Отправляет email-рассылки с помощью сервиса Sendsay

Записная книжка писателя Олега Северюхина

Подписаться Бесплатная «Серебряная» новостная рассылка . Подписчиков 54 RSS
←   Май 2014   →
 1
 2
 3
 4
 5
 6
06.05.2014
08:02:06
10:53:44
 7
 8
 9
09.05.2014
08:10:50
10:53:11
10
11
11.05.2014
15:34:20
16:13:45
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
27.05.2014
11:22:45
20:24:59
28
29
30
31


За последние 60 дней ни разу не выходила


Открыта: 28-07-2008
Адрес автора: lit.writer.severtsev-owner@subscribe.ru

Автор
severtsev

Статистика

54 подписчиков
0 за неделю
←   Все выпуски   →

Записная книжка писателя Олега Северюхина (Иван Блюм) Пять искушений Андрея Северцева, глава 7


Я слушал и понимающе поддакивал головой. Людям с расстроенной психикой нужно "верить". Но и не верить этому субъекту нельзя. Спросите сейчас любого сантехника, кого из председателей КГБ звали Владимир Ефимович? Не то, что слесари-сантехники, вы сами не ответите это вопрос. А кто в политбюро был Дмитрием Федоровичем и имел отношение к науке? То-то и оно. Первым был Семичастный Владимир Ефимович, а вторым - Устинов Дмитрий Федорович, сначала министр оборонной промышленности, а потом министр обороны. Вот и думайте, как оценивать все сказанное?
Конечно, человек с развитым чувством воображения может нафантазировать что угодно, и все будет похожим, если он обладает фундаментальными знаниями о той эпохе. А кто у нас это знает? Единицы специалистов. Проходит время. Поколения забывают то, что было. Как это у Екклезиаста? Нет памяти о прошлом, суждено

всему, что было полное забвенье и так же будет лишено воспоминаний ваше поколенье.
Если людей не учить, то они забудут даже то, кто они такие. Даже язык свой забудут, будут говорить на смеси англо-франко-японского и нижегородского. Будут общаться только между собой, а потом вообще перейдут на мычание и объяснения при помощи жестов.
Никифорову я дал время на отдых, чтобы он не устал и мысли его не стали наслаиваться друг на друга в виде каши, которую невозможно понять.
На следующий день нашу беседу мы продолжили.
- Я таблетки не пью, - заговорщически сообщил мой собеседник, - поэтому голова моя чистая и не затуманена никакой дрянью. Научился я шарфюреров обманывать.
Мне довелось со стороны посмотреть, как обращаются с пациентами, то есть с переменным составом клиник, и в какой-то мере слова его о сотрудниках соответствовали истине.
- Хорошо, - сказал я, - а что с тобой делали в КГБ?
- Ну, сначала меня проверяли на аппарате - вру я или не вру, - сказал Никифоров. - В кино я видел этот аппарат. Там стрелка фиксирует, когда ты правду говоришь, а когда неправду. Когда человек говорит правду - он спокоен, а когда врет, то дергается, потеет, глазки в разные стороны бегают, сердце бьется. А у меня с похмелья и сердце билось сильно, и руки потели и на каждый вопрос я отвечал так, как будто говорю неправду. И в итоге получилось, что я говорю правду.
Приставили ко мне куратора, который все выспрашивал, как и где я живу, сколько получаю, кто мои друзья, одним словом, всю подноготную узнавал. А мне что скрывать? Мне скрывать нечего. Родину не продаю.
Пили и водку с ним. Смотрел, как закуску нарезаем, записывал, какие ругательства матом в ходу, какие образцы сантехники, как ремонтируются. Можно сказать, что я ученика учил.
Потом вместе осматривали местность в том районе, где я вышел на Брежнева с ружьем. Исколесили немало, а ничего не нашли. Да как же тут найдешь. Я вышел под Москвой, а жил и работал в Сибири. Ты сможешь так? То-то и оно. Нужно ехать в Сибирь.
В Сибири мы тоже ничего не нашли. Гостиницы еще не было. Зато видел тех, кто работал со мной. Они еще были молодыми и не узнавали меня. Да и я с ними не заговаривал, не хотел нарываться на неприятности.
Поехали снова в Подмосковье. Долго кумекали, как и что. Ученые приходили. Осматривали меня. Ходили вместе со мной по лесу. Рассматривали черту, которая была проведена по колышкам, отмечающим мои первые следы на снегу. Появился я из ниоткуда. Следовательно, около этих колышков и должен ждать, когда откроется дверь в мое время.
Я сам не знал, хочется ли мне возвращаться в свое время. Человек я холостой. Семьей обзаводиться - хлопот на шею добавлять. В мое время квартиру мне не купить, а за просто так никто ее не даст. А в то время, выстоял в очереди и получил квартиру. Живи, не хочу. Бензин двенадцать копеек за литр. Лимонад "Буратино" столько же за пол-литра. Литр молока двадцать четыре копейки. Кружка пива двадцать четыре копейки. Колбаса "Докторская" два рубля сорок копеек. Водка "Московская" за два рубля восемьдесят семь копеек.
И тут я вспомнил, что я делал в гостинице, когда передо мной открылась эта дверь.
Вызвали меня в апартаменты. Вода в умывальнике протекает.
Жила в них одна мадама, жена какого-то миллионера, который скоро должен был туда приехать.
Ходила с постоянной охраной. Охранник в коридоре сидел по ночам. У меня еще чемоданчик посмотрел, нет ли оружия какого.
Вода из сифона капает тогда, когда прокладка порвется или крышка открутится.
А сама она открутиться не может. Кто-то ее открутил. Стал я работать. Проверил сифон, прокладку. Все исправно. А хозяйка рядом и в коротком пеньюаре. Стоит рядом и ногами голыми сверкает. Я глаза приподнял и обомлел. Стоит передо мной без трусов и подольчик повыше подтягивает. Ну, красные уши мои меня и выдали. Не от того, что я засмущался, а то, что внаклонку работал. А у нас с этим строго. С постояльцами ни-ни. С работы вышибут, а с такими крутыми - и жизни могут решить.
Я сифон закрутил, перчатки снял, а она мне в руки стакан с висками:
- Пей, давай, - и оливку зеленую в руках держит на закуску.
Я отказываться, а она на меня матом:
- Пей, мать-перемать, а то охрану позову, кричать буду.
Куда деваться. Выпил, оливку в рот и сосу, а она пеньюар-то вверх задрала, на ванную облокотилась и говорит:
- Давай!
- Чего давай? - спрашиваю, хотя чего тут спрашивать. Прикоснись, а потом пришьют изнасилование постояльца и накрутят по полной.
- Чего давай? - переспрашивает меня мадама. - Мать-перемать, баба в стойле копытом бьет от нетерпения, а ты тут в философию ударился? Учить тебя, что ли надо?
Ну, учить меня не надо. Семь бед - один ответ. Мотовилом меня родители не обделили, ну и обработал я ее два раза и без вынима.
Поцеловала она меня крепко, деньги в карман сунула, сколько не знаю, потому что деятели эти все из карманов вынули и даже не сказали, сколько у меня денег было.
- Давай, - говорит дама, - иди и жди вызова, засор в ванне чистить будешь. Фамилия-то у тебя как?
Я назвал и ушел. И вот, когда я шел по коридору, так мне проход этот и открылся.
Рассказал я это все своему куратору. Он так подозрительно на меня посмотрел и ушел.
Дна через два пришел и принес пять бутылок разного виски.
- Дегустировать будешь, - сказал куратор, - выберешь то, которое пил тогда. Понял?
Чего тут непонятного? Наливай да пей. Самое похожее оказалось последнее - с белой лошадью. Говорят, самое дорогое, а мне наливать начали с самых дешевых сортов. От жадности они в пролете оказались. Все пять бутылок допивать будем.
Около колышек палатку поставили утепленную и в десять вечера стали баб мне приводить. Каждый день. Когда это по обязанности делается, то никакого кайфа.

Читать полностью в электронном виде

Здесь можно оставить свои комментарии. Выпуск подготовленплагином wordpress для subscribe.ru
В избранное