Рассылка закрыта
При закрытии подписчики были переданы в рассылку "В мире идей" на которую и рекомендуем вам подписаться.
Вы можете найти рассылки сходной тематики в Каталоге рассылок.
Литературно-интерактивный проект
| Информационный Канал Subscribe.Ru |
Если вы хотите хотя бы изредка отдохнуть от повседневных проблем и побыть в мире добрых и честных людей, где удача приходит к тем, кто ее заслуживает, приходите на наш сайт www.ukamina.com.
В нашем уютном кресле у жарко пылающего камина давайте немного помечтаем. Мы убеждены, что, встретившись с вами однажды, удача и вдохновение уже не покинут вас...
* * *
Здесь же мы пытаемся дать вам возможность попробовать наш сайт на ваш литературный вкус...* * *
Срочно! Просим связаться с нами наших авторов Свету Михайленко и Гюльнару!
* * *
В библиотеке сайта открыты новые персональные странички Гюльнары, Натальи Сорокоумовой, Ивана Макрушина и Полины Ухановой. Приглашаем посетить!
* * *
Срочно ищем художника для иллюстрации литературных произведений. Подробности и размер оплаты оговорим по email: a2o@ukamina.com.
* * *
Ищем переводчика для перевода наших литературных произведений на английский язык. Наш email: a2o@ukamina.com.
* * *
На нашем сайте www.ukamina.com открыт новый раздел "Кабинет психоаналитика". Вас ждут встречи с очень интересными людьми!
* * *
В библиотеке нашего сайта открыт отдел статей, размышлений и гипотез. Размещены статьи д-ра Иегуды Мендельсона.
* * *
Для тех, кто готов попытаться изменить свою судьбу, изменив себя, будет интересно посетить сайт духовного развития Анны Хелимской.
* * *
Напоминаем, что на нашем сайте действует Форум, на котором вы можете обсудить произведения наших авторов и многие другие вопросы.
* * *
У вас есть идеи по теме нашего проекта? Пишите сюда: a2o@ukamina.com.
* * *
Ольга Бэйс - наш постоянный автор. На сайте www.ukamina.com вы сможете прочитать еще много произведений Ольги.
- Он не вернется, Мария, сколько можно таращиться на эти чертовы волны?
- Хорошо, Анна, я не стану больше ходить на утес, но я не могу не ждать, это происходит само собой... Я просто знаю, что он уже в пути...
- Что ты говоришь? Его корабль разбился о скалы, пешком он не может прийти, это ведь море... Послушай, пора вернуться к нормальной жизни. Ты молода и красива. Не сердись на меня, но, возможно, это воля Господа... Зачем тебе цепляться за сомнительное счастье... стать женой моряка... Посмотри на меня! Ведь я не намного тебя старше, а где моя юность и красота?
- Зачем ты так говоришь? Ты самая красивая на свете! Или ты не любишь больше своего Филиппа?
- Лучше бы мне его не любить! Легко ли провожать в море любимого человека, если не знаешь, вернет ли тебе твою любовь безжалостная стихия?
- Но ты должна знать, что он непременно вернется. Пока ты любишь его, с ним ничего не случится плохого...
- Ах, ты и вправду блаженная, как говорят в городе, но я люблю тебя... Да воздаст тебе Господь за веру твою и верное сердце!
- Ларри, ты ненормальная! Чем плох этот молодой человек? Красив, умен, наконец, богат!
- Я его не люблю! И прекратим этот бесполезный разговор...
- Тебе 26, останешься в девках!...
- А что в этом плохого? Вот ты замужем, и я каждый день слышу, как нелегко тебе приходится, и кем бы ты сейчас была, если бы не твой поспешный брак!
- Вот именно – поспешный! Мне едва стукнуло 18, когда мы поженились с Тэдом. А ты закончила университет, написала книгу, пора уже подумать о семье... Ты ведь женщина!
- Я его не люблю! И вообще, я уезжаю...
- Куда?
- На остров! Представляешь? Целый месяц на острове...
- На необитаемом?
- К сожалению, обитаемом и вполне обжитом. Но меня там никто не знает...
- Ты не собираешься ни с кем общаться? Блаженная!
Я предполагала, что здесь будет красиво как в раю, но все равно остров Канти поразил меня. Небо, словно слегка выгоревший на солнце голубой шелк, море: то бирюзовое, то синее, то голубое, солнце – раскаленный золотой шар... и ни одного облачка... Цветы, пальмы, белоснежные паруса яхт на горизонте...
Меня ждал номер в маленьком уютном отеле почти у самого берега. Хозяйкой оказалась молодая элегантная женщина лет тридцати пяти, больше похожая на звезду рекламного бизнеса, чем на владелицу гостиницы. Чувствовалось, что ей нравится ее роль. Она не просто встречала своих постояльцев дежурной улыбкой, она действительно была рада каждому, кто появлялся в ее отеле. В номере все сияло чистотой. Здесь было по-домашнему уютно: цветы в фарфоровых вазах, занавесочки, салфеточки, - во всем чувствовалось желание доставить удовольствие гостю. Меня ждал замечательный отдых! Я могла забыть о своих повседневных заботах, о назойливых претендентах и заботливых родственниках, о карьере, об агентах и заказчиках... Обо всем! Да здравствует свобода!
Целый день я обживалась на новом месте: распаковала чемоданы, приняла душ, вздремнула, обед тоже заказала в номер. К вечеру решила прогуляться по берегу. Солнце медленно погружало свою огненную гриву в блестящую бесконечную гладь задремавшего к вечеру моря. На пляжной полосе суетились немногочисленные любители вечернего купания. Я пошла вдоль берега, не заботясь о маршруте. Задумалась и не заметила, как отошла довольно далеко.
Все знают, как на юге быстро наступает ночь. Словно невидимый хозяин, отправляясь спать, привычно выключает свет. Небо окружило меня темно-синим шатром, расшитым крупным жемчугом звезд, когда я увидела это необыкновенное изваяние, созданное вовсе не человеческими руками. Это была вершина небольшой прибрежной скалы. Морские волны, ветер и, Бог знает, какие еще чудесные силы природы веками обтачивали камень. Не знаю, какое впечатление произвело бы это на меня днем, но сейчас я четко увидела грациозную фигурку девушки на вершине утеса. Я знала, что глаза ее устремлены за горизонт. Ожидание, - вот как я назвала бы эту скульптуру, если бы она нуждалась в названии.
- Вы, верно, первый день на острове?
Я вздрогнула и обернулась на голос. Передо мной стоял высокий загорелый человек в светлом костюме и забавной широкополой шляпе. Разглядеть лицо незнакомца было достаточно сложно. Свет луны и звезд, - вот и все освещение. Но мне вдруг захотелось с ним поговорить.
- Действительно, я приехала сегодня утром, это очень заметно?
- Через неделю и вы будете сразу узнавать новичков.
- А вы давно здесь?
- Я здесь постоянно отдыхаю, но если говорить о настоящем моменте, то только вчера прибыл... Люблю сюда приходить и именно в темное время суток, днем ничего не увидишь и не услышишь...
- Вы говорите о девушке на вершине утеса?
- Вы ее заметили?
- Заметила?
- Представьте себе, многие видят здесь лишь вершину скалы, причудливо отшлифованную волнами...
- А что здесь можно услышать?
- Если вы не боитесь и задержитесь здесь до полуночи, вы услышите песню блаженной Марии.
- До полуночи, - я посмотрела на свои часы, - чуть больше часа... Вполне можно подождать... А кто она, блаженная Мария?
- Верная невеста моряка, так и не вернувшегося к ней... По местной легенде девушка не поверила в гибель любимого. Каждый вечер она ходила на утес и смотрела вдаль, ожидая возвращения своего моряка. Однажды она не вернулась... Говорят, вскоре после этого появилась эта скала, в полночь иногда можно услышать ее песню. Не всем дано уловить в шуме волн это тихое пение, но ведь и девушку на утесе видят не все.
- Красивая легенда. Но почему блаженная? Верная Мария – вот ее имя!
- Вы верите в то, что бывает верность в любви?
- Я думаю, что без верности любовь – это всего лишь слово. Ведь если мы любим, совершенно не важно, где сейчас любимый, - любовь в нашей душе. Она не может исчезнуть, она становится частью того, что мы признаем нашей сущностью... Кажется, я становлюсь здесь поэтом... или философом...
- Если вы действительно так думаете, то вас тоже кто-нибудь обязательно назовет блаженной...
- Угу, уже называли.
Мы разговаривали и гуляли вдоль берега в ожидании полуночного чуда. Никогда мне не было так легко и интересно в обществе совершенно незнакомого человека. Когда наступило время, мы замолчали и прислушались к шуму лениво накатывающихся на прибрежные камни волн. Сначала я слышала только этот звук, но вдруг будто рядом кто-то застонал, а затем я услышала едва различимые звуки какой-то грустной мелодии. Она звучала совсем недолго, будто ветер принес издалека чей-то давно умолкнувший голос...
Я оглянулась вокруг: моего случайного собеседника не было. Он пропал так же неожиданно, как и появился.
Месяц на острове Канти пролетел так быстро... Я получила все удовольствия, на которые рассчитывала, отправляясь отдыхать в этот райский уголок. К концу отпуска я даже почувствовала, что соскучилась по своей привычной жизни. А еще моя память меня постоянно возвращала к странному происшествию первого дня моего пребывания на острове. Кто был этот человек? Куда он пропал? Может, никого там и не было? Несколько раз я совершала прогулку к утесу блаженной Марии, но чудо так и не повторилось.
- Ларри! Тебя к телефону... Это художник, он по поводу выставки... - Постой, я еще не в курсе... - Так у тебя на столе фотографии его картин... - Да, нашла, но я еще не успела посмотреть... Попроси его перезвонить минут через двадцать.
По фотографиям нельзя судить о мастерстве художника, но можно хотя бы понять его тематику. Эти картины были наполнены романтикой морских путешествий. Мне сейчас это было особенно близко. Я просматривала фотокопии с интересом и удовольствием. Вот гордый парусник на горизонте безмятежного успокоенного моря, вот шторм и огромная волна выбрасывает на пустынный берег обломок затонувшего судна, на темной бесформенной поверхности лежит еще сохранивший остатки свое прежней белизны и утонченности кружевной платочек с заботливо вышитой буквой М в уголке. А это? Какое знакомое место... Это же утес! В этот момент я услышала призыв телефонного аппарата...
Я этот голос узнаю,
Хоть слышу, может быть, впервые.
Стыдливо входят в жизнь мою,
Мои видения ночные.
Слов бесполезный водопад
Так странно я воспринимаю.
И отвечая невпопад,
НЕ слушаю, а вспоминаю.
И что бы ни сказал сейчас
Мой собеседник неслучайный,
Но этот день и этот час
Из снов моих, из жизни тайной.
- Вы были когда-нибудь на острове Канти?
- Я недавно приехал оттуда...
- Значит это Вы были там у скалы...
- Неужели помните?
- Я все пыталась понять, было ли это видением...
- Вы услышали ее пение?
- Да...
- Что ж, завидую тому, кого вы любите...
- Он ушел... и не вернулся...
- Пока мы ждем и помним, никто от нас не может уйти, помните?
- Я не разглядела его лица, и не знаю его имени, но я буду его ждать...
- Хорошо было бы встретиться там у чудесного утеса, как вы думаете?
- Не знаю, я не могу позволить себе ежегодный отдых в таком месте...
- Тогда через двадцать минут у вашего дома?
- Только не заставляйте меня ждать дольше. Я могу прождать годы, но не минуты...
* * *
Сегодня у нас дебютирует Полина Уханова. Познакомьтесь с ее рассказом и стихотворением.
Был самый обычный осенний день. Многообразие постаревшей, пожелтевшей листвы делало солнечный свет теплым и томным, подобно свету ночника. Осиротевшие деревья задумчиво шелестели и перешептывались между собой, перемывая косточки неумолимо приближающейся зиме. Пока же в нашем городе стояла приятная, расслабляющая, немного тоскливая осень.
В «Кусковском» парке было необычно тихо. Старый сторож за лето совсем отвык от такой тишины. Каждый летний день в усадьбе пролетал в суете и заботах. Многочисленные посетители требовали к себе постоянного внимания, и работы у Василия Петровича было много. А теперь, когда наступила «чудесная пора, очей очарованье», туристов, желающих посмотреть на графские дворцы, стало значительно меньше, и все чаще Василий Петрович оставался наедине со своими мыслями и фантазиями. Он любил одиночество и тишину, они стали его верными и преданными друзьями за долгие годы вынужденного молчания; дело в том, что старичок-сторожила от рождения был немым. Детство Василия прошло вполне счастливо, его семья никогда не считала мальчика недоразвитым и всячески поощряла его страсть к учебе. А у маленького Василия были замечательные способности –
он показывал себя прирожденным литератором и историком. К десяти годам немой мальчик освоил весь школьный курс по литературе и мировой истории и был внеконкурсно зачислен в Литературный институт им. Горького. Казалось, юное дарование ждала великолепная карьера, но все повернулось иначе. После трех лет отличной учебы, на четвертом курсе института, Василий написал эссе на тему –«страстная любовь и привидения», коим привел в шоковое состояние как свою семью, так и весь деканат института. Объяснить свой нелепый поступок юноша отказался, ограничившись лишь письмом на имя ректора, где, попросив извинения за выбранную тему, представил неопровержимые(как ему казалось) доказательства реального существования призраков и его собственного контакта с ними. Внимательнейшим образом изучив «объяснительную» Василия, Виктор Иванович Бледнев, действующий ректор Литературного института
и доктор психологических наук, нашел решение возникшей проблеме. Оформив все необходимые документы и заручившись поддержкой родственников Огарева (Василий Петрович носил эту фамилию), он поместил юное литературное дарование в клинику для душевнобольных, предоставив тем самым возможность местным психиатрам вернуть к нормальной жизни «потенциального гения литературы». Надо сказать, что последние удивительно хорошо справились с поставленной задачей и уже через два года выпустили в свет здорового, готового к «нормальной» жизни, но ставшего абсолютно рядовым, человека. От его выдающихся способностей не осталось и следа, более того, Василий заработал устойчивую фобию к чтению и писательству. С литературой и «опасными эссе» было покончено навсегда, и Виктор Иванович, так талантливо избавивший себя самого и свое общество от опасности по имени - «писатель
Василий Огарев», с чистой душой отчислил непутевого студента из института, предварительно дав ему напутствие начать все с чистого листа. Так искусство и литература остались за плечами Василия, а впереди зияла страшная, бездонная пустота…
Не зная, с чего начать строить свою жизнь, Огарев обратился за помощью к другу своего отца, заведующему местной клинической больницы, и попросил его о протекции на работу. Тот не отказал и даже предоставил Василию временную должность мед. брата в одном из отделений больницы. Рабочие будни пролетали быстро и однообразно, в больнице оценили и полюбили нового сотрудника, отличавшегося редкой аккуратностью и работоспособностью. Так в жизни Василия прошло десять лет. А потом случился кризис. Тихий и доселе незаметный мед. брат устроил дебош в приемном покое больницы, а несколькими минутами позже вскрыл себе вены в туалетной комнате при операционной. К счастью, его неудавшийся суицид пресек нейрохирург, в то время готовящийся к операции. Так Василий опять оказался в психиатрической лечебнице. Доктора – психиатры, за десять лет уже успевшие забыть
странный случай студента литературного института, достали личную карту и документы Василия Огарева и вновь очутились в мире игры и фантазии этого незаурядного юноши. Снова было прочитано роковое эссе и письмо к ректору, и снова среди персонала лечебницы поселился суеверный страх, уж слишком логичными и организованными были мысли больного человека. Впрочем, доктора никогда не считали Василия по настоящему сумасшедшим, они предпочитали называть его «душевнобольным». И действительно, временами казалось, что у юноши болеет именно душа, а не разум. Лежа под капельницей, восстанавливающей нормальный баланс крови в его истощенном организме, Василий лишь слабо подергивал головой и тихо шевелил бледными, бескровными губами. Когда же опасность миновала и несчастного отправили в палату, он первым делом сел за стол и написал коротенькую записку глав. врачу, которая поставила в тупик весь
персонал лечебницы. Маленький клочок бумаги выкрикивал правильным каллиграфическим почерком страшную фразу: «Я не хотел умирать, но если я не умру, то никогда не смогу быть рядом с ней!»
Психиатров охватила паника; казалось невозможным, чтобы человек, испытавший на себе новейший психиатрический метод «очистки», а попросту – «промывания мозгов», во время которого из человеческой памяти просто стирается определенная информация, уничтожается на уровне генов, мог опять вернуться к исчезнувшим мыслям через столько лет! Это просто невозможно, и невозможность подобного доказана множеством предыдущих примеров! Опять поднялись старые, забытые документы по истории болезни Василия Огарева, но и они не смогли ничего разъяснить. Лишь с еще большей ясностью выступила навязчивая мысль, идея больного о вечной, неземной любви к таинственной женщине со странным именем Мулни. Посоветовавшись, психиатры решили подвергнуть душевнобольного Огарева сеансу гипноза, дабы выяснить насколько глубока болезнь и где в его голове сидит главнейший
враг разума, а значит и их личный враг – мечта о Мулни. Через неделю, дав Василию окончательно оправиться, по крайней мере физически, от последствий неудавшегося суицида, доктора клиники назначили суггестивный сеанс. В кабинет, где должен был проводиться опыт, Огарев зашел со спокойным, даже где-то умиротворенным выражением лица; его движения были несколько замедленны в результате постоянного приема транквилизаторов, но в целом Василий выглядел хорошо. Это успокоило немного нервничающих докторов и придало им уверенности в правильности своих действий. Расположившись поудобней на предложенной ему мягкой, велюровой тахте, пациент закрыл глаза и попытался расслабиться, о чем настойчивым и в то же время мягким голосом попросил его один из врачей. Казалось, Василию это удалось, его сознание куда-то растворилось, дав доступ сладкой, подсознательной тишине. Распространившейся по телу неге
не мешала даже гелевая ручка, которую держали пальцы его правой руки, и которая должна была стать связующим звеном между ним и докторами. «Хорошо»- написал Василий, «сладко». Психиатры переглянулись, пока все шло более чем удачно. Огарев оказался безусловно гипнабельным индивидом, чем очень облегчил трудную и опасную задачу докторов. «Продолжайте, пожалуйста»- преодолев дрожь в голосе, произнес один из врачей. Но пока продолжать Василию было нечего, все его существо по прежнему испытывало приятное чувство всепоглощающей расслабленности, а постепенно гаснущее сознание напоминало о себе яркими сверкающими вспышками, на мгновение озаряющими его мысленный взор. Но что-то начало изменяться, Василий почувствовал это; нега расслабленного тела перестала быть спокойной и безэмоциональной. Это меняющееся состояние напоминало чуть видную штормовую рябь на спокойном
море подсознания. «Тревожно» - написала правая рука Огарева. Мысленный взор Василия перестали посещать яркие вспышки, а им на смену пришло отдаленное свечение бледно-синего тусклого луча, который, казалось, пытался прорвать невидимую ширму. «Синеет» - рука пациента вывела одно слово и вновь замерла. А тем временем подсознание Василия продолжало наблюдать за удивительными метаморфозами синего луча. Он таки проник сквозь бледную пелену и стал более осознанным. Ощутив свободу передвижения, луч вспыхнул, на мгновение стал ярко-алого цвета, а затем разросся, подобно калейдоскопической картинке и образовал великолепный пейзаж, от которого у Василия перехвтило дыхание: - «Красота!», написал он - «я в чудном, девственном саду, где еще не ступала нога человека». Василий огляделся и, забыв о том, что все это всего лишь неестественный, гипнотический сон,
направился в самую чащу прекрасного, открывшегося его внутреннему взору сада. Психиатры следили за надписями Василия с лихорадочным блеском в глазах, их внутреннее чутье кричало о необычности и уникальности проводимого эксперимента. От первоначального страха перед странным больным не осталось и следа, врачебный интерес и страстное желание проникнуть во что-то доселе неизведанное подстегивали чувства докторов и они все настойчивей требовали от Василия описывать все, что он видит. «Я иду по мягкой траве, которая отливает нежным жемчужным оттенком. Это чудесно! Вокруг меня рай, истинный рай!» Подсознание Василия работало на полную катушку, создавая все более волшебные образы. Ему казалось, поскольку, разумеется все, чем он с таким восторгом любовался, существовало лишь в его воображении, что он идет по мягкой, теплой траве, его ноги утопают в ней. Вокруг все искрится и светится счастьем,
а яркое, доброе солнце дарит этому иллюзорному миру свет и тепло. Поистине, гипнотическая фантазия напоминала рай. Тот первозданный, нетронутый оазис мира и света, навсегда исчезнувший из реальности и оставивший о себе лишь ностальгический след давно забытых воспоминаний. Подсознание привело юношу на большую поляну, со всех сторон окруженную массивными деревьями, с которых свисали аппетитные, сочные плоды, как будто призывающие попробовать их вязкую, сладкую мякоть. И вот уже рука Василия тянется к персиковому дереву и срывает самый красивый, наполненный солнечным светом плод. «Как вкусно»- пишет отделенная от всего остального тела рука, четко выполняющая приказания докторов. «Что вкусно?»- тут же раздается вопрос. «Персик»-отвечает рука и замирает… А Василий уже ест черешню, вишню, виноград, абрикосы…Вдруг что-то меняется. Подсознание ощущает
перемену и дает импульс руке: - «я здесь не один»- пишет та. И доктора замирают в тревожном ожидании.
Около Василия появилась женщина, и без того возбужденное состояние больного усилилось, отобразив на листке бумаги следующее: «Около меня женщина, нагая». Прекрасная незнакомка молча подошла к странному человеку в белом больничном халате и приветливо улыбнувшись, протянула ему яблоко. «Ева»- рука, передавая эмоции хозяина, затрепетала и задергалась. «Ну да, конечно, я в Эдеме, а эта женщина – Ева». Доктора опять переглянулись, но обсуждать написанное было некогда, рука пациента уже скользила по бумаге. Василий не верил своим глазам. Он стал Адамом, первым мужчиной на земле, прародителем всего человеческого рода! С восторгом и трепетом новоиспеченный Адам поднес яблоко к губам и откусил кусочек… Все перестроилось, мир красоты и любви рассыпался на части и Василий стал свидетелем его гибели. Более того, он стал
ее причиной. Вокруг грезящего юноши поднялся ветер, прекрасный сад исчез, а его место заняла бездонная тьма, где само зло вершило свой суд. В воспаленном мозгу Огарева явно что-то происходило, психиатры, со всех сторон окружившие его, наблюдали жуткие изменения в выражении его лица. Из умиротворенного, и даже немного счастливого, оно превратилось в страшную маску застывшего страха. Рука гипнотизируемого уже несколько секунд писала одну и ту же фразу: - «Мне страшно, страшно, страшно…» Один из докторов попытался усилием воли завершить затянувшийся сеанс, но подсознание Василия дало решительный отпор гипнотизеру. Стало ясно, что необычный опыт превратился в ловушку для Огарева, и что теперь подсознание отпустит его не раньше, чем навсегда завладеет им и его несчастным, страдающим разумом. Чернота все сгущалась, образуя огромный шар, дышащий страхом и смертью. Подсознание
с успехом использовало промах докторов, выжимая из души Василия все соки и подчиняя его несчастное существо себе. Из мрака сгустившейся ночи появилась бестелесная тень и направилась к незваному гостю. Сердце несчастного сжалось в комок и приготовилось разорваться в тот самый миг, когда бесцветное существо коснется его. Но… Чуть выйдя из тьмы, тень повернулась к Василию лицом и…он узнал Ее! «Мулни»- отныне безвольная рука дернулась и застыла. «О, Господи»- лучший психиатр клиники не смог сдержать своих чувств, - «неужели все описанное им в том эссе правда?»- он осмотрел невидящим взглядом своих коллег и в ужасе выбежал из кабинета. Хлопнула дверь. Василий вздрогнул и открыл глаза. Над ним нависали врачи, их взгляды были направлены только на него, а уставшие, испуганные лица не оставляли сомнения в том, что здесь что-то произошло, и это что-то
случилось именно с ним. Справа от него, на журнальном столике лежал исписанный листок бумаги, а почерк на нем был его. Проверив пульс и кровяное давление, доктора отпустили Василия в палату. Он чувствовал себя жутко измотанным, гипнотический сеанс отнял у него все силы. Но самым интересным оказалось то, что «очнувшись», он с удивлением понял, что помнит все, что пригрезилось ему в фантастическом, суггестивном сне, все до мелочей! Он помнил жаркую, зовущую наготу Евы, сладко-вяжущий вкус персиков, жемчужную траву, сверкающее солнце и черный мрак, из которого вышло самое прекрасное на свете создание – королева Мулни. Теперь-то он точно знал, что его Прекрасная Дама – королева. Как прекрасен был ее величественный лик, сама Смерть позавидовала бы необычайной белизне ее кожи и страстной алости желанных губ. Я обязательно поцелую эти губы, решил Василий. Я докажу моей прекрасной
королеве, что достоин ее любви!
В течении последующих двадцати пяти лет Василий Огарев не проявил никакой заинтересованности окружающим миром. Доктора махнули на него рукой, практически забыв о существовании когда-то «интересного душевнобольного», им окончательно стало ясно, что у Огарева болен мозг, а это неизлечимо. Однако, следующие двенадцать лет оказали крайне позитивное воздействие на душевное здоровье Огарева. Его разум практически достиг нормы. И по прошествии тридцати трех лет, с момента рокового сеанса, Василий выписался из лечебницы и по протекции глав.врача, давным-давно присутствовавшего при гипнозе в качестве подающего надежды практиканта, был принят на работу сторожем в одну из старинных усадеб, которых так много в нашем прекрасном городе. На работе к нему отнеслись хорошо и даже всячески старались помогать, чему вечно улыбающийся фантазер-сторож был крайне
доволен.
За окном, тихо кружа, спускались на землю листья. Словно яркие птицы парили они по осеннему, лазурному небосводу. И этот молчаливый, ностальгический полет напомнил мне историю о человеке с больной, но счастливой душой, который верил в свою любовь и в свою прекрасную, неземную королеву…
* * *
В тиши безумной, дикой ночи
Ты целовать меня захочешь,
Но нет меня, я не с тобой,
Ночной полет, любовник мой!
Я - ведьма, я любви не знаю,
Но как богиня я летаю!
Могу подняться к облакам
И там парить...на зависть вам.
Мой Бог - полет, и дьявол он же,
Как, милый друг, мы не похожи!
Ты - человек, а я - никто...
Ночное диво, вот я кто!
Ты будешь жить, любя кого-то,
То будет облик мой, не я...
Душа моя на дне болота,
Твоя невеста - ведьма я!
Ты - как весенний ветерок, пушистый, нежный, легкий, свежий,
Ты - как лесной любви цветок, сорванный в попыхах, поспешный,
Ты - словно смех забытых дней, таинственный, неуловимый,
Ты - огонек в душе моей, как я люблю тебя, любимый!
* * *
Советы огородникам "От фонаря"
ОВЕН – наступив на грабли, скорей всего пойдёт дальше. И когда-нибудь... «...А ведь это были грабли...»
ТЕЛЕЦ – будет наступать на грабли снова и снова, пока они не сломаются.
БЛИЗНЕЦЫ – смогут решить, куда им идти только после того, как понаступают на все грабли.
РАК – только это заставит его сделать шаг вперед.
ЛЕВ – будет рассказывать всем, как это прикольно, и советовать всем сделать то же самое.
ЛЬВИЦА – достаточно ловкая, чтобы успеть отскочить, но, если ее муж – лев, ей достанется рикошетом.
ДЕВА – будет наступать медленно и методично. Уверена, что, если натупать правильно, все обойдется.
ВЕСЫ – будут очень долго сомневаться, и, приняв единственно верное решение, наступят на самые большие.
СКОРПИОН – если и заметит, что это было, то вряд ли об этом задумается.
СТРЕЛЕЦ – обязательно постарается взять реванш и наступит повторно.
КОЗЕРОГ – наступив на грабли, поймет, что он на них наступил, но вряд ли это что-то значит.
ВОДОЛЕЙ – наступит только на приглянувшиеся ему грабли.
РЫБЫ – будут всю жизнь себя за это винить. Единственное утешение – благодаря им, на грабли не наступил кто-то другой.
* * *
Закончился конкурс "Победитель". Мы сочли возможным поместить на сайте лишь работу Алексея, ознакомиться с ней можно здесь.
* * *
Новый конкурс. Напишите продолжение этой истории. Работы шлите на email: a2o@ukamina.com
Неожиданная встреча
Перерыв у нее был всего полчаса. В кафе, где она привыкла проводить это короткое время, сегодня было необычно много посетителей. Она даже подумала, что не успеет перекусить. Но ее там хорошо знали, и знакомый официант, как всегда приветливо улыбаясь, принес ей заказ в считанные минуты. Получилось так, что Тони даже успела просмотреть утренние газеты лежащие на ее столике. Впрочем, большого удовольствия ей это не доставило, просто было время.
- У вас свободно? Вы не будете возражать если я составлю Вам компанию? – у ее столика стоял молодой человек, лицо которого почему-то показалось знакомым, но эта мысль успела лишь мелькнуть в ее сознании.
- Конечно, свободно... Я уже ухожу.
- Жаль, я думал, что у меня будет приятный собеседник...
- У меня заканчивается перерыв, - неожиданно смутившись, произнесла Тони.
* * *
Между БЛИЖНИМ Востоком («за три моря и тридевять земель» опасно-угрожающем, находившемся еще совсем недавно «в непосредственной близости от границ» великого и могучего) и ДАЛЬНИМ Востоком (родным и близким) расположен СРЕДНИЙ Восток (уже не близкий и не родной). После разбора еврейского происхождения русских слов БЛИЖНИЙ и ДАЛЬНИЙ в самый раз теперь заняться словом СРЕДНИЙ.
Присмотримся к общности однокоренных слов: СРЕДЬ, СРЕДИ, СРЕДА, СЕРЕДКА, СЕРЦЕВИНА, СЕРДЦЕ, СЕРДИТЬ, укр. СЕРЦЕ, бел. СЕРЦЕ, др. Русск. СЬРДЬЦЕ, ст. сл. СРЪДЬЦЕ, болг. СЪРДЦЕ, сербохорв. СРЦЕ, словен. SRCE чеш. SRDCE, арм. SIRT, гот. HAIRTO, др. ирл. CRIDE и т.п. Древнейшее из слов этого значения – хеттское KARD (KARDI). От него происходят (можно так считать), все выше перечисленные слова и всем уже привычное в медицине слово КАРДИОГРАММА. Немец Макс Фасмер, полистав десятки словарей разных языков, в своем Этимологическом словаре русского языка в четырех толстых томах (над которым он работал по заданию нацистской службы идеологической пропаганды), забыл упомянуть немецкое слово HERZ. Оно же содержится в фамилиях ГЕРЦ, ГЕРЦЕН, ГЕРЦЕЛЬ.
Хетты древнее библейских евреев, - их предшественники и, пожалуй, просто и предки, и ближайшая семитская «родня». О существовании на Ближнем Востоке империи хеттов, не менее мощной, чем Египет или Вавилон в ту же эпоху, стало известно науке лишь в 20 веке. Ученые научились читать хеттскую клинопись и хеттские иероглифы. О хеттах сегодня известно куда больше, чем и том, кто такие славяне первого тысячелетия новой эры. Основная заслуга в этом принадлежит расшифровавшему писменность хеттов тогда безработному молодому человеку, а в последствии академику Чехословацкой республики, Берджиху Грозному, родившемуся и выросшему среди немцев, что к нашей теме имеет отношение. Пионерами в находках, а раскопках, в расшифровках и, что существенно, в финансировании всего этого были главным образом немцы, настроенные в основном весьма антисемитски. Как оказалось,
в современных европейских языках, впрочем, как и в мертвых языках Европы, Индии и Среднего Востока (языки Ближнего Востока, семитские, во внимание принципиально не принимались), так много слов, похожих на хеттские, что хеттян назвали предками «индоевропейцев» («индо-германцев» по немецкой терминологии, в термине ранее общепринятом, теперь устаревшем). Непонятным было, как эти «индо-германцы» оказались в окружении семитских народов.
www.ukamina.com - ВСЕГДА ЕСТЬ ЧТО ПОЧИТАТЬ!
| http://subscribe.ru/
E-mail: ask@subscribe.ru |
Отписаться
Убрать рекламу |
| В избранное | ||
