Интернет-газета "Мы здесь" Еврейский солдат Саддама Хусейна

По страницам израильской прессы  

_{Еврейский солдат Саддама}

Джеки ХУГИ, «Маарив»

  Появление более двух недель назад фотографии бывшего иракского диктатора Саддама Хусейна в нижнем белье на страницах британской «The Sun» наделало в мире немало шума. Американские военные сразу же осудили скандальную публикацию, ведется расследование. «Эка невидаль – Саддам в трусах! - скажет искушенный читатель, и будет, конечно, прав. - Он хоть и преступник, а без трусов ходить не должен. Нашли из чего делать скуп». Как в той старой одесской песне: «Зачем, скажите, мне чужая Аргентина, вот вам история каховского раввина...».

    Накануне предстоящего через два месяца суда над Хусейном журналист «Маарива»  Джеки Хуги и фоторепортер Арик Соломон «раскопали» действительно интересную и поучительную историю «нового репатрианта» - молодого еврея из Ирака, достойную стать основой художественно-приключенческого фильма.

  ... Шакару Мухаммаду было 17 лет, когда посланцы правящей партии БААС ворвались в его дом и силой увели парня с собой. Еврейство юноши не оказалось препятствием для баасистов типа Железного Мухаммеда и Салеха Аль-Ахраса по прозвищу Гитлер и других,  решивших превратить его в пушечное мясо и отправить на войну с Ираном, где Шакар едва остался в живых и потерял брата. Свое последующее пребывание в камере печально знаменитой тюрьмы Абу-Граиб вместе с двумя десятками товарищей по несчастью Шакар не забудет до конца своих дней...

 Сегодня новый репатриант из Ирака Шарон Шубар, в недавнем прошлом Шакар Мухаммад, трудится на раскаладке овощей в супермаркете Ор-Акивы. До сих пор, как напоминание о пережитом кошмаре, хранит он  членский билет «Объединения воинов Саддама» и разоблачает дутый миф о непобедимости и элитарности республиканской гвардии, охранявшей жизнь диктатора. Что же касается Саддама, Шарон считает, что  «смерть будет для него самым легким наказанием».

   ...День 13 декабря 2003 года у работника автостоянки торгового центра «Эрна» в Герцлии Шарона Шубара проходил, как обычно. И вдруг незнакомый водитель сообщил только что услышанную по радио новость: американцы живьем взяли Саддама Хусейна!

  Оставшиеся часы до окончания смены Шарон провел в мучительных сомнениях, сразу после работы помчался домой в Хадеру, а когда влетел в комнату, увидел мать и братьев, уткнувшихся в телевизор, настроенный на Второй канал израильского ТВ. Взглянув на экран, он радостно и зло произнес: «Йа, Саддам, алэвай, что тело твое, наконец,  поволокут по улицам!..». У Шарона, родившегося как Шакар Мухаммад Али, есть личный счет к бородачу, которого американцы вытащили за шкирку из заброшенного колодца..

  Шакару было всего 17, когда в его дом постучали «народные милиционеры», мобилизованные партией БААС для отправки «пушечного мяса» на войну с Ираном. Так вчерашний школьник оказался в армии. Через полгода из «всенародного ополчения» его перевели в регулярную армию и отправили как одного из лучших солдат в первый пехотный полк республиканской гвардии 4-й дивизии, то есть в элитную часть, где он шесть лет воевал на иранском фронте под знаменами Ирака. Он был ранен и потерял брата, стоял под пулями восставших курдов и участвовал в подавлении интифады шиитов во время войны в Персидском заливе.

Он был «еврей Саддама», и для того, чтобы попасть в Израиль, ему надо было преодолеть красную от крови «полосу» Саддама Хусейна. Из  друзей Шакара Мухаммада Али практически никто не знал, что он - сын Пахимы Ибрагим Шубар, дочери семьи Коэнов из Багдада.

   В мае 1999 года, спустя семь лет после демобилизации из армии, Шакар вместе с матерью и братом-близнецом бежал в Израиль. Сегодня бывший воин иракской армии, бывший узник тюрьмы Абу-Граиб под Багдадом, обладатель удостоверения «воина Саддама» Шакар Мухаммад Али, а ныне - настоящий израильтянин Шарон Шубар уже не работает в каньоне «Эрна», а раскладывает овощи в Ор-Акиве. Нынешний День независимости Израиля он праздновал как свой личный праздник: «У евреев есть родина, и она - и моя настоящая родина...»

   ... Во время войны с Ираном, вспоминает Шарон, у него было два главных врага, впереди и сзади – Хомейни и Саддам.

   - Те, кто попадал на фронт, гибли под огнем иранцем, дезертиров же казнили свои, поэтому было предпочтительней умереть в бою...

  - И кого ты боялся больше?..

  - Ясно кого - Саддама.

  - Ты был потрясен, когда его поймали?

  - Нет, ведь речь не идет об особо смелом вожде. Мне было ясно, что он поведет себя как трус. Я заметил, что в момент показа его ареста по ТВ у многих иракцев было желание протащить его тело по улицам. Но американцы не допустили ничего подобного, и это, наверное, правильно.

  - Что бы ты пожелал Саддаму?

  - Первое мое пожелание - смертная казнь, но это слишком легкое для него наказание. Лучше пусть просидит всю оставшуюся жизнь под землей, как он это делал с другими...

   - Почему Багдад так легко пал? Благодаря мощи американцев?

   - Нет. Саддама предала республиканская гвардия. Народ и армия потеряли веру в него, в их глазах он был лжецом,  поэтому и проиграл войну. До войны в Кувейте даже курды и шииты вешали дома его портреты, но с того времени все изменилось, пошло прахом.  Экономические санкции сделали народ голодным, курс динара рухнул,  человек работал с утра до ночи за 2,000 динаров в месяц (около шести шекелей или менее полутора долларов). Так почему ему должны были верить и быть преданными?

  - У нас считали, что республиканская гвардия – это проверенные, преданные бойцы, которые будут воевать за него до последней капли крови.

  - Так действительно было, но лишь до 1991 года, когда эти части сбежали из Кувейта. Саддам усилил партию,  службу контрразведки и тотального шпионажа, однако ослабил армию. В 80-е годы у нас были просто замечательные условия – и кормили отлично, и регулярно выдавали новое обмундирование и снаряжение, а после Кувейта нового обмундирования уже не было, а жалованья не хватало даже на сигареты. И это - республиканская гвардия?!

   ... 37-летний Шарон Шубар родился в районе Багдада, в котором когда-то кипела еврейская жизнь – до тех пор, пока тамошние евреи не начали  репатриироваться. Его отец, Мухаммед Али аль-Кевтан, мусульманин из шиитов, был одним из руководящих сотрудников электрической кампании в Багдаде и умер в 1993 году, у матери Шарона, еврейки, было девять детей, из них четверо сыновей. Кроме старшего – первенца Али, погибшего 17 лет назад в армии, все репатриировались и сейчас живут в Хадере.

   Шарон помнит свой дом как светский, религия в нем никакой роли не играла, и мечеть, как и синагога, были для него одинаково далеки. Улица иногда напоминала детям, кто они и откуда, но это не наносило им особой травмы: «Мы были известны как «дети еврейки». Многие соседи считали это комплиментом, хотя... Однажды мама пожаловалась в полицию на соседку-шиитку, которая, видя одного из нас, постоянно обзывала его «евреем». Полицейский вызвал ту женщину и сказал: «Еще раз такое повторится, посажу тебя в тюрьму»..»

   «Роман» с Саддамом начался, когда Шарону едва исполнилось 17 лет и его забрали в ополчение, а оттуда в регулярные части. Среди призванных были не только такие, как он, юнцы, но и адвокаты, учителя, ремесленники. Они прошли летний курс по обращению с оружием и были распределены по частям. Те, кто отказывался служить, представал перед судом, за призыв отвечали люди из БААС.

 Шарон решил бежать от войны и жестокости командиров: «Они обращались с нами как рабами. Тех, кто не появился у штаба в пять утра выутюженным и наглаженным, наказывали – заставляли стоять под палящим солнцем весь день. Две недели я скрывался у дяди, пока домой не постучался уполномоченный партии БААС в районе и не сказал отцу: «Если через 24 часа сын не будет в части, заберем жену с детьми и тебя в тюрьму». И Шарон вынужден был вернуться. Ему дали подписать бумагу – если он сбежит еще раз, будет казнен.

   Командиры собрали новобранцев, вспоминает Шарон, и сказали им: «Кто хочет хорошо жить и сытно есть, шаг вперед». В числе 60 других «салаг» он сделал этот шаг. Разумеется, не от хорошей жизни. «Мы сказали себе и друг другу, что предпочитаем смерть на поле боя, чем от голода», - вздыхает Шарон.

  Так он оказался в первом полку 4-й иракской дивизии, в самом пекле ирано-иракской войны, на ее переднем крае в районе полуострова Эль-Фау. Иранцы находились не более чем в ста метрах от них. По словам Шарона, убивали не только бомбы и снаряды, но и зловоние, исходившее от горы неубранных трупов. «Над нашими головами летали вертолеты, била артиллерия, и иногда и мы открывали огонь... У меня был «калашников» с укороченным прикладом, я уплетал боевую пайку и ждал пулеметной очереди со стороны иранцев или артснаряда с той же стороны. Ежедневно в пять часов утра огонь прекращался, поскольку иранцы шли на молитву, и так - пять раз на дню...»

   - А ты молился?

  - Нет-нет (смеется). Я не уважаю иранский путь, несмотря на то, что мой отец шиит. Их путь ложен, построен на убийствах, кровопролитии, подстрекательстве и терроре. После войны я видел заключенных иракцев, вернувшихся из плена. Одним из них был сын моего хозяина. Он отказался читать книгу Хомейни, и они отрубили ему кисть руки. Иранцы отрезали пленным языки, выкалывали глаза, отрубали ноги. Тем, кто не хотел молиться, сыпали соль в глаза, заставляя говорить: «Нет Бога кроме Аллаха, и Мухаммед Пророк Его, и Хомейни Имам Его...» Хомейни – кровопийца, но и Саддам не лучше него, он отрубал уши иракским солдатам...»

   ... Весной 1987 года дивизию вернули с фронта на учения в район западнее Багдада. Как-то Шарон расхаживал по базе без каски, и когда кто-то из младших командиров спросил его об этом, он ответил, что у него на голове рана, полученная на войне. Сержант, не говоря ни слова, тут же ударил парня стеком по голове, затем вручил лопату и потребовал копать землю. Шарон отказался, и когда сержант стал настаивать, не сдержавшись, как следует дал ему сдачи. Когда парня  привели к офицеру, тот заставил его сесть на землю, навел на него пистолет и потребовал смотреть ему в глаза: «Закроешь глаза – тебе конец!». Затем взял горсть горсть песка и швырнул ему прямо в глаза...

   В тот вечер Шарон решил вновь пуститься в бега. Отец, увидев сына дома, встревожился не на шутку. Шарон выправил себе «липу» - документы на имя студента, стал работать посудомойщиком и чистильщиком обуви. Но спустя восемь месяцев вышел новый закон – смертная казнь за дезертирство, и он предпочел вновь вернуться в часть. Военный суд, учитывая участие Шубара в боях и его ранения, приговорил парня всего лишь к году и двум месяцам лишения свободы.  Так он оказался в камере тюрьмы Абу-Граиб.

  - Относились ли к тебе как-то по-особому из-за твоего еврейства?

  - В основном, сидели со мной бывшие солдаты республиканской гвардии. Было еще одно отделение – политзаключенные, но к нему мы никакого касательства не имели, даже не могли с ними общаться. Каждые две недели мы получали свидания. Еда была дрянь – непроваренный рис, так делалось специально: дезертирство приравнивали к предательству.

   Два года после окончания войны с Ираном дали Шарону Шубару и его друзьям передышку. Они получили задание стоять на охране саддамовских дворцов в различных районах страны, в том числе неподалеку от границы с Турцией. Но неожиданно и этот «джоб» закончился с получением приказа от 1 августа 1990 года выдвинуться в район Багдада. «Мой командир, офицер, спросил, знаю ли я, куда мы направляемся, и я ответил: нет, не знаю. Он ответил: «На Израиль. Вчера Иран, завтра - Израиль...».

    - Ты что-то знал об Израиле?

    - Ничего, кроме того, что у меня там живут родственники,  репатриировавшиеся в 50-е годы. Но когда я сюда прибыл, я услышал, что тель-авивцы во время войны в Персидском заливе покидали город и бежали в Эйлат и в другие города в страхе перед ракетными обстрелами. У нас тоже опасались вашего ответного удара, поскольку Саддам грозился атаковать Израиль, и багдадцы тоже стремились разбежаться по всей стране.

 - На Западе американскую операцию 1991 года называют «Бурей в пустыне». Это в самом деле было так?

  - Американцы бомбили казармы республиканской гвардии, Багдад, районы тюрьмы Абу-Граиб и международного аэропорта. Наша часть - 200 солдат – стояла под Багдадом. Там росли высокие деревья, и кроме них у нас не было никакого прикрытия. Американцы ничего не знали о нас, ни одной ракеты на нас не упало, а иначе погибли бы сотни людей...

  -  Что ты чувствовал?

  - Никто не хочет войны. Война была поворотной точкой в отношении народа к Саддаму. Перед нами вдруг сразу предстал вождь-лжец – он рвался в Кувейт, грозил Израилю, дразнил Америку. Своим сумасшествием он убил нашу веру в него...

   В августе 1992 года 25-летний Шарон Шубар завершил военную службу с тремя знаками отличия и получил в знак уважения членский билет «воина Саддама» и небольшое выходное пособие. «Я был обязан сам обеспечить свое существование и кормить семью, и у меня не было никакой возможности учиться». Что оставалось делать парню? Он по утрам вкалывал на автозаправке - мыл и чистил машины, а днем и вечером работал поваром в ресторанчиках Багдада.

   Шесть лет назад Шубар вместе с братом-близнецом Хуссейном (ныне - Арик) и мамой отправился в Иорданию, заявив, что мать нуждается в медицинской помощи. Там из уличного автомата он позвонил родственнику, живущему в Хайфе, и тот тут же связался с посольством Израиля в Иордании. Из Аммана путь в Израиль был уже короче, и в считанные дни и часы семья оказалась в аэропорту имени Бен-Гуриона. Спустя полтора года после репатриации Шарон Шубар отправился путешествовать по миру, чтобы «найти себя». Он побывал в Белфасте, объездил Ирландию и там познакомился с 34-летней шотландкой, с которой они поженились в июне 2004 года. Сейчас она продолжает жить в Шотландии, и он в скором времени собирается с ней воссоединиться. «Я очень ее люблю и хочу, чтобы она была матерью моих детей...»

  - Она знает о твоей службе у Саддама?

  - Она знает все.

  - Будете жить в Израиле?..

    - Я хочу, но она не соглашается...

   До отъезда в Шотландию Шарон продолжает жить  на съемной квартире в Хадере вместе с 74-летней матерью и сестрой Иланой, которой 44 года. Неподалеку от них проживают еще четверо сестер и двое братьев Шарона и их дети.

   Шубар внимательно следит за событиями в Ираке, легко узнавая места, где сегодня происходят теракты боевиков и стычки с войсками союзников. Иногда его одолевает тоска по некоторым из оставленных друзей, прогулкам по фешенебельным районам иракской столицы, где множество гостиниц и шикарных магазинов, но – не более того. Со времени репатриации Шарон ни разу не был на «доисторической»  родине и не собирается туда и впредь. О прошлом напоминает ему единственный документ, сохранившийся со времен его военной службы у Саддама – удостоверение «Объединения воинов Саддама». Под фотографией Шарона Шубара указано, что этот документ «подписан по указанию господина президента и вождя Саддама Хусейна, да сохранит его Господь».

   «Я утратил дом, и моя родина теперь не там, - говорит Шубар о Багдаде, - Люди в моем возрасте уже достигли успеха. Я еще надеюсь на него, но искать его буду не в Ираке...»

   - Как тебе израильтяне?

   - Я счастлив, что приехал сюда, но здесь нелегко. Все, кому не лень, норовят попользоваться неопытностью нового репатрианта, тем, что он не знает языка и особенностей израильской действительности. Кроме того, жизнь здесь во многом определяет религия - несмотря на наличие в стране двух разных народов. А при таком раскладе расизм неизбежен. Есть работодатели, которые не хотят иметь со мной дело лишь потому, что я «ираки», то есть выходец из Ирака. Этого я не замечал не только в Англии, но даже в Ираке. Там не спрашивали, кто ты – иудей, христианин или шиит...

   (Печатается с сокращениями)

Перевод Григория Рейхмана

www.newswe.com