Отправляет email-рассылки с помощью сервиса Sendsay

Интерпретация проективных тестов

Подписаться Бесплатная «Золотая» новостная рассылка . Подписчиков 984 RSS
←   Май 2010   →
 1
 2
 3
 4
 5
 6
 7
 8
 9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31


За последние 60 дней ни разу не выходила


Открыта: 25-03-2006
Адрес автора: psychology.rorschach-owner@subscribe.ru

Автор
Ольга Бермант-Полякова

Статистика

984 подписчиков
0 за неделю
←   Все выпуски   →

Интерпретация проективных тестов


Rorschach & Psychoanalytic Diagnostics
Быть психологом


Здравствуйте, уважаемые читатели!

Выпуск первой недели мая 2010.

© О.В. Бермант-Полякова, 2009

Из разговора с коллегами на Одноклассниках:

О.В. Добрый вечер!

Попробую оспорить тезис, который уже неоднократно был озвучен в этой ветке, - о том, что в России нет психодинамического подхода, о его неукоренённости в русской культуре и безнадёжности преподавания "другу степей калмыку" психодинамических премудростей.

С моей точки зрения, всё обстоит как раз наоборот. Русская литература девятнадцатого века говорила о психодинамике, правда, называли это механикой собственного поведения человека. И движения души разбирались как взаимообусловленные, и контекст-текст, фигура-фон, среда заела или характер Мелкого беса неисправим - всему этому мы наследники и правообладатели, неважно в какой части архипелага Русский мир живём, читаем, думаем, пишем или дискутируем в интернет.

Скажу вам научную, более глубокую, чем публицистика вещь, - благодаря советскому периоду в истории письменное сознание стало достоянием каждого гражданина, и сейчас в России впервые в истории живут и здравствуют бок о бок три поколения не просто грамотных, а приобщённых к литературе людей(бабушки, родители, дети): ни политические репрессии, ни великая война не разоряли семейной ткани вот уже несколько поколений, мы все получили одно и то же школьное образование. Письменная ментальность у нас как общности сформирована именно в двадцатом веке.

Если американская культура развивала психоанализ на стыке психиатрии (отрасль медицины, университетские элиты) и Голливуда (не секрет, что популяризации психоанализа способствовали клиентки А-класса из числа актрис и продюсеров), то в России психодинамический подход развивали в другом контексте. Я имею в виду двух масштабных фигур второй половины двадцатого века, литературного критика Лидию Гинзбург и театрального критика Наталью Крымову. Они думали психодинамически и воспитали несколько поколений интеллигентных людей, которые так думают. Рецензии Натальи Крымовой, - блеск интерпретаторского искусства, - этой книги нет у меня под рукой, а вот Лидия Гинзбург есть и я не поленюсь, перепечатаю её эссе в теме "Тексты" здесь на АП, сложите сами два и два.

Из эссе Лидии Гинзбург "О сатире и об анализе"

«Сатира - это не то, что мне нужно. Сатира - принципиальная односторонность, принципиальная несправедливость, гиперболический и сдвинутый мир. А нужен мне анализ, целесообразность слова, точность. Главное, точность.

Начну с того, что я верю в возможность добра. Отвергаю этический нигилизм, пошлый опыт, вообразивший, что анализ непременно приводит к пакости в качестве первоисточника любых деяний. Верю в этический акт.

Но для того, чтобы этический акт мог совершиться, восторжествовав над первичными, естественными вожделениями, - необходимы основания и условия.

Есть ли вообще поступрки, свободные от корысти и тщеславия? Возможен ли беспримесный этический акт? Вне экзальтации, вероятно, почти невозможен.

Но не в том дело. Нам нужна не чистая культура этического переживания, но определённая направленность поступка. И критерии для неё существуют. При всём многообразии этических систем, этический акт всегда мыслится как иерархический, как пожертвование низшим ради высшего. Никто ничем не жертвует зря. Человек принуждаем к жертве извне или изнутри (законами своей реализации). Эертва доложна быть ценой некой жизненной ценности. Если этого нет, то, расшифровывая данный поступок, смело спускайтесь по иерархической шкале вниз. Пустоты в этом деле не бывает, при отсутствии высших интересов действуют низшие.

Каким образом человек делает не то, что ему приятно, а совсем другое? Этика начинается с несовмадения между импульсами поведения и первичными вожделениями и отталкиваниями. Даже в биологической и полубиологической сфере, управляемой наслаждением и болью, всуществует уже самоограничение чувством реальности или расчётом - в порядке дальнего прицела (курсив Лидии Яковлевны). (От себя скажу, что вопросы она задаёт такие, какие спрашивает психотерапевт, когда размышляет о предъявленном ему материале, не говоря уже об идее о законах своей реализации - для меня реминисценция к судьбоанализу Сонди).

Социальный же человек начинается с сублимации, с того, что непосредственные двигатели - удовольствие-неудовольствие - замещаются интересами и ценностями.

Гедонизм, утилитаризм, разумный эгоизм и прочее ничего не могли понять в социальном поведении. Получалось, что человек сам шёл на войну, на казнь, на каторгу, потому что это было ему приятнее, нежели сидеть дома со всеми удобствами. Получался психологический абсурд.

Этические нигилисты не понимают законов жизни и основного из них: человек - хочет он того или не хочет - непрерывно оценивает всё сущее с точки зрения общей и внеположной данному человеку. И это независимо от степени его эгоизма, от механики его собственного поведения. Релятивистам жизнь предстала как непрочная связь ценностей, относительных и условных, понимаемых, собственно, как правила игры. Но, покуда игра идёт, для играющих нет ничего, что было бы обязательнее её правил.

Игры есть игры для взрослых только, когда им присуща беспощадная серьёзность. Относительные ценности приобретают реальность в меру давления среды, выносившей их в своём сознании. Заведомые пустяки становились атрибутом чести, заведомые условности оплачивались дуэлями или пулей влоб. Сила давления среды определяется теми благами, которые среда может дать живущему по её законма, тем ущербом, который она может нанести. Это реальность. А сверх того есть ещё болтовня, на которую никто не обращает внимания.

Индивид очень точно отделяет словесную фикцию от этических реальностей, от условий, которые действительно ему предложены, если они действительно ему предложены, если он хочет оставаться членом данной среды. В старой армии, например, офицер твёрдо знал, что не прелюбодействуй - это церковная фразеология, а вот сплутовать в карты в самом деле нельзя: это гражданская смерть.

Что существует в общем сознании? Действительно ли оно существует? Что среда может дать и что она может отнять?

(и скажите, что, когда мы работаем с семьёй, мы не ищем ответов на те же самые вопросы)

Из эссе Лидии Гинзбург "О сатире и об анализе"

Что среда может дать и что она может отнять? Если она может отнять только путём административным - наступает царство безнравственности.

Тогда человеку в качестве источника ценностей и этических действий остаётся ещё область индивидуально-психологическая, со всеми её парадоксами. Человек уходит в себя, чообы выйти из себя (а выход из себя - сердцевина этического акта). Человек в самом себе ищет то, что выше себя. Он находит тогда факты внутреннего опыта - любовь, сострадание, творчество, - в своей имманентности, однако, не утоляющие жажду последних социальных обоснований.

Творчество, которое не живёт нормальной социальной жизнью, - это самоутешение, и самое неутешительное.

Вне абсолютов, вне непререкаемых требований общего сознания - как возникает этический акт в обизоде обыкновенного человека? Что может изнутри ограничить (извне его ограничивают чувство реальности, страх, расчёт) вожделения этого человека? Разве что этическая рутина. С детства воспитанные привычки, иррациональные остатки, потерявшие содержание и сохранившие форму реликты прошлых моральных систем, самолюбие, естественное стремление к среднему, принятому уровню, болезненное чувство, возникающее у многих при виде чужих страданий (особенно физических), - всё это образует этическую рутину, важный, положительный фактор общежития. Этическая рутина не поддаётся теоретическому обоснованию, но в обычных условиях человек предпочитает её придерживаться. В определённой среде, например, не крадут.

В определённой среде, например, не крадут. Человек этой среды, чтобы разрешить себе красть, должен ещё подумать, придумать нечто вроде домашней теории - всё дозволено. Ибо красть просто, наивно можно только имея такую привычку с детства.Некрасть проще, - подсказывает этическая рутина. Можно даже найти резоны... Вроде того, что красть противно. Или что не красть разумно, так как если все начнут...

Моральная рутина в высшей степени неустойчива. Она быстро приспособляется к новым соотношениям интересов, она легко уступает вожделениями и страху. Человек моральной рутины - это человек ситуций, от самых больших исторических до мимолётнейших житейских.»

Если процитированное, по вашему мнению, не психология и не психодинамический разбор, тогда я не знаю, чем занимаются психологи.

Подводя итог сказанному:

психолог - гуманитарий по определению и тем в клинике и хорош, и уместен, и важен. И нужен, потому что врачи-психиатры это прежде всего люди.

Эссе было перепечатано в http://community.livejournal.com/rabota_psy/7423.html

С уважением,

доктор Бермант-Полякова

психолог, психотерапевт, супервизор

Наверх
В избранное