Поздравляю всех с Днем Защиты детей. Надеюсь, что каждый из Вас будет защищать детей не только в этот день, но и в течении всего года.
Стивен Кинг. Туман (2/14)
______________________________
2. ПОСЛЕ БУРИ. НОРТОН. ПОЕЗДКА В ГОРОД
- О-о-о! - вырвалось у Билли. Он стоял у забора, отделявшего нас от участка Нортона, и смотрел вдоль подъездной аллеи, ведущей к нашему дому. Аллея эта, длиной около четверти мили, выходит на грунтовую дорогу, которая через три четверти мили в свою очередь выходит на двухрядное шоссе, называющееся Канзас-Роуд. Оттуда уже вы можете ехать куда угодно или по крайней мере до Бриджтона. Я взглянул в ту же сторону, куда смотрел Билли, и у меня похолодело на сердце. - Ближе не подходи, малыш. Даже здесь уже слишком близко. Билли спорить не стал. Утро было ясное и чистое, как звук колокола. Небо, сохранявшее, пока стояла жара, какой-то размытый пористый вид, вернуло свою глубокую, свежую, почти осеннюю голубизну. Дул легкий ветерок, от которого по дороге
весело бегали чередующиеся пятна солнечного света и теней от деревьев. Недалеко от тоге места, где стоял Билли, из травы доносилось шипение, и на первый взгляд могло показаться, что там извивается клубок змей: ведущие к нашему дому провода оборвались и лежали теперь беспорядочными витками всего в двадцати футах от нас на участке выжженной травы. Изредка они лениво переворачивались и плевались искрами. Если бы пронесшийся ливень не промочил деревья и траву столь основательно, дом мог бы загореться. А так траву выжгло лишь на почерневшей проплешине, где спутались провода. - Лектричество может убить человека, пап? - Да. Может. - А что мы будем с ним делать? - Ничего. Подождем машину энергокомпании. - А когда они приедут?
- Не знаю. - У пятилетних детей вопросов бывает, хоть отбавляй. - Думаю, сегодня утром у них полно забот. Хочешь пройтись со мной до конца аллеи? Он двинулся за мной, потом остановился, с подозрением глядя на провода. Один из них выгнулся и лениво перевернулся, словно приманивая к себе. - Пап, а лектричество может пройти через землю? Справедливый вопрос. - Да, но не беспокойся. Электричеству нужна земля, а не ты. Все будет в порядке, если ты не станешь подходить близко. - Земля нужна... - пробормотал он, подбежав ко мне, и мы, взявшись за руки, пошли вдоль аллеи. Все оказалось несколько хуже, чем я ожидал. В четырех местах на дорогу упали деревья: одно маленькое, два средних и еще одно совсем старое толщиной наверно футов
в пять, облепленное мхом, словно гнилым корсетом. Ветки с наполовину ободранными листьями валялись повсюду, и мы с Билли дошли до самой грунтовой дороги, отбрасывая те, что были не очень большие, обратно в заросли. Все это напомнило мне события одного летнего дня, случившиеся около двадцати пяти лет назад. Я тогда, видимо, был не старше, чем Билли сейчас. В тот день собрались все мои дяди и с самого утра ушли в лес с топорами и резаками вырубать кустарник. После работы все уселись за стол на козлах, что мои родители держали на улице, и уничтожили чудовищное количество сосисок, пирожков с мясом и картофельного салата. Пиво лилось рекой, и дядя Рубен нырнул в озеро прямо в одежде и в ботинках. В те дни в лесу еще водились олени. - Пап, можно я пойду к озеру? Он устал бросать ветки, а когда ребенок устает
что-то делать единственный разумный способ занять его, это разрешить делать что-то другое. - Конечно. Мы вместе вернулись к дому, и оттуда Билли побежал направо, обогнув дом и упавшие провода по широкой дуге, а я пошел налево. К гаражу, где хранился мой "Маккаллох". Как я и предвидел, вдоль всего берега озера уже запели свою заунывную песню бензопилы соседей. Я залил бак пилы горючим, снял рубашку и двинулся было к аллее, но тут, озабоченно глядя на повалившиеся деревья, вышла из дома Стефф. - Как там? - Справлюсь. Как дома? - Я убрала стекла, но, Дэвид, ты должен сделать что-нибудь с березой. Дерево в гостиной будет нам мешать. - Пожалуй, ты права, - сказал я. Мы посмотрели друг на друга
и расхохотались, стоя под яркими лучами утреннего солнца. Я поставил пилу на бетонированную площадку у крыльца и поцеловал Стефф, крепко обхватив ее за ягодицы. - Не надо, - прошептала она. - Билли... В тот же момент он выскочил из-за угла дома. - Папа! Папа! Иди посмотри... Стеффи заметила оборванные провода и закричала, чтобы он был осторожнее. Билли, бежавший достаточно далеко от них, остановился и поглядел на свою мать так, словно она сказала какую-то глупость. - Все в порядке, мама, - произнес он тем самым тоном, каким люди обычно успокаивают очень старых и глупых, и двинулся к нам, демонстрируя, что с ним действительно все в порядке. Я почувствовал, как Стефф задрожала. - Не волнуйся,
- сказал я ей на ухо. - Я его предупредил. - Да, но людей постоянно убивает током, - сказала она. - По телевизору все время предупреждают про оборванные провода, но люди... Билли, немедленно иди домой. - Да ладно тебе, мам! Я хочу показать папе лодочный сарай. - Глаза его просто лезли из орбит от возбуждения и обиды. Преисполнившись ощущения апокалипсиса, принесенного бурей, он хотел теперь им поделиться. - Иди домой! Эти провода опасны и... - Папа сказал, что им нужна земля, а не я... - Билли, не спорь со мной! - Я сейчас приду посмотрю, малыш. Ты пока беги. - Я почувствовал, как напряглась Стефф. - С другой стороны дома. - Ага. Ладно. Он пронесся мимо нас, перескакивая
через две ступеньки по лестнице, огибающей дом с западной стороны. От бега рубашка вылезла у него из брюк, когда он скрылся за углом, и вскоре оттуда донеслось еще одно "О-о-о!", свидетельствующее о том, что он обнаружил новые следы разрушения. - Он знает про провода, Стеффи, - сказал я, положив руки ей на плечи. - Он их боится, и это хорошо, потому что так он будет в безопасности. По щеке ее скатилась слеза. - Я тоже боюсь, Дэвид. - Ну что ты. Все уже кончилось. - Ты уверен? Зима была плохая... И поздняя весна... В городе ее называют черной весной, говорят, такого в здешних местах не было с 1888 года... "Говорят" - это наверняка имеется в виду миссис Кармоди, владелица "Бриджтонского Антиквариата", магазинчика со всяким
хламом, в который Стефф иногда заглядывала. Билли всегда с радостью ходил с ней. Там, в глубине магазинчика, в одной из темных пыльных комнат жили чучела сов с окаймленными золотым блеском глазами, навсегда расправившие крылья и ухватившиеся лапами за полированные сучья; трио енотов, стоящих у "ручья", сделанного из длинного куска покрывшегося пылью зеркала; и даже изъеденное молью чучело застывшего в леденящем душу вечном молчаливом рыке волка, из пасти которого вместо слюни падали опилки. Миссис Кармоди уверяла, что волка еще в 1901 году застрелил ее отец, когда зверь пришел напиться у ручья Стивен-Брук. Эти экспедиции в антикварную лавку доставляли и жене, и сыну массу удовольствия. Стефф отводила душу, перебирая стеклянные украшения, а Билли изучал "смерть во имя таксидермии". Однако мне всегда казалось, что старуха довольно неприятным образом влияет на здравомыслие
Стефф, которая во всех других отношениях была практична и рациональна. Старухе просто удалось найти ее слабое место, "ахиллесову пяту" ее ума. Впрочем, в городе Стефф оказалась не единственным человеком, кого миссис Кармоди удалось приворожить своими готическими предсказаниями и народными рецептами (которые всегда прописывались именем божьим). Вода из гнилого пня поможет вам избавиться от синяков под глазами, если ваш муж из тех, кто после третьего стакана распускают руки. Зиму предсказать вы сможете, сосчитав в июле количество сегментов на гусеницах или измерив толщину пчелиных сот в августе. А сейчас, боже спаси и сохрани, вновь наступила ЧЕРНАЯ ВЕСНА 1888 ГОДА (восклицательных знаков проставьте, сколько вам захочется). Я тоже слышал эту историю. Ее здесь любят рассказывать: если весна будет достаточно холодная, лед на реке станет черным как гнилой зуб. Редкое,
конечно, явление, но едва ли из тех, что случаются раз в столетье. Тем не менее все эту историю рассказывают, но я сомневаюсь, чтобы ктонибудь кроме миссис Кармоди мог рассказывать ее с такой убедительностью. - Была обычная плохая зима, потом поздняя весна, - сказал я. - Теперь наступило жаркое лето. И прошла буря, но теперь все кончилось. Ты всегда умела рассуждать здраво, Стефени. - Это была не обычная буря, - сказала она все тем же хриплым голосом. - Хорошо. Здесь я с тобой соглашусь. Рассказ о Черной Весне мне довелось услышать от Билла Джости, владельца и в некотором смысле управляющего "Мобиля Джости" в Каско Виллидж. Под его началом работали трое пьяниц-сыновей (которым, когда они могли оторваться от своих снегоходов и мотоциклов, помогали его четверо пьяниц-внуков). Биллу
стукнуло семьдесят, выглядел он на восемьдесят, но пить, когда на него находило настроение, он мог, как двадцатитрехлетний. Мы с Билли как-то, когда в наших краях в середине мая неожиданно выпало около фута мокрого тяжелого снега, покрывшего молодую траву и цветы, гоняли к нему на заправку наш "Скаут". Билл был "под газом" и с удовольствием выдал нам свою версию истории про Черную Весну. Но в этих местах действительно иногда выпадает снег в мае, выпадает и тает через два дня. Ничего особенного. Стефф снова с сомнением поглядела на упавшие провода. - Когда приедут люди из энергокомпании? - Как только смогут. Скоро. И не беспокойся о Билли. У него голова на месте. Он, может быть, иногда забывает убрать на место свою одежду, но, уверяю тебя, он не будет бегать посреди проводов под напряжением. Он прекрасно
понимает, что такое опасность. - Я коснулся пальцем уголка ее рта, и он послушно двинулся чуть вверх, рождая улыбку. - Уже лучше? - Когда я поговорю с тобой, мне всегда становится лучше, - сказала она, и от этого мне тоже стало лучше. - Тогда пойдем осмотрим развалины. - Для этого, - фыркнула она, печально улыбнувшись, - мне достаточно пройти в гостиную. - Ну тогда просто доставь малышу удовольствие. Держась за руки, мы двинулись вниз по каменным ступеням и только дошли до первого поворота, как навстречу нам, едва не сбив нас с ног, вылетел Билли. - Ты что так носишься? - спросила Стефф, чуть нахмурясь. Может быть, ей представилось, как он, поскользнувшись, влетает в этот страшный клубок искрящихся проводов.
- Идите скорее! - задыхаясь, закричал Билли. - Лодочный сарай раздавило! Пристань выкинуло на камни, а в бухте деревья. Черт знает что! - Билли Дрэйтон! - негодующе воскликнула Стефф. - Ой, больше не буду, мам... Идите скорее... Там... - И он снова исчез. - "Произнеся мрачное пророчество, он удалился", - сказал я, и Стефф рассмеялась. - Давай, я, как только распилю деревья на дороге, сгоняю в контору "Энергоцентрала Мэна" на Портланд-Роуд и расскажу им, что у нас тут случилось? О'кей? - О'кей, - сказала она обрадованно. - Когда ты сможешь поехать? Если не считать того большого дерева в корсете из мха, работы было от силы на час. Но с ним я думал справиться не раньше одиннадцати. - Тогда я принесу тебе ленч. Но ты должен
будешь заехать в магазин кое-что купить... У нас почти кончилось молоко и масло. И потом... Короче, я напишу тебе список. Проходит стихийное бедствие, и женщина начинает вести себя, как белка. Обняв ее за плечи, я кивнул, и тут мы дошли до угла дома. Достаточно было одного взгляда, чтобы понять, от чего Билли пришел в такое возбуждение. - Боже, - слабым голосом произнесла Стефф. Оттуда, где мы стояли, с небольшой возвышенности отлично просматривалось почти четверть мили побережья: участок Биббера слева от нас, наш собственный и участок Брента Нортона направо. Огромная старая сосна, что охраняла нашу лодочную гавань, сломалась посередине. То, что осталось, торчало из земли, словно неаккуратно заточенный карандаш, и поблескивающая древесина на изломе казалась беззащитно белой
по сравнению с потемневшей от времени и погоды корой снаружи. Верхняя же половина старой сосны, около ста футов длиной, рухнула и наполовину ушла под воду в нашей мелкой бухте. Нам здорово повезло, подумал я, что наш "Стар-Крузер" не затонул под ней: неделю назад мотор катера начал барахлить, и я отогнал его в Нейплз, где он до сих пор терпеливо дожидался ремонта. На другом конце нашего маленького участка берега под еще одним повалившимся деревом стоял лодочный сарай, построенный еще моим отцом. Сарай, в котором когда-то, когда состояние семейства Дрэйтонов было значительнее чем сейчас, хранился шестидесятифутовый "Крис-Крафт". Тут я увидел, что упавшее дерево росло на участке Нортона, и меня охватило негодование. Это дерево высохло еще лет пять назад, и Нортону давно следовало его свалить. Теперь же оно упало само, и подпирал его только наш сарай с перекособоченной,
словно пьяной крышей. Тонкие доски из пробитой деревом дыры разбросало ветром по всему берегу. Когда Билли сказал, что сарай раздавило, он не сильно погрешил истиной. - Это дерево Нортона! - сказала Стефф, и в голосе ее чувствовалось такое негодование, что я улыбнулся несмотря на собственную боль в душе. Шток с флагом упал в воду, и промокший "Старый Добрый" плавал там же вместе с запутавшимся шнуром. Я представил себе ответ Нортона: "А ты подай на меня в суд!" Билли забрался на волнорез, разглядывая выброшенный на камни причал, покрашенный в голубую и желтую полоску. Оглянувшись через плечо, он радостно закричал: - Это наверно причал Мартинсов, да? - Он самый, - сказал я. - Большой Билл, как насчет того, чтобы слазить в воду и выудить флаг?
- Сейчас! Справа от волнореза был маленький песчаный пляж. В 1941 году, перед тем как Пирл Харбор заплатил за Великую Депрессию кровью, мой отец нанял человека привезти сюда хорошего песка для пляжа - целых шесть самосвалов - и раскидать его до глубины, чтобы мне было примерно по грудь, то есть футов пять. Человек запросил за работу восемьдесят долларов, и песок так и остался на берегу. Что, может быть, и к лучшему: сейчас запрещают устраивать на своей земле пляжи. После того, как сточные воды растущих предприятий, занимающихся изготовлением и строительством коттеджей, убили почти всю рыбу в озере, а выжившую есть стало небезопасно, Управление по охране окружающей среды запретило частные пляжи, якобы потому что они нарушают экологический баланс озера, и теперь для всех, кроме крупных подрядчиков, их устройство незаконно. Билли полез за флагом. И остановился. В
тот же момент я почувствовал, как насторожилась Стефф, и заметил причину сам. Весь берег со стороны Харрисона исчез под полосой яркого белого тумана, напоминающего опустившееся на землю облако из тех, что бывают в ясный погожий день. Снова вспомнилось приснившееся прошлой ночью, и, когда Стефф спросила, что это может быть, я чуть не сказал: "Бог". - Дэвид? Даже намека на береговую линию не было видно, но за долгие годы жизни здесь я столько раз смотрел на противоположный берег Лонг-Лэйк, что мне казалось, будто ровная, словно по линейке вычерченная полоса тумана сползла на воду всего на несколько ярдов. - Что это, папа? - крикнул Билли, стоя по колено в воде и пытаясь дотянуться до вымокшего флага. - Туман. - На озере?
- с сомнением спросила Стефф, и я увидел в ее глазах отблеск влияния миссис Кармоди. Черт бы побрал эту старуху! Мой собственный испуг уже проходил: сны в конце концов штука столь же бесплотная, как и сам туман. - Ну да. Ты никогда раньше не видела тумана на озере? - Такого никогда. Он больше похож на облако. - Это от яркого солнечного света, - сказал я. - То же самое можно увидеть, пролетая над облаками на самолете. - Но откуда он взялся? Туман бывает здесь только в сырую погоду. - Как видишь, не только. По крайней мере в Харрисоне. Это всего лишь последствия бури. От столкновения двух воздушных фронтов. Или чтонибудь еще в таком же духе. - Ты уверен, Дэвид? Я рассмеялся, обхватив рукой ее
шею. - Нет, на самом деле я несу, что в голову придет. Если бы я был уверен, то я читал бы прогноз погоды в шестичасовых новостях. Беги готовь список покупок. Она еще раз с сомнением поглядела на меня, потом на полосу тумана, заслоняя глаза от солнца ладонью, и покачала головой. - Странно все это, - сказала она и пошла к дому. Для Билли это необычное природное явление быстро потеряло свою новизну. Он вытащил из воды флаг вместе со спутанным шнуром и расстелил его на лужайке сушиться. - Пап, я слышал, что флагу нельзя касаться земли, - сказал он деловым тоном, словно решил прямо сейчас разобраться до конца в этом вопросе. - Н-да? - Да. Виктор Макалистер сказал, что людей за это сажают на лектрический
стул. - Ты скажи этому Виктору, что у него в голове то, от чего трава хорошо растет. - Навоз? - Билли всегда отличался сообразительностью, но с чувством юмора у него было похуже. В таком возрасте они все воспринимают всерьез, и я надеюсь только, что он проживет достаточно долго и успеет понять, что относиться так к нашему миру довольно опасно. - М-м-м, да, но только не говори маме, что это тебе сказал я. Когда флаг высохнет, мы его уберем. Можем даже положить его для верности в ковбойскую шляпу. - Пап, а мы починим сарай? Новый флагшток поставим? - Впервые за это утро он выглядел озабоченно. Видимо, на какое-то время зрелища разрушений ему надоели. - Ты слишком торопишься, - сказал я, похлопывая его по плечу. - Можно
я пойду к Бибберам, посмотрю, что там у них? - Только на пару минут. Они, видимо, тоже заняты расчисткой, а в такие моменты люди иногда бывают здорово злы. - Приблизительно так я чувствовал себя по отношению к Нортону. - О'кей. Я пошел, - он бросился бежать. - Не лезь к ним, малыш. И, Билли... Он остановился и обернулся. - Помни про провода. Если ты где-нибудь увидишь другие провода, держись от них подальше. - Ладно. Я остался стоять, глядя на разрушенный сарай, потом посмотреть на полосу тумана. Мне показалось, что он приблизился, но за это я бы не поручился. Если он приближался, он опровергал все законы природы, потому что ветер - легкий бриз - дул с нашей стороны, и такое было просто невозможно.
Туман был белым-белым. Единственное, с чем я мог его сравнить, это с только что выпавшим снегом, ослепительно контрастирует с глубокой голубизной зимнего неба. Но снег всегда отражает тысячи и тысячи алмазных лучиков солнца, а этот странный яркий и чистый туман не блестел совсем. Несмотря на то, что говорила Стефф, туман в ясные дни не такое уж редкое явление, но, когда его много, от взвешенной в воздухе влаги почти всегда возникает радуга. Сегодня радуги не было. Снова вернулось какое-то тяжелое предчувствие, но не успело оно окрепнуть, как я услышал низкое механическое "чух-чух-чух" за которым последовало едва слышное: "Дьявол!" Механический звук повторился, но человек смолчал. В третий раз за кашляющим звуком мотора последовало: "Чтоб тебя!..", произнесенное тем же тоном. Тоном человека, решившего самостоятельно справиться с трудной задачей и быстро в этом
решении разочаровавшегося. "Чух-чух-чух-чух..." Молчание. Потом: "Зараза!" Я невольно улыбнулся. Звук хорошо разносится здесь, жужжащие бензопилы были далеко, и я без труда узнал не особенно приятный голос моего соседа, известного адвоката и владельца участка на берегу озера, Брента Нортона. Спустившись ближе к воде, я сделал вид, что просто иду к причалу, выброшенному на наш волнорез. Отсюда Нортона уже было видно. Он стоял на усыпанной старыми сосновыми иглами прогалине у веранды, одетый в заляпанные краской джинсы и спортивную майку. Сорокадолларовая его прическа совершенно потеряла форму, а по лицу стекал пот. Стоя на одном колене, он пытался завести свою бензопилу. Его агрегат выглядел гораздо дороже и солиднее моей модели за 74.95. Там, казалось,
было все кроме кнопки стартера, и он безуспешно дергал за трос, добиваясь лишь вялого "чух-чух-чух". В глубине души я даже немного обрадовался, увидев, что на его стол, предназначенный для пикников, упала желтая береза и разломила его на две части. Нортон снова рванул трос стартера. "Чух-чух-чухчухчух-ЧОХ!ЧОХ!ЧОХ!...ЧОХ!Чух". Почти удалось, приятель. Еще один рывок, достойный Геркулеса. Чух-чух-чух. - Скотина! - яростно прошептал Нортон, осклабившись на свою шикарную бензопилу. Я вернулся вокруг дома, чувствуя себя по-настоящему хорошо в первый раз за все утро. Моя пила завелась с первого же рывка, и я принялся за работу. Около десяти кто-то похлопал меня по плечу.
Я обернулся и увидел Билли с банкой пива в одной руке и списком, составленным Стефф, в другой. Засунув список в задний карман джинсов, я взял у него банку пива, не то чтобы совсем ледяного, но по крайней мере холодного, и одним глотком махнул сразу половину (редко пиво кажется таким вкусным), потом поднял банку в тосте в сторону Билли. - Спасибо, малыш. - А мне можно чуть-чуть? Я дал ему сделать глоток. Он скорчил физиономию и вернул мне банку. Я допил оставшееся и едва успел остановить себя, чтобы не смять банку посередине. Закон о наценке на бутылки и банки действовал уже три года, но от старых привычек избавляться трудно. - Она что-то приписала внизу, но я не смог разобрать ее почерк, - сказал Билли. Я достал листок из кармана. "Никак не поймаю
"ВОКСО" по радио, - написала Стефф. - Может, после бури они не могут выйти в эфир?" "ВОКСО" - это местная автоматическая станция, транслирующая рок-музыку в длинноволновом диапазоне. Станция передает из Норвэйя, что примерно милях в двадцати к северу, но это почти все, что берет наш старый слабенький приемник. - Скажи маме: "Может быть", - поручил я Билли, предварительно прочитав ему сам вопрос. - И пусть она попробует поймать Портланд на коротких волнах. - О'кей. Пап, а мне можно будет поехать с тобой в город? - Конечно. И тебе, и маме, если она захочет. - О'кей. - Он бросился к дому с пустой банкой в руке. Добравшись наконец до большого дерева, я сделал первый пропил, затем заглушил пилу, чтобы дать ей немного остыть.
Дерево на самом деле было для нее слишком большим, но я полагал, что справлюсь, если не буду пороть горячку. Потом я подумал, расчищена ли дорога, ведущая к шоссе Канзас-Роуд, и как раз в этот момент в просвете между деревьями мелькнул оранжевый грузовик энергокомпании, видимо, направляющийся в дальний конец нашего маленького отрезка дороги. Значит, все в порядке, и к полудню, можно надеяться, люди из энергокомпании будут у нас и займутся проводами. Потом я отпилил большой кусок ствола, оттащил его к краю дороги и столкнул. Он скатился вниз и исчез в кустарнике, вновь разросшемся после того, как мой отец и его братья, тоже художники, вырубили его в тот далекий летний день. Мы, Дрэйтоны, всегда были семьей художников.
