Литературный журналец Михаила Армалинского General Erotic N 220 http://www.mipco.com/win/GEr220.html
Михаил Армалинский
That's Life!
Синатра в жизни. И после.
(1915 –1998)

Молодец против овец, а против молодца - сам овца.
Русская поговорка.

Kitty Kelly. His Way. The Unauthorezed Biography of Frank Sinatra. Bantam Books, New York, 664 p. 1987 ISBN 0-553-26515-6
Когда я лет в 14 впервые услышал имя "Фрэнк Синатра", я подумал, что человек, произнёсший это имя, оговорился, а в действительности должно быть "Фрэнк Сенатор". Я не мог представить, что существует фамилия, столь близкая по звучанию к великому слову "cенатор". Вскоре подтвердилось, что оговорки не было, и я со временем понял, что близость фамилии Синатра к слову "сенатор" не случайна - Фрэнк Синатра действительно был своего рода сенатором в мировом "правительстве" поп-музыки.
С тех пор Синатра всегда присутствовал в моей потребительской музыкальной жизни, которая составляет значительную часть моей жизни вообще. Отсортировалась самая любимая песня: The World We Knew http://www.youtube.com/watch?v=2MD2ee4pU_8 . Ну, а гимн That's Life! http://www.youtube.com/watch?v=4OId8ByO4jg с давних советских времён внушает мне гораздо больше оптимизма, чем любое "светлое будущее всего человечества."
Долгое время Синатра присутствовал для меня только звуком своего чарующего голоса, потом я увидел его обворожительную (ретушированную) фотографию на пластинке. А начав новую жизнь в США, я оказался завален его песнями, фотографиями, фильмами с ним и о нём, а также живыми представлениями, пока Синатра не умер в 1998 году в возрасте 82 лет, что вовсе не мало для табачно-спиртного образа жизни, который он вёл. Можно полагать, что огромное голичество красивых женщин, которых он осеменил, компенсировало пагубное
влияние этих дурных причычек.
Мне всегда хотлось узнать о жизни этого великого певца, а резкое усиление интереса к биографии Синатры у меня возникло после прочтения книги о Джоне Кеннеди, в которой упоминается, что Синатра поставлял ему красивых женщин (см General Erotic N 217 http://www.mipco.com/win/GEr217.html).
Примеряясь, какую биографию читать, я вспомнил о Kitty Kelley, толковой и милой специалистке по биографиям, интервью с которой я недавно видел. Таким образом, определился источник, из которого я мог испить информации для удовлетворения своей жажды знаний.
Kitty Kelley знаменита своими биографическими книгами, смелостью подхода ко всем сторонам жизни объекта своего исследования и доскональным изучением и докуменированием каждого факта, который она использует в биографии. Поэтому в книге о Синатре приведён подробный перечень людей и интервью c ними, воспоминаний и других источников, из которых автор черпала нужные сведения. В книге нет лирических размышлений и досужих домыслов автора, а идёт хронологически точное и фактически детальное изложение жизненных этапов,
событий и случаев из жизни Синатры со слов людей, кто его хорошо знал и документов, которые говорят сами за себя.
Так что достоверность и объективность книги не вызывает сомнений, потому как тщательность документирования приведённых фактов возводит её в ранг научной биографии.
Kitty Kelley многократно пыталась добиться интервью у самого Синатры, но он не отвечал на её запросы. А 21 сентября 1983 года, узнав о подготовке к печати его биографии, Синатра подал в суд на Kitty Kelley с требованием наложить запрет на написание его биографии и взыскать два миллиона за писание биографии без его одобрения.
Будь это кто другой, суд не принял бы к рассмотрению такой иск, как очевидное сумасбродство - в США с давних времён застолблена свобода слова, и любой может писать о каждом. Но Синатра был на особом счету, и его иск лежал в суде без движения целый год, пока Синатра сам не отозвал иск обратно, когда его, наконец, вразумили, что он живёт не в СССР. Синатра испугался, что на защиту Китти поднялись все писатели и разумные интеллектуалы Америки и возмутились самим фактом требовать запрет на свободу слова. Так что
Синатра понял, что суд просто выйдет ему боком, и пострадает его тщательно созданный к тому времени образ гумманитария и филантропа.

*

Синатра в кино и в песнопениях представляется нагловатым очаровашкой, напичканным самолюбующейся самоуверенностью, но я был склонен прощать великолепному певцу какие-либо внешние шероховатости.
Я также обратил внимание, что у Синатры при пении образовалась частая конвульсия рта, а точнее - нижней губы, что меня всегда зрительно коробило. "Неужели, - думал я, - он не замечает? А если не замечает, то почему ему друзья-приятели не подсказали?"
Но, прочтя его биографию, я понял, что вряд ли кто-либо осмелился бы Синатре на это указать - его реакция на любую критику была убийственной.
А сам он, влюблённый в себя, считал, наверно, этот тик умилительным. Тик же этот всякий раз перечёркивает нежные, мягкие и чуткие мелодии и слова песни, которую Синатра исполняет. Тик - это известная коррекцая того, что неискренне или лживо говоришь или поёшь.

*
В английском языке сеть слово bully, которое не имеет однословного эквивалента в русском языке. Оно означает хулигана или бандита, который нагло терроризирует людей, слабее себя. Такое существо описывается в поговорке, вынесенной в эпиграф. Синатра и являлся bully, наглым хулиганом, а нередко и бандитом, но с существенной добавкой - способностью петь, очаровывая и зачаровывая. Получается, что злодей и гений прекрасно сосуществовали в одном человеке вопреки торжественному отрицанию возможности такого явления,
отрицанию, родившемуся из шутки Пушкина и вскоре ставшему назойливым романтическим балагурством.
Но справедливо ли с бухты-барахты взять и назвать Френка Синатру злодеем (или гением)? - Что ж, судите сами.

Лиха беда - начало.
Фрэнк Синатра был едиственным сыном безграмотного, неудачливого и молчаливого боксёра, которого "накаутировала" и оседлала энергичная красотка Долли - это она заправляла всем в семье, и её решения определяли жизнь мужа и сына, а также многих знакомых и соседей. Мать Фрэнка прославилась своей бесцеремонной напористостью во всём, а также производством тайных абортов, за что её не раз арествовывали, она представала перед судом, но всегда отбрыкивалась и избегала тюрьмы. Это ей удавалось из-за её политических связей
- она обеспечивала голоса на выборах местных демократических лидеров.
Маленького Фрэнка мать одевала как девочку. За левым ухом у Фрэнка появился пожизненный шрам в результате операции, и произошла частичная потеря слуха в левом ухе. Но на музыкальную судьбу Фрэнка это не повлияло (или повлияло?).
В 12 лет - острый аппендицит, после которого мальчик оставался тощеньким живчиком - уж это точно повлияло на его судьбу.
Не обладая ни особыми способностями, ни физической привлекательностью, Фрэнк покупал себе друзей. У него всегда были деньги, которыми снабжала его мать, и он предлагал деньги каждому мальчику, кто согласится быть его другом. Так как жили Синатры в бедном районе, то желающих дружбы с Франком было немало - он разгуливал богачом среди своих сверстников.
Фрэнк не мог и не умел драться - был слишком щуплый, но всегда лез на рожон, и защищал его купленный друг-бугай.
Другой купленный друг сделал за него модель самолёта, которая заняла первое место в соревнованиях, и Франк прибежал к матери с самолётом и хвастался победой, считая её своей.
Фрэнка выгнали из школы за плохое поведение. Так он и остался без школьного аттестата - но уж это точно никак не повлияло на его музыкальную судьбу - в конце жизни эта школа всё равно была вынуждена выдать ему почётный диплом - уж слишком этот хулиган стал знаменит и богат, а победителей не судят, если для того, чтобы привлечь к суду не нашлось улик.

Мать уговорила Фрэнкова крёстного отца, работавшего в местной газете, устроить сына на работу. Тот послал его на побегушки. Фрэнк вяло тянул лямку. Но тут спортивный корреспондент газеты погиб в авто аварии. На следующий день после его гибели, Фрэнк пошёл и сел за письменный стол покойного, с намерением прибрать к рукам освободившееся место. Причём Фрэнк всем стал говорить, что он - новый спортивный корреспондент.
Крёстный отец вызвал Франка к себе и отчитал: "Как ты посмел самовольничать? Пришёл бы сначала ко мне и попросил эту должность - а теперь начальство приказало мне тебя за это уволить." Тут Франк разразился такими оскорблениями и ругательствами, каких его бедный крёстный никогда не слышал в своей жизни.
Когда Фрэнк прибежал к матери и пожаловался на крёстного отца, мать приняла сторону сына, считая, что ничего дурного он не сделал, а просто пытался вырваться в жизни вперёд, что лишь похвально. Фрэнк и его мать порвали все отношения с крёстным, а мать впоследствии гордилась: "Фрэнк как я - если кто-то перейдёт ему дорогу, то он этого человека никогда не простит."
Так и пошло.
Долли, мать Фрэнка, любила петь и всегда распевала на политических и прочих вечеринках. Она пила пиво в огромных количествах да и не только пиво, но никогда не пьянела. Вот и сын её тоже запел и полюбил выпивать.
От матери Фрэнк также перенял патологическое чистоплюйство: он принимал душ три раза в день, постоянно мыл руки и носил в карманах только новые долларовые банктноты, отвращаясь прикасаться к грязным деньгам.
Фрэнк стал петь на всех итальянских свадьбах и вообще где придётся. Он пристраивался к оркестрам - носил музыкантам их инструменты и напрашивался попеть, доставал для музыкантов дефицитные аранжировки, рвался участвовать на прослушиваниях. Затем он стал выступать с музыкальной тройкой ребят, из своего городка, а те его частенько били под разными предлогами. А скорее всего, завидовали, что Фрэнк после концерта идёт гулять с бабами, а они сидели сиднями, никому не нужные. Франку это битьё стало невыносимо, и он
ушёл из группы. Это был 1935 год, Фрэнку исполнилось 20 лет. Но он был непоколебимо уверен, что станет великим певцом и будет очень богатым.
Фрэнк не умел читать ноты, но брал важные уроки у учителя пения, который, восхищался голосовыми способностями Синатры. Но в один прекрасный день учитель не смог сопровождать ученика в поездке в Калифорнию, потому что у него произошёл сердечный удар. Синатра не поверил ему, порвал с ним все отношения и никогда не упоминал об уроках, которые он у него брал.
К 1940 году Синатре удалось стать ведущим певцом в знаменитом оркестре Tommy Dorsey. За несколько лет они очень подружились, и Томми относился к нему, как отец к сыну. В итоге Фрэнк разорвал контракт, получив более выгодное предложение, и ушёл от Томми. Томми подал в суд, но они решили дело без суда - Франк заплатил неустойку. Однако все отношения с Tommy Dorsey он прервал, и когда тот подавился во сне и умер, Фрэнк не только не пришёл на похороны, но и даже не послал его жене письма с соболезнованиями.
К 1942 году Фрэнк обрёл такой стиль задушевного пения, что заставлял юных девиц визжать и падать в обмороки. Такой массовой и постоянной реакции зрительниц ещё никогда не было в истории песнопений. Сексуальная суть этой реакции манифестировалсь тем, что также впервые в истории девицы массово бросали ему на сцену свои трусики, лифчики и записки с предложением самоотдачи. Всё это строилось по схеме массового психоза. Предприимчивый промоутер Синатры нанимал три-четыре бабы, чтобы они упали в обморок в проходах,
и пару дюжин, чтобы они стонали и вопили от сладострастия при синатровом пении. Глядя на них, инфекция мгновенно распространялась, и весь в основном бабий зал приходил в транс. Специально у входа стояла заранее вызванная машина скорой помощи, чтобы откачивать обморочных.
Всё было продумано - значительному количеству школьниц раздавались бесплатные билеты, а они тащили за собой подружек и прочую толпу, которая уже радостно платила за билеты. А билетёрам (капельдинерам) промоутер раздавал бутылочки с нашатырным спиртом, чтобы приводить в себя кликуш, не выходя из зала. Вскоре наёмные провокаторши уже и не требовались - на концертах Синатры такое поведение стало подразумеваться, и все исправно пищали, вопили и падали в настоящие обмороки, предварительно бросив ему на сцену свои
лифчик и трусики.
Консервативное общество США негодовало на открыто выказываемые сексуальные чувства девушек. Один из общественных деятелей обвинил Синатру в том, что он является причиной массового убёга девиц из родительских домов, и предложил отправить его в ссылку в Новую Гвинею. Другой умник из Конгресса обвинил Синатру в провоцировании малолетней преступности (подразумевая под преступностью еблю). Как всегда, дураки-моралисты делали лучшую и бесплатную рекламу произведениям искусства. Синатра радовался этой рекламе и особенно,
когда его пение называли "музыкальным наркотиком".
Во время пения Фрэнк покачивал своё тело из стороны в сторону, и этот динамический намёк на еблю сводил девиц с ума. Потом Elvis Presley стал нарочито вилять бёдрами, чтобы движения ещё больше походили на запретный для девушек процесс получения наслаждения. Ну а твист, шейк и последующие танцы с пением уже без всяких обиняков имитировали чистосердечные движения совокуплений. Так что вся эволюция телодвижений в поп-музыке состоит из всё увеличивающейся точности имитации полового акта. В итоге танцы сводится уже
к самой ебле, но которая происходит под поп-музыку.
К тому времени Фрэнк был уже давно женат на домовитой подружке его юности, и у него были дочка и сын, а потом подоспела и третья дочка. Но на родах своих детей он не присутствал - отец был занят пением и еблей красоток. В последующие годы камердинер Синатры и его секретарша помнили дни рождения его детей и посылали им подарки от имени отца. Да и вообще Фрэнк стал жить отдельно от семьи как только забрезжила его слава, а потом и вовсе переехал из Нью-Йорка в Калифорнию.
Сын, названный тоже Фрэнком, чувствуя безразличие отца по сравнению с сестричкой Нэнси, которую Синатра обожал (когда у него на то находилось время), отстранился от отца и всю жизнь избегал его. Сын Фрэнк даже не явился на пятидесятилетие отца, которое праздновалось по могуче раскрученной программе и в которой участвовала вся страна. Такая демонстрация даже вызвала слёзы у папаши-крокодила.
С приходом славы и денег, Синатра стал вести себя всё более и более по-хамски, а некоторые даже усматривали в нём сумасшествие. Ниже я приведу перечень историй, богато иллюстрирующие этот тезис. Причём разложу я их по полочкам животрепещущих тем.

Синатра, влюблёный в Мафию.
Фрэнк очень любил бокс - ведь не только его отец, но и два его дяди были профессиональными боксёрами. Фрэнк весил всего 128 фунтов и от каждого произведённого удара у него распухала рука. Поэтому он никогда не ходил один, а всегда в сопровождении мафиозных телохранителей. Даже на съёмочной площадке они поджидали его, сидя поблизости. Синатра напоминал хулигана-мальчишку, за спиной которого стоят битюги-бандиты, а мальчишка нагло задирает ребят, значительно больше и сильнее себя, зная, что его не посмеют тронуть
- у него есть крепкие защитники.
Фрэнк в открытую восхищался гангстерами и мафией и всячески старался им подражать. "Bugsy" Siegel знаменитый убийца, глава мафии американского Запада, был его кумиром в 1947 году. Синатра только о нём и говорил, а когда однажды "Bugsy" прошёл мимо столика в ресторане, за которым сидел Фрэнк, он вскочил на ноги и подобострастно поздоровался с бандитом и поприветствоал его. Фрэнк постоянно изыскивал возможности познакомиться и поддерживать дружеские отношения с главными начальниками Мафии, что становилось тем
проще, чем больше росла слава Синатры.
Лучший друг Синатры мафиозный босс Sam Giancana убил более 200 человек. Он был преемником Al Capone. Франк исключительно дорожил этой дружбой, так как, зная о ней, все боялись Фрэнка. Он знакомил Сэма с актёрами Голливуда и поставлял ему красивых актриссочек. Синатра вёл себя с ним, как мальчишка на посылках. Если Сэм о чём-то заикался, Фрэнк вскакивал и добывал ему что потребовалось. Он пребывал в восхищении перед Сэмом и смотрел ему в глаза с открытым ртом. А потом повсюду хвастался своими друзьями из Мафии.
Фрэнк подарил Сэму кольцо с сапфиром - знак нерушимой дружбы в Мафии - и ревниво следил, не снял ли друг с пальца его кольцо.
Синатра признался: "Я лучше буду боссом в Мафии, чем президентом США".
В 1969 году вышел роман "Godfather". Один из героев Jonny Fontane настолько напоминал Синатру, что сомнений, с кого этот персонаж спиан, ни у кого не было, особенно у самого Синатры. Разумеется, Фрэнк обрушился с оскорблениями на автора и грозил его убить.
Был такой период в конце сороковых, когда с Синатрой отказались работать на телевидении и в кино. Он обратился за помощью к своим друзьям в мафии, и те стали приглашать его петь в ночные клубы, которыми они владели.
В итоге мафия предложила ему долю в ласвегавском казино Sands в обмен на то, что он будет регулярно давать в нём концерты и тем самым привлекать туда богатых игроков. Когда в Лас-Вегасе выступал Синатра, он привлекал в город столько людей, что их количество было эквивалентно количеству людей, которые приехали бы на три большие конференции-выставки. Он получал сто тысяч долларов в неделю, ему дали многокомантный апартмент в самом отеле, в неограниченных количествах приготваливали его любимые итальянские блюда,
заливали водкой и ублажали женщинами.
Всех своих друзей-артистов Синатра снабжал едой и питьём круглые сутки и они, приежая в Лас-Вегас должны были выступать только на сцене Sands. Если же они отказывались - он больше с ними не знался.
Но когда по пьяни Синатра пытался лезть на членов мафии, ему это не сходило с рук.
Синатра был заядлый игрок и мог ставить на что угодно. Однажды Синатра проигрывал огромные суммы в ласвегавском казино отеля Sands. Увидев это, вице-президент отеля Карл Коэн закрыл Синатре кредит. Синатра взбесился, назвал его жидом. А жид размахнулся и заехал Синатре в лицо, выбив две коронки, и рассёк губу. Синатра завопил, что его убивают и запустил стулом в Коэна, но попал в охранника и рассёк ему череп. Телохранитель Синатры решил не ввязываться, несмотря на требования Синатры защитить его. В результате
Коэн стал героем, и его даже стали выдвигать в мэры Лас Вегаса. Ведь до этого никто не смел возражать Синатре и тем более бить его. Но никто не хотел подавать жалобу на Синатру, и уголовного дела на него не завели.
Подобный случай произошёл в Ceaser's Palace, где ему тоже отказали в кредите, так как он делал махинации с фишками. Когда директор казино Sanfornd Waterman явился на зов возмущённого Синатры и объяснил причину отказа в кредите, Синатра опять-таки обозвал его жидом, а Sanford отозвался, назвав, Синатру сукиным сыном, вытащил пистолет и приставил его ко лбу Синатры. Синатра вынужден был ретироваться, грозя: "С тобой разберётся мафия!"
Синатра не желал, чтобы Mia Farrow (его третья жена) снималась в фильмах, а когда она пренебрегла его желаним и продолжала сниматься, Синатра связался с режиссёром и стал требовать, не снимать Мию. Режиссёр отказался, и тогда Синатра попросил своих мафиозных дружков, чтобы этому режиссёру поломали руки и ноги. Режиссёру вовремя сообщили, что его заказал Синатра, и он отсиживался в Нью-Йорке, куда синатровские мафиози не добирались - их территорией был Лас Вегас и Калифорния.
В 1962 году Синатра нагло полез к мужу своей недавней любовницы, который пришёл встречать свою жену, работавшую в казино, где пел Синатра. Муж, бывший полицейский, вдарил так, что Синатра вынужден был отменить свои выступления. Но будучи битым он громогласно грозил мужу смертельными последствиями. Через две недели эти муж и жена ехали на машине, и навстречу им неслась другая машина. Муж резко свернул в сторону, врезался в дерево и помер. Жена еле выжила. Все подозревали Франка, дружки которого устроили это дело.
Но улик не нашли, и посчитали случившееся несчастным случаем.
Многочисленные расследования Синатры о его связях с мафией всегда кончались ничем.

Любовь Фрэнка Синатры к Ava Gardner и др.
Самой большой любовью Синатры была киноактриса красавица Ava Gardner, http://www.avagardner.org, которую поначалу он считал для себя недоступной. Они познакомилась на съёмках в MGM, и он ей сразу резко не понравился. "Самодовольный, наглый и манипулирующий", - как она отозвалась о Синатре. Но прибегая к помощи всё тех же поучительных пословиц и поговорок: "любовь зла полюбишь и козла", а также "от ненависти до любви один шаг". Так что вскоре Синатра её уломал.
Как-то Аву спросили: "Чего ты путаешься с этим 120 фунтовым психом?"
Она ответила: "В этих 120 фунтах 10 фунтов Фрэнка, и 110 фунтов хуя".
Большой хуй - это прекрасный стимул для женщины, чтобы раздвинуть ноги, но его совершенно не достаточно, чтобы выходить замуж за его владельца. Аva так охарактеризовала свои отношения с Фрэнком: "У нас никогда не было проблем в постели - там было всё прекрасно. Но проблемы сразу начинались по пути к бидэ."
Нэнси, первая жена Синатры, всё надеявшаяся, что Фрэнк к ней вернётся, узнав о его страсти к Аве, вопрошала: "Что она такое делает в постели, чего не могу сделать я?" Я уже дал один из возможных ответов на этот вопрос http://armalinsky.livejournal.com/215834.html , но с большим запозданием для Нэнси. Многие женщины до сих пор мучаются этим вопросом, а ведь для них уже имеется мой ответ.
Нэнси всю жизнь законно гордилась, что только она родила Фрэнку трёх детей. (О внебрачных детях Синатры, автор биографии ничего не пишет, а только о многочисленных абортах, которые делали от него всевозможные женщины).
Ava была замужем дважды, но каждый брак был расторгнут в течение первого года. Ей ужасно хотелось замуж надолго и заиметь детей. После 18 месяцев встреч Ava поставила Синатре ультиматом, что пока он не получит развод, она с ним встречаться больше не будет. Пришлось Фрэнку разводиться с матерью его детей, и он щедро компенсировал её разбитую мечту, согласно которой он когда-то обязательно должен был к ней вернуться.
Несмотря на свою любовь к Ava, Синатра подвергал её таким же оскорблениям и унижениям как всех, кто оказывался рядом с ним. Например, отправляясь на представление, он просил чтобы Ава ждала его возвращения и они проведут время вместе. Она исправно ждала, а он пошёл с мужиками из мафии пить и вернулся в четыре утра, что, разумеется, взбесило темпераментную Аву. Ава ненавидела всех его мафиозных друзей и не желала с ними общаться. И вот на кого он её променял.
Ava была твёрдым орешком и не спускала Франку, а выдавала круто и жёстко. Поэтому их скандалы с битьём посуды и прочей утвари были притчей во языцех. Будучи в Лондоне, они так стервозно ругались, что их чуть не выселили из квартиры, которую они занимали. Так что очередная поговорка: "милые бранятся только тешатся" - не могла работать долго.
Ко времени женитьбы на Аве, карьера Синатры резко захирела, и он практически жил на её деньги, тогда как у Авы как раз в то время карьера была в зените. Франк подарил ей на свадебный юбилей дорогое кольцо. А счёт за него пришёл к Aве, и она его оплатила, так как у Франка тогда не было денег. Причём он это сделал и принял её оплату своего же подарка, как само собой разумеющееся. (Кольцо первой жены Нэнси, которое он взял якобы починить, жена потом обнаружила на руке какой-то его бабы).
Пока Aва оплачивала счета Франка, он был покладист, так как зависел от неё. Но чуть с тайной помощью Aвы, он получил роль в фильме "Отсюда - в Вечность", и фильм стал самым успешным в истории Columbia Pictures, Синатра опять распоясался и стал вести себя нагло. (Ава берегла самолюбие мужа и скрыла от него, что бегала к жене режиссёра просить, чтобы Фрэнку дали возможность сделать пробу для фильма.)
Ревность лишала Синатру остатков разума. С киносъёмок он всё время звонил Aве и, если она не отвечала, он начинал вопить, что убьёт её, так как она опять ебётся со своим вторым мужем, с которым у неё остались дружеские отношения. Ava cнималась в фильме в Испании, где её пантнёром был тореадор. Фрэнк безумно ревновал и грозил убить её и испанского тореадора. А когда Синатра оказался в Испании, он этого тореадора всячески избегал.
Короче, после замужества Ava возненавидела Фрэнка так ожесточённо, что сделала аборт в тайне от него. А ведь она так хотела иметь детей. Это позор и преступление, что такая красавица не родила хотя бы одного ребёнка и лучше всего девочку, которой бы она передала гены своей бесподобной красоты. А так от неё остались только фотографии и фильмы.
Ava Gardner не раз уходила от Синатры после очередного скандала, а влюблённый песняр, чтобы удержать её прибегал к самоубийственным трюкам: так Aве, которая была на вечеринке, позвонил взревновавший Синатра и дал ей понять, что собирается покончить собой. И Aва услышала в трубке выстрел. Она закричала, бросилась к нему в отель, но оказалось, что Фрэнк выстрелил в матрац, чтобы её проучить. А потом он отрицал всякие намёки на самоубийство, мол, он случайно выстрелил и попал в матрац.
Из-за очередного ухода Aвы Фрэнк пытался покончить собой, нажравшись таблеток для сна, но его вовремя нашли и откачали. В процессе развода с ней Франк опять пытался заняться самоубийством, и его нашли в лифте, с надрезанным запястьем. Разумеется его спасли, потому что, как известно, фальшивые самоубийцы умирать не хоят, а заведомо неудачной попыткой самоубийства пытаются привлечь к себе внимание. Ава говорила о муженьке: "Трусливый монстр. Он всегда думал, что в мире нет никого кроме него."
После развода с Авой, Фрэнк ходил и всем твердил, что красивее женщины на Земле не было и нет, и вывесил её фотографии, как иконы, в своём доме. Это не помешало ему во время приступа злобы разбить вдребезги рамку и разорвать на кусочки её портрет. Через некоторое время он ползал по полу и собирал кусочки, чтобы склеить (сейчас было бы проще - на фотошопе новый принт сделал бы).
Прискорбно, что Синатра вёл себя с Авой как подлец и псих, чуть он переставал её долбать своей большой палкой. Хотя и тут можно подозревать, что при его супер брезгливости он отвращался от Авиной пизды, смиряясь с ней лишь при засовывании хуя. Он позволял ей пользоваться бидэ, тогда как такую женщину он бы мог и вылизывать. Синатра требовал, чтобы такая независимая красавица беспрекословно принадлежала и подчинялась только ему. Но Ава была не из таких, что подчиняются. Быть может, поэтому она произвела на него
такое неизгладимое впечатление, которое длилось всю его жизнь.
Гораздо проще ему оказалось с четвёртой и последней женой Barbara Marx, которая терпела и принимала все его грубости и самодурства. В награду за свою покладистость она дождалась его смерти.
Третьей женой Синатры была Mia Farrow, которая соблазнила Франка, когда ей было 19 лет, а ему 51. Она нацелилась на него как на самого влиятельного мужчину в музыкальном мире и предложила себя. Несмотря на тысячелетнюю разницу в возрасте, он имел глупость на ней жениться. И это при том, что Синатра хаял режиссёра фильма "Love in the Afternoon" 1957 за "дегенератский" сценарий - Фнэнк посчитал аморальным показывать пожилого мужчину, который завёл интрижку с молодой девушкой.
Мия будучи замужем за Синатрой, носила коротко постриженные волосы и вообще была тонюсенькой и мальчикообразной.
Ava отреагровала на брак своего экс c Мией такой фразой: "Ха! Я всегда знала, что он в конце концов окажется в постели с маленьким мальчиком."
*
Большинство женщин рвалось развести ноги для Синатры: слава, деньги, талант - и от любой гордой пизды останется лишь мокрое место. А для большинства пизд было достаточно одних только денег - именно таких он и любил больше всего. Синатра весьма жаловал разноцветных проституток, которые шли нескончаемым потоком в его апартаменты гостиницы Sands, и он им щедро платил за полную беззаботность, которую они предоставляли в дополнение к наслаждениям - того, чего не могли предоставить "приличные" женщины.
Но бывали исключения и находились отщепенки, которые им пренебрегали: так актрисса Kathryn Grayson, которая снималась с Синатрой в одном из фильмов, возражала против любовных сцен, в которых она должна была с ним целоваться. "Мне противно целовать такого тощего и костлявого. - заявила она. Но в итоге она успешно справилась со своим отвращением, глядя на пачку зелёненьких. Одна мудрая любвница Синатры, к которой он приставал с предложением жениться и удивлялся её отказу, пояснила без обиняков: "Как же я могу
выйти за тебя замуж? Ты ведь обыкновенный бандит."
Синатра встал, молча ушёл и больше к ней не возвращался.
Синатра любил брать в постель несколько женщин. Что он с ними один делал? Дразнил хуем, а те, глядя как он ебёт одну, мастурбировали? Разумеется, наслаждения женщин его не волновали, он заботился только о своём. Ибо если он заботился бы о наслаждении женщины, то он для одной пригласил бы несколько помощников, а не размахивал одним хуем среди множества холостых дырок.
Такого рода мероприятия со множеством женщин особенно привлекали Джона Кеннеди, которому было не с руки устравиать групповуху - ему бы скрыть от общественного мнения одиночную любовницу, а Синатра поставлял их кучами.
Жаклин Кеннеди своим женским чутьём чуть-чуть учуяла соблазны, которыми песняр привлекал Президента и ненавидела Синатру, пока Кеннеди был жив. Потом выйдя за старика Онассиса, она потеплела к Синатре. Можно легко предположить, почему.
Синатра имел любовницами бесчисленные созвездия кинозвёзд. Элизабет Тэйлор справила от него аборт.
Ебал он и Натали Вуд, и как всегда, хамил - на одной из вечеринок Синатра так оскорблял её при всех, что она, разрыдавшись, выбежала из гостинной.
Синатра и DiMaggio, один из мужей Мэарилин Монро, решили уличить её в лесбиянстве. Мэрилин подала на развод с DiMaggio, а обвинение в лесбиянстве дало бы мужу вескую улику для доказательства в суде недостойного поведения жены.
Синатра и муж ворвались в квартиру, где, по их данным, Мэрили должна была миловаться с какой-то бабой. Но они что-то перепутали и вломились в соседнюю квартиру. Когда Синатру заствили давать показания, он от всего отказался. А детектива, который расследовал это дело, избили мафиозные дружки Синатры. Дело замяли, а после скорого развода Мэрилин с DiMaggio, Фрэнк стал её любовником, и на многолюдном приёме кричал ей: "Заткнись, Норма Джин! Ты такая дура, что невозможно понять, о чём ты говоришь!"
Она ему быстро недоела, и Синатра стал делиться ею со своими друзьями, включая Джона Кеннеди. Вот настоящий друг, которого хотел бы иметь любой мужчина.
Фрэнк любил заниматься любовью на полу, слушая платинки с собственными песнями. То есть он себя сам возбуждал своим голосом. Аудио онанизм. Или он пребывал в уверенности, что его голос лучше заводит его бабу под ним, чем его прикосновения. Наверно он брезговал прикасаться к женщине для соблазнения и перепоручал это своим песням да и небось кончала быстрее, слушая как он музыкально мурлычет.
Ему делали инъекции тестостерона, чтобы он мог бы совладать с нескончаемым потоком женщин, который низвергался на него с райских кущ.
Одна из его любовниц интерпретировала его сволочизм как желание принести зло всем, прежде чем другие принесут зло ему. И действительно, он был здесь натоящим пионером.

"Любовь к ближним"
Одна из характерных черт характера Синатры - он никогда не хвалил своих подчинённых - если он молчал, это уже означало, что он доволен их работой.
Другая милая черта его характера - он никогда не признавал свою вину или ошибку - Синатра откупался от их неприятных последствий с помощью взяток или подарков.
Однажды он обхамил в грязь своего менеджера, причём как всегда - при посторонних. Потом Синатра осознал, что терять менедженра невыгодно. Когда на следующий день этот менеджер подъехал к своему дому, на driveway сверкал новенький Кадиллак. Это был подарок от Синатры, но никаких извинений или слов сожалений у Синатры не родилось. Вот, мол, тебе дорогой подарок и забудь, что было, продолжай работать, как ни в чём не бывало. Но это ещё цветочки.

Синатра всегда опаздывал на репетиции, заставляя оркестр ждать его часами.
В фильмах он отказывался делать дубли и требовал, чтобы все сцены с его участием принималось с первого раза. Он также требовал, чтобы режиссёр снимал подряд все сцены, где участвует Синатра, чтобы ему не приходилось многократно являться на съёмочную площадку. Если режиссёр пытался ему противоречить, Синатра выдавал ему по первое число, унижая и оскорбляя перед всеми. Спорить с ним боялись - все знали, что он непредсказуем и что за ним стоит мафия.
Актёры и режиссёры дивились, глядя как во время съёмок Фрэнк постоянно бегал мыть руки и почти каждые двадцать минут менял трусики. Можно легко представить, как он себя вёл с женщинами: всунет раз-другой и бежит в ванну мыть хуй да пальцы и трусики в раковине простирывать. А баба, поджидая его в кровати, дрочит. Потом Синатра выбегает из ванны, снова всаживает пару раз, зажав нос - и обратно в ванну. К тому времени баба уже сама и кончит. Такая вот гигиеничеки-активная половая жизнь.
В свои 34 года Синатра ужасно смущался и прятался от всех, когда на съёмках фильма гримёр надевал на него шиньон, чтобы скрыть начинающееся лысение. Он бесился, когда его большие уши оттягивали назад и удерживали в этом положении клейкой лентой. Чтобы скрыть плоский (а точнее, как замечали свидетели, вогнутый) зад Синатры, ему под брюки подкладывали подушечки. Всё это он старался держать в секрете. Но, разумеется, не удержал.
Синатру ненавидел обслуживающий персонал любого отеля или заведения, где он бывал - он любил оскорблять и уничтожать криком прислугу и даже своих личных помощников и камердинеров, которыми поначалу были его прежние знакомые и друзья с детских и юношеских времён. Многие просто боялись его, зная, что в любую минуту он может взорваться без всякой видимой причины. Так между почим, Синатра ударил бармена в лицо за то, что тот не подал ему дополнительного бесплатного коктейля, но после "личной встречи" на следующий
день, бармен решил не обращаться в суд.
Фрэнк ежедневно отправлял в стирку свои рубашки с указанием, не крахмалить. Однажды ему принесли из прачечной случайно накрахмаленные рубашки. Он рассвирепел, бросил рубашки в лицо тому, кто их принёс, а потом стал их топтать на полу и разбрасывать по комнате, при этом, разумеется, матерясь во весь голос. Тогда его друг, что принёс рубашки, в ответ тоже покрыл Фрэнка и сказал, что это не он, кто крахмалил рубашки, а лишь принёс их ему. Франк выбежал из комнаты хлопнув дверью и долгое время не разговаривал с
"провинившимся".

Все музыканты, инженеры звукооператоры и прочие, кто на него работал, в один голос говорили, что нет ничего хуже, чем работать на Синатру и иметь его начальником - более злобного сумасброда найти невозможно.
Как-то ему не спалось, и в четыре часа утра он приказал тотчас доставить рояль в его гостинничные апартаменты. До открытия магазина он ждать не пожелал. Пришлось разбудить хозяина, чтобы тот явился в магазин и платить тройную цену грузчикам за привоз и втаскивание рояля среди ночи.

В начале 50х Синатра провалил несколько телевизионных шоу, за которые ему платили огромные деньги, однако виновными для него оказались работники телевидения. Он ненавидел репитиции, пренебрегал ими и хотел делать всё с наскоку, но не получалось - рэйтинги его телевизионных шоу были низкими и их прикрыли раньше времени.
Однажды Синатра обедал в ресторане с бабой и с двумя парочками, которые часто гостили у него в доме. После обеда он предложил им поехать к нему, но они сказали, что устали и что приедут на следующий день. Причём, зная нрав Синатры, они препирались, кто же решится сказать ему об этом, пока он уходил в туалет. Когда один смельчак решился, то Синатра, бросил бокал об пол: "Ну раз вы так решили!" - и разгневанный ушагал из ресторана. А приехав домой, он вытащил всю одежду этих парочек из шкафов, разрезал её на мелкие
кусочки и выбросил в бассейн.
Если Синатре не нравился цвет телефона, висящего на стене его номера, он срывал его со стены и размызгивал об пол.
Если ему приносили хамбургер, поджаренный не так как он хотел, он размазывал его по стене и требовал увольнения повара.
Рефреном всех его знакомых был такой: Синатра - совершенно невыносим и это тяжкое испытание для тех, кто оказывается рядом с ним.
Почитатель Синатры, работник отеля, узнал своего кумира, радостно подошёл к нему и сказал: "Вы Синатра, я узнал вас - вы мой кумир!" На это Синатра сказал: "Убирайся, идиот!" И его телохранители под руководством Синатры избили почитателя. Никто не посмел вмешаться - убоялись.
В ресторане два отца обсуждали свадьбу своих детей, подготовка к которой шла в соседнем зале, а за соседним столиком Синатра с приятелями орали и матерились. Когда один из отцов попроисл их понизить голос, Синатра ударил отца по голове чем-то тяжёлым и быстренько смылся со своими приятелями, оставив того лежать на полу в крови. Раненного забрала скорая помощь в больницу и тот лежал в реанимации на грани жизни и смерти в течение двух недель и еле выкарабкался. Потом ему звонили мафиозные дружки Синатры с угрозами
прикончить его детей, если он подаст в суд. Он решил пожалеть своих детей и в суд не подавать. Синатра торжествовал.
После 14 лет беззаветной и терпеливой службы Синатра выгнал своего камердинера George Jacobs, так как Синатре показалось, что он спал с его женой Мией. А дело было так - Джордж пришёл со своей бабой в ресторан, а там оказалась накуренная Мия, которая бросилась к нему с просьбой: "Потанцуй со мной!" Джордж вежливо потанцевал, пока его баба дожидалась своей очереди. Но об этом танце сообщили Синатре, и он сделал логическо-параноидальный вывод, что Джордж - любовник Мии. Попытки поговорить с ней или с Джорджем
он и не думал предпринять. Камердинер был уволен третьим лицом без объяснения причин. Как всегда, Синатра все критические контакты с людьми обделывал через посредников, не находя в себе смелости оказаться лицом к лицу с тем, от кого решил избавиться, будь то женщина или мужчина.
Как только первая слава коснулась Элвиса Пресли, Синатра не медля возненавидел его. Синатра проклинал рок-н-ролл, как советский коммунистический идеолог. Он негодовал: "Этот тип музыки жалок, тошнотворно возбуждающ", а сам рок-н-рол "уродливый, дегенеративный и зловредный". Слова в рокнрольных песнях - "развратные и грязные, пригодные лишь для малолетних преступников". Но всегда держа нос по ветру и видя, что успех Пресли может затмить его собственный, Синатра переокантовался и пригласил его к себе на телепередачу,
заплатив сто тысяч долларов за десять минут пребывания на экране.
Однажды на вечеринке он набросился на Ahmen Ertegun http://en.wikipedia.org/wiki/Ahmet_Ertegun, владельца Atlantic Records, где выходили пластинки рок музыкантов, обретавших славу: "Ты разрушил музыку своим рок-н-ролом. Это твоя вина, что развалился музыкальный бизнес. Ты разрушил музыку в стране..."
Ahmen Ertegun молча встал и вышел из комнаты. Синатра не терял убеждения, что лучше его никого в поп-музыке нет и не терпел опровергающей этот тезис молодёжи.
В 1964 году, будучи на съёмках, Синатра чуть не утонул. Его, полумёртвого, вытащил на берег актёр здоровяк Brad Dexter, рискуя собственной жизнью (он играл одного из ковбоев в "Великолепной семёрке"). Фрэнк, не послушался предупреждений о бурном океане, поплыл и стал тонуть. Когда до него доплыл Brad, Синатра прекратил всякие попытки держаться на поверхности, просил, хлебая воду, позаботиться его о детях, и причитал: "Я умру, я умру." Dexter из последних сил доплыл до берега, таща на тебе Синатру. Синатра даже
не поблагодарил спасителя, но зато ввёл его в круг своих ближайших друзей - Фрэнк считал, что это достаточная благодарность за спасение его жизни.
Но Синатра не мог жить в положении, когда он кому-то должен быть благодарен. И как всегда своё зло он выместил на следующий день после своего спасения на своём преданном дворецком, когда тот на обеде сервировал любимые синатровские спагетти. Но они чем-то пришлись не по вкусу Синтатре (хотя дворецкий всегда их делал для Синатры так, как никто другой) и Фрэнк бросил спагетти из блюда в лицо дворецкому: "Ешь их сам, я не буду есть это дерьмо", - прокомментировал Синатра свой поступок. Все замерли в ужасе и недоумении.
Декстер, приглашённый на обед, не побоялся высказать Синатре своё возмущение его поведением - ведь всего сутки назад он был на краю смерти и казалось бы надо радоваться каждой минуте вновь полученной жизни.
Но тут Декстер понял, что таким способом Синатра вымещает свою нетерпимость ситуации, когда ему приходится быть благодарным кому-то и тем паче - за спасение собственной жизни. Это все должны были быть благодарны Фрэнку, а он может быть благодарен только самому себе.

В один прекрасный день, Фрэнк решил отблагодарить своих друзей, которые тогда оказались в его доме. Он позвонил в самые дорогие магазины и заказал роскошные галстуки, запонки, шёлковые рубашки, кашмировые свитера. Всё это привезли в его дом, разложили на полу в гостинной. Синатра кликнул своих друзей и когда те пришли, сказал - берите что хотите. Все набросились на халяву, но Декстер не хотел ничего брать. А Синатра его уговаривал: "Бери, деньги для меня ничего не значат - у меня их навалом."
В свои 49 лет он по-прежнему пытался купить дружбу деньгами, как это он делал в детстве.
Вскоре, Синатра возненавидел Brad Dexter якобы за то, что тот не согласился показать ему ещё не отредактированный фильм, который Dexter снимал. Dexter забыл с кем имел дело. Франк сразу прервал с ним все отношения и на людях стал отрциать, что Brad Dexter спас его жизнь. А потом и вовсе перестал его признавать и когда Синатру кто-либо спрашивал про Brad, он переспрашивал: Какой Brad?

Синатра любит privicy. http://armalinsky.livejournal.com/212244.html
По словам актёра Hamphrey Bogart синатровская идея рая - это место, где много женщин и ни одного журналиста.
Больше всего Франк Синатра ненавидел полицию (как и все мафиози) и прессу (как свидетеля преступлений, которого невозможно ни заставить замолчать, ни убить.) Полициию можно было подкупить, как это делалось в Лас-Вегасе, а журналистов Фрэнк старался запугать, изувечить или даже убить. Однако с Первой поправкой к американской Конституции, гарантирующей свободу слова, он уже ничего сделать не мог и потому в своих возмущённых посланиях в Сенат, в общественные организации, в СМИ Синатра часто использовал ход, что,
мол, Первая поправка к конституции - это ещё не вся конституция и делать на ней чрезмерный акцент - это несправедливо и не честно по отношению к личности. Мол, в конституции США есть более важные пункты, чем Первая поправка. Но этот аргумент ни на кого не действовал и его постоянное повторение Синатрой указывало лишь на его отчаянную беспомощность перед истинной свободой слова.
Так, если ему в руки попадала рецензия, где им не восхищались или, Боже упаси, ругали, он бросал газету на пол и топтал её ногами, вопя проклятия благим матом.
Иметь телохранителей при характере Синатры было жизненно необходимо. Так, с их помощью он избил журналиста Lee Mortimer за его бесцеремонные статьи. А при допросе в полиции Фрэнк стал лгать, будто Lee обозвал его "грязным итальяшкой" и он защищал свою честь. Но Lee, разумеется, ничего подобного не говорил. Синатру арестовали, и тут мафиозники стали названивать Ли и угрожать убийством, если он не отзовёт свою жалобу. Тогда на защиту своего журналиста встал издательский гигант Hearst, и струсивший Синатра сразу
заплатил деньги Ли, чтобы компенсировать ущерб и не предстать перед судом. А потом Фрэнк бегал выпрашивать прощения в издательский концерн к его шефу, чтобы его издательская империя не подвергла Синатру остракизму в своих влиятельных и повсеместных периодических изданиях.
Синатра под прикрытием своих мафиозных телохранителей и сами телохранители, бросались на всякого фоторепортёра, который осмеливался его сфотографировать - они либо избивали его, либо в лучшем случае отнимали камеру, засвечивали плёнку и разбивали камеру оземь.
Всех журналистов и фотографов Синатра называл "паразитами" и "пьявками". Один журналист, которого Франк ударил в лицо, дал сдачи и попал ему в нос. Франк завопил с возмущением: Он меня ударил - он меня ударил!
(Как будто нарушились законы физики, согласно которым бить мог только Фрэнк). Несмотря на то, что вокруг было много свидетелей, на следующий день Фрэнк лгал, что якобы тот начал первый и откуда-то набежавшие двое держали Синтатру за руки, пока тот избивал Синатру (согласно параноидальным законам Синатровской физики - не мог существовать мир, где дали в морду ему, и самым главным для него стало, чтобы об этом не узнали другие). Дело, разумеется, замяли.
Когда один комедийный актёр пошутил над Синатрой и его новой чрезвычайно юной женой Мией, что на ночь он кладёт в стакан с водой свои протезы, а она - свои детские braces, то этому актёру позвонили мафиозные друзья Синатры и потребовали, чтоб он убрал эту шутку из своего монолога или иначе его жизнь будет в опасности. А через несколько дней, человек забрался в его квартиру через лоджию и произвёл три выстрела из пистолета. Предупредительные. Мафиозная полиция в Лас Вегасе даже не приняла к рассмотрению жалобу
комика на Синатру, так как не нашла мотивов для преступления. В то время Синатра буквально владел Лас-Вегасом и творил, что хотел.
С женщинами-журналистками он расправлялся "по-мужски": Barbara Walters он постоянно называл самай уродливой бабой на телевидении, которой нужно научиться говорить, прежде чем говорить (Барбара чуть шепелявит).
Rona Barrett в биографии Синатры написала так про Фрэнка и его дочь Нэнси: "Если бы они не были отцом и дочерью, они бы легко сошли за любовников." Это вызвало в Синатре бурелом негодования: "Мужа Роны Баррет должны наградить медалью Конгресса за то, что он каждое утро просыпается рядом с ней и вынужден смотреть на неё... Она так уродлива, что её мать привязывала ей на шею кусок мяса, чтобы их собака с ней играла... Что ещё можно сказать о ней, что уже не было сказано о (пауза) проказе..."
Журналистка Maxine Cheshire из The Washington Post осмелилась напористо спросить Синатру о его связях с мафией. Мгновенно он стал её лютым врагом.
Когда она в отеле, где остановился Синатра, попыталась задать вопрос его будущей жене Barbara Max, будущий муж бросился на журналистку с криком: "Убирайся, ты дрянь! Убирайся и прими ванну! Можешь это напечатать, Ms. Cheshire. Убирайся подальше. Я не желаю с тобой разговаривать. Я ухожу отсдюа, чтобы избавиться от твоей вони."
Затем от повернулся к людям, собравшимся на его крик и сказал: "Вы знаете Ms. Cheshhire, не так ли? Эта вонь, которую вы чувствуете, исходит от неё!"
И в полном безумии, он снова обернулся к ней и завопил: "Ты, двухдоллоравя блядь! Пизда! Ты знаешь, что это означает? Ты всю свою жизнь ложилась под кого угодно за два доллара!"
Затем от засунул руку в карман, вытащил два доллара и запихал их в пластиковый стакан с водой, который держала в руке журналистка. "Вот тебе крошка, твоя стандартная плата!"
Затем он схватил свою будущую жену и провозгласил: "Пошли отсюда, нам здесь нечего делать!"
Статьи об этой сцене, которую устроил Синатра, заполнили все газеты и журналы и когда об этом стало известно в Белом доме, Никсон был шокирован.
Но Синатра на этом не остановился: он послал своего шофёра по всем аптекам и тот закупил сотни бутылочек и спреев для удаления пиздяного запаха. Фнэнк написал сопроводительную записку для Maxine: "Тебе должно быть известно как и почему надо использовать эти изделия". Но адвокат Синатры, узнав о подготовленной к отправлению посылки, втайне от Синатры, предотвратил отсылку этого добра в Washington Post, чего требовал Синатра, и который был уверен, что посылка ушла по назначению.
Журналистка сначала хотела подать в суд, но потом передумала (видно тоже грозили).
А когда 79 летняя мать Синатры узнала о двухдоллравом инциденте своего сына, она сказал только одно: "Подумаешь? Он ей переплатил."
Будучи на гастролях в Австралии, Синатра оскорбил местных журналистов, а его мафиозные телохранители нанесли нескольким увечья. На одном из выступлений он использовал "уценённое" оскорбление, назвав журналистов уже не двухдолларовыми, а полуторадоллоравыми блядями. На следующий день в Австралии поднялся протест. Профсоюзы откзалаись обслуживать его концерты и Синатре пришлось отменить выступления. Когда Синатра собрался домой, транспортный профсоюз отказался заполнять горючим его самолёт, пока Синатра не извинится.
В итоге адвокат Синатры и лидер профсоюзов договорились выпустить коммюнике, где Синатра полуизвинялся.
Вся американская пресса торжествовала, что австралийцы утёрли Синатре нос, сделали то, чего американцам делать не удалвалось.
Вернувшись в Америку, Синатра опубликовал ироническте извинение проституткам за то, что он сравнил с ними журналисток: "Я хочу извиниться перед всеми проститутками, которые являются Мадоннами Ночи, за то, что я сравнил их с журналистками. Журналистки продают свои души. Но кто захотел бы их тела?"
То, что он так напирал на вонь пизды, подтверждает его "патологическую" чистоплотность, заменяющую благодарность. Как он ненавидел тех, кто оказывал ему услуги и кому он оказывался обязан, так он ненавидел пизду за то, что она даёт ему наслаждение.

На тебе боже, что мне негоже.

К концу своей жизни Синатра соорудил себе репутацию щедрого филантропа и бескорыстного благодетеля. Ему необходимо было, чтобы он не вспринимался общественным мнением как наглец и мафиози.
С давних времён часть богатых людей жертвовала деньги на благие дела. Формы этих пожертвований были различны: один из кареты бросал пригоршни монет в толпу, другой посылал деньги на строительство больниц и учебных заведений, третий организовывал фонд для награждения талантливых и гениальных.
Конечно, среди богатых людей имеется много Гобсеков и Плюшкиных, которые будут "над златом чахнуть", но никому не дадут ни копейки. Однако, американские законы прописаны так, что избегать благотворительства богатым людям просто невыгодно - у них всё равно значительные деньги заберут на уплату налогов, так что уж лучше самому отдать, но зато кому хочешь и от этого польза будет и тебя любить будут и тебе самому приятно будет, что помог кому-то. Именно по этому пути решил пойти Синатра, обсудив это со своими адвокатами
и финансовыми советчиками. Давать и широко рекламировать каждое пожертвование.
Так что Синатровскую щедрость следует отнести не на счёт его доброй души, а на счёт его саморекламных стратегий. Люди, которые бескорыстно хотят быть филантропами, не вопят об этом на каждом углу, а часто и вообще скрывают своё имя.
Синатра стал раздавать миллионы больницам, учебным заведениям и в те места, из которых будет громче слышны благодарности за его деньги. Он дал распоряжение своим менеджерам - выбрать места, куда раздавать деньги, чтобы имя Синатры ассоциировалось с добрыми делами. Для него эти деньги ничего не значили, своми детям он слихвой отложил, самому ему было не растратить денег, которые текли к нему рекой, а скорее неслись, как цунами. И потому со всех точек зрения нужно было от них эффективно избавляться.
Это был для него самый простой и безболезненный способ соорудить себе биографию благодетеля. Благотворительность не обязывала его в чём-либо себя ущемлять. Даже на благотворительных концертах, на которых он время от времени выступал, великой платой была любовь и восхищение людей его щедростью и добротой.
Люди, которые были близки к Синатре, знали, что он бросится на помощь к чужаку быстрее, чем протянет руку помощи другу. В 1972 году он даже получил специальную награду, учреждённую для благотворителей: "За щедрость к незнакомым людям."
Вот как Синатра предемонстрировал свою дружбу одному из своих близких друзей: "Билл, иногда мне хочется, чтобы кто-то тебе нанёс какой-нибудь вред и тогда я бы я мог его убить."
В хорошем настроении он давал официанткам чаевые сотенными банктнотами, в машине от возил briefcase, набитый сотенными, чтобы, давать их кому ему вздумается.
Свои добрые чувства он выказвал через щедрые подарки, а негативные через жестокость.

Своим любовницам-актрисам (Shirly MacLaine, Natalie Wood и др.) он устраивал роли в фильмах - уж не знаю можно ли это называть щедростью - обыкновенная плата за пизды, но по голливудским расценкам.
Однако бывали случаи, когда Синатра проявлял недюжинную заботу и как правило о людях, с которыми он не был близок - так актёр Lee J. Cobb, с которым Фрэнк снимался в одном фильме и игрой которого восхищался, получил инфаркт и был при смерти после развода с женой. А на коммиссии по борьбе с коммунизмом, он называл нескольких коммунистов в Голливуде, что сделало его изгоем. Друзей у него почти не осталось и он уже прощался со своей карьерой. Но тут явился Синатра, завалил его подарками, убедил в прекрасном будущем,
оплатил остатки медицинских счетов, отправил его в санаторий, где тот познакомился со своей будущей женой - короче Синатра оказался великим благодетелем для Lee J. Cobb.
Когда Sammy Davis Jr. потерял глаз в автоаварии, Синатра ездил навещать его в больницу, потом взял его к себе в дом, чтобы Sammy там выздоравливал. Однако, когда тот посмел сказать в интервью про Синатру, что тот при всей свой щедрости, любит унижать и оскорблять людей, что непростительно для любого таланта, Франк назвал его грязным чёрным подонком и отнял у него роль в фильме, в котором Сэмми должен был сниматься. Последующие два месяца Сэмми на коленях просил прощения у Синатры, но тот не желал даже с ним
разговаривать.
Щедрость на деньги слихвой заменяла у Синатры щедрость на добрые чувства.

Дружба с властью.
Однако нет худа без добра - своего любимца, Джона Кеннеди Америка получила в президенты, благодаря содействию Мафии. Мафиозные боссы по настоятельным просьбам Синатры, воодушевлённого Джоном Кеннеди, решили помочь ему в тяжёлых выборах с Никсоном - нажали на подопечный народ и выжали нужное количество голосов. Приемущество в количестве голосов у Кеннеди было незначительным и поэтому каждый голос был исключительно важен.
Мафия помогала Синатре вытасквать Кеннеди не за его красивые глаза - рассчёт был с помощью близости Синатры к Белому дому, получать услуги от президента и быть под покровительством у государства. Но надежды на дружбу Синатры с Кеннеди быстро рухнули - Кеннеди не хотел себя компрометировать дружбой с мафиози.
Однако в награду за его труды Кеннеди назначил Синатру оргнизатором грандиозного концерта в честь избрания в президенты, куда Синатра пригласил всевозможных знаменитостей и представление удалось на славу. После этого дружба сошла на нет.
Особенное отдаление произошло после того как Бобби Кеннеди был назначен министром юстиции, и он начал ожесточённую борьбу против Мафии, чем вызвал к себе ненависть у Синатры.
Синатра построил рядом со своим домом во Флориде огромный дом, в который, как он надеялся, будет приезжать Президент со своей свитой. Туда были подведены множественные телефонные линии и факсы, был сооружён даже специальная площадка для посадки вертолётов. Когда Синатра узнал, что Джон Кеннеди решил не останавливаться в его поместьи, он в злобе схватил отбойный молоток и бросился курочить посадочную площадку.
После гибели Кеннеди и прихода к власти Никсона, Синатре удалось подружился с вице-президентом Спиро Агню, который много раз приезжал во флоридский дом, построенный для Кеннеди. Так что постройка не пропала даром.
В 1966-ом году Синатра ненвидел Рональда Регана, даже выключал телевизор, если тот появлялся на экране, уходил из комнаты, если там был Реган. А в 1970-ом Синатра уже был его ярым сторонником, так как Реган отчётливо двигался к большой власти. Синатра активно участвовал в выборной кампании Регана, и Реган выступал в защиту Синатры, когда того прижимали по мафиозной линии.
После гибели своей матери в авиакатастрофе Синатра бросился с головой в католицизм. Тут его проняло, что существуют нечто, что обладает большей силой, чем деньги, власть и талант. Он решил завести дружбу с религией, в которой он увидел власть, Верховную власть.
Синатра всю жизнь изо всех сил стремился иметь в друзьях сильных мира сего, чтобы те его защищали и чтобы все остальные его боялись, видя таких больших и сильных дружков, стоящих за его спиной.


Гений и злодей.
Шутку Пушкина, о том, что гений и злодейство несовместимы, люди решили принимать всерьёз. В ней, разумеется, есть доля правды, но доля эта настолько незначительна, что история над ней систематически насмехается.
Но что понимать под злодейством? Обязательно ли быть многосерийным убийцей, чтобы удостоиться звания злодея?
Принято считать, что злодей является злодеем до мозга костей, ему отказывают в каких-либо добрых человеческих проявлениях и, прежде всего, в способности любить и желании быть любимым. Поэтому каждый раз, когда какой-либо злодей обнаруживает, любовь к собаке или к собиранию спичечных коробков, то это ошеломляет людей до выпадения глаз из орбит. А если припомнить, что злодей - это человек, которому ничто человеческое не чуждо, то тогда злодеем можно считать любого человека, рядом с которым другим людям быть опасно,
неприятно или оскорбительно.
Другим определениме злодея может быть такое: злодей это тот, кто умышленно приносит людям зло.
Под эти определения прекрасно подходит Фрэнк Синатра. Один из его друзей, сразу ставший "бывшим" после произнесения следующей фразы, подвёл хороший итог Синатре: "Ты - прекрасный певец, которому нет равных, но ты полное ничто как человек."

Синатра обрушивал свою злобу только на людей, которые не смели или не могли защищаться, и он никогда не позволял себе набрасываться в злобе на его друзей из мафии или на тех. кого он считал сильнее себя. Это лишь подтверждает, что у Синатры, американского "поручика Пороха" была не психическая болезнь, а поведение "молодца против овцы". Если бы Синатра был действительно безумец, а не злодей, то он бы бросался на любого без разбору в очередном приступе злобы. А тут его приступы были просчитаны, продуманы и избирательны,
а из этого без труда можно вывести ещё одно определение злодейства.

У всех злодеев добрая часть их души должна куда-то устремиться, во что-то воплотиться. У одних злодеев это устремляется в любовь к животным, у других - в любовь к своим детям, а у Синатры - вся его доброта, любовь, соучастие обратились в музыку, в пение. После смерти он и остался в памяти людей этим "добром". Хотя Синатрово зло не забылось, но в основном лишь для тех, кому он это зло принёс. Но его время творения зла истекло. А добро он продолжает приносить десяткам миллионов тех, кто его слушает. Арифметика
в его пользу. Синатра сделал 55 фильмов, более ста альбомов и две тысячи аудиозаписей.
"Тот, кто так поёт, не может быть действительно плохим человеком", - сказал один из близких знакомых Синатры.
- Может, - возражу я. - и поэтому его можно звать двояко, для чего специально придуманы две фразы: "злой гений" и "добрый гений".

Михаил Армалинский