Найти прием

Две «психологические загадки» со счастливой разгадкой. Попробуйте догадаться, какой прием помог решить проблемы двух женщин

В своих новеллках на «Cнобе» я много пишу о детях, о чувствах, о понимании и непонимании в семье, о том, как трудно бывает докопаться, что, собственно, в семье происходит. Но мало — о методах и приемах. Касательно методов это легко объяснимо — в основном я работаю в режиме психологической консультации и всякие классические методики, типа свободных ассоциаций, «горячего стула», психодрамы или даже арт—терапии, использую редко. Хотя когда-то им и училась. Но вот приемы приходится изобретать часто и иногда прямо по ходу дела. К классической психологии и психотерапии это отношения не имеет, но срабатывает иногда удивительно точно. Хотите сами попробовать? Давно уже у нас не было «психологических загадок». Сегодня я расскажу две реальные и, на первый взгляд, совершенно разные истории жизни двух женщин. И сразу скажу вам: это истории со счастливым концом — обеим женщинам помог один и тот же, очень простой прием (не имеющий отношения к психологической классике). Попробуйте догадаться, что именно решило их проблемы. Удачи!

История первая.

— Мне было 13 лет, когда в ужасной автокатастрофе, в которую мы попали всей семьей, погибли моя мать, отец и младший брат. Удивительно, но я сама тогда не только выжила, но и практически не пострадала, отделавшись несколькими царапинами и трещиной в запястье. Потом я жила у бабушки с дедушкой с материнской стороны. Они были добры ко мне, фактически никогда ни за что не ругали, за глаза бабушка называла меня «наша сиротка». В школе меня тоже все жалели, первые два года после несчастья явно завышали оценки. При такой позиции взрослых я могла бы распуститься, спекулировать своим несчастьем, связаться с дурной компанией и т.д., но вместо этого я прилежно училась, успешно поступила в институт, потом в аспирантуру, самостоятельно нашла хорошую работу… Но вот друзей после гибели родных у меня фактически никогда не было. В школе я не понимала, почему, ведь я не была ни злой, ни глупой, хорошо училась, никогда никого не предавала… На выпускном вечере я спросила об этом у подвыпившей девушки, которая была моей подругой в начальной школе. Она ответила: «Да ты сама нормальная, но с тобой долго невозможно, ты как будто свою погибшую семью таскаешь с собой в сумке, а кому это надо?»

В институте я посещала психолога. Он тоже сразу сказал, что я не прожила ту давнюю травму, мне надо ее прожить и идти дальше. Я стала проживать под его руководством, много плакала, похудела на 12 кг, мама и брат снились мне каждую ночь, разговаривали со мной. Днем не могла заниматься, все думала о них, о том, как бы сложилась наша, моя жизнь, если бы они не погибли. Потом психолог сказал, что нужно уже прекращать думать, но я не могла — они для меня опять стали как живые, я по ночам звала маму. Потом разрезала себе вены, но не до конца, испугалась. Тогда дедушка запретил мне к этому психологу ходить, и я понемногу успокоилась. Но все равно у меня было ощущение, что я живу как бы не своей жизнью или не в полную силу. Но так в общем и было — я работала в хорошей фирме, делала карьеру, но у меня не было друзей и подруг, и личная жизнь тоже не складывалась — я была довольно привлекательна внешне, молодые люди начинали со мной встречаться, но вскоре отношения почему-то сходили на нет. Сказать, что я сильно пыталась их удержать, тоже нельзя… Я стала сама ходить к психоаналитику и многое поняла. Какие сложные отношения у меня были с отцом и как это на меня влияло. Что если бы я тогда реально разбилась, была в больнице, на грани жизни и смерти, мне сейчас было бы легче. И то, что родители всегда любили брата больше, чем меня. Но он действительно был ярче и интереснее — всегда смеялся, имел много друзей, талантливо рисовал, сочинял песни. Если бы в той катастрофе погибла я, а он выжил, было бы наверное лучше, он, в отличие от меня, сумел бы создать семью, родить детей, продолжить наш род, родителям (где бы их души сейчас ни находились) это было бы приятно… Я сама понимала, что такие мысли — это тупик, но что еще делать, не знала. Одна коллега, много старше и много умнее меня, однажды сподвигла меня на разговор и по его результатам сказала: ты живешь не с людьми, а с покойниками. Прекрати немедленно! Но как прекратить? Это ведь единственная жизнь, которая у меня есть. Я перестала ходить к психоаналитику, пыталась все забыть, ездила в командировки, занималась спортом, вступала в отношения с мужчинами и даже один раз — с женщиной, но внутри меня от этого мало что изменилось. Наверное, я еще могла бы родить ребенка, но это кажется мне безнравственным, потому что я никому не желаю такой матери — женщины, много лет живущей с покойниками, с которыми она никакими усилиями не может расстаться…

История вторая.

— Понимаю, что так нельзя, что сама все разваливаю и сама же от этого страдаю, но сделать ничего могу. Помогите, пожалуйста! И ведь отлично все вижу: у всех свои проблемы, нельзя на них циклиться, от этого любой рехнется. Да я уже и рехнулась почти! Никогда в церковь не ходила, а тут пошла, разнюнилась, чуть священнику рясу слезами не замочила. Он сказал: да, за грехи нам, но Бог милостив, надо молиться, поститься, причащаться — станет легче. Всех прощать, не сквернословить, не роптать, смириться… Я вроде воодушевилась, даже материться и вправду перестала, но муж сказал, что если я надену платок и стану святошей, вот тут он точно уйдет… А как, куда я без него? Мне и так снится, что он по улице уходит, ночь, фонарь горит, а я ему вслед из окна смотрю. А иногда он почему—то на лошади уезжает, и копыта так по мостовой цокают: цок, цок, цок... Вот вы знаете, к чему лошади снятся?

Какие у меня проблемы? Так мы ж с Ванькой к вам приходили с полгода назад, не помните? Слабоумный он у меня, Ванька-то, в спецшколе учится, в четвертом классе, тогда ни с того ни с сего вдруг драться начал, вот я к вам и пришла. Сейчас полегче стало, да, отец, как вы и велели, стал его с собой на рыбалку брать, мы с ним гулять, в торговые центры ходим. Ну люди на Ваньку пялятся, конечно, по ем слабоумие-то его заметно, ну и что, я уж привыкла. Мне главное, чтобы муж не ушел — вы ж сами знаете, из семей, где ребенок больной и точно не поправится, мужики чаще всего уходят, я в инете читала, да и сама знаю. Я-то волнуюсь, его спрашиваю, а он говорит: ты еще спроси, спроси раз сто, тут я вас и брошу. Ну я и сама вижу: подумывает, надоело ему, да я и сама себе надоела. А что делать? Мама у меня с онкологией, когда получше, когда похуже, операцию сделали, врач сказал: сердце у нее здоровое, настраивайтесь, организм будет долго бороться. Ну я переживаю, конечно, мама же, а она капризная стала от болезни, я когда и плохое подумаю, а потом виню себя: как ты могла, дрянь эдакая, матери смерти желать?! И сестра у меня погодка, другие-то бывает в детстве дерутся, делят все, а мы с ней всегда были не разлей вода, так вот у нее теперь муж-алкаш как чемодан без ручки — и нести тяжело, и бросить жалко, все она его лечит да спасает, а он то ей руки целует, то в морду даст. Это жизнь? Я за сестру, бывает, плАчу, а бывает и думаю: что ж она все с ним возится и с матерью мне совсем не помогает, у меня ж Ванька еще… А потом опять себя виню: у меня-то хоть и несчастья, но все мирно и понятно, а у нее каждый день, как на бой, и так жалко сестру становится, просто вот поверите — кусок в горло не лезет. Спать не могу, есть не могу — все переживаю, то за мать, то за Ваньку, то за нас мужем, то за сестру…

Сестра моя наоборот с попом говорит: да плюнь ты, жизнь одна, у всех свои заморочки, живи, как будто все нормально, развлекайся. Я попробовала, но тоже не могу — что ж я за человек такой, как же я тут развлекаюсь, когда… Неправильно это, я понимаю, но как посмотрю на мать, она там спокойненько носок Ваньке вяжет, а я сразу думаю: вот, она умрет скоро, или на Ваньку взгляну, подумаю, какая его дальше-то жизнь ждет и опять слезы… И на мужа тоже — он хороший мужик, за что же ему моя семейка, ушел бы, жил нормально, но ведь и я без него одна с двумя детьми и больной матерью пропаду… А тут мне и старшая дочь сказала: мама, с тобой невозможно стало, на тебя посмотришь, поговоришь, и сразу настроение портится… Скажите вот, что же мне теперь с собой сделать? Разве удавиться? Да только кому с этого толк будет?

* * *

Как можно помочь этим женщинам?

Мой ход мысли был приблизительно таков: первой за давностью проблемы несомненно нужна либо индивидуальная глубинная психотерапия, либо какая-то групповая деятельность (для людей с такими же проблемами, или наоборот благотворительность по помощи таким же, или кому еще хуже – все это в комментах предлагали). Но все это – опять отсылать ее к ее (или чужой) боли, от которой она никак не может отвязаться и начать жить.

Вторая – живет в плотном кругу своих проблем и тоже «отвлечься» от них с помощью хобби, благотворительности, смены имиджа и т.д. никак не сможет.

Первая – одиночка, интеллектуальна и алгоритмична, ей нравятся четкие, понятные методы. В «разговорной» терапии она давно разочаровалась. Вторая –семейственна, эмоциональна и ни разу не интеллектуалка, ей ближе нечто типа катарсиса или вообще чуда, ей в сущности понравились рекомендации священника, она готова пойти к экстрасенсу для снятия порчи, уход в любую общину (включая долговременную групповую психотерапию) несомненно облегчит ее собственное состояние, но тут же сформируется психология сектантки и тут же уйдет муж (ее главный страх).

При этом обе – сильные женщины, способные успешно нести очень большую тяжесть и одновременно радоваться и достигать. Но для этого нужно освободить место, занятое сейчас виной, воспоминаниями, анализом, дурными прогнозами и т.д. Изгнать их страхи, боль и прочее прямо сейчас не представляется возможным. Значит, нужно их подвинуть.

Первой я сказала приблизительно следующее:

- Тот день был преждевременной инициацией. За один день вы повзрослели, и дальше жил уже взрослый человек, поэтому на вас и не подействовали разрушающе все поблажки, предоставляемые миром «несчастной сиротке». Как ни крути, но это ужасное событие – самое яркое и действенное, что было у вас в жизни. Ничего круче потом не было. Это ужасно, но это нельзя забыть. Так бывает. Часто. Например, тысячи, если не миллионы людей десятилетиями психологически не возвращаются с войны, на которую они попали в 18-20 лет и где прошли ту самую инициацию. Если вы думаете, что это только про мужчин, ознакомьтесь с биографией поэтессы Юлии Друниной. Итак, вы - не вернулись до конца. Давайте примем это. Но уже давно идет другая, мирная жизнь. Ее тоже нужно жить. И мы просто поделим сферы влияния. Я предлагаю – два часа в сутки. Эти два часа вы посвятите воспоминаниям, сожалениям и сокрушениям, выстраиванию альтернативной истории и т.д. – боль по погибшим на фронте товарищам, как сложилась бы жизнь, если бы не было войны, неслучившаяся из-за войны любовь и всякое такое. Вы понимаете? Два часа. Можете ставить будильник. Сели, налили бокал вина, зажгли свечи, включили военный марш и – время пошло. Все остальное время дня – вы гоните все это метлой в сторону намеченного вами на сегодня срока и живете обычной теперешней жизнью. Это честно и ни для кого не обидно.

Она пришла через неделю и сказала: это трудно.

- А вы что думали, проблеме два десятка лет и будет легко?!! – буквально вызверилась я. – Продолжайте!

Через месяц она просто светилась:

- Вы знаете, я не верила, делала, потому что просто прилежная от природы, но оно – помогает! Я теперь их как будто навещаю в урочные часы, как старенькую тетушку. Здороваюсь, рассказываю, как прошел день, что-то спрашиваю, делюсь трудностями. Если они всплывают в другое время, я им говорю: не сейчас, не сейчас, ребята, подождите, вот сяду в машину… Я от дома до работы приблизительно час еду. А если еще пробки, так и больше… Очень удобно. А остальное время – живу, вы представляете, действительно живу! Моя коллега заметила, сказала: не знаю, куда ты их дела, но там им и самое место… Но мы собираемся в Таиланд (я заметила «мы», но не стала уточнять) – я заранее волнуюсь, как там?

- Везете с собой в чемоданчике. Изловчитесь, найдете для них время.

- Два часа – это много. Можно меньше? Мне кажется, мне теперь хватит, я научилась.

- Можно меньше, но – каждый день.

- Хорошо, спасибо.

Про вторую женщину понятно? Все то же самое. Те же два часа – всех жалеть, обо всех переживать, представлять ужасы ужасные, молиться Богу, перечислять грехи, каяться и все такое. Остальное время – мама еще жива, Ванька в общем приятный, незлой мальчишка, с мужем поболтать, в кино сходить, с дочкой посмеяться, всей семьей – на дачу или на пикник, сестру с сыном – с собой, алкоголика, когда в ремиссии - тоже. Если лезут в неурочное время – «ужас-ужасы, подождите до своего срока, придет час, я вас всех приголублю». Никакой вины, все при деле.

Она вообще-то о чем-то таком и мечтала, еще со времен священника. Всем сказала: мне психотерапевт два часа прописал, чтоб у вас была хорошая жена, дочь и мамочка, так что не лезьте. Они согласились, сразу легче стало. Потом она мне говорит: мне два часа подряд много получается, приходится насильно думать, можно я еще в это время чего-нито другое поделаю? Я говорю: нельзя, знаю я вас, дел у вас много, так вы постепенно все на тормозах спустите, а потом чувство вины раз и – «Да что ж я за человек такой, если…?» Нельзя. Два часа. Можно на кусочки разбить – разрешаю.

Она меня не послушалась, конечно, русский человек всегда все наоборот сделает, как в анекдоте про «с моста нельзя прыгать». Но у нее это было не как у первой – навсегда. Осталось потом, именно как прием: «ага, чувство вины и вообще – чего это я так распрыгалась, разрадовалась? Забыла, что ли? Здравствуйте, ужас-ужасы, я – ваша на полчаса».

Вот где-то так. Вдруг кому пригодится…

Автор - Катерина Мурашова