукой по округлой бороде.
– Просто учитель истории Русистана наказал одного мальчика и выгнал его из класса, а сам, разнервничавшись, распустил всех по домам.
– За что он прогнал его с урока? – подняв вверх густые брови, поинтересовался отец и подошел ближе к сыну.
– Когда учитель рассказывал нам историю нашей страны, этот мальчик вдруг встал и сказал, все это неправда, потому что на этой земле раньше жили не мы, а какие-то русские...
– Ваш наставник правильно поступил, – убедительно произнес родитель.
– Да, еще учитель, сильно раскрасневшись, сказал нам, что никаких русских никогда не существовало – но ему никто из класса не поверил, – а от нашего старосты он потребовал, чтобы завтра в школу пришли родители провинившегося мальчика.
– И в этом он прав, – кивнул мужчина.
– Так вот я хочу спросить у тебя, кто такие эти русские? – выпалил сын, не дожидаясь, что может сказать еще этот взрослый человек.
– Об этом нельзя говорить, – покачал головой отец и сложил руки на груди, – иначе и меня вскоре пригласят в твою школу.
– Но, отец, я никому ничего не расскажу. Ты же сейчас сам говорил, что нужно говорить правду!
– Да, это так, но ты должен знать – существует правда, которая не всегда нужна людям.
– Но мне нужна любая правда!
– Не тебе решать, что в твоем возрасте нужно, а что нет! – гаркнул взрослый мужчина на мальчика.
– Отец!.. – взмолился сын и потянул отца за рубашку. – Я все равно узнаю, кем были эти русские, слышишь? Но было бы лучше услышать это от человека, которому больше всего на свете доверяешь!
– Хорошо, – откашлялся в кулак мужчина, его взгляд подобрел, и тут же стало понятно, что он переменил свое решение. Отец мальчика развернулся, снял в коридоре с вешалки свою осеннюю куртку, обулся в тяжелые ботинки, после чего, потрепав сына по щеке, улыбаясь, сказал:
– Пойдем, прогуляемся, видит Аллах – таки быть этому разговору!
Отец и сын вышли из дома и молча, медленно направились по проселочной дороге к лесистому пригорку. Вокруг ухоженной богатой деревни, будто впавшей в послеобеденное время в сон, золотилась осень, небо дышало насыщенным холодом глубокой синевы, а задумчивый мальчик, футболил кроссовками хрустящую желто-огненную листву.
Взобравшись на возвышенность, они остановились. Внизу, перед ними простирался большой луг с высокой пожелтевшей травой, разрезанный наискосок быстротечной речушкой. Она словно дышала, извивалась, посверкивая холодной водой и искрясь на дне камешками, убегая туда, где вдалеке высокорослой стеной начиналась темная глушь соснового леса. Порывистый ветер пытался гонять по лугу волнами траву, но она упиралась, стремилась подняться, затем снова пригибалась к земле и опять распрямляла свои стебли; казалось, это была своеобразная игра между силами природы, призванная зачаровывать человеческий взгляд.
– Посмотри, сынок как красиво вокруг и это все принадлежит нашему народу! – налюбовавшись пейзажем, с гордостью промолвил отец.
– Да, хорошо тут, – без воодушевления подтвердил ребенок.
– Люблю это дерево, – сказал мужчина и подошел к трепещущей высокой березе. Он обнял ее, прислонился виском, с грустью вздохнул и нежно поцеловал белое тело дерева:
– Сын, нет ничего милее этого дерева сердцу нашего человека. Помни об этом и береги свой край, дабы никогда в будущем, ни ты, ни твои дети и внуки не разделили мрачной участи русского народа.
– А что с ним – с этим народом-то произошло, отец? – мальчик от волнения сглотнул слюну, и начал пожевывать между зубами собачку от молнии куртки.
– Слушай и запоминай, – серьезно произнес отец, – ибо поведанное мной, ты не встретишь ни в каких в учебниках.
Мужчина отпустил березу и устремил вдаль свой взгляд:
– Когда возникли русские люди, никто точно не знает, да и узнавать это теперь никому не надо. Поговаривали, будто давным-давно, Господь очень долго сомневался, не зная какому из народов вручить Ковчег Богоизбранности. И вот однажды, он, увидев чистоту образа жизни племени россов, сам привел их на неслыханно богатые земли, дал им возможность приумножать очерченную своим перстом территорию и даровал, – что самое главное – новую веру и заветный Ковчег. Но через пророков предупредил новых поселенцев, что и чужестранцев, желающих воспользоваться щедротами земли Русской будет немало. Больше тысячи лет захватчики один за другим стремились поработить русских, отнять у них бесчисленные природные богатства, но каждый раз рано или поздно, самый непокорный народ в мире, – за всю историю существования оного – изгонял захватчиков. Русские все как один – от мала до велика – готовы были отдать и отдавали свои жизни за Отчизну. Они отличались беззаветной любовью к своей земле, стальной силой и волей, получавших укрепление от глубокой веры, называвшейся православной; эта – без преувеличения – особая цивилизация достигла невероятных успехов в искусстве, культуре, науке и технике. Однако потом произошли совершенно непредвиденные перемены, приведшие впоследствии к бесславной гибели народа, всегда до этого восстававшего из пепла.
По окончании великих войн, русские подумали, что слишком велика и необъятна их держава, и трудно из одной столицы защищать ее и управлять ею, а потому решили они, для удобства разделить государство на Россию, Малороссию и Белороссию. И тогда, не дремавшие внешние враги, осознавшие, что оружием не взять русских, внушили им, будто бы они с той поры не принадлежат более к одному духу и плоти, а являются тремя братскими народами. Эти же враги посеяли между русскими жуткую вражду, убедив каждую из трех частей могучей империи в собственном величии и непревзойденности. И в мирное время, ранее гордые и свободолюбивые люди быстро обленились, поголовно стали пить водку – так назывался тот губительный напиток; многие варили страшные зелья и пускали их яд по своим венам. Это распространило по всем территориям страшные болезни, убивавшие души, умы и человеческие тела. Началось время Черного Исхода: могучий народ погряз в духовном и телесном блуде; жены же русских перестали рожать, а забеременевшие женщины, умертвили нерожденных детей больше, чем унесли все вместе взятые кровавые сражения. И сам русский человек стал смердеть как прокаженный. Говорили даже, что кое-кого из них – совсем еще внешне здоровых и ходивших по улицам – собаки и вороны принимали за мертвечину и нападали на них, откусывая куски мяса, выклевывая глаза и рот, а мухи, тучами садились на живых людей и грызли их, откладывая затем в раны яйца. Убийствами друг друга, предательствами, подлостью, ложью и ненавистью, – ставшими путеводителями русских по жизни – в конце концов, пропитались небо, вода и земля.
Природа и Бог не смогли простить им безмерного падения. И сначала, без видимой причины, неожиданно стали пропадать деревья: каштаны, тополи, рябины. Их место заняли сорняки: рассеялся борщевик, и во множестве распространилась амброзия. Потом исчезли птицы. Засилье насекомых усугубило страшную агонию: орды саранчи поедали на полях урожаи, а неизвестные до того черви, уничтожали корнеплоды. Реки обмелели и высохли, вслед за ними отступили леса, оголив для пустыни безграничные пространства. Зато города, расположенные на морских и океанических берегах, одни за другими уходили на дно под натиском пребывающей воды. Никто из русских, видя вокруг омертвление своей земли, и пальцем не пошевелил, чтобы хоть как-то отвести гибельную чашу. Некоторые люди, ища избавления от ада на земле, заточались в храмы и монастыри (которые впоследствии мы перестроили в мечети), и там, денно и нощно молились Богу, прося о спасении. Да только их больные разумы не в силах были понять – Господь помогает лишь тем, кто сам старается что-либо сделать.
– Но почему мы не протянули им руку помощи? – в полном негодовании от услышанного, прервал сын речь отца.
– Во-первых, – усмиряющим тоном, сильно жестикулируя, проговорил отец, – также как и старому, тяжело больному человеку им нельзя было уже ничем помочь, во-вторых, предводители нашего народа требовали не вмешиваться в тот жуткий процесс. Кроме того, мучительная гибель касалась не только русского народа – на всей планете вымирали белые люди. И если в нынешнем Русистане мы оказались единственными и полноправными хозяевами страны, то Северную Америку между собой поделили латиносы и черные, Европу заселили черные, индусы, иранцы и, особенно, хуанцяо – китайцы, живущие за пределами своей родины. Скажу тебе также, что именно китайцы, подло украли у русских Ковчег Богоизбранности, после чего заявили на весь свет, что Господь передал им его, ввиду исключительности китайского народа. Сам Китай, увеличив свое население до двухмиллиардов, пошел войной против Монголии и Казахии… – тут рассказчик на секунду приумолк, а затем добавил: – Правда, и с нами он поступил нехорошо… – Да… – задумался отец, припоминая, что хотел еще досказать. – Мой дед и твой, сын, прадед, рассказывал мне, что в пору его юности, когда кое-где еще были живы представители русской нации, их на ошейниках привязанных к цепям, водили по небольшим городам и, ударяя кнутом или наливая им стакан водки, заставляли смешить толпу своим животным поведением.
– Хорошо, – возбужденно и громко заговорил мальчик, – в таком случае, как же наш народ не погиб во время всего того ужаса, что происходил с русскими на этой земле?
– Естественно, проживая бок о бок с ними, во времена Черного Исхода, мы тоже страдали от неурожаев, засух, вторжений невиданных тварей. Только наш дух продолжал оставаться здоровым и крепким, женщины рожали много детей, а весь люд молился Аллаху в надежде, что эта земля скоро освободится. И однажды весной, когда почти все русские уже были мертвы, мы вновь увидели как на родину, возвращаются птицы и начинают зеленеть деревья, как струятся ручьи, наполняются реки и оживает матушка-земля.
– А откуда мы появились на этой земле? – уже спокойнее спросил сын, едва ли не заглядывая в рот отцу.
Тот перевел дыхание, пристально посмотрел на своего ребенка, погладил его по голове и продолжил:
– Когда-то, в очень давние времена, наш народ вел кочевой образ жизни, но со временем, мы осели на соседних с русскими территориях. А русские, занятые тогда собиранием вокруг себя прилегавших земель, сослужили нам огромнейшую пользу, присоединив нас к себе много веков назад . Именно у них мы обучились грамоте и письму, переняли их язык – на котором ты сейчас говоришь, но нам удалось сохранить, прежде всего, свою веру и культуру. Русские научили нас обрабатывать земли, строить дома, пользоваться хорошим оружием. С течением столетий, наши люди стали активно принимать участие в политической, экономической, социальной и культурной сферах жизни. Словом, мы полностью и целиком приобщились и влились в русскую цивилизацию и постепенно, по мере умирания русской нации, именно наш увеличивающийся народ, стал стержнем и опорой большого государства.
– Отец, я хочу быть русским! – вдруг серьезно, по-взрослому, сказал сын.
Мужчина сурово посмотрел на ребенка и мальчик, увидев как на лице родителя, заиграли желваки, поправил себя:
– Ты меня не понял – я хочу быть не тем русским, который пускал по венам яд и пил жуткие напитки, но тем, кто никогда никому не проигрывал!
– Ну, в таком случае – хорошо, а теперь пойдем домой, – с облегчением сказал отец, его смуглое лицо посветлело, и он похлопал мальчика по плечу.
– Да, надо идти, – согласился мальчик и, погладил себя по животу: – уж очень я проголодался.
– Знаешь, сын, – спускаясь с пригорка, сказал мужчина, всматриваясь в стоявшие на отдалении стройные ряды деревенских домов, – мне иногда кажется, что прожив среди русских не одно столетие, даже после их смерти, мы все немного стали ними. Тем более, быть русскими хотя бы в душе, нам нужно как никогда ранее, ведь вскоре предстоит великая, тяжелая и долгая война с Китаем за Дальний Восток и Западную Сибирь, которые почти сто лет назад они у нас бесчестно отобрали…