Северсталь OnLine

22/08/01

Объем продаж "Северстали" в страны Балтии за 7 месяцев 2001 года увеличился в 2 раза по сравнению с аналогичным периодом прошлого года.
    В недавнем комментарии по стратегии маркетинговой политики "Северстали" А. Мордашов подчеркнул, что она предполагает, в первую очередь, здоровую конкуренцию. "Мы предложили своим клиентам такой уровень качества продукции и сервиса, что теперь на равных конкурируем с производителями Германии и Финляндии - традиционно присутствовавшими на рынке Прибалтики".
   Увеличение объема продаж и расширение сортамента стало возможно в большой степени благодаря открытию в Риге в мае 2001 года нового дистрибьюторского центра. Теперь "Северсталь" может продавать обширную номенклатуру продукции любыми партиями (в т.ч. и минимальными) и доставлять ее непосредственно до клиента. Причем, значительно увеличился объем реализации продукции Череповецкого сталепрокатного завода - "четвертого передела" металлургического предприятия. Например, отгрузка в Прибалтику по результатам 7 месяцев 2001 года по сравнению с аналогичным периодом 2000 года калиброванной стали выросла в 1,5 раза; крепежа - в 5,5 раз; стальных фасонных профилей - в 1,6 раза.
   Все это позволило увеличить присутствие "Северстали" на рынке Прибалтики до 30%. В перспективе - после введения в строй линии продольной резки в дистрибьюторском центре в 1 квартале 2002 года - эта доля может увеличиться до 40%.

ОАО "Северсталь" улучшает контроль над качеством своей продукции, привлекая независимую международную сюрвейерскую компанию для инспекции качества грузов.
   В рамках сотрудничества между ОАО "Северсталь" и сюрвейерской компанией SGS Vostok Ltd, получившей контракт на тендерной основе, вся продукция ОАО "Северсталь" будет проходить независимый контроль качества на линии отгрузки готовой продукции каждого цеха, в промышленном порту г. Череповца и порту г. Санкт-Петербурга.
   Использование услуг компании с мировой репутацией для сертификации качества груза в течение 5 месяцев с начала совместной работы позволило ОАО "Северсталь" в несколько раз снизить количество претензий от покупателей.
   Сегодня контролеры SGS Vostok Ltd работают в двух цехах комбината - ПХЛ и ЛПЦ-2, но уже к концу сентября инспектора будут контролировать качество во всех цехах комбината на всем объеме выпускаемой продукции - 700 тыс. тонн в месяц.
   В рамках соглашения проходит мониторинг продвижения продукции с помощью специального программного обеспечения, интегрированного в информационную сеть "Северстали". Программа позволяет производить контроль за движением груза в каждой точке за счет системы индивидуальных бирок со штрих-кодами и более эффективно осуществлять доставку продукции конечному покупателю.
   Прецедент такого глобального сотрудничества между крупным металлургическим предприятием и международной сюрвейерской организацией создается впервые. Участие компании SGS Vostok Ltd в работе ОАО "Северсталь" - это первый шаг в повышении качества продукции всего холдинга, направленный на укрепление позиции на рынке металлургического производства.

22.08.01
Вот такой ниобий. «Северсталь» начала разработку нового месторождения
   
   В Мотыгинском районе Красноярского края запущена в эксплуатацию первая очередь обогатительного комплекса на Татарском фосфатно-ниобиевом месторождении. Его освоение началось в 1998 году, но из-за отсутствия средств работы были приостановлены. В 1999 году месторождением заинтересовалась «Северсталь». Череповецкие металлурги нуждаются в поставках дешевого ниобия, который необходим при производстве высокопрочных труб большого диаметра для нефте- и газопроводов. Сплавы с добавлением ниобия используют в космической и авиационной промышленности. Сейчас российские предприятия покупают этот металл за рубежом.
   
   В 1999 году череповецкая компания начала финансирование этого проекта. По плану промышленное освоение Татарского ниобиевого месторождения начнется в 2001 году.
   
   Завершение строительства второй очереди обогатительного комплекса на Татарском месторождении позволит «Северстали» отказаться от импорта ниобия и полностью обеспечить металлургические предприятия России отечественным сырьем. По мнению специалистов «Северстали», ежегодно Татарское месторождение может выдавать на-гора до 125 тыс. т руды и 15 тыс. т черного ниобиевого концентрата. Из отходов переработки также возможно получение апатитового концентрата для производства фосфатных удобрений.
   
    Время новостей

Трудная руда
Южно-уральские металлурги получат свою программу

deadline.ru / Экономика

Увлеченность стратегическими разработками, несомненно, пошла от Путина. Еще в бытность Владимира Владимировича председателем Российского Правительства, активно стал проявлять себя Центр стратегических разработок, где готовилась небезызвестная "программа Грефа". Был дан толчок для разработки стратегических программ по различным отраслям и направлениям народнохозяйственной деятельности. Неудивительно, что в июле этого года увидел, наконец, свет проект стратегической программы развития металлургической отрасли России до 2010 года. Стратегия - дело хорошее, даже необходимое - спору нет. Однако в условиях экономической и политической нестабильности - а последнее десятилетие российской истории, если уж мыслить "стратегическими" масштабами, как раз такого рода нестабильностью отличалось - стратегию выстраивать трудно. Постоянно приходится что-то менять, корректировать. Хороший пример этого - история Программы развития металлургического комплекса Челябинской области на период до 2010 года, решение о разработке которой было принято еще в начале 2000 года. Пока, как говорится, воз и ныне там. Однако в августе этого года появилась надежда, что к середине будущего года металлурги Южного Урала все же будут иметь свою программу, которая предусматривает, в том числе, решение проблемы обеспеченности железорудным сырьем крупнейших металлургических предприятий области - ОАО "Магнитогрский металлургический комбинат" и ОАО "Мечел".

Вопрос о первородстве.

Кто первым предложил разработать областную "металлургическую" программу, выяснить сейчас очень сложно. О своем первенстве в этом полезном деле заявляют и власти (комитеты по промышленности и по экономике), и металлургические предприятия, и Ассоциация промышленных предприятий и банков Челябинской области "ПромАсс". Так или иначе, если программа в оговоренные сроки все-таки увидит свет, то в первую очередь - благодаря "ПромАссу". Под его эгидой был дан старт началу разработки программы. Были созданы соответствующие рабочие группы по каждому из направлений, разработана и утверждена необходимая техническая документация, определен круг участников. Была достигнута договоренность с предприятиями области о долевом участии в финансировании работ, а с комитетом по экономике и ММК были даже подписаны договора на 1 млн. рублей каждый. Однако на деле все уперлось именно в финансовый вопрос. Между тем, основные контуры программы к настоящему времени вырисовались достаточно отчетливо.

Три составные части.

Программа состоит из трех частей, или подпрограмм, над каждой из которых трудится отдельная рабочая группа.
По словам, председателя совета директоров ОАО "Мечел" Владимира Прокудина, осуществляющего координацию всех рабочих групп, участвующих в разработке программы, наиболее капиталоемкой и трудоемкой является первая часть - подпрограмма освоения местных сырьевых ресурсов для предприятий металлургического комплекса Челябинской области. На нее приходится 5/6 предусмотренного программой финансирования ("стоимость" программы оценивается в 3,5 млн. рублей). В плане отдаленных перспектив - это еще и наиболее важная часть программы, потому что в случае успешного проведения исследований и решения технологической проблемы переработки руды, металлургические предприятия области на долгие годы будут обеспечены железорудным сырьем, которое добывается в непосредственной от них близости.
О чем идет речь? В Челябинской области расположено Кусино-Копанское месторождение железных руд, только разведанные запасы которого составляют 2,5 млрд тонн, а общие прогнозные - около 25 млрд тонн. Для сравнения, одно из наиболее крупных разрабатываемых в области месторождений - Бакальское - содержит лишь около 1 млрд. тонн разведанных запасов.
Однако, Кусино-Копанское месторождение - не совсем обычное: его руды содержат слишком высокий процент ванадия и титана, что, по предварительным оценкам, делает их непригодными к использованию в доменной плавке. Доменная же плавка на сегодняшний день - основной вид плавки при производстве черных металлов.
Единства в этом вопросе пока нет. Специалисты "Мечела" считают, что доменная плавка этих руд невозможна, ММК придерживается противоположной позиции и смотрит на руду с оптимизмом.
Чтобы выяснить, может ли на современном уровне развития техники и технологии перерабатываться руда Кусино-Копраского месторождения, необходимо провести серию экспериментов в промышленно-лабораторных условиях. Для организации этой работы "ПромАссом" была образована еще одна рабочая группа, в которую вошли специалисты НИИ металлургии, Южно-Уральского госуниверситета, ООО "Комплексная металлургия" из Магнитогорска, которое длительное время занимается этими проблемами по договору с ММК, а также ООО "Пигментные материалы". Свои промплощадки для проведения экспериментов на безвозмездной основе выразили готовность предоставить ММК, "Мечел" и ЧЭМК. ОАО "Златоустовское рудоуправление" предоставит необходимое для проведения этих экспериментов сырье - титаномагнетитовые и псевдоильменитовые концентраты.
Никто из потенциальных участников эксперимента не исключает, что результат может быть получен отрицательный. То есть, на современном этапе приемлемой (прежде всего по уровню затрат) технологии может не обнаружиться. Однако, как считает директор "ПромАсса" Виктор Шеррюбле, риск этот оправдан.
Дело в том, что ближайшие железорудные месторождения, рудное сырье которых могут использовать "Мечел" и ММК, расположены на расстоянии 1,5-2 тыс. км. А при нынешних темпах роста тарифов на продукцию и услуги естественных монополий, перевозки такого сырья на расстояния, превышающие 400 км, или уже нерентабельны, или скоро станут таковыми. Можно, конечно, сказать, что все это касается только ММК и "Мечела", пусть они и занимаются своими силами и за свой счет этими исследованиями, тем более что предприятия далеко не бедные. Однако Виктор Шеррюбле считает иначе: дело это общее, государственное, и в данном случае интересы ведущих предприятий металлургической отрасли - это в то же время и интересы всего региона.
По мнению Владимира Прокудина, наиболее важной частью программы все же является вторая - подпрограмма реструктуризации и модернизации предприятий металлургического комплекса Челябинской области.
Предполагалось, что в рамках выполнения этой части программы, комитет по промышленности областной администрации соберет соответствующие программы реструктуризации и технического перевооружения со всех металлургических предприятий области, подвергнет их научному анализу, и на их основе напишет некую общую для всей отрасли стратегию развития.
Насколько важен такой подход и масштабный взгляд на металлургический комплекс области в отдаленной временной перспективе, Владимир Прокудин проиллюстрировал известным примером: борьба за строительство стана-5000 на одном из уральских металлургических предприятий. Как считает Владимир Александрович, усиленные попытки руководства ММК лоббировать строительство этого стана в Магнитке имели негативные последствия для сотрудничества ММК с ОАО "Челябинский трубопрокатный завод", где выпуск труб большого диаметра для газовиков можно было бы создать с гораздо меньшими затратами, чем те, которые пришлось бы делать при возведении стана в Магнитогрске. В результате отсутствия общего стратегического видения в масштабах региона, "мы толкнули ЧТПЗ в объятия "Северстали", сказал Владимир Прокудин. Ни ММК, ни регион от этого ничего не выиграли. Будет разработана программа - появится осмысленная стратегия развития, от которой выиграют все.
Наконец, третья часть программы - подпрограмма внутриобластной кооперации производителей и потребителей металлопродукции. Насколько важна и выгодна предприятиям области производственная кооперация, много говорить уже не надо. Тот же ММК, который на встрече руководителей предприятий и администрации области в г.Миассе несколько лет назад чуть ли не единственный отказывался подписывать соглашение об участии в кооперационных схемах, сегодня не просто двумя руками "за", но и требует от областных властей и "ПромАсса" оказать комбинату содействие в освоении новых рынков сбыта металлопродукции через механизм производственной кооперации. Речь при этом идет не только о Челябинской области. "Мечел", по словам Владимира Прокудина, также оценил все прелести кооперации.
Однако, как считает подавляющее большинство членов Правления "ПромАсса", директивный подход в этом деле неприемлем. Установленное "Мечелу" "задание" осуществить в прошлом году поставки 340-360 тыс. тонн металлопродукции комбинату выполнить не удалось, и об этом на "Мечеле" особо не сожалеют, потому что поставленные из этого объема 125 тыс. тонн были реализованы на весьма выгодных условиях. То есть, чтобы кооперация раскрыла все свои возможности, нужна не только добровольность участников, но и продуманное выстраивание кооперационных цепочек, то есть организация. Достичь же этого можно только на основе программных стратегических разработок.
Как считают в "ПромАссе", Комитет по экономике, занимающийся вопросами внутриобластной кооперации в течение нескольких последних лет, накопил достаточный опыт, чтобы оформить эти наработки в программу. Напомним, что рабочую группу по созданию третьей подпрограммы возглавляет председатель Комитета по экономике Владимир Дятлов, который на заседании Правления изложил свою точку зрения на то, каким должен быть подход к финансированию подобных программ и разработок.

Финансирование.

Владимир Дятлов считает, что заинтересованные в программе предприятия - в первую очередь ММК и "Мечел" - должны принять более активное участие в ее финансировании. Сумма, в общем-то, незначительная, однако "Мечел" и ЧЭМК уже заявили, что в связи с возникшими финансовыми сложностями, выделение ими по 250 тыс. руб. под вопросом. На заседании Правления Промасса" в связи с этим обсуждалось предложение обратиться к областной администрации еще за полумиллионом рублей.
Владимир Дятлов был категорически против: претендентов на бюджетные деньги достаточно, среди них - работники бюджетных организаций, чьи зарплаты по-прежнему мизерны, и они вправе рассчитывать хотя бы на своевременное их получение. Гиганты металлургии, если они действительно заинтересованы в программе, в частности - в исследованиях руд Кусино-Копанского месторождения, должны профинансировать эксперименты. Тем более, что в июле этого года губернатор области подписал постановление, по которому бюджет выделяет на программу 1 млн. руб. Еще 1 млн. руб. гарантировал ММК. Оставшиеся деньги решено собрать с предприятий - в первую очередь металлургического комплекса, что вполне логично.
Однако в проведении исследований в рамках первой части программы заинтересованы не только металлурги. В результате переработки рудного сырья, как полагают специалисты, будет выделяться достаточно много ценных побочных продуктов. Например, разработка ильменитовых месторождений может заинтересовать лакокрасочную промышленность, то же ОАО "Челак". Не требующая больших вложений технология переработки ильменитового концентрата позволит получать на выходе пигментный диоксид титана, и к этим возможностям уральских месторождений интерес проявляют сегодня не только российские, но и зарубежные компании, производящие красители.
По словам председателя Правления "ПромАсса" Виктора Шеррюбле, разработка программы в полном объеме нужна сегодня не только металлургическим предприятиям, но и экономике региона в целом. "Металлургический" по преимуществу Южный Урал (более 50% объемов производства Челябинской области дают предприятия металлургического комплекса) связывает свое будущее с развитием металлургических производств. На реализацию программы может уйти 2-3 года, еще 10-15 лет на освоение и разработку месторождений. И самое главное, что дают такие программы -перспективу. Ради этого самими металлургам, и областным властям есть смысл немного потратиться сейчас. В "Промассе" это понимают, и отступать не намерены.

СТЕПАНОВ Игорь, 22 августа 2001

Труба для двоих


До недавнего времени российские производители труб весьма туманно представляли себе, какой будет их дальнейшая судьба. Кто-то утверждал, что рано или поздно большинство из семи крупнейших трубных заводов страны попадут под контроль потребителей -- "Газпрома" и нефтекомпаний, кто-то рассматривал вариант их поглощения металлургическими холдингами. Но все сходились на мысли, что перемены в отрасли неизбежны. И они произошли: к середине 2001 года стало окончательно ясно, что будущее отрасли -- в горизонтальных альянсах. Скорее всего, уже через два-три года трубный рынок страны будут представлять два-три крупных холдинга.

Плоды победы
       Весь 2000 год заводы "большой семерки" (Синарский, Волжский, Северский трубные заводы, Первоуральский новотрубный, Челябинский трубопрокатный заводы, Таганрогский и Выксунский металлургический заводы) провели в конкурентной борьбе с "большой семеркой" трубных заводов Украины. Последние, пользуясь налоговыми льготами, предоставленными украинским правительством, и экспортной прозрачностью российских границ, довели экспорт труб в Россию до 70-80% от объема собственного производства и увеличили выпуск этой продукции на 44%. Битва "семерок" начала утомлять и российское, и украинское правительство, и в апреле конфликт был решен: экспорт труб с Украины был ограничен 480 тыс. тонн в год. Поначалу украинские предприятия отнеслись к поражению как ко временному перемирию, но затем, с возбуждением против ряда метзаводов Украины антидемпингового расследования в Евросоюзе, поняли, что ситуация крайне сложна. Так, замгендиректора украинского госпредприятия "Держзовнишинформ" Владимир Пиковский на летней конференции украинских трубных предприятий "Трубокон-2001" сделал пессимистичный прогноз: "В течение полутора-двух лет украинские трубы могут полностью исчезнуть с российского рынка". Для российских трубных заводов, средняя загрузка мощностей которых не превышает 35%, это звучит как признание украинцами поражения.
       Впрочем, "украинский фактор" не стоит переоценивать. Так, по мнению аналитиков ИБГ "НИКОЙЛ", ведущим фактором в оживлении российской трубной промышленности стала все же высокая цена на нефть, позволившая нефтяным компаниям начать в 2001 года масштабные программы инвестиций в нефтедобычу, в том числе в перевооружение устаревших трубопроводов. Так, в ***2000 году, в разгар "украинской кампании", производство труб в России выросло на 46%. Так или иначе, рост портфеля заказов на 45-50% позволил трубной промышленности выйти из кризиса. И одновременно задуматься -- а как распорядиться полученной передышкой.
       Вопрос о том, по какой модели развиваться трубной промышленности, между тем, решился сам собой. Тон задали две структуры -- "Трубно-металлургическая компания" (ТМК), созданная на базе ВТЗ и СТЗ "Группой МДМ", и "Объединенная металлургическая компания", сформированная собственниками ЧТПЗ, ВМЗ и ряда других предприятий. Успехи двух компаний, каждой из которых принадлежит порядка трети российского рынка труб, продемонстрировали: будущее отрасли лежит в рамках горизонтальных объединений.
       
Монтекки и Капулетти трубного рынка
       13 апреля 2001 г., когда договоренности владельцев ЧТПЗ и ВМЗ были окончательно оформлены на акционерном собрании челябинского завода, пресс-служба ОМК выпустила пресс-релиз под заголовком "Группа предприятий ОМК становится лидером трубного рынка России". По данным Ъ, громкое заявление группы, контролирующей около 30% трубного рынка страны, вызвало чрезвычайно негативную реакцию в офисе ТМК: роль лидера трубного рынка страны компания, контролирующая сейчас 23,2% производства труб в стране, явно примеряла на себя. Так начался спор, который станет, вероятно, двигателем прогресса в отрасли в ближайшие несколько лет: "большая семерка" за счет показанного ОМК и ТМК роста эффективности производства превратилась в схему "двое и все остальные". Недаром Сергей Бидаш, гендиректор "Тагмета", в начале июля признал, что его предприятию, одному из самых сильных в отрасли за счет диверсифицированности производства и постоянных инвестиций в основные фонды, в любом случае "придется примыкать к одному из объединений на трубном рынке". Не факт, что это будет ОМК или ТМК ("Тагмет" и сам пытается с начала 2001 г. создать альянс с ПНТЗ, став третьим крупным игроком на рынке), но господин Бидаш сказал то, что придется рано или поздно признать всем игрокам отрасли: горизонтальная интеграция, схема, о предпочтительности которой в конце 1999 г. говорил только экс-гендиректор СТЗ Дмитрий Пальцев, в 2001 г. безоговорочно признается наиболее перспективной.
       Кстати, и в ОМК и в ТМК не отрицают, что в дальнейшем будут расширять свои "империи" именно по схеме горизонтальной интеграции. "Мы, несомненно, будем расширяться, но в основном за счет покупки заводов-конкурентов, а не за счет поставщиков. А с заказчиками и с поставщиками мы строим отношения, основанные на партнерстве" -- заявил Ъ представитель ТМК.
       Стратегии развития ОМК и ТМК, между тем, чрезвычайно похожи. Главное преимущество в том, что объединение по горизонтальной схеме дает увеличение рентабельности, так необходимое отрасли в условиях дефицита инвестиций.
       
Формула интеграции
       В принципе, "чисто горизонтальными" холдинги ТМК и ОМК назвать нельзя. Основная причина устойчивости этих структур на рынке -- возможность контроля не над отдельными секторами трубного рынка (трубы большого диаметра, обсадные трубы, трубы для магистральных нефтепроводов), а над его долей в целом.
       Практически первое, что сделали владельцы ОМК и ТМК, придя к идее объединения -- централизация сбыта компаний, входящих в холдинг. В ОМК роль единого продавца, формирующего сбытовую политику компании, играет сама управляющая компания ОМК, в ТМК -- торговый дом. По словам замруководителя департамента трубного департамента ОМК по сбыту Виктора Дацко, приоритет в реализации продукции трубных заводов компании остается за внутренним рынком, на котором "холдингу предстоит очень серьезная конкурентная борьба". При этом господин Дацко не скрывает, кто является основным предметом борьбы для ОМК -- Волжский и Северский трубные заводы, то есть ТМК. "Взаимодействие ВТЗ и СТЗ в рамках ТМК максимально упростит процедуру заказа продукции и даст потребителям более широкий спектр продукции и услуг" -- так описавает эффект от создания ТМК глава "Группы МДМ" Сергей Попов. Стратегическая задача ТМК на ближайшие 1,5 года -- довести долю группы до 28% в трубном производстве страны. На рост экспорта и ОМК, и ТМК рассчитывают явно в меньшей степени -- главным объектом борьбы останутся российские нефтяники и газовики.
       Для повышения эффективности в состав обоих холдингов включены поставщики сырья, которые не смогут "перевесить" в трубных группах основное направление. Прежде всего, это вторичные переработчики металла и производители прокатной заготовки для труб. В состав ТМК входят "Кузнецкие ферросплавы", ЗАО "Вторчермет" и ряд вспомогательных структур, в состав ОМК -- подмосковный "Вторметинвест", Чусовской (Пермская обл.) и Щелковский метзаводы (Московская обл.), Губахинский коксохимический комбинат.
       Наконец, и на ОМК, и на ТМК как аксиома приняты принцип централизованного управления групп и планового развития под контролем "центра". "Стратегия развития каждого завода, его финансовая и инвестиционная политика, организация снабжения и сбыта -- все эти направления будут определяться руководством ТМК в соответствии с единым планом развития всей корпорации. Вместе с тем управляющая компания не вмешивается в текущую деятельность предприятий, полностью доверяя заводскому менеджменту управление производственным процессом" -- говорит глава ТМК Иван Ли. Функции гендиректора ОМК Анатолия Седых, несмотря на то, что в ОМК -- добровольное объединение конкурировавших ранее предприятий, также в стратегическом управлении группы в целом.
       Объединение трубных заводов дает предприятиям два серьезных стратегических преимущества, позволяющих восстановить элементы "плановой экономики". Во-первых, контролируя крупные сегменты рынка, и ОМК, и ТМК способны в рамках холдингов убрать конкуренцию и согласованно увеличить рентабельность производства в целом. Во-вторых, группы имеют потенциально более высокую потенциальную капитализацию. На деле привлекать инвестиции через размещение пакетов акций объединенных компаний в нынешних условиях невыгодно, однако "вес" ТМК и ОМК позволяют им привлекать относительно дешевые банковские кредиты под финансовые потоки компаний.
       А без приемлемых по цене заемных денег трубная отрасль вряд ли сможет держаться на плаву больше, чем 5-10 лет: кризисные 1993-1998 гг. сократили инвестиции в трубное производство в несколько раз. Несмотря на то, что производственные мощности всей "семерки" имеют запасы роста за счет загрузки на 60-70%, они быстро устаревают. Те, кто не сможет заняться реконструкцией прямо сейчас, обречены в среднесрочной перспективе на медленную гибель.
       
Куда выведет тенденция
       Рост производства в трубной промышленности (только за первые 4 месяца 2001 г. он составил 16,9%), чем бы он ни был обусловлен, в большой степени является результатом маркетинговой и инвестиционной работы двух холдингов. Так, лидерами по росту объемов проиводства за этот период стали ВТЗ (68%) и ЧТПЗ (13,9%), обогнав третьего потенциального "холдингостроителя" -- "Тагмет" (рост -- 8,7%). Тем не менее, не за горами новый раунд переговоров с украинскими конкурентами, на котором, не исключено, российские трубники при ожидаемой оппозиции "Газпрома" и нефтяных компаний, добъются куда меньших успехов. Кроме того, нестабильность нефтяного рынка не позволяет говорить о гарантированном притоке инвестиций в трубные заводы. Ресурсы же горизонтальной интеграции исчерпываются двумя относительно "свободными" заводами -- Синарским трубным и Первоуральским новотрубным. Поиск новых ресурсов, которые позволят крупным трубным структурам развиваться с нынешними темпами, как раз и являются головной болью руководителей всех трубных компаний.
       Наиболее любопытным являются попытки ОМК и ТМК сделать свои трубные холдинги немного более "вертикальными" -- через создание производственных альянсов с производителями трубной заготовки -- штрипса. Так, в июне 2001 г. ОМК подписала договор о стратегическом партнерстве с "Северсталью". "Передельный металл для производства труб предприятия, входящие в ОМК, будут закупать преимущественно на Северстали" -- заявил на подписании договора председатель совета директоров ЧТПЗ Андрей Комаров. Слово "преимущественно" значит очень много: судя по всему, несмотря на мощь ресурсов "Северстали", попадать в полную зависимость от компании Алексея Мордашова ОМК все-таки опасается.
       "Кооперация вполне возможна, только среди предприятий не конкурирующих друг с другом. Например, Волжский трубный и Мариупольский металлургический комбинат "Азовсталь" готовятся к совместному проекту по выпуску труб диаметром 1420 мм с толщиной стенки 18,7 мм. Сотрудничество ВТЗ и "Азовстали" взаимовыгодно и необходимо, потому что в России поставщиков аналогичной продукции нет. Если и у других предприятий есть такой же взаимный интерес, то почему бы его не реализовать?" -- так господин Ли отвечает на вопрос о том, не намерена ли возглавляемая им ТМК создать альянс с кем-то из крупных метзаводов. Между тем, ТМК, помимо украинских предприятий, тесно работает с "Магниткой" -- но, также как и ОМК, следит за тем, чтобы объятия главы "Магнитки" Виктора Рашникова не были слишком крепкими.
       Тем не менее, независимость трубных холдингов в перспективе -- небесспорная вещь. Помимо чисто рыночных факторов, над трубной промышленностью в стране довлеет простая и недвусмысленная угроза -- политика естественных монополий. В трубном производстве суммарные энергозатраты составляют порядка 25-30%, и их резкое увеличение может сломать все выстраиваемые на рынке модели кооперации. "Мы и монополии можем и должны приложить все усилия, чтобы поддержать баланс внутренних цен, сохранить и развить промышленный потенциал" -- полагает господин Ли. В ОМК видят еще одну возможность для поддержания устойчивости рынка -- расширение экспортных программ холдингов. Так, по мнению господина Дацко из ОМК, "потенциал нашего трубного производства на мировом рынке до конца не раскрыт, и мы этим должны воспользоваться".
       Насколько ситуация позволит трубным объединениям сохранить независимость, покажут ближайшие один-два года. Не исключено, что в эту сторону продолжат развиваться и Нижнетагильский меткомбинат, пока ограничившийся проектом производства труб большого диаметра, и "Магнитка". Пока же все говорит о том, что перспектива развития отрасли -- окончательное формирование двух-трех крупных трубных холдингов.
       ДМИТРИЙ БУТРИН

www.kommersant.ru

Краеугольный камень российской металлургии
Сталепроизводители завершают передел угольного рынка


На угольном рынке страны с летними аукционами по продаже госпакетов "Кузнецкугля" и "Кузбассугля", скорее всего, завершится процесс создания угольно-металлургических холдингов. Между тем ажиотаж вокруг угля, скорее всего, спадет уже через два-три года: пока аппетиты металлургов превышают их инвестиционные возможности.
       
       Угольная отрасль во всем мире считается традиционной "горячей точкой". На этом фоне российская угольная отрасль выглядит чуть ли не белой вороной. Производство в российских угольных компаниях медленно растет (по данным Минтопэнерго, добыча угля в России за первое полугодие 2001 года составила 128 млн т, что на 1,5% больше аналогичного периода 2000 года), а правительство завершает приватизацию крупнейших предприятий в отрасли. Казалось бы, ничто не предвещает резких перемен.
       Между тем в российской угольной отрасли происходит процесс, который предвосхитил еще в 1997 году Анатолий Чубайс со своей идеей энергометаллургических компаний. Это объединение угольных и металлургических компаний под крылом единой группы собственников. В принципе идея "угольно-металлургического холдинга" не нова: исторически таким образом развивались все крупные европейские металлургические концерны, в том числе Thyssen и Krupp. В России же до 1998 года такая консолидация не была востребована: во-первых, рентабельность угольной отрасли была невысока; во-вторых, средств металлургам не хватало даже на собственные программы.
       Тем не менее начиная с 1999 года металлурги начали проявлять к угольной отрасли повышенный интерес. Причин тут, по сути, три. Первая -- с улучшением финансовой ситуации в РАО "ЕЭС России" угольный бизнес стал более прибыльным, а вексельные и бартерные схемы оплаты за топливо постепенно уходят в прошлое. Вторая -- дефицит на рынке кокса, второго по важности после руды компонента доменного производства (к 1999 году начали сказываться выработка ресурса и моральное устаревание коксовых батарей как на металлургических комбинатах, так и на специализированных коксовых комбинатах). Третья причина -- угроза увеличения в металлургической продукции доли электроэнергии. Для того чтобы регулировать расходы на энергетику, необходимо контролировать топливный сектор. "Угольные активы" оказались среди тех компаний ТЭКа, которые было наиболее легко прибрать к рукам. В результате на угольном рынке сформировалось как минимум три крупных альянса, в той или иной степени причастных к металлургической отрасли.
       Первая группа -- альянс структур Уральской горно-металлургической компании (УГМК) и "Евразхолдинга", контролирующих около 40% национального производства в черной металлургии. Компаниям удалось взять под контроль находившиеся на рынке акции "Кузнецкугля", ряд сибирских производителей угля (в том числе ОАО "ХК 'Кузбассразрезуголь'"); помимо этого они претендуют на приобретение контрольного пакета акций АО "Кузбассуголь", крупнейшего в стране производителя коксующихся углей. Впрочем, группа не монолитна. Так, компанию "Евразхолдинг", имеющую большее отношение к черной металлургии нежели к цветной, интересуют производители кокса, а владельца УГМК Искандера Махмудова более волнуют угли энергетические -- в большой политической игре, которую ведет партнер УГМК, "Русский алюминий", контроль над топливом для РАО ЕЭС важнее кокса.
       Вторая группа -- альянс владельцев АО "Южный Кузбасс", кемеровского АО "Кокс" и АО "Мечел". "Кокс", перерабатывающий коксующиеся угли "Южного Кузбасса", и сама угольная компания начали процедуру слияния с "Мечелом", крупнейшим потребителем кокса в регионе. Интересы альянса весной 2001 года распространились на АО "Тулачермет", крупнейшего переработчика лома. Партнеры рассматривают возможность экспансии и на другие металлургические предприятия страны. Это необычный пример того, что "угольно-металлургический холдинг" строится по инициативе не металлургов, а угольщиков.
       Третья группа -- Угольно-энергетическая компания (УЭК) группы МДМ, которую в мае возглавил Олег Мисевра. Формально УЭК, объединившая "Востсибуголь", "Читауголь" и присматривающаяся к "Хакасуглю", не имеет к металлургам никакого отношения, однако под контролем "Группы МДМ" работают и производители труб, и Ковдорский ГОК -- производитель концентрата для металлургов.
       Под контролем уже оформившихся трех угольно-металлургических групп находится, по расчетам, до 45% российского производства угля, в том числе около 60% производства коксующегося угля (с продажей "Кузнецкугля" и "Кузбассугля" она возрастает до 85%). Готовы сформироваться и другие группы, которые, впрочем, вряд ли будут иметь единых владельцев. Так, АО "Северсталь" активно работает с крупнейшим региональным производителем угля -- "Комиуглем".
       Казалось бы, российские металлурги твердо выбрали для себя дорогу Thyssen. Тем не менее на этом пути их ожидают препятствия, которые являются серьезной проблемой уже сейчас.
       Наиболее серьезная проблема угольно-металлургических групп -- это дисбаланс интересов составляющих холдингов. Судя по всему, именно это обстоятельство вызвало примечательный комментарий пресс-службы "Евразхолдинга", опровергающий заявления гендиректора "ХК 'Кузбассразрезуголь'" Андрея Бокарева о совместном участии УГМК и "Евразхолдинга" в аукционе по госпакету акций "Кузнецкугля": "Мы вынуждены тесно взаимодействовать друг с другом по вопросам обеспечения энергоснабжения Западно-Сибирского и Кузнецкого металлургических комбинатов". Вынужденность сотрудничества объясняется просто: в "Евразхолдинге" воспринимают угольный бизнес как продолжение цепочки "уголь-кокс-чугун-сталь", тогда как УГМК интересует угольный бизнес как таковой.
       Другая серьезная проблема -- средне обеспеченные инвестициями металлурги вряд ли сейчас способны обеспечить масштабные инвестиции в реконструкцию угольных производств. Вероятно, именно это обстоятельство вынудило "Южный Кузбасс" приостановить процесс поглощения "Мечела". Исходно предполагалось, что структуры "Кокса" и "Южного Кузбасса" к осени приобретут 50% акций меткомбината. Однако в начале июля гендиректор "Мечела" Алексей Иванушкин заявил, что "партнеры купили 20% акций "Мечела" и на этом решили остановиться". Судя по всему, владельцы компаний Игорь Зюзин и Борис Зубицкий просто решили не переоценивать возможность вложений в бизнес "Мечела" -- деньги по большому счету нужны не меньше шахтам "Южного Кузбасса" и коксовому производству "Кокса". Кстати, именно этим обстоятельством на "Северстали" неофициально объясняют нежелание компании "продавливать" в правительстве приватизацию угольных компаний Республики Коми. Впрочем, "Северсталь" выходит из положения проще: она помогает угольщикам заблокировать приватизацию.
       Тем не менее пока большая часть металлургических компаний готова рассматривать возможность приобретения качественных угольных активов -- несмотря на все минусы, преимущества контроля над "черным золотом" (гарантированные поставки топлива и кокса, контроль над энергетиками, возможность экспорта угля, дополнительные финансовые потоки) перевешивают. Скорее всего, экспансия металлургов в угольную отрасль уже в течение 2001-2002 годов сменится трезвым расчетом, за которым последует реструктуризация угольного хозяйства металлургических империй и, возможно, даже продажа части активов профессиональным управляющим компаниям угольного бизнеса.
       Вероятно, именно поэтому крупные игроки на рынке торговли углем -- группа РАТМ, Красноярская угольная компания, концерн "Белон" -- к нынешнему оживлению в отрасли относятся спокойно. Там лучше других понимают: в конце концов металлургам придется оставить себе только самые необходимые угольные активы, оставив менее интересные проекты по добыче энергетических углей новым владельцам. По неофициальным расчетам, этот процесс начнется в 2003-2005 годах -- когда металлурги вдоволь наиграются в Krupp и Thyssen.
       
       ДМИТРИЙ ТАТАРИНОВ
www.kommersant.ru

Металлургия в стиле мини


Российскую металлургическую отрасль в ближайшее время ждут большие перемены. Крупные компании будут реструктурировать свое производство, одновременно все большее распространение получат так называемые мини-заводы, выполняющие одну-две производственные функции,-- такова мировая тенденция. Рассказывает корреспондент Ъ НИКОЛАЙ ИВАНОВ, посетивший в конце июня металлургические предприятия США и Канады.

Поначалу на Западе, как и у нас, возводились металлургические гиганты -- заводы, которые плавили чугун, затем варили из него сталь, разливали эту сталь, делали из нее заготовки или с помощью цветных металлов превращали ее в "нержавейку". Однако масштабное развитие автомобилестроения в середине века переломило эту тенденцию. Оказалось, что гораздо дешевле переработать в сталь лом в виде старых автомобилей, чем тратиться на покупку дорогостоящего рудного концентрата и кокса, необходимых для доменного производства. Поэтому большую популярность получили мини-заводы, на которых, по сути, производились две операции: плавка лома в электропечах и разливка стали на машинах непрерывного литья заготовок (МНЛЗ). Стальные заготовки с таких мини-заводов стоили в полтора раза дешевле продукции металлургических комбинатов, которые стали закрывать свои доменные и мартеновские производства. Теперь именно такие мини-заводы и делают погоду на американском стальном рынке.
       "Построить такой завод проще простого,-- говорят менеджеры завода SMI в Южной Каролине.-- Крупные производители металлургического оборудования, такие как Voest Alpine или Danieli, могут поставить такой завод с любыми составляющими металлургического цикла: можешь плавить лом и раскатывать слябы в лист нужной толщины, а можешь купить линию горячего цинкования и делать из листа, купленного у другого производителя, 'нержавейку'. Монтируется за несколько месяцев. Все окупается лет через пять--десять в зависимости от величины производства и конъюнктуры рынка".
       Небольшие сроки окупаемости объясняются просто: все линии высокоавтоматизированны, затраты на персонал -- одна из самых низкорасходных частей бюджета такого производства. Например, мини-завод Spartan Steel Coating, выпускающий 450 тыс. т оцинкованного листа в год, обслуживают всего 70 человек. Но выясняется, что техника может далеко не все. У агрегата, сваривающего в единую ленту стальной лист с размотанных рулонов (чтобы процесс цинкования шел непрерывно), мы встретили, пожалуй, самого упитанного работника предприятия. Сразу после того, как агрегат приварил друг к другу два стальных листа, американец хватает кувалду и начинает ей дубасить что есть силы по свежему шву -- нужно ликвидировать появившуюся при сварке деформацию.
       -- Hi-tech,-- пытается отшутиться американский пролетарий.
       Необходим и постоянный контроль за техникой. Помогает наглядная агитация. В цехе горячей прокатки завода SMI каждого рабочего встречает солидных размеров плакат: "А ты проверил заготовку на возможное наличие дефектов?". Далее перечисляется, каким маркам продукции наиболее присущи те или иные недостатки.
       Компактность мини-заводов предполагает очень удобную управляемость всеми процессами на комбинате. При въезде на территорию завода Nucor Steel в Беркли бросается в глаза площадка для отгрузки продукции, полностью занятая стальными рулонами. Сначала на память приходит забитая автомобилями торговая площадка АвтоВАЗа: если у завода начинаются мало-мальские проблемы со сбытом, то площадка заполняется очень быстро и, как правило, надолго. Затем приходит другая мысль: вот оно, олицетворение демпинга российских металлургов на американском рынке -- национальный производитель не может сбыть продукцию и металл вынужден ржаветь под открытым небом. На самом деле, металл давно продан -- иначе его никто не стал бы производить. И буквально через час-другой несколько грузовиков со специально оборудованными платформами увезут с площадки все рулоны.
       Наконец, важное преимущество мини-заводов -- их экологичность. Отсутствие коксохимического и доменного производств превращает металлургические мини-заводы в абсолютно безобидные для природы промышленные образования. Складывается впечатление, что некоторые из таких заводов дают выбросов в атмосферу меньше, чем какая-нибудь кондитерская фабрика. Тот же завод в Беркли (крупнейший, кстати, в регионе переработчик лома) расположен на берегу небольшой речки. "Если мы начнем забирать из нее воду или, не дай бог, что-нибудь в нее сбрасывать, нас моментально закроют",-- уверены топ-менеджеры завода.
       Приживутся ли в России подобные металлургические предприятия, особенно с учетом того, что у нас таких заводов еще не строили, вопрос сложный. По крайней мере, все предпосылки для их появления налицо. Есть громоздкие металлургические комбинаты, занимающие несколько десятков квадратных километров площади и неспособные гибко реагировать на меняющуюся конъюнктуру рынка. Есть огромные природные ландшафты, отравленные выбросами с этих комбинатов. А главное -- есть сырье для ломопереработки. На улицах крупных российских городов полно старых брошенных автомобилей. Это у нас они никому не нужны, а в странах с развитой металлургической промышленностью такие находки приравниваются к национальному богатству.
www.kommersant.ru