Радиостанция «Эхо Москвы»: Какого черта, Суббота, 27 Октябрь 2007
http://echo.msk.ru/programs/features/55906/index.phtml
sys/logo_print
Какого черта
Еженедельная авторская программа Элины Николаевой

таблица из 2 столбцов и 2 строк
Ведущие:
Элина Николаева
Гости:
Виктория Андриянова
модельер
конец таблицы
Суббота, 27 Октябрь 2007

Э. НИКОЛАЕВА: Женщина должна быть одетой, а не наряженной. Это же касается и мужчин. Такая, господа, сегодня мода и продвигает ее в массы наш замечательный
гость, модельер Виктория Андрианова. Добрый вечер, Виктория.

В. АНДРИАНОВА: Добрый вечер.

Э. НИКОЛАЕВА: Ну а Виктория, если кто не знает, это наша Прада, Шанель и прочее, прочее. Давайте не будем интриговать слушателей таким скоплением модельеров
в одной передаче и сразу признаемся – скажите, Вика, вы здесь по поводу Недели высокой моды или как?

В. АНДРИАНОВА: Мы не участвуем в показе. Мы всех действительно удивили, потому что я очень трепетно отношусь к коллекциям сезонным и очень люблю это. Так
получилось просто, что у нас сейчас очень серьезный проект, второй эпохальный в моей жизни дизайнерской. Первый эпохальный проект это была новая форма
«Аэрофлота», а вот второй эпохальный проект – новая форма «Российских железных дорог». Это полтора миллиона человек. Представляете, я одену полтора миллиона
человек.

Э. НИКОЛАЕВА: Какая ответственность! То, что вы их оденете, я, конечно, не сомневаюсь, но какая ответственность лежит на ваших плечах! Вы уже одели «Аэрофлот»,
я тут летала самолетами «Аэрофлота», и стюардессы очень мило одеты, у них такие замечательные шарфики освежающий. Шарфики тоже ваших рук заслуга?

В. АНДРИАНОВА: Да, вообще все, что касается формы, и даже тех, кто выходит на поле обслуживать самолеты – тоже специальная форма, которая подчинена специальным
требованиям, светоотражающие материалы, ветронепродувающие и все такое, это тоже наша разработка, и вот ею я горжусь в не меньшей степени.

Э. НИКОЛАЕВА: Как долго разрабатывали-то, это же все-таки глобальное производство такое нужно же запустить.

В. АНДРИАНОВА: Ну, только тендер длился два года, и это была такая борьба, никто уже не верил из моих коллег, из моего окружения, что вообще что-то получится.
И я просто как-то с самого начала услышала, что «Аэрофлот» проводит конкурс, и я решила, что это моя история. В тот момент я не представляла, чем я буду
заниматься дальше. Надо было делать либо массовую марку, либо куда-то двигаться…

Э. НИКОЛАЕВА: Нужно было делать что-то и глобальное такое.

В. АНДРИАНОВА: Делать что-то. Возник «Аэрофлот», и я поняла, что это судьба, и я должна выиграть, потому что я знала, как это делать, я знала, что такое
форма уже тогда, потому что у меня уже был отель «Хайят», опыт формы.

Э. НИКОЛАЕВА: А что было в отеле «Хайят»?

В. АНДРИАНОВА: Просто строился отель «Хайят», это сетевой отель, вы знаете, и меня пригласили дизайнером формы для «Хайята». И этот опыт мне очень многое
дал, потому что работали очень грамотные американские менеджеры, которые очень ясно формулировали концепцию, что нужно, и очень была приятная концепция
– клиент отеля не должен был себя чувствовать в окружении персонала, а персонал позиционировался как компаньон клиента, и уровень одежды для персонала
был очень высок и мне показалось, что нам удалось, а требования были очень и очень интересные, потому что редко кто может себе это позволить вот так позиционировать,
потому что это определенный бюджет, и ткани должны быть соответственно…

Э. НИКОЛАЕВА: Посетители богатые, состоятельные, и персонал должен быть не в дерюжке какой-то типа нашей школьной формы. Такая шерсть, но видно, что лучше
бы ей полы мыть, этой шерстью.

В. АНДРИАНОВА: «Драп-хохотунчик», как говорит один наш клиент, который носит только «Супер 200». Все, что ниже. Он называет «драп-хохотунчик».

Э. НИКОЛАЕВА: Да, я помню, как это все чесалось, отовсюду все вылезало, это что-то просто ужасное было. С тех пор я ненавижу на века, я бы сказала. А какие
были требования к формы «Аэрофлота»? Вам как-то тоже позиционировали?

В. АНДРИАНОВА: Да, конечно. Требования были несминаемость и…

Э. НИКОЛАЕВА: Оригинальное требование.

В. АНДРИАНОВА: Да. Почему-то самое преимущественное требование. Но я-то себе рисовала еще такие амбициозные требования. Мне хотелось, чтобы эта форма не
была «клюквой». Чтобы русскость в ней была, но чтобы она была очень завуалирована. И так родился фартук с косой через плечо, с принтом. Коса через плечо
олицетворяет гостеприимство русской женщины на борту. И, конечно, то, что «Аэрофлот» утвердил эту форму, это для меня…

Э. НИКОЛАЕВА: Фартук во время обслуживания, когда пищу разносят, еду, угощение?

В. АНДРИАНОВА: Разносят еду, да, когда нужно расслабиться. И я, конечно, счастлива, что утверждена эта версия, потому что за два года было отшито несколько
коллекций разных, пока не появилась эта форма.

Э. НИКОЛАЕВА: А почему вы не участвуете в Неделе высокой моды?

В. АНДРИАНОВА: Нет, я участвую, у меня там стенд, большой стенд. В этот раз мы просто взяли очень большой стенд.

Э. НИКОЛАЕВА: А я подумала, что вы решили показать свое «фэ» какое-то.

В. АНДРИАНОВА: Нет, никакого «фэ» я не показываю, просто у нас сейчас реально сдача проекта для «Российских железных дорог», это очень тоже серьезная история,
над которой мы тоже работаем уже два года, и я прониклась ответственностью, просто действительно очень серьезно.

Э. НИКОЛАЕВА: Какие они будут, наши железнодорожники? Наши проводники в потертых штанах, в помятых костюмах которые ходят, теперь они будут с иголочки все?

В. АНДРИАНОВА: Я думаю, что форма заставит людей гордиться своей работой и задача состоит в том, что в этой форме человек не должен стесняться ходить по
улице. Он должен дома ее надеть, приехать в ней на общественном транспорте на работу, его все должны видеть.

Э. НИКОЛАЕВА: Ну как военные раньше достойно носили свою форму.

В. АНДРИАНОВА: Да, да. Это должна быть такая же история. Я очень много общалась с машинистами. Это, как правило, люди потомственные в профессии, и они помнят,
как отец шел на работу и как все мальчишки бежали по улице за ним, как завидовали ему, что у него отец машинист, это была действительно элитная профессия.
Мы столько нарыли фишечек про машинистов. Оказывается у машиниста – только у машиниста! – на фуражке была серебряная ленточка на тулье и вот по ней было
видно, что идет машинист, ни с кем нельзя было перепутать.

Э. НИКОЛАЕВА: То есть с военным его, моряком не перепутаешь?

В. АНДРИАНОВА: Нет, нет. И, во-первых, это люди все были с инженерной специальностью, с образованием очень серьезным. И вот эта ответственность за людей,
которых они везут, это тоже прибавляло профессии веса. И мне очень симпатичны люди, которые работают в этой компании, они очень земные, потому что рельсы
на земле лежат. И вот я еще секрет открою, что мы сейчас разрабатываем форму для метро. Так что у меня и небо, земля, андеграунд – все.

Э. НИКОЛАЕВА: Небо, земля и подземелье – все в ваших руках. Вы властительница просто миров.

В. АНДРИАНОВА: Когда-то я сделала коллекцию, это в начале еще своей карьеры, «Путешествующая аристократка» она называлась. И я так понимаю, что это был
знак, что уже тогда я должна была иметь в виду, что буду заниматься формой для всяких дорог – и воздушных, и подземных, и наземных. И самая главная задача
– сделать их, конечно, совершенно разными. Это тоже интересно, потому что тема в одних руках, получается…

Э. НИКОЛАЕВА: Ну да – вроде бы там машинист, и тут машинист.

В. АНДРИАНОВА: Да, ни в коем случае не должно повториться. Но тут еще особенности, конечно, наших женщин, размеров наших женщин. Потому что, представьте
себе, в метро работают женщины до 80-го размера. Вы замечали, какие женщины около эскалаторов сидят?

Э. НИКОЛАЕВА: Они сидят, не очень видно. Слава богу, что сидят. Раньше, бедные, стояли.

В. АНДРИАНОВА: Очень полные люди.

Э. НИКОЛАЕВА: Это наш русский 80-й размер?

В. АНДРИАНОВА: Русский 80-й размер, это обхват груди 160. Можете себе представить? Вот сантиметровая лента, которой обмеряют размеры, она 150. Не хватает
даже обхвата. Представьте себе, мы разрабатываем форму, она должна с 40-го размера – потому что есть девочки совсем худенькие, после училищ приходят –
и до 80-го размера она должна быть идентична, должна смотреться.

Э. НИКОЛАЕВА: Модель должна быть сохранена.

В. АНДРИАНОВА: И должна смотреться красиво на всех. И очень интересная публика это женщины, которые работают на системе прохода в метро. Они, как правило,
стоят. Это, как правило, сквозняки. Это, как правило, тоже пожилые люди. И вот со всеми этими людьми я встречалась, общалась, я знаю историю метро. Я знаю,
как раньше в метро принимали только самых красивых женщин, конкурс был просто, параметры существовали. Представляете, меньше 170 рост не брали на работу
в метро. Она должна была быть с длинными волосами.

Э. НИКОЛАЕВА: Блондинка, наверняка?

В. АНДРИАНОВА: Ну, желательно русая, такой тип. И работа в метро считалась очень почетной. И, в принципе, метро и сейчас очень интересная организация, она
как государство в государстве, как такой большой город самостоятельный. И люди там работают уникальные. Они очень дисциплинированные, очень патриотично
настроенные, очень настроены на людей. И для меня это все тоже имеет значение.

Э. НИКОЛАЕВА: Да, работа только у них тяжелая, видимо, потому что несмотря, что в душе-то они, наверное, добрые, но если какой-нибудь тетеньке, которая
стоит на перроне, не дай бог попасть в это метро в час пик, а особенно с красным таким сигнальным кругом, не дай бог к ней подойдешь чего-то спросишь –
выражение лица такое, как будто спросил какую-то глупость и вообще не мешайте мне тут работать, изучи карту, иди отсюда, девочка. С таким выражением лица.
Ну, тяжело, конечно, психологически. Виктория, представьте себе, целями днями стоять и эти толпы туда-сюда. С ума сойдешь, свихнешься.

В. АНДРИАНОВА: Вот я думаю, что они помягчают с этой формой.

Э. НИКОЛАЕВА: Слушайте, Вика, а вы им шапочки поменяете? Дурацкие какие-то тюрбаны у них на головах.

В. АНДРИАНОВА: О, это целая история. Сначала мы придумали новые шапочки. Эти шапочки обсуждались, конечно. У нас же демократия.

Э. НИКОЛАЕВА: Конечно.

В. АНДРИАНОВА: Я не представляю, если, например, в Англии для «Бритиш Эруэйз» форму разрабатывал Джульен Макдональд. Он с персоналом вообще не общался,
он вообще ни с кем…

Э. НИКОЛАЕВА: Он в это время летал в облаках.

В. АНДРИАНОВА: Наверное. И тем не менее у него был нервный срыв, когда он сделал стюардессам рубашки из стопроцентного хлопка мужского плана, которые надо
утюжить просто по два часа в день, чтобы ее надеть, они объявили забастовку. Он впал в депрессию жуткую.

Э. НИКОЛАЕВА: А надо было с народом пообщаться.

В. АНДРИАНОВА: И журналистам рассказывал, что он не может удовлетворить одновременно 20 тысяч женщин, особенно с его ориентацией это сложно. А я вот со
всеми общаюсь, всех мнение хочу узнать.

Э. НИКОЛАЕВА: Прямо вот так спускаетесь в метро, подходите и говорит: «Я Виктория, известный модельер, практически Шанель, пришла к вам своими ножками»?

В. АНДРИАНОВА: Нет, на самом деле нам была устроена, конечно, руководством метро встреча, такая экскурсия, по всем службам прошлись, со всеми людьми поговорили.

Э. НИКОЛАЕВА: Ну, это тоже тяжелый случай, конечно.

В. АНДРИАНОВА: Да, была на совещании в депо… А, это я уже на «РЖД» перескочила. На совещании в депо Ильича на Белорусском вокзале. Была на еженедельном
таком собрании машинистов и они мне так жестко, по-мужски, все высказали, что они про форму думают, которая у них сейчас, которая у них была, которая у
них будет. Все они рассказали, все это я четко поняла.

Э. НИКОЛАЕВА: Рубанули с плеча правду-матку.

В. АНДРИАНОВА: Ну, я благодарна на самом деле людям, я открыта для дискуссий, я очень рада, когда существует обратная связь. Например, в «Аэрофлоте» мы
бесплатно держим подшивщицу, такой наш человек, который решает проблемы длины брюк, ушивки-перешивки. И эта обратная связь необходима, потому что…

Э. НИКОЛАЕВА: Какой объем, Виктория?

В. АНДРИАНОВА: Объем колоссальный.

Э. НИКОЛАЕВА: Ну, сколько человек в «Аэрофлоте» обслуживающего персонала? Сколько ей приходится подшивать?

В. АНДРИАНОВА: 5 тысяч человек.

Э. НИКОЛАЕВА: Представляете, все придут одновременно.

В. АНДРИАНОВА: Не все, потому что форма сделана в совершенно стандартном размерном ряду, то есть каждый рост, каждый размер находят свои. У некоторых есть
свои перешивки, переделки, но когда начинается массовая переделка это сигнал для нас для того, что в лекалах надо что-то изменить. И мы вообще считаем,
что форма не должна быть таким очень жестким организмом, который когда-то рожден и все. Форма должна меняться в зависимости от тенденций. Но все равно
это классика. Но ширину брюк, например, сейчас нам пришлось немного заузить…

Э. НИКОЛАЕВА: В «Аэрофлоте»?

В. АНДРИАНОВА: Да. Потому что мы ее сделали такую широкую от бедра, сейчас она уже оказалась старой и мы убрали немножко. Все это нюансы, но которые как
раз и делают форму элегантной.

Э. НИКОЛАЕВА: Очень интересно вы рассказываете, Вика. Такая огромная работа. Наверное, денежки хорошие вы за это получите. Такие заказы крупные.

В. АНДРИАНОВА: Надеюсь.

Э. НИКОЛАЕВА: «Надеюсь», сказала Вика. Хорошо, ну а что все-таки говорят РЖД-шники сами, которые начальники, которые дают вам заказ? Какая должна быть форма?
Денег не жалеют на сам материал-то, Вика?

В. АНДРИАНОВА: Нет, не жалеют. Сейчас я объясню. Четыре года назад, когда мы делали «Аэрофлот» - это как бы новая тема вообще была – а сейчас «нанотехнологии»
наше любимое слово стало. Вот представьте, что в форме для «Российских железных дорог» будут они использованы.

Э. НИКОЛАЕВА: Как?

В. АНДРИАНОВА: Вот так.

Э. НИКОЛАЕВА: На расстоянии будете шить форму?

В. АНДРИАНОВА: Нет. Это на уровне волокна, на уровне молекул, а есть еще атом – вот на этом самом уровне так обрабатываются полотна, ткань, что они вообще
не подвержены никаким воздействиям, ни сминаниям.

Э. НИКОЛАЕВА: И гладить их, может, не надо?

В. АНДРИАНОВА: И гладить их практически не надо.

Э. НИКОЛАЕВА: А стирать можно?

В. АНДРИАНОВА: Стирать можно. В общем, это уникальные полотна.

Э. НИКОЛАЕВА: Вы принимаете участие в разработке?

В. АНДРИАНОВА: Да, мы работаем с лабораториями, которые этим занимаются. Это очень интересно, очень серьезно.

Э. НИКОЛАЕВА: Какой цвет будет у «РЖД»?

В. АНДРИАНОВА: Скорее всего – я говорю «скорее всего», потому что он не утвержден окончательно, будет на днях просмотр уже окончательного варианта коллекции,
и все равно мы его делаем в нескольких цветах – но, скорее всего, это будет серый с красным.

Э. НИКОЛАЕВА: Серый с красным. Это хорошее сочетание?

В. АНДРИАНОВА: Хорошее сочетание. Мне оно, кстати, помогло выделиться из участников тендера, потому что сначала «РЖД», конечно, пошел по тому пути, который
наиболее популярен, наиболее стандартный, это синий. И когда мы получили задание на синюю коллекцию, и те модельеры, которые участвовали, тоже их немало
было, сделали синие коллекции, а я по жребию последняя показывала свою коллекцию, и вдруг я вывожу серый с красным на подиум, и такая пауза зависла, никто
не понял, как я вообще смею такое позволить себе. И я говорю, что, вот, господа, конечно, я читала задание техническое, я понимаю, все, ваши требования,
но я не могу еще одну главную транспортную компанию страны одеть в темно-синий цвет. В темно-синий цвет я одела «Аэрофлот». Давайте им оставим это, все-таки
ближе к небу. А я вижу «Российские железные дороги» вот в таком цвете. И я не рассчитывала ни на что хорошее, надо сказать. Я просто действительно не стала
наступать на горло собственной песне, а сделала так, как…

Э. НИКОЛАЕВА: Действовали по принципу «не изменять себе».

В. АНДРИАНОВА: Ну да, уже могу теперь себе это позволить. Стараюсь позволять себе это. И я очень благодарна «Российским железным дорогам», что они откликнулись
на это мое предложение, хотя оно сначала их шокировало, выглядело абсурдным, но, видимо, проанализировав ситуацию, потому что темно-синий настолько уже
сейчас банален…

Э. НИКОЛАЕВА: Но «Аэрофлот», по-моему, у вас не темно-синий?

В. АНДРИАНОВА: Темно-синий. У них рубашки вышитые и, собственно, это их веселит. У них голубая рубашка, темно голубой галстук с птичками.

Э. НИКОЛАЕВА: Виктория, а если вы летаете самолетами «Аэрофлота», садитесь на борт и видите, что проводники не в той форме, в которой им предписано быть?

В. АНДРИАНОВА: Это бывает редко, но я иногда вижу, что, например, проводник в белой рубашке. Я подхожу к нему и говорю: «Простите, почему вы в белой рубашке?
Я Виктория Андрянова, я автор формы, я знаю, что вы должны быть в голубой». – «Ой, вы знаете, жена не успела». – «Ну, хорошо, я тогда не буду вас записывать».
Но вообще-то я очень переживаю, когда на фартуке вот эта коса принтовая начинает облезать, потому что, ну, нельзя стирать этот фартук в отбеливающих порошках.

Э. НИКОЛАЕВА: И в стиральной машине.

В. АНДРИАНОВА: И в стиральной машине. Это уникальный продукт. Он, конечно, крепкий, он рассчитан бог знает на сколько стирок, но все равно есть требования
к одежде. Вот я в кашемире сижу, я же знаю, что я не могу это в стиральной машине стирать.

Э. НИКОЛАЕВА: А вот на стиральной машине написано «шерсть», «шелк», но вы же не положите все равно, рука не поднимется. Руками аккуратненько постирать и
не повесить, а положить.

В. АНДРИАНОВА: Вот форму можно стирать в стиральной машине, но все равно надо мозги подключать, потому что сейчас такие био-порошки, которые вообще стирают
все. Надо бережно относиться. Конечно, все зависит от человека. Я видела очень красивых людей в своей форме и экипажи, просто любовалась ими. Видела очень
неопрятных людей в своей форме. Это зависит от человека, конечно. Мы же с вами все разные. И есть люди… На мне, например, обувь горит. Мне одного сезона
хватает, чтобы ее выбросить потом. А есть, вот у меня свекровь, например, бывшая, она носила свои туфли по 20 лет и не знала, что с ними делать. Разная
энергетика у людей. Так и в форме. Поэтому мы, конечно, делаем большой упор на то, чтобы это все долго носилось.

Э. НИКОЛАЕВА: Ну, когда же у нас будут уже «Российские железные дороги» ходить в новой форме?

В. АНДРИАНОВА: Сейчас пока все это на стадии разработки и утверждения. Я думаю, что до Нового года мы утвердим окончательный дизайн.

Э. НИКОЛАЕВА: Там, наверное, будут и курточки какие-нибудь теплые, пальтишки?

В. АНДРИАНОВА: Там очень красивый комплект, он очень такой человеческий, там и трикотаж в него входит.

Э. НИКОЛАЕВА: О, как здорово, по блату, поди, будут раздавать, самым успешным.

В. АНДРИАНОВА: И плащи, и пальто, для разных направлений разный ассортимент. Потому что, конечно, если направление северное, то там пуховики.

Э. НИКОЛАЕВА: А тетки, которые с южного, будут выменивать у этих, которые с северного.

В. АНДРИАНОВА: Нет, ну, тут же еще бюджет определенный. Конечно же, если бы нам дали волю, да если бы и им дали волю, то можно было бы этот комплект раздуть
до невероятности. Но, конечно, средства ограничены, поэтому нужно думать.

Э. НИКОЛАЕВА: Понятно. Ну а метро – там еще думать и думать, когда это все случится, в метро-то форма, если только-только вы приступаете к осмыслению этой
мысли.

В. АНДРИАНОВА: Я думаю, что через год, мне так кажется, что все переоденутся.

Э. НИКОЛАЕВА: Уже переоденутся, отлично. И будут нас радовать. Давайте про то, как вы пришли в модельеры, Виктория?

В. АНДРИАНОВА: Эпоха дефицита, она многих сделала самим себе модельерами, а у меня потом это переросло в профессию.

Э. НИКОЛАЕВА: Понятно. Почему вы решили, что имеете право диктовать людям какую-то моду?

В. АНДРИАНОВА: Вы знаете, мучаюсь над этим вопросом. Всю жизнь доказываю себе и своим близким, что я имею право этим заниматься.

Э. НИКОЛАЕВА: Понятно. Зачем вообще в наш компьютерный век все эти модные показы, весь этот искусственный мир моды. Это что, еще один театр для богатых?

В. АНДРИАНОВА: Не думаю, что только для богатых. Есть марки очень демократичные и очень модные.

Э. НИКОЛАЕВА: Чем ваш дом моды отличается просто от ателье?

В. АНДРИАНОВА: Отличается. Мы не ателье. Потому что когда к нам приходит женщина, которая просто хочет себе платье, мы сначала показываем ей свою линию,
свою установку. Я жду, что она мне скажет, какой у нее посыл. И если ей нужен бант на попе, то мы ее отправляем к другим дизайнерам. У нас есть дружественные
нам дизайнеры, которые любят бант на попе. Вот я не люблю бант на попе. Пока. Не зарекаюсь. Может быть, завтра полюблю.

Э. НИКОЛАЕВА: Она такая, знаете, с виду такая мягкая, эта Виктория Андрианова, а такая… Так надо быть жестким руководителем, чтобы держать в руках огромную
индустрию своего собственного дома моды?

В. АНДРИАНОВА: Вот спасибо Славе Зайцеву. Если б он мне не сказал, что сукой надо быть, извините, я бы об этом даже и не знала. Стараюсь, не всегда получается,
но чем дальше, тем больше получается, но надеюсь остановиться вовремя, все-таки не хочу ею быть до конца.

Э. НИКОЛАЕВА: И все же, что нужно делать, чтобы попасть в этот ряд Андрианова-Чапурин-Юдашкин-Зайцев-Васильев-Ермак-Крутикова?

В. АНДРИАНОВА: Я думаю, что вкалывать надо просто круглые сутки. Если хотите с 9 до 6 – идите кем-нибудь другим работать. Очень тяжелая профессия.

Э. НИКОЛАЕВА: А еще нужно ведь быть талантливым, помимо того…

В. АНДРИАНОВА: Ну, один процент таланта, если 99 есть труда и энергии, то все получится.

Э. НИКОЛАЕВА: То есть все вы раньше были просто портными. Я даже представляю, как Юдашкину в силу невысокого роста было удобно прикалывать булавки на примерке.

В. АНДРИАНОВА: Вы знаете, портной для дизайнера, собственно, часть профессии. И первое мое образование это театрально-художественное училище, где я пришивала
рюши в театре и банты на попе, по три метра кринолина из спектакля Островского в Малом театре. И руки все были исколоты, и ночами плакала, но зато я профессию
знаю, я знаю историю костюма, я знаю какой корсет какой формы носили в каком веке. Я ненавижу корсеты, поэтому женщины, я вас поздравляю, что вы когда-то
от них освободились. И вот, кстати, кто к нам придет за корсетом, никогда его не получат. Просто не люблю.

Э. НИКОЛАЕВА: Да, ну, может быть, потом кто-то взялся за вашу раскрутку, типа как на эстраде? Жил себе мальчик в Нальчике, пел на утренниках, а потом пришел
продюсер и получился Дима Билан. Мы теперь уже знаем, какой продюсер пришел.

В. АНДРИАНОВА: Вот ни разу не пришел продюсер и ни разу в жизни наша компания не взяла кредит. Нам в этом году исполняется 15 лет, дому моды. Мы хотим это
широко отпраздновать. И хотели как раз на этой Неделе моды сделать такое грандиозное мероприятие, но обстоятельства с «Российскими железными дорогами»
нас увезли от этой истории. Наверное, весной мы это сделаем.

Э. НИКОЛАЕВА: Силы просто на другой фронт перекинули. Вы, как генералиссимус. Понятно. Так как будете праздновать свое 15-летие?

В. АНДРИАНОВА: Хотим отпраздновать его широко, потому что заработали на это.

Э. НИКОЛАЕВА: Заработали денег и право.

В. АНДРИАНОВА: Заработали денег и право. И право больше, чем денег, все равно, я думаю, хватит. И хочу первый раз показать свою коллекцию в Европе, я думаю,
что я это заслужила.

Э. НИКОЛАЕВА: А коллекция в Европе – в какой Европе будет?

В. АНДРИАНОВА: Я думаю, что либо в Милане, либо в Лондоне, но, скорее всего, в Милане.

Э. НИКОЛАЕВА: А почему не Париж? Вообще, куда ехать на распродажи в декабре на рождественские скидки? Мне говорят «поезжай в Рим». Тут я подумала «а чего
это я так модно не одеваюсь, надо побольше модно одеваться». Я говорю «вот, была в Париже, купить нечего». В дорогих бутиках на этих самых Георга V-го
и прилегающим улицам, во-первых, по воскресеньям все было закрыто, я так расстроилась, а потом прошла сквозь их эти фасады, парадные подъезды, посмотрела
мимо них, а там покупать нечего, Виктория, там какие-то платья все такие чопорные, пафосные, банты на попе, кстати.

В. АНДРИАНОВА: Не там ходили.

Э. НИКОЛАЕВА: Какая улица в Париже?

В. АНДРИАНОВА: Давайте не будем про улицу в Париже. Самый лучший шопинг в Милане, говорят, хотя я не ездила на шопинг в Милане.

Э. НИКОЛАЕВА: А в Лондон почему не надо ехать?

В. АНДРИАНОВА: Нет, в Лондоне потрясающий шопинг на блошиных рынках, я сама купила там кучу интересных вещей, которые с удовольствием ношу, и всегда они
выглядят свежими, они не устаревают.

Э. НИКОЛАЕВА: То есть не надо в этот самый модный магазин…

В. АНДРИАНОВА: Портобелло Маркет в Лондоне, это улица, которая просто кишит какими-то фишками.

Э. НИКОЛАЕВА: То есть просто глупый шопинг типа «Дольче Габбаны» это неинтересно, а надо какие-то феньки такие?

В. АНДРИАНОВА: Ну, конечно, вот вы вся в черном…

Э. НИКОЛАЕВА: Да, ужасно.

В. АНДРИАНОВА: Нет, это не ужасно, это прекрасно. Вот к этому черному надо какие-то пару штучек с блошиного рынка, и все, вы будете впереди планеты всей.

Э. НИКОЛАЕВА: Ну, я галстучек повязала, платочек. Вот, кстати, платочки не люблю, но думаю «вся в черном, хоть платочек яркий повяжу», примитивно подумала
я, больше нечего. Вы чем-то, как мастер, когда-то отличались от других или все это благодаря вашим деловым качествам вы этого всего добились?

В. АНДРИАНОВА: Ну, я думаю, что, конечно, у нас есть свои представления о том, как должна выглядеть одежда. Она должна быть качественной. Качество для нас
очень важно. Она должна быть хорошо скроенной. И линии, чистота линий – это такая расхожая фраза, я ее перестала любить, хотя определила ее для себя очень
давно, еще когда только начинала свое творчество. И вот то, что у меня есть театральное образование, это мне тоже очень много дало. После того, как я закончила
Текстильную академию, я поняла, что в театр я уже не вернусь, в театр в смысле моды, применения театра в моде. Я не хочу. Я хочу чистоты, хочу качества,
практичности.

Э. НИКОЛАЕВА: Какой-то приземленности.

В. АНДРИАНОВА: Да, даже приземленности. Хочу, чтобы просто в моей одежде было хорошо жить.

Э. НИКОЛАЕВА: Да, вот это самое важное. Я вот все и думаю – зачем это все нужно-то, одеваются все эти шелка, а как их потом постирать? Вот купила ты себе
шелковое платье за тысячу евро, и что дальше? И куда ты в нем пойдешь после первой одевки? Куда его? Как его?

В. АНДРИАНОВА: Химчистка.

Э. НИКОЛАЕВА: Ну, что от него останется в химчистке?

В. АНДРИАНОВА: Нет, знаете, мы же не шьем из кисеи. Знаете, раньше барышни вместо нижнего белья шили себе кофточки из кисеи. На один день. Одноразовые.

Э. НИКОЛАЕВА: Поэтому их называли кисейными барышнями.

В. АНДРИАНОВА: Кисейные барышни, да. И потом эта кисея выбрасывалась. А у нас – вот мы сделали из кисеи блузку даме. Она нам ее принесла, конечно, после
первого же одевания, она вся разлезлась на швах. И мы в ужасе этой компании, которая нам продала эту ткань, я говорю «как, у нас клиентка сшила, это так
дорого, работа, она из рук ускользает, это шелк, как воздух шьешь». А нам говорят «почитайте русскую классику». На один раз.

Э. НИКОЛАЕВА: На один раз, только богатые могут позволить себе сшить.

В. АНДРИАНОВА: Да. И теперь мы уже научены, мы клиентов предупреждаем, что это на один раз. Кто-то себе это позволяет, кто – нет. У нас есть альтернатива
– другие ткани.

Э. НИКОЛАЕВА: Что, опять шелк?

В. АНДРИАНОВА: Опять шелк, но другого веса. Может быть, с полиэстром, тогда это все более надолго.

Э. НИКОЛАЕВА: Слушайте, Виктория, а вот продаются в наших модных магазинах юбки шелковые, а мне говорят «слушайте, никакой это не шелк, это обычная синтетика,
а если бы это шелк был настоящий, он бы стоил баснословных денег».

В. АНДРИАНОВА: Ну, вот мы говорили уже сегодня про нанотехнологии, вот ткани с нанотехнологиями, они же дороже, чем обычные ткани и, в принципе, если применить
эти технологии к синтетикам, то синтетика становится очень хороша в носке, но по своим свойствам она догоняет натуральные ткани.

Э. НИКОЛАЕВА: Понятно. Вы мечтали, чтобы вашим именем было пол-Москвы – салон на Кутузовском проспекте, бутик на Кузнецком мосту, дом моды в ЗАО Москвы
- это я намекаю на Викторину империю моды. А как вы это все выносите на себе, Вика, ведь это же все дикий труд. Ну, вы уже об этом говорили, с 9 до 12.

В. АНДРИАНОВА: Нет, ну, в связи с тем, что у нас корпоративное направление стало очень таким мощным в нашем доме моды, у нас практически остался наш дом
моды на Кутузовском проспекте, и мы планируем, конечно, в дальнейшем заняться массовой маркой, потому что тот опыт производства больших тиражей, который
у нас есть благодаря «Аэрофлоту», и благодаря другим корпоративным заказам грех не использовать, и массовую марку мы будем, конечно, развивать, будем открывать
бутики, это все в планах нашей компании.

Э. НИКОЛАЕВА: Скажите, Виктория, а вы верите, что то, что вы делаете, будет востребовано массами?

В. АНДРИАНОВА: Да оно уже востребовано. Вот, видите, «Аэрофлот» уже носит. Надеюсь, что «РЖД» тоже будет носить, метро. И вот мои амбиции тут удовлетворяются
более чем. Ну и что, что это не фэшн, зато это реальная одежда, полезная одежда, которая служит как бы самоуважению людей, их достоинству, и это для меня
очень важно.

Э. НИКОЛАЕВА: А что вы сможете противопоставить напору заграницы, европейским домам моды и китайской легкой промышленности?

В. АНДРИАНОВА: Ну, с китайцами, конечно, сложно, но противопоставить все равно можно.

Э. НИКОЛАЕВА: Все-таки вы какую-то модель, линию одежды, если не говорить о корпоративных каких-то заказах, все-таки вы продолжаете что-то?

В. АНДРИАНОВА: Да, конечно, мы делаем сезонные коллекции. Производим маленькие очень серии для клиентов и индивидуальные заказы мы делаем. Мы работаем как
дом моды и просто у нас еще есть такая большая ответственность, как эти корпоративные заказы.

Э. НИКОЛАЕВА: Китай-то нас заваливает просто легкой промышленностью. Такие объемы ведь, несопоставимые с вашими.

В. АНДРИАНОВА: Китай заваливает, вот сейчас с «Российскими железными дорогами» собираюсь тестировать наши фабрики, потому что, я думаю, что у меня останется
авторский надзор за этой формой, чтобы достойно внедрить, и я думаю, что у меня появится колоссальный опыт, когда я объезжу все фабрики страны, я тогда
буду иметь представление…

Э. НИКОЛАЕВА: Расскажете потом.

В. АНДРИАНОВА: Да, приглашайте меня. Через полгода меня можно позвать и я расскажу, что творится реально в нашей промышленности.

Э. НИКОЛАЕВА: Вы, Виктория, где-то говорили, что мечтаете открыть большой магазин. Вы опоздали. Знаете, его уже открыли. «Мега» называется.

В. АНДРИАНОВА: Я тут как-то заезжала в «Мегу», что-то мне нужно было, и была потрясена, это был выходной день, туда было не пробиться, куча народу, семьями
идут на это времяпровождение, просто как на праздник, всей семьей…

Э. НИКОЛАЕВА: С детьми, с мороженым, с бантами, с шарами.

В. АНДРИАНОВА: И там еще на коньках катаются. И моя дочь младшая вспоминает это как самое большое счастье, которое у нее случилось в жизни, что мы с ней
поехали в эту «Мегу». Она меня мучает каждые выходные, что, может быть, мы в «Мегу»? Я – нет. У меня там разболелась голова. Но я хочу сказать, что это
действительно уникальное место для того, чтобы твои вещи продавались. И если массовую марку продавать в таких больших магазинах – почему нет? Я бы с удовольствием
открыла корнер какой-то своей одежды в уже существующих «Мегах».

Э. НИКОЛАЕВА: Надо. А то мне все моя коллега приходит – то у нее одна кофточка, то другая кофточка. Я говорю – даже неприлично вообще, где столько кофточек-то
берешь? И все по 300, по 600, 800. Я говорю – врешь ведь, гадина, врешь, не бывает таких цен. «Нет», - говорит. Вот, называет, модный молодой модельер
Французова. Есть такой модельер?

В. АНДРИАНОВА: Да.

Э. НИКОЛАЕВА: Вот, магазинчик у меня, говорит, недалеко от дома. А живет у черта на куличиках просто. Ну как добраться? Я говорю – купи мне кофту за 700
рублей, шелковую я хочу с рюшами красивыми. «Хорошо, я куплю, но надо мерить, Элина». Конечно, на таких ходовых местах открыть свой бутичок-то, чего ж
непонятно где. Вы уже одели сестру Катю, кстати, тоже, помимо бортпроводниц и метро?

В. АНДРИАНОВА: Да, но Катю я первую одела в этой жизни.

Э. НИКОЛАЕВА: Поэтому она у вас вся такая воздушная, в таких красивых нарядах.

В. АНДРИАНОВА: Да, Катя замечательная. Мне очень повезло с самого детства с Катей.

Э. НИКОЛАЕВА: А ей повезло с вами.

В. АНДРИАНОВА: А ей повезло со мной. Нам друг с другом повезло. И я с удовольствием остаюсь рядом с ней бойцом невидимого фронта.

Э. НИКОЛАЕВА: Катю Стриженову – если кто не знает, то Виктория Андрианова сестра Кати Стриженовой. Той самой Кати Стриженовой, которая телеведущая.

В. АНДРИАНОВА: Причем родная. Мне все говорят – неужели родная? Да, родная. Просто она работает лицом, а я работаю руками.

Э. НИКОЛАЕВА: Кто бы еще переодел эту нашу армию, этих солдат вытащил из гимнастерок, полотерок, из пузыристых штанов.

В. АНДРИАНОВА: А, по-моему, Юдашкин сейчас чем-то таким занимается.

Э. НИКОЛАЕВА: Ведь есть же модный милитаристский стиль, и никаких модельеров не надо. Я хотела спросить у вас, мечтаете ли вы о таком заказе, но если Юдашкин
уже этим занимается…

В. АНДРИАНОВА: Я думаю, что если Юдашкин этим занимается, то он, конечно, это сделает. И мне, действительно, реально хватает работы, потому что «РЖД», это
тоже, это практически армия, это 1,5 миллиона человек.

Э. НИКОЛАЕВА: Я с удивлением прочитала про вас, Виктория, что материалы вы чуть ли не сами привозите из-за границы. Там речь шла про тирольскую шерсть и
прочее-прочее.

В. АНДРИАНОВА: Нет, вы знаете, прошли те времена, когда я возила в чемодане что-то уникальное. Сейчас я уже не вожу в чемодане, сейчас мы все это получаем
всякими транспортными компаниями, все очень налажено. Действительно, я работаю с уникальными совершенно тканями, это швейцарские шелка, фабрика «Фронтлайн»
- есть такая компания, которая делает принты: ежики, обезьянки, кого там только нет, кошечки. И мы очень любим ставить их и на подкладки, делать из них
блузки, галстучки. Это очень так приятно. И вот, кстати, мы тоже думаем, что, наверное, пора в Цюрихе сделать показ, потому что это их компания, думаю,
что это будет.

Э. НИКОЛАЕВА: У меня еще столько к вам вопросов. Вот есть еще такая культура-мультура о печальных особенностях культурного развития россиян. Вот стиль одежды
москвичей. Я бы его охарактеризовала в массе так: у кого деньги есть – показушно дорого, вычурно, неудобно. Среднего достатка люди одеваются так же, только
ткани похуже, одежда поддельная. Бедные, которых очень много в метро – даже говорить не буду, люди одеты ужасно просто. И у всех наших граждан общая беда
– депрессивная расцветка одежды, серое, черное. Я тому подтверждение. С наступлением холодного времени года всеобщая серость просто убивает. Ну, как вам
моя модная критика?

В. АНДРИАНОВА: Ну, не принимаю, потому что, например, в Париже среднестатистическая француженка обязательно в черненьком пальтишке, в лучшем случае у нее
платочек торчит цветной какой-то маленький. И все. Еще, может быть, бежевый шарф какой-нибудь. Вот черный, бежевый…

Э. НИКОЛАЕВА: Но они как-то при этом смотрятся как-то очень самодостаточно.

В. АНДРИАНОВА: Ну, они же все обезжиренные, у них у всех там блеск в глазах – по другому поводу, не по поводу одежды.

Э. НИКОЛАЕВА: Не по поводу мужчин.

В. АНДРИАНОВА: Нет, по поводу, может быть, и мужчин. Может быть, они просто счастливее, я не знаю.

Э. НИКОЛАЕВА: Как-то все-таки Париж, может быть, накладывает. Может быть, это был центр, где я ездила, может быть, поэтому они все такие хорошие?

В. АНДРИАНОВА: Может быть. А я стала замечать за собой, что я с восторгом наблюдаю за старыми людьми, ну, относительно старыми, ровесники моих родителей…

Э. НИКОЛАЕВА: За границей.

В. АНДРИАНОВА: Нет, у нас. Например, на Кутузовском проспекте, если вы проедете в троллейбусе, у меня вдруг случилась такая оказия, я смотрю – входит старушечка,
и на ней пальто, которое она сшила, наверное, в 70-м году, но это ратин английский, это роскошно сидящее пальто. То есть если это пальто снять с нее и
одеть его на модель, на манекенщицу, это будет в чистом виде Прада. И это так стильно смотрится. И не только пальто, дело не только в пальто. Дело в ее
лице. В том, как она себя ведет. То есть это остатки интеллигенции, на которую приятно смотреть. Она чистенькая, у нее все ухожено, все нормально. И, может
быть, действительно, обращаюсь к молодежи, пошуршите у своих бабушек, поговорите с ними, что они носили, позаглядывайте к ним в шкафы, потому что наверняка
сохранились галстуки модные…

Э. НИКОЛАЕВА: Не у всех такие бабушки остались.

В. АНДРИАНОВА: А даже не такие бабушки. Даже это может быть и болониевое пальто какое-то стеганое, купленное в 90-х, но которое сейчас просто то, что надо.

Э. НИКОЛАЕВА: Можно укоротить. Я, кстати, сейчас активно трясу свой гардеробчик. Укорачиваю, ушиваю, перешиваю.

В. АНДРИАНОВА: Вообще к гардеробу надо подходить творчески, кем бы ты ни работал, кем бы ты ни был.

Э. НИКОЛАЕВА: Даже Виктория Андрианова, она тоже занимается своим гардеробчиком.

В. АНДРИАНОВА: А как быть? Надо же, во-первых, соответствовать. Во-вторых, все-таки…

Э. НИКОЛАЕВА: Ну, у вас есть норковая шуба?

В. АНДРИАНОВА: Сейчас я вспомню… Да, у меня есть норковая шуба.

Э. НИКОЛАЕВА: Вы ее носите?

В. АНДРИАНОВА: Белая крестовка. Я ее одела ровно один раз за городом…

Э. НИКОЛАЕВА: Когда пошла в валенках убирать снег со двора.

В. АНДРИАНОВА: У меня, правда, нет загородного дома, он только в проекте, но когда будет, я думаю, что я буду чаще эти вещи носить, потому что сейчас за
рулем.

Э. НИКОЛАЕВА: Некуда одевать.

В. АНДРИАНОВА: Некуда. Белая шуба – я не могу. Только полушубочки. У меня есть любимый полушубочек с капюшончиком…

Э. НИКОЛАЕВА: Для машины.

В. АНДРИАНОВА: Для машины, конечно.

Э. НИКОЛАЕВА: Что за жизнь такая – норковую шубу выгулять некуда?

В. АНДРИАНОВА: Главное, чтоб было с кем, а где – это бог с ним.

Э. НИКОЛАЕВА: Ну что же, у меня еще такое наблюдение, подтверждающее, что красота не спасет мир. Зря вы, модельеры, стараетесь, между прочим. Помните, как
были одеты советские люди? Ужасно. А насколько меньше было подлости.

В. АНДРИАНОВА: Ну, здесь уже философия. Это тема для отдельной передачи. И люди действительно были в массе счастливее. В массе. Это я согласна совершенно.
Я до сих пор считаю, что я жила при коммунизме.

Э. НИКОЛАЕВА: Видя сегодня хорошо одетого человека, я невольно напрягаюсь, кстати, и первая мысль – где наворовал на такой хороший костюмчик?

В. АНДРИАНОВА: Ну что вы, можно быть совершенно обычным клерком и позволить себе одеваться даже у Султаны Французовой, по этим ценам можно выглядеть совершенно
комильфо и никто не догадается, что на тебе какая-то массовая одежда. Это все от чутья и от умения комбинировать в ансамбле вещи. Листайте «Глянец» и попробуйте
подобрать, вы всегда сможете подобрать в дешевых марках…

Э. НИКОЛАЕВА: Что-то такое, что выделит вас.

В. АНДРИАНОВА: Да. Даже, по-моему, журнал «Элль» дает рекомендации, как выглядеть на стопроцентных марках и как так же выглядеть в дешевых марках.

Э. НИКОЛАЕВА: Понятно, Виктория. Задам вам на редкость оригинальный напоследок вопрос. Какая ваша самая модная мечта?

В. АНДРИАНОВА: Быть счастливой.

Э. НИКОЛАЕВА: Хороший ответ. Ну что же, я надеюсь, что после этой программы вы, дорогие радиослушатели, хоть на миг приблизились к этому гламурному и как
будто никому не нужному миру моды. Виктория, да не пропадет ваш модный труд. Спасибо за вечернюю компанию. Пока. В эфире были я, Элина Николаева и…

В. АНДРИАНОВА: Виктория Андрианова, художник-модельер.

Полная версия

Copyright © 2004 - 2006
Радиостанция «Эхо Москвы»