В Михайлов. Произведения

ПУТЕШЕСТВИЕ ЗА КРАЙ ЗЕМЛИ
(записки психического клинолога)

Продолжение


ГЛАВА ВОСЬМАЯ


Подглава 1


Вечер. Комната. В камине горит огонь. На диване Евгения, Нина и Михаил. Они пьют
прекрасное вино и смотрят на игру теней.
-Никогда не думал, что плен может быть так прекрасен! – сказал Михаил, обнимая
девочек, - вы только представьте, любое желание…
-Это меня и пугает, - ответила Нина.
-Ты слишком пессимистична.
-Не похоже на Китайца вот так на халяву отправить в рай. Должен быть какой-то
подвох. 
-Может, ему просто захотелось от нас избавиться?
-Для этого есть более доступный способ.
-Откуда ты знаешь, какой способ здесь более доступный?
-В любом случае, что будет, то и будет, а пока давайте наслаждаться любовью и
роскошью. Когда еще нам так повезет.
Одна из теней приняла человеческий облик.
-Милостивые дамы и уважаемый господин, - сказала тень хорошо поставленным мужским
голосом.
-Что тебе?
-Не желаете ли послушать поучительную историю?
-Длинную?
-Все зависит от вас.
-Рассказывай.
-Когда-то давно Королевство было совершенно другим, - начала рассказ тень, -
Тогда правил мудрый, справедливый король, способный проникать в самую суть вещей.
Талант его управления заключался в том, что он позволял вещам быть такими, какими
они должны быть от природы. Вокруг царили гармония и благодать. Народ процветал,
хотя вроде бы никто и не перетруждался. Люди были добрыми, отзывчивыми, но помыкать
собой не позволяли. Богатых, правда, в Королевстве не было, но бедных тоже не
было, все жили в достатке. Каждый получал то, что получал, и был доволен. Всюду
были мир и покой. Не было ни грабежей, ни убийств, ни насилия. Но ничто не бывает
вечным. Однажды вероломные слуги опоили Короля сонным зельем. Уснул Король на
долгие годы, и от его имени начал править совет слуг. Как часто бывает, когда
чернь получает власть, начали они перекраивать все по-своему, плести интриги,
строить козни. Каждый из них хотел быть первым, и каждый пытался настроить народ
против других. Началась такая «демократия», которой еще не видывал свет. Разумеется,
дела в Королевстве пошли вкривь и вкось. Каждый день издавались новые законы,
директивы указы, каждый слуга пытался сделать «как можно больше для народа».
В результате люди окончательно запутались. Начались междоусобицы и вражда. Исчезли
красота и гармония, появилась преступность. Неразбериха была такой, что перепутались
даже день и ночь… Слуги сами уже были не рады, что устроили весь этот кавардак.
К тому же народ в любой момент мог подняться против них, и тогда… 
-И что, некому разбудить государя? – не выдержала Женя.
-Увы, слуги не знали, как это сделать. Секрет противоядия был им неведом.
-Но ведь кто-то же разбудил короля?
-Увы, Король продолжает спать.
-Странная у тебя получилась сказка.
-Это не сказка.
-Тогда, может, ты расскажешь, что это за королевство, и где его искать?
-Королевство – это вы. Господин – это ваша истинная сущность, а слуги – это так
называемые субличночти, из которых состоит ум. 
-Что ты хочешь этим сказать?
-Твоя истинная сущность находится в плену у слуг. Разбуди ее, и слуги вновь станут
слугами, а господин господином.
-Все это так, но как мы разбудим государя, если сами являемся пленниками?
-Да и зачем нам это? – спросила Нина, - посмотри вокруг. Стоит ли отказываться
от этого?
-У Джека Лондона есть замечательный рассказ. Один молодой парень всю жизнь пил
ячменный кофе. Он никогда не видел настоящего кофе, поэтому даже не догадывался,
что пьет нечто совсем отличное от  этого напитка. Так и вы. Считать это великолепием
можно только в одном случае: если никогда не видел жизнь.
-А ты видел жизнь?
-Жизнь теней отлична от человеческой.
-Вот видишь 
-Придумай лучше еще вина, - сказала Женя и сладко потянулась. На ее лице сияла
довольная улыбка. Все было слишком хорошо, чтобы вести философские беседы.
Михаил щелкнул пальцами, и на столе появилась бутылка. Он наполнил бокалы.
-Может, пойдем поплаваем? – предложила Нина.
-Хорошая идея, а то на меня тень нагнала сон, - согласилась Женя.
Михаил помог дамам подняться с дивана, и они отправились в бассейн. Бассейн вполне
мог бы занять почетное место среди семи, а с ним уже восьми чудес света, будь
он не в воображении, а наяву. Все помещение было сделано из монолитной глыбы
горного хрусталя. Сам бассейн был огромен: более ста метров в длину и двадцати
в ширину. Глубиной он был около двух метров. Освещали помещение хрустальные факельщики
с хрустальными факелами в руках. Факелы горели бездымным огнем неизвестного происхождения.
Ступени и дорожку к воде и края бассейна покрывал густой, приятный на ощупь мох.
-Ты чудо! – воскликнула Нина. 
Все трое разделись. Должен сказать, что в этом эпизоде зрителям повезло больше.
Девочки были сложены великолепно, да и Михаил заметно похорошел.
Нина бросилась в воду и быстро поплыла к другому краю бассейна. Михаил хотел
последовать за ней, но Женя его остановила.
-Подожди, - сказала она.
Они медленно вошли в воду и там, на ступенях принялись страстно ласкать друг
друга. Несмотря на страсть, ласки были медленными, неторопливыми.
-Чем вы тут без меня занимаетесь? – спросила вернувшаяся Нина.
-Присоединяйся, - пригласила Женя.
Надо отдать должное Михаилу, он отлично справлялся с одновременной игрой. 


Подглава 2


Темнота. Женский стон, а затем крик. Включился свет. В спальне на огромной трехспальной
кровати сидела Нина. Она тяжело дышала. Женя и Михаил были рядом.
-Что случилось, - спросила Женя.
-Кажется, я совершила непоправимое.
-Что произошло?
-Мне приснился кошмар, и вдруг я подумала… Раз все это – порождение нашего ума,
и все, что есть в нашем уме, появляется здесь, значит, где-то должны быть и наши
кошмары?
-Твою мать! – выругался Михаил.
-Я уже где-то об этом читала, - сказала Женя.
-И что?
-Главному герою удалось выжить под одеялом.
-Зато теперь мы знаем, в чем здесь подвох.
-Что будем делать?
-Вооружаться. Если враг сотворен нашим умом, значит, оружие тоже есть в нашем
уме.
-Это радует.
-Воистину нас может спасти только вера.
-Что?
-До тех пор, пока мы будем верить в свою безопасность, мы в безопасности. Иначе…
За дверью послышались чьи-то шаги, но прежде, чем некто сумел вынести дверь,
она превратилась в мощную бронированную стену.
-Ты замуровал нас! – испугалась Нина.
-Ерунда. Дверь мы всегда успеем вернуть.
-Что ж, первую атаку мы отбили.
-И все же проблема есть.
Девочки посмотрели на Михаила.
-Мы легко сможем справиться с любым воображаемым противником, но любой реальный
враг…
-Что ты имеешь в виду?
-Любой человек, признавший, что он тоже пленник собственного ума может оказаться
здесь.
-И?
-Он тоже сможет менять реальность.
-И он сможет создать чудовищ, против которых мы окажемся…
-А это идея!
-Что?
-Почему мы сами должны воевать?! – Женя вскочила на ноги.
-Ты предлагаешь…
-Мы ведь можем сотворить любое количество стражников, охотников на вампиров и
терминаторов, способных уничтожить любого незваного гостя?!
-Ты только что спасла нам жизни!
-Но расслабляться все равно нельзя. Какой-то подвох в этом должен быть, иначе…
 


ГЛАВА ДЕВЯТАЯ


-Зашибись! – сказал Доктор, вставая из-за стола.
-Написал?
-Еще много.
-Вдохновение прошло?
-По вдохновению можно писать стихи или короткие рассказы. Чтобы написать повесть,
нужен регулярный труд.
-Устал?
-Устал.
-Что это будет?
-Повесть о жизни дедушки по бабушкиной линии. «Записки на портянках». 
-А почему на портянках?
-Потому что бумаги не было. 
Марта хотела еще что-то сказать, но Доктор ее остановил.
-Давай лучше поедим. Я голоден, как никогда.
-Я тоже.
-Что на ужин?
-Язык, немного картошки и торт.
-Ты испекла торт! Какая ты у меня молодчина!
Доктор нежно поцеловал Марту.
Вот уже две недели как они переехали из гостиницы в большой загородный дом. Два
этажа на троих. Мистер Х, – называть его психом у них не поворачивался язык,
- целыми днями сидел у себя в комнате и смотрел в окно. С момента похищения он
не произнес ни единого слова. И, тем не менее… Тем не менее его влияние чувствовалось
здесь во всем. Достаточно было взглянуть хоть раз в его проницательные, светящиеся
умом и пониманием всего, что нужно понимать, глаза, и  мир вокруг навсегда становился
иным. Доктор практически сразу же отказался от попыток лечить своего загадочного
пациента. Вместо этого на терапиях они с Мартой устраивались рядом с ним и тоже
смотрели в окно. На душе становилось легко и спокойно, а ночью... 
Ночью, читатель меня поймет, был настоящий экстаз. Никогда еще ни Доктору, ни
Марте не было так хорошо. Каждый раз они буквально улетали на небеса, а когда
возвращались, проваливались в бездонную тьму, наполняющую ровным, спокойным блаженством.
Они занимались любовью, ели, пили, спали… Доктор писал сначала рассказы (они
все даны в приложениях к главам), затем переключился на повесть. Марта занималась
домашними делами или читала. В доме была богатая библиотека. Мистер Х смотрел
в окно.
Несмотря на его молчание… Нет, скорее, благодаря его молчанию, его внутренней
тишине, все в доме буквально источало любовь и спокойствие. Любое, даже самое
банальное занятие, вроде чистки картошки, превращалось в мистическое действие
в истинном значении этого слова. Мистер Х заставлял их (Доктора и Марты) души
цвести, и они отвечали ему взаимностью. 
-Иди есть, - позвала Марта Мистера Х.
Доктор залюбовался, глядя, как грациозно тот выходит из комнаты и идет к столу.
Благодаря присутствию Мистера Х любая трапеза превращалась в пир.
-Не пойму, они что там в дурдоме все слепые идиоты? – спросила как-то Марта у
Доктора, - это ж кем надо быть, чтобы считать его идиотом?!
-Они прагматики, и не признают мистических переживаний. Для них каждый, кто выходит
за пределы аристотелевской логики псих или идиот.
-Все равно, не понимаю.
-Это нам крупно повезло.
-Ты прав.
В другой раз, пережив любовный экстаз, Марта заметила:
-Знаешь, иногда мне кажется, что мы это делаем втроем.
-Так и есть, - ответил Доктор, - если я правильно понимаю, это и есть передача
проблеска от мастера ученику.
-Ну мы же ничему не учимся.
-Мы живем рядом с ним. Мы впитываем. К счастью, мы оказались достаточно открытыми
для этого.
-Я все время живу как под кайфом.
-Я тоже.
Мистер Х сел за стол.
-Еще прибор, - сказал он приятным, спокойным голосом.
-Что?! – Доктор подпрыгнул, как ужаленный. 
-Нужен еще прибор. У нас гость.
-Конечно… Марта, у нас будет гость!
-Не стоит беспокоиться, - сказал материализовавшийся прямо в столовой Китаец.
Он почтительно поклонился Мистеру Х. Тот поднялся со стула и поклонился в ответ.
Они рассмеялись.
-Не помешал? – спросил Китаец.
-Рад тебя видеть, - ответил Доктор.
-Хоть кто-то рад меня видеть. Чаще стараются наброситься с пистолетом.
-Они просто не понимают.
-А вы поняли, - спросил он у доктора и Марты.
-После того, как он тебя принял.
-Ах да, после таких рекомендаций.
-Вы такие разные и такие похожие, - сказала вдруг Марта.
-Он понимает, я понимаю.
-Но он молчит, а ты…
-Я тоже молчу. Вам лишь кажется, что я тарахчу и кривляюсь.
-Но зачем?
-У вас в головах образовались заторы, которые мешают жизни идти своим чередом.
Их надо разнести к чертовой бабушке. Поэтому приходится раздавать оплеухи направо
и налево.
-Так значит все это…
-Конечно. И теперь нам пора.
-Куда ты отправишь нас на этот раз?
-Домой. Вам уже пора домой.
-А он? Что будет с ним?
-С ним уже ничего не будет. Он дома, а с теми, кто дома не может быть ничего.
-Если бы ты знал, как не хочется расставаться!
-Поэтому Будда как-то сказал ученикам: «Если встретите Будду, убейте».
-Надеюсь, они были достаточно умны для этих слов.
-Я бы лучше сказал, достаточно свободны.
-Вам пора, - сказал Мистер Х.
-Пойдемте. Нам нельзя больше здесь оставаться.
Доктор и Марта по очереди обняли Мистера Х.
-Даже не знаю, как тебя отблагодарить, - сказал ему Доктор.
-Не дай умереть.
Доктор понимающе кивнул.
-Готовы? – просил Китаец, - тогда в путь.


ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ


Михаил внимательно осмотрел девочек. 
Как вы прекрасны в боевом облачении! – подумал он, но тут же отогнал от себя
эту мысль. Сейчас было не до сантиментов. Охота на вампиров – это не охота на
уток: здесь надо быть готовым ко всему, несмотря на то, что экипировка делала
охотников практически неуязвимой.
Вампиры оказались самым мерзким порождением темной стороны фантазии. В отличие
от других почтенных монстров, которые добросовестно пытались напугать и уничтожить
пленников разума, эти, поняв, что крови им не видать, начали вести себя как тинейджеры
пролетарского происхождения, которые в нашей стране занимают экологическую нишу
нигеров американских трущоб. Вампиры выкручивали лампочки, плевались, говорили
непристойности, гадили на ковры, писали на стенах и даже кидались в стражников
дерьмом.
Единственным способом морального воздействия на таких уродов было физическое
уничтожение. Хорошо еще, Женя придумала заклинание, запрещающее этим варварам
превращаться в летучих мышей. 
-Ну что, с богом.
Они разом надели прозрачные, сверхпрочные шлемы и открыли шлюз. Шлюзовая кабина
была изобретением Нины. Михаил внимательно посмотрел на экран монитора внешнего
наблюдения.
-Чисто, - сказал он.
-Пошли.
Открылась тяжелая дверь. С оружием в руках они вышли на территорию врага.
Будучи старомодным, Михаил предпочитал охотиться с луком и стрелами. Стрелы,
правда, были с разрывными наконечниками, превращающими монстров в облако кроваво-красного
тумана. На всякий случай у него с собой была еще пара пистолетов-пулеметов, заряженных
патронами с разрывными пулями. Будучи атеистами, вампиры никак не реагировали
на кресты и святую воду, серебро на них было жалко переводить, а вот хорошая
порция взрывчатки превращала их в очень милых покойников. Девчата предпочитали
легкие автоматы и гранаты. И, конечно же, мечи. У всех троих были мечи. 
-Колы не взяли, - хватился Михаил.
-Если понадобятся, сделаешь на месте.
Колы были изобретением Жени.
Короткий, не более 10 сантиметров в длину и около сантиметра в диаметре, загнанный
в задний проход вампира, кол коренным образом изменял поведение супостата. Вампир
после такой процедуры превращался в послушного, трудолюбивого, политкорректного
гражданина. Таких обычно использовали для уборки и хозработ.
-У меня сосед был, - вспомнила Нина, - малолетний ублюдок. Настоящая мелкая сволочь.
Гадил в собственном подъезде и издевался над кошками. Вот бы ему тоже такой кол
в задницу.
-Гуманизм не позволит.
-К черту гуманизм!
-Это точно.
Детектор движения начал потрескивать. Загорелся красный светодиод.
-Есть, - сказал Михаил.
Каково же было их удивление, когда вместо монстров они увидели Максима Максимовича.
-Привет, - сказал он, - чем вы тут занимаетесь?
-Охотимся на вампиров, - ответил Михаил.
-Так это вы поразвели здесь эту срань?
-Мы не виноваты.
-А кто?
Охотникам вдруг стало стыдно. Действительно, ведь если разобраться, именно они
и устроили весь этот бардак.
-Ладно, - сказал Максим Максимович, - в принципе, это ваше дело. А мне пора.
-Максим Максимович! – опомнилась Женя.
-?
-Максим Максимович, а что вы здесь делаете?
-Решил немного срезать путь. Так короче.
-Но ведь…
-А вы разве еще не поняли?
-Что? Что мы не поняли?
-Пленником ума может стать только сам ум, а теперь мне пора.
-Что он имел в виду? – спросил Михаил, когда Максим Максимович удалился. 
Всем было ясно, что в этих словах был ключ к…
Философское отступление прервала массированная атака. Со всех сторон на охотников
полетели использованные презервативы, наполненные свежим говном. 
-…! – выругались они разом.
В качестве контраргумента девочки использовали гранаты. Вампиры пошли в атаку.
Их были сотни, если не тысячи.
-Так у нас и боекомплекта не хватит!
-Заткнись, Нина!
-Отступаем! – приказал Михаил, меняя обоймы в пистолетах.
Вампиров, казалось, совсем не волновали потери. Они напирали на охотников, как
заждавшиеся на остановке люди напирают на дверь подошедшего автобуса. Автобусы,
правда, не отстреливаются.
-Переходим в рукопашную!
Охотники  разом выхватили мечи и принялись косить вампиров направо и налево.
В шлем Михаила угодил здоровый кусок неизвестно откуда попавшей сюда черепицы.
-Что за …! – выругался он.
-Умнеют, суки!
Наконец, охотникам удалось добраться до охраняемой территории. «Заговорили» автоматические
пулеметы, устроенные так, что пули доставались только тем, кому надо. Благо,
для материализации подобных вещей достаточно было создать в воображении образ
объекта с заданными свойствами, не углубляясь в детали.
Вампиры отступили.
Открылась бронированная внешняя дверь, на которой кто-то умудрился написать «Перекуем
мечи на орала», только через букву «х».
Пройдя санобработку, охотники сняли доспехи.
-Никогда еще так не уставала, - пожаловалась Нина за чашкой кофе.
-Они начала обучаться, - ответил Михаил.
-Я, кажется, поняла…
Михаил с Ниной посмотрели на Катю.
-Я поняла, что имел в виду Максим Максимович. 


ИЗ НЕСУЩЕСТВУЮЩЕГО ОТЧЕТА:


Прибыли: 
1 Любящий.
2 Доктор
3 Марта 
4 Катенька 
5 Леденец 
6 Машенька  


Выбыли:

1 Мстислав Ерофеевич Зверь,
2 Зинаида Аркановна Петрова

В пути:

1 Евгения 
2 Ниночка 
3 Михаил 
4 Севастополев Николай Николаевич  


ГЛАВА БЕЗ НОМЕРА


Сейчас самое время вспомнить о творческих достижениях Доктора, тем более что
господа издатели требуют определенный объем произведения. 


ИГРА В ДУРАКА
"СКАЗКА В ОДНОМ ДЕЙСТВИИ"


ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Иван-дурак - жених царевны-лягушки. Главный претендент на трон.
Царевна-лягушка - единственная дочь царя и наследница престола. 
Соловей-разбойник - министр полиции и тайный министр тайной полиции. 
Баба-Яга - модная целительница. 
Кощей бессмертный - старый маразматик. Любовник царевны. 
Царь. 
Папараццо. 
Горничная 
Гости 
Люди в белых халатах.

Сцена без декораций. На заднем плане беспорядочно свалены столы, стулья и прочие
аксессуары. По мере необходимости всем этим пользуются. После чего бросают, где
попало. К концу истории весь этот хлам разбросан по сцене. 
С разных сторон на сцену выходят Иван-дурак и Соловей-разбойник. Соловей - министр
полиции и тайный министр тайной полиции с очень тайным жалованием и совсем не
тайными злоупотреблениями властью и служебным положением. 
Соловей: Ты звал меня? 
Иван: Это царство - помесь Атлантиды с Титаником! Мы тонем! По крайней мере,
я! А если я утону, то ты тоже на плаву не останешься! Какой ужас! Какой… 
Соловей (перебивает): Случилось что? 
Иван: Еще как случилось! Я получил письмо! 
Соловей: Бывает. Закрыть почту, так сказать, в целях борьбы с терроризмом? 
Иван: Причем здесь почта! 
Соловей: Я думал, что письма по почте приходят. 
Иван: приходят… 
Соловей: Ну… 
Иван: Да не в почте дело, а в письме! 
Соловей: А… 
Иван: Какой-то патриот пишет, что моя невеста мне изменяет, и у него есть доказательства.

Соловей: А кто нынче не изменяет? 
Иван: Да мне плевать. И всем плевать, а этому обязательно нужно донести до моего
сведения. Вопрос совести! А если совесть его к царю погонит? 
Соловей: Необходимость рекогносцировки… 
Иван: Думай давай, а то вместе с камнем на шее на дно пойдем. 
Соловей: Согласно устава… 
Иван: Да брось ты свой устав! Сделай что-нибудь! 
Соловей: Хорошо. Я приму меры и доложу. 
Уходит. 
Иван: Что же делать?! Что же делать?! Не дай бог, царь узнает. Он старомодный.
Дочку в монастырь. Меня под зад. Вежливо, конечно, со всеми извинениями, но под
зад. И не видать мне трона, как своих ушей. А копать начнет! У меня рыльце-то
в пушку. Довелось горничных потоптать! (Блаженно улыбается). И чего этим бабам
только надо? Травилась же, когда царь хотел помолвку отменить, а теперь… Тогда
бы и жениться, да обычай этот чертов! И кто это придумал? (кривляясь) Живите,
как муж и жена, а через год решайте: Сочетаться вечными узами брака, или разойтись
в разные стороны. Тьфу! История величайшей любви! А загуляла, скотина, да хоть
бы с кем, а то с Кощеем. И не по-человечески тихо мирно, нет, все царство знает.
А тут еще этот со своей совестью, совестный маньяк! Кощею что, в очередной раз
голову отрубят и все. Ему что гриппом переболеть. Эту в монастырь, продолжать
лесбийские традиции, а мне: "Извини, Вань" и под зад. Хорошо, что дуэли из моды
вышли. 
Уходит 
Входят царевна и Яга. 
Царевна: Ягуся, ты ничего не перепутала? 
Яга: Как можно, дочка, не первый год замужем. 
Царевна: И сколько мне осталось? 
Яга: Не более года. 
Царевна: Не хочу умирать молодой. 
Яга: Тогда поспеши с Кощеем. 
Царевна: С ним поспешишь. Как целоваться и лапать, так он герой, а как комбинацию
к сейфу… Эх! 
Яга: Вот тебе бальзам. Дашь его Кощею. 
Царевна: Поможет? 
Яга: Я что тут пищевыми добавками торгую? 
Царевна: Прости, бабушка, измучилась я. 
Яга: Ладно, я женщина добрая. Ты, главное, делай все, что я говорю. А вот и твой
ненаглядный. Пойду, чтобы с ним не встретиться. 
Уходит. 
Входит Кощей. 
Кощей: Любовь моя! 
Твоя краса играет на челе 
Сильней, чем солнца луч 
Играет с нежным снегом, 
Что на вершинах Гималайских гор 
(падает на колени) 
О госпожа! 
Любовь к тебе сжигает мое сердце 
Сильнее жара тысяч Хиросим… 
Царевна (подавая бокал с бальзамом): На, остынь. 
Кощей жадно пьет. 
Кощей: Ну как тебе мои стихи? Я даже съел печень одного поэта, чтобы написать
их. 
Царевна: Никогда не говори при мне подобные гадости! 
Кощей: Прости, любовь моя (целует ей ручки). А где мой персик? 
Пытается ее поцеловать, но царевна вырывается. 
Царевна: Да перестань ты! Кто-то идет. 
Кощей отстраняется с плотоядной улыбкой. 
Кощей: Нет покоя сердцу моему! 
Царевна: Лучше бы у тебя еще чему покоя не было. Чуть не забыла! Мне на маникюр
пора. 
Убегает. 
Кощей: Эх… (машет руками) А… 
Уходит. 
С разных сторон на сцену выходят Иван и Соловей. 
Иван: Узнал? 
Соловей: Что я тебя первый день знаю? 
Иван: Да не меня! Вот бабене! 
Соловей: Так ты об этом! 
Иван: А о чем еще? 
Соловей: Разрешите доложить? 
Иван: А без всего этого ты не можешь? 
Соловей: Устав… 
Иван: Ты что, издеваешься? 
Соловей: Никак нет. 
Иван (сквозь зубы): Докладывай. 
Соловей: Известная сеньора Розалинда, 
Известная своим умом пытливым 
В постелях государственных мужей, 
Поведала… 
Иван: А что ты стихами заговорил? 
Соловей (удивленно): Я? 
Иван: Ну не я же. 
Соловей: Э… о чем я? 
Иван: О Розалинде. 
Соловей: Да… Розалинда - персик. Она подобна морской воде: чем больше пьешь,
тем сильнее жажда. Она как… 
Иван: Так что она сказала о письме? 
Соловей: Письме? Письме… ах да, письме конечно. 
Беседуя с сеньором Папараццо, 
Она письмо случайно увидала. 
Царевны имя лишь смогла прочесть. 
Тут Папараццо сильно разозлился 
И в тот же миг письмо куда-то спрятал. 
Иван: И что было дальше? 
Соловей: Дальше мы ворвались в дом Папараццо и нашли вот это: (отдает Ивану фотографии
царевны и Кощея). 
Иван: А негативы? 
Соловей: Негативы обнаружить не удалось. Пока. 
Иван: Найди и обезвредь немедленно! 
Соловей: Слушаюсь! 
Иван: Брось все и занимайся только этим. 
Соловей: Как скажешь. 
Иван уходит. 
Соловей: Эх, кабы не покалечил меня спьяну Илюша, служил бы я сейчас всяким выскочкам
- ждите. А куда деваться? Я ведь ничего не умею больше, да и работа не пыльная.
Если бы не этот. Чего хорошего от него - держи карман шире, а жизнь испортить
- это ему раз плюнуть, это он с удовольствием. Спишет меня по состоянию здоровья,
кому я буду нужен? Это при мундире я орел, а так - канарейка трипперная. Приходится
вот всяким дуракам прислуживать, да задницу прикрывать. А как бы я хотел по этой
заднице, да сапогом, с оттяжечкой, от души! А тут своя чей-то сапог чует. Ишь
расчесалась (чешется). 
Входит царевна, читая на ходу письмо. 
Царевна: …и посему осмелюсь вам отписать, что вышеуказанный Папараццо имеет доказательства
вашей связи с Кощеем бессмертным и горит желанием преподнести из царю, надеясь
на его принципиальность в вопросах морали и чести, а более всего на вознаграждение
с его стороны или со стороны вашего супруга. Мне же для себя ничего не надо,
а пишу я исключительно из верноподданнического обожания и преклонения перед вашими
достоинствами. Искренне ваш… (замечает Соловья) Ой! 
Соловей: Прошу прощения, что напугал вас. 
Царевна: Да я сама зачиталась и не заметила. 
Соловей: ваше высочество… Поймите меня правильно… Я всегда испытывал… В общем,
если могу вам чем-нибудь помочь, располагайте мной без стеснения. 
Царевна (в сторону): Может и поможет. Терять мне особо уже нечего. (и Соловью)
Вот, прочти, Соловушка. 
Соловей читает. 
Соловей: Да… Муж-то, хрен с ним, а вот царь-батюшка узнает… Не дай бог, конечно.

Царевна: Не дай бог. 
Соловей: Мне тут звезды шепнули, что эти дни особо опасны для сеньора Папараццо
со стороны несчастных случаев. 
Царевна: Не так все просто. Это не война с какими-нибудь горцами, где под шумок
этих писак дюжинами хоронить можно - никому до них дела нет. Тут же под ударом
честь двора. Тут нам прокалываться нельзя. Тут надо, чтобы он сам прокололся.
Пусть он царю вообще что-то из ряда вон выходящее подсунет, а когда тот его определит
куда следует, можно и несчастный случай. Мало ли… 
Соловей: Что от меня требуется? 
Царевна: У тебя есть какой-нибудь ловкий пройдоха? 
Соловей: Как говорится, полиция и преступность - две стороны одной медали. Стороны,
конечно, две, но медаль одна, так что мы одна большая семья. Я иногда сам путаюсь,
где кто. 
Царевна: нам нужен самый лучший, чтобы без проколов. 
Соловей: Есть у меня такой на примете. Сеньор Педрилио. Самый ловкий пройдоха.
Быть ему президентом. 
Царевна: И что же он не президент? 
Соловей: Он чтит дружбу и держит слово, а для президента это смерть. 
Царевна: Чем он занимается? 
Соловей: Он вор-домушник. Самый лучший. 
Царевна: Скажи ему, если все получится, будет министром по налогам и сборам.
Это тоже самое, только по домам лазить не надо. Сами приносить будут. 
Соловей: Думаю, он будет доволен. 
Царевна: Ты, кстати, тоже, думаю, будешь доволен. 
Соловей: Это то, о чем я думаю? 
Царевна: Это то, о чем ты даже думать не смеешь. 
Соловей (вытягиваясь по стойке смирно и щелкая каблуками): Служу отечеству! 
Царевна: можешь идти. 
Соловей: Слушаюсь. 
Уходят. 
На сцену выходит Кощей. За ним, крадучись, выходит царевна. 
Царевна (в сторону): Интересно, что ему здесь надо? 
Царевна прячется среди стульев. Кощей ходит по сцене, постоянно смотрит на часы
и что-то неразборчиво бормочет. На сцену выходит Яга. 
Кощей: Ты где ходишь, старая? Думаешь, если стала целительницей, то и ползать
надо, как скорая? Кстати, в газетах писали, что, учитывая специфику сложившейся
ситуации, врачей заменят могильщиками, из соображений высшей гуманности, а их
и без тебя девать некуда. 
Яга: Да угомонись ты, зайка-однояйка. Что случилось, рассказывай. 
Кощей: Заболел я. 
Яга: Господи Иисусе! С чего это ты вдруг? 
Кощей: И сам не знаю. Сколько себя помню, никогда не болел, а тут… 
Яга: Что болит-то. 
Кощей: Ох, Ягуся, все болит, все. Руки ломит, ноги отваливаются, в животе рези,
на двор не могу сходить по-человечески, вспоминаю бога всуе, а это грех, мхом
каким-то покрылся. На душе тоска смертная, хоть пищевые добавки жри. 
Яга: Не в коня корм. Тебе что петля, что пищевые добавки. Бессмертный ты. К врачам
ходил? 
Кощей: Ходил, не приняли. Сказали, что они только людей лечат, царство им небесное,
а я, видишь ли, нечисть, да еще бессмертная. Послали к ветеринару. 
Яга: Ну и? 
Кощей: Да что я, хомячок что ли? Ему только поросят кастрировать, да скот морить.

Яга: не горячись, а то мох осеменится. Давай лучше сядем, поговорим по-людски.

Кощей берет себе стул и садится. 
Яга: Ну ты и жлоб. Ты мне сначала стул принести должен был, а потом только себе.
За три тысячи лет за женщинами ухаживать не научился, бестолочь. 
Кощей (волоча стул): Да мне и незачем было. Одно яйцо у меня, да и то в ларце.
Какие женщины? Это сейчас, стыдно сказать, влюбился на старости лет. 
Яга: Тебе в танцоры надо было идти. Ладно, раскинем карты. 
Разбрасывает карты по сцене, затем глядя в потолок: 
Яга: Ты когда в последний раз яйцо дустом посыпал? 
Кощей: А что, надо было? 
Яга: У тебя есть шанс стать тенором… посмертно. Червивое оно у тебя. 
Кощей: Как червивое? 
Яга: Так, червивое. Сам виноват. Надо было пестицидами обрабатывать. 
Кощей: И что же мне делать? 
Яга: Тренируй память. 
Кощей: А память причем? 
Яга: комбинацию к сейфу вспоминать. Медицина вещь дорогая. 
Кощей: Ну так это… На черный день у меня есть. 
Яга: Тогда неси яйцо, будем твоего червяка выкуривать. И не забудь про деньги!

Кощей: Я постараюсь. 
Яга: Ты уж постарайся. Чем дальше, тем будет дороже. 
Кощей уходит. 
Яга (обращаясь к царевне): Видала дурака? Считай, что он наш. 
Царевна (выходя из укрытия): Что нам еще потребуется? 
Яга: Нужны волосы Кощея и кровь. 
Царевна: Много? 
Яга: Да нет, пара волосин… а кровь… какой-нибудь бинт… лишь бы след был. И еще:
твой портрет, ну тот, что шелком вышит, он далеко? 
Царевна: Да нет, он у меня. Я его еще, честно говоря, не закончила. 
Яга: Вот и хорошо. Он нам понадобится. 
Яга уходит. 
Царевна: Эх, Кощею бы достоинство мужицкое, цены бы ему не было, а так нет у
него стимулятора памяти. Полный сейф злата, а толку… Везет же мне на них. Этого
на свалку пора. Ванька, кобелище, все на горничных тратит, а ведь в вечной любви
клялся. Папенька, даром, что царь, а за душой ни гроша, только и может, что о
чести всякий вздор нести. А жить как хочется! 
Плачет. 
Входит Кощей. 
Кощей: Любовь моя! О чем сама с собой изволишь ты… Ты плачешь? 
Царевна (зло): Опять мухоморов обожрался? 
Кощей: Как можно, повелительница? 
Царевна: тогда разговаривай нормально. И причешись. Что за вид? 
Кощей (умоляюще): Я так люблю, когда ты меня расчесываешь. 
Царевна (садясь на стул): Иди сюда. 
Кощей садится у ее ног. Она его расчесывает и выдергивает несколько волосков.

Кощей: Ой! 
Царевна: Извини. 
Кощей: Не извиняйся, госпожа моя. Это даже приятно. 
Царевна: Ты меня любишь? 
Кощей: Люблю. 
Царевна: Сильно? 
Кощей: Очень. 
Царевна: Не верю. Все вы мужики обманщики. 
Кощей: Как доказать мне любовь свою? 
Царевна: Напиши, что любишь меня и клянешься своей вечной жизнью мне в этом,
и подпиши кровью. 
Кощей: Чьей кровью? 
Царевна: Своей, конечно. 
Кощей: Омыть кровью прямо из сердца? 
Царевна: Из пальца будет вполне достаточно. 
Кощей: Только сама прокалывай, я крови боюсь. 
Царевна: Ну мужики… Прокалывает палей Кощею. 
Кощей: Ой! Вытирает слезы. 
Царевна: А кто здесь про кровь из сердца говорил? 
Кощей: Не всем же коней на скаку останавливать, да и заболел я. 
Царевна: Ты?! 
Кощей: Сам удивляюсь. В жизни не чихнул, а тут… 
Царевна: Ничего страшного? 
Кощей: Обойдется. 
Царевна: Ну и слава богу. 
Кощей пишет записку, прикладывает палец и отдает ее царевне. 
Царевна: Совсем забыла, меня батюшка звал. 
Целует Кощея в щеку и уходит. 
Входит Яга с литровой банкой. 
Яга: Принес? 
Кощей: Принес. 
Яга: Давай. В банку. 
Кощей достает из кармана грязный носовой платочек, разворачивает и достает небольшую
коробочку из которой вытаскивает яйцо и аккуратно кладет в банку. 
Яга: Деньги. 
Кощей отдает ей увесистый сверток. Она прячет деньги и заливает яйцо какой-то
жидкостью. В банке шипит и булькает. Из нее валит разноцветный дым. 
Яга: Теперь иди домой и ложись спать. Яйцо заберешь завтра. 
Кощей уходит. 
Входит царевна. 
Царевна: Ну как? 
Яга: Порядок, а у тебя? 
Царевна: Все о'кей. 
Яга достает из банки яйцо Кощея. Оно кожистое, сморщенное и покрытое редкими
волосами. Яйцо продолжает слегка дымиться. 
Царевна: Фу, гадость! 
Яга: Там внутри иголка. Смотри, не сломай. (отдает яйцо царевне). Ты должна вышить
этой иглой на своем портрете… (шепчет ей на ушко). 
Царевна: И все? 
Яга: Запомни: если вышьешь сверху - полюбишь его всем сердцем, снизу - будешь
ноги об него вытирать, а слева - он тебе побоку. Поняла? 
Царевна: А справа? 
Яга: Что справа. 
Царевна: Если вышью справа? 
Яга: Забудь об этом. 
Царевна: Почему? 
Яга: Откуда я знаю! Чем глупые вопросы задавать… 
Царевна: А что делать с волосами и кровью? 
Яга: М… положи все это в банку, а затем… затем… затем выброси. 
Царевна: А на кой… 
Яга: Профессиональная привычка. С лохами без этого нельзя. Иной раз приходится
такую ахинею нести, ты даже не поверишь. 
Царевна: Смотри: Если яйцо - тоже профессиональная привычка, пеняй на себя. 
Яга: Пойду от греха, а то больно ты сегодня ласковая. 
Уходит. 
Входит Соловей. 
Соловей: Разрешите доложить? 
Царевна: Докладывай. 
Соловей: Как и предполагалось согласно плану, Педрилио под предлогом того, что
имеет информацию касательно Ивана, напоил объект и уединился с ним в номерах
милой Розалинды. Когда тот уснул, Педрилио похитил документы, заменив их пасквилями,
запрещенными царем-батюшкой к прочтению, хранению и ношению при себе. Так что
все материалы изъяты и заменены на компромат нужного нам содержания. Возьмите.

Отдает царевне конверт. 
Царевна: Прекрасно. 
Соловей: Разрешите идти? 
Царевна: Иди. 
Соловей уходит. 
Царевна: Теперь можно и мусор выбросить. 
Идет в конец сцены. 
Входят Иван и горничная. Царевну они не видят. 
Иван: Так каков твой ответ? 
Она: Даже и не знаю, что сказать. Ты помолвлен, а я девушка порядочная. Не дай
бог, кто увидит, хоть ты и без пяти минут царь. Я так не могу. 
Иван: Ну и что, что помолвлен? Мне эта жаба нужна только на трон сесть. Зря что
ли стрела на болото залетела? Я о таком и мечтать не смел. Мне бы на трон сесть,
а там мы быстро наведем порядок. За связь с нашим однояйким Казановой жабу в
железо. Царя, как узнает о позоре, удар хватит, врачам уже уплачено. Кощея в
яму и залить бетоном, с конфискацией имущества. Вот археологи когда-нибудь обрадуются.
А ты, любовь моя, на трон. 
Она (игриво): Порядочные девушки, ваше величество, все равно так сразу не соглашаются.
И потом, на словах это все красиво, конечно, а на деле… вдруг вы меня не любите,
а хотите опорочить обманом и лестью? Мужчинам нельзя верить. 
Иван (с жаром): Люблю! Ей богу люблю! Вот тебе истинный крест! (крестится). 
Она: Слова, слова… 
Иван: Клянусь, я докажу тебе! 
Она: Тогда и поговорим. 
Иван: Но могу я надеяться? 
Она: Этого я тебе запретить не могу. 
Иван: Какая ты жестокая! 
Она: Я не жестокая, я порядочная. 
Иван: Подари мне надежды луч. 
Она: И какой же это луч? 
Иван: Поцелуй. 
Она: Поцелуй? 
Иван: В твои нежные сладкие губы. 
Она (с нарочитым холодком): Я порядочная девушка. 
Иван: В твою божественную щечку. 
Она: Так только детей целуют. 
Иван: Тогда твою точеную ручку. 
Она: Это слишком официально. 
Иван: Не будь столь жестокой! 
Она: Можешь поцеловать мне туфельку. 
Подает ножку чуть вперед. Иван падает на колени и покрывает ее туфельку страстными
поцелуями. 
Она: Это твой лучик надежды, а теперь нас никто не должен видеть вместе, мой
без пяти минут царь. Встретимся через пять минут. 
Уходят со сцены в разные стороны. 
Из укрытия выходит царевна. Она вне себя. 
Царевна: Отца, значит, удар, меня в железо, всяких девок на трон! Мало ему, что
ни одной юбки не пропустил, с самого первого дня, так он еще девок на трон сажать!
Какова благодарность! Из дерьма же в люди вывела! Дерьмом, гад, был, дерьмом
и остался! Сама виновата! Ну я тебе устрою, царь задрипанный! Надо срочно найти
Соловья. 
Уходит. Какое-то время сцена остается пустой, затем на нее выходят царевна и
Соловей. 
Царевна: Видал, каков? 
Соловей: Этого так нельзя оставлять. 
Царевна: У тебя есть на него что-нибудь? 
Соловей: Поймите меня правильно… только в целях безопасности… камеры слежения…
ну и все прочее… исключительно долг службы… 
Царевна: Брось, сейчас не до церемоний. 
Соловей: Есть. Не заговор, но кое-что есть. 
Царевна: Вот пусть Папараццо это царю и подсунет. Такое возможно? 
Соловей: Не волнуйтесь, это дело техники. 
Царевна: Не подведи. 
Соловей: Вас никогда! 
Царевна: Тогда действуй. 
Соловей уходит. 
Царевна: Мне тоже пора делом заняться. 
Садится на стул, достает яйцо Кощея, раскрывает его, как "Киндер сюрприз" и достает
иглу. Та уже с ниткой. 
Царевна: Вот это, я понимаю, сервис. 
Шьет внизу портрета. 
Входит царь. 
Царь: Здравствуй, доченька. Рукодельничаешь? 
Царевна: Да вот, папа, решила портрет свой закончить. 
Царь: Это хорошо, доченька. Надо завершать начатое. (У него вырывается тяжелый
вздох). 
Царевна: Пап, что-то не так? 
Царь: Да все одно к одному, дочка. И так неприятностей, как блох, а тут еще эта
свадьба. Не лежит душа венчать вас, ой как не лежит. Нехороший он. Сердцем чую,
что нехороший, а тут еще какой-то правдолюбец появился. Что-то мне хочет поведать,
глаза раскрыть. Тоже Вия нашел. 
Царевна: ничего, отец. Утро вечера мудренее, а сейчас даже не вечер, а так, день
поздний. Не переживай так. Все образуется. 
Царь: Спасибо, дочка, за слова твои добрые, только словами тут мало, что сделать
можно… Все равно спасибо, за любовь твою спасибо… Сейчас уже гости придут. (Вытирает
глаза). 
Царевна заканчивает шитье и кладет портрет вместе с иглой на соседний стул. На
сцену выходит Соловей и сразу за ним гости. Некоторых он обыскивает. Когда появляется
Папараццо, Соловей, обыскивая, подменяет конверты. 
На сцене все, кроме людей в белых халатах. 
Царь: Кхе-кхе. 
Все затихают и почтительно смотрят на царя. 
Царь: Дорогие гости! Сегодня мы все собрались здесь по случаю бракосочетания
моей любимой единственной доченьки и ставшего мне родным сыном Ива… 
Папараццо (перебивая царя): Стойте! Подождите! Вы совершаете ошибку! В этом конверте
документы, касающиеся вашей дочери… 
Царь: Стража! В темницу его! Не медля! 
Соловей надвигается на Папараццо. Тот в испуге роняет конверт, пятится и падает
на стул с рукоделием. 
Папараццо: Ой! 
Он падает на пол и бьется в конвульсиях. К нему подбегает Кощей, но тоже падает
и бьется в конвульсиях. 
Царь: Что с ними? 
Яга: В него вошла жизнь Кощея в виде иглы, и теперь она движется в сторону своего
исконного места. 
Царь: Куда? 
Яга: Как бы это по деликатней… Она теперь в его… его… в его мужской сути, которая
теперь стала Кощеевой. 
Царь: Ты можешь говорить понятней? 
Яга: Жизнь Кощея, которая была в яйце в виде иглы, теперь у этого в (шепчет царю
на ухо), но дело в том, что они теперь кощеевы. 
Царь: Так он еще и вор! 
Яга: Исключительно по недоразумению. Скорее, это несчастный случай. 
Царь: Сделай что-нибудь. 
Яга хлопает в ладоши. На сцену выбегают люди в белых халатах. Они носятся по
сцене со всевозможными инструментами: пилами, дрелью, топорами, напильниками…
Яга склоняется над Кощеем и Папараццо, а люди в белых халатах закрывают их ширмами.
Царь тем временем поднимает конверт, смотрит фотографии и в гневе бросает их
на пол. 
Царь: Стража! 
Соловей: Я тут, ваше величество. 
Царь (показывая пальцем на Ивана): Взять его! 
Соловей (с явным удовольствием): Слушаюсь, ваше величество! 
Заламывает Ивану руки и уводит его со сцены. Из-за ширмы выходит Кощей. Он молод,
красив, его лицо сияет. 
Кощей: Ух ты! Сидят как родные, и все работает. Я помолодел на две с половиной
тысячи лет. Не может быть! Я помню комбинацию сейфа! Я богат! Черт побери, я
сказочно богат! Я так счастлив! (Падает перед царевной на колени). О прекраснейшая
из женщин! Позволь мне, склонившись к твоим ногам, просить твоей руки. Я знаю,
это дерзость, но сегодня особый день. День, когда все получается. Я молод, богат,
бессмертен. У меня все на месте и в лучшей форме. Ваше величество! О нет, я не
ошибся, ваше величество, ибо вы моя единственная королева! Ваше величество, в
вашей власти сделать меня самым счастливым человеком на Земле или на всю оставшуюся
мне вечность заставить меня жалеть о бессмертии. Будьте моей женой, госпожой
и королевой. У ваших ног жду своего приговора. 
Из-за ширмы выходит Папараццо и прекрасным тенором поет. 
Папараццо: Помилуй меня, мой государь. 
Царевна: Отец, пусть он услаждает нас своим пением. (Кощею) Встань, я выйду за
тебя замуж. (Царю) Отец, обвенчай нас немедленно. Он прав, сегодня особый день,
и я хочу, чтобы он стал днем нашей свадьбы. (Она замечает Соловья, который держит
в руках бумаги, но не решается их подать.) Отец, возьми у него эти бумаги и подпиши,
что бы там ни было - он наш верный друг. И еще… (шепчет царю на ухо). 
Царь встает. Гости почтительно выстраиваются перед ним. 
Царь: Сегодня особый день, и пусть всем он таким и запомнится, а по сему постановляю:
Дочь мою и Кощея считать мужем и женой с этого момента. Целуйтесь, дети мои.
(Целуются) Яга назначается царским медиком со всеми льготами и полномочиями.
Педрилио назначается министром по налогам и сборам. Соловей назначается пожизненным
почетным министром полиции с сохранением всего положенного по должности, и назначается
единственным почетным депутатом государственной думы с соответствующими льготами
и денежным довольствием. Иван приговаривается к смертной казни, но в честь свадьбы
моей дочери, ему дается возможность навсегда покинуть наше царство. И последнее:
Отныне царство и трон переходят к моей любимой доченьке. А мне пора на пенсию.
Всю жизнь мечтал посидеть с удочкой. А теперь танцы. 
ЗАНАВЕС