Последние новости

Россия на пороге мятежа. Усвоим ли мы уроки истории?
2017-05-04 12:51 agantis

      Читать далее на сайте информагентства REGNUM

Куда катится мир? Ответ западной интеллигенции
2017-05-03 12:52 agantis

     Говорят, что правильная постановка вопроса – половина его решения. Западная творческая и иная интеллигенция весьма поднаторела в этом деле: порою даже удивляешься, как, после стольких трактатов философов, психологов, сатириков, политиков, экономистов, писателей, художников – можно еще верить в то, что трава по ту сторону границы зеленее. Интернет позволяет с легкостью узнать все про расчеловечивание, эксплуатацию, бессмысленность, любую иную несовершенность современной жизни.
      Однако люди ожидают от интеллигенции не только первой половины решения своих проблем – но и второй. Великие революции (в отличие от постоянно случавшихся мятежей и восстаний) начинались не там, где приходило понимание, что жизнь – плоха. А там, где людям показывали иное, светлое будущее – и шаги, которые нужно предпринять для его достижения.
      Так как же сейчас состоял дела с ответами? Желание западной интеллигенции отказаться от коммунизма – удовольствие не из бесплатных. Несмотря на расхожее  мнение, века марксистской и социалистической традиции ушли не на развитие идей, как репрессировать наибольшее количество народу. Долгое время только социалисты сохраняли веру в человека, в прогресс, обсуждали возможность превращения людей не в винтики Машины, а во всесильных творцов, разуму и науке которых рано или поздно подчинятся силы природы. Утверждалось даже, что человечество должно преодолеть саму Смерть, воскресить предков, исправить все зло в мире – подобно древним героям, побеждавшим страшных чудищ, завершая дело Богов.
      Эти социалистические ответы сыграли ключевую роль в ХХ веке – на них человечество «вылезло» из пучины бессмысленной Первой Мировой войны, нанесло поражение мировым черным силам фашизма. Обойти их стороной, проклясть даже «утилитарные» – социальные, промышленные – их достижения… Мало кому удалось сделать это, не отказавшись от каких-то важных гуманистических констант. Прокляни коллективизм (как это сделали многие) – и останешься беспомощным перед лицом социальных и природных сил одиночкой. Откажись от развития человека – и получишь мир холодных машин, перемалывающий людей. Скажи, что все великие, объединяющие и вдохновляющие на подвиги идеи – «тоталитарны», опасны для свободы личности - и обречешь себя копошиться в мелочных вопросах потребительского быта или бессмысленно играть красками в «современном» искусстве.
      Куда же мы идем? В капитализм? Социализм? Коммунизм? Что за светлое будущее обещает нам западная интеллигенция? Чем ответят они на вызовы сегодняшнего общества?
      Один из самых внятных ответов на все эти вопросы прозвучал на рубеже 2010-х годов – из «уст» известного датского кинорежиссера Ларса фон Триера. Человек, начинавший с «антибуржуазного» манифеста, пришел к некоей финальной точке. Не так важны его заявления по поводу эстетики нацизма и еврейско-немецких корней – это все легко списывается на шутки и эпатаж, построенный как раз на понимании «неприемлемости» данных вещей. Другое дело – фильмы, один из которых – «Антихрист» - режиссер считал вершиной своей карьеры, а героиня второго – «Меланхолия» - была аллюзией на личность автора.
      Шершавым языком плаката – конечно, не пролетарского, а «элитарного», богатого метафорами и популярными на западе отсылками к дохристианской культуре, - яркий представитель западной интеллигенции предлагает зрителю свой «универсальный ответ».
      Что человечеству надо сделать, чтобы мир стал лучше? Ответ: умереть.
      А ведь, зная людскую привычку жить, - это еще надо устроить.

      Читать далее на сайте информагентства REGNUM

Перерождение капитализма: чудовищный космос, угрожающий уничтожением мира
2017-04-23 14:01 agantis

      В последнее время к традиционным причитаниям на тему «загнивания Запада» стали примешиваться новые обертона, выражающие некую оторопь и удивление: капиталистические страны, всегда игравшие на поле «свободы», «прогресса», гуманистических ценностей и человеческих свобод все больше и больше то ли куда-то «поворачивают», то ли заходят в своих действиях слишком далеко.
      Нарушаются принципы, казалось бы, ключевые для западной цивилизации. Исчезает пиетет перед законом, как международным, так и внутренним (оказывается, что «коррупция» процветает не только в России), разрушаются традиционные основы западного общества, вроде семьи и полноценной частной собственности (люди живут в кредит, владельцы предприятий так запрятаны в хитросплетениях акций и долей, что их не отыскать). Интересы и границы национальных государств нарушаются по праву сильного, появляются транснациональные структуры, не связывающие себя проблемами каких-то конкретных народов, стран, культур, «Родин» и прочего.
      Демократия сводится к власти даже не двух партий, а двух родов – и попытка разорвать «порочный круг» ограничивается остающейся у власти, вне зависимости от выборов, экономической, спецслужбистской и политической элитой. В принципе, даже массовые протесты не игнорируются только в случае, когда за ними стоят «элитарии» с могущественной машиной СМИ.
      На повестке дня стоит мировая война, для которой политикам уже даже не нужна видимость объективных оснований, права меньшинств (и далеко не только ЛГБТ), поддержка Западом бандеровцев и террористов (с которыми, вроде как, нужно бороться), политическая травля в спорте и искусстве…
      Однако даже если отвязать (следуя призыву некоторых либералов) капиталистическую систему от «политической конъюнктуры» и «вкусовщины» (все меняется, а новизна всегда воспринимается враждебно), мы столкнемся с еще более фундаментальными проблемами – связанными не с неким недавним «поворотом», а с логикой развития капитализма как такового. Вернее сказать: с проблематичностью наличия этого самого развития.
      Если на рынке выживает не новаторский и сложнейший шедевр гения, а «конвейерный» продукт, копирующий предшественника и потакающий простым массовым вкусам. Если под разговоры о «правах человека» судьбу его определяет узкая когорта элит, создающая системы тотальной слежки, контроля, подавления. И это - наряду с все возрастающей ролью в формировании человека СМИ, контроль над которыми также сосредоточен в небольшом уже «пуле» международных концернов. Если реальное производство подчиняется виртуальным ценным бумагам, а они – силе авианосцев той или иной страны…
      Мы не можем не задаться вопросом: если капитализм – как и всякий преходящий общественный уклад -  это инструмент, то в чьих руках он находится? И каким целям служит? О чем думали люди прошедших столетий, когда поддерживали создание именно этой политической и экономической системы – и был ли вообще у них выбор?
      Может ли так оказаться, что первое (и определяющее) «превращение» капитализм пережил уже давно, чуть ли не в начале своего существования – и все разнообразие проблем, встающих перед нами, являются на деле неизбежными этапами этого большого «нового» пути? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо обратиться даже не к именитым критикам капиталистической системы – а к ее родоначальникам, основным теоретикам, желавшим капитализму всяческих благ – и потому всматривающимся в тенденции его развития.
      Одним из таких авторитетов является Макс Вебер – социолог, экономист и философ, воплотивший в себе все положительные черты сторонника капитализма: рационализм, научность, уважение к личности, внимание к регулированию рыночной системы за счет правильного выстраивания общественных и правовых институтов. Он особенно ценен тем, что стоял не у самых истоков – и мог на фактическом материале проследить, куда двигается капиталистическая система в реальности. Его описание реальных основ и «духа» капитализма – вот что особенно интересует нас сейчас.

      Читать далее на сайте информагентства REGNUM

Как элиты «за нас все решали». И как они всё решили «за них»
2017-04-22 15:46 agantis

      Современное общество парадоксально: с одной стороны, огромные усилия в нем вкладываются в развитие коммуникаций. Интернет не только позволяет моментально связаться с любым количеством других людей, где бы они ни находились. Социальные сети стремятся всю жизнь человека превратить в одно публичное событие: фото в инстаграмме, «трансляции» каждого шага Вконтакте, подробное расписывание личной жизни на страницах фейсбука… Кажется, что мы постоянно с кем-то общаемся. К тому же, главным качеством, которое требует от работника сегодняшний рынок, является не «профессионализм», а «коммуникабельность». Уже не только «продажникам», но и узким специалистам вменяется в обязанность уметь общаться, выстраивать связи. Кажется, что даже ученым приходится больше бороться за гранты, выстраивая отношения и давая презентации, чем заниматься собственно научными исследованиями.
      С другой стороны, обилие коммуникаций приобретает странное качество – поверхностность, обезличенность. Мы общаемся со всеми, даже приобретаем «контакты» и «связи», но испытываем дефицит дружбы и любви. Символом этого можно сделать список в социальных сетях под названием «друзья»: когда-то (кажется) предполагалось, что в нем должны быть дальние родственники и близкие сердцу одноклассники, связь с которыми не хочется терять. Теперь же это мусорный ящик для минутных «контактов», большую часть которых ты забываешь на следующий же день.
      Когда-то Александр Блок восклицал: «Товарищи! Мы станем – братья!» Более сухим языком было сказано: границы семьи должны расшириться, сначала друзья, а затем – страна, и все человечество должны стать нашими любимыми братьями и сестрами. Однако на практике «увеличивается», расширяется не мир человека, а мир противостоящих ему гигантских систем: корпораций, СМИ, бюрократического аппарата. Посреди капиталистического мира враждебных людям «больших форм», мы ощущаем себя маленькими и беспомощными. Нашими судьбами руководят высшие силы: капиталисты, политики, владельцы информационных концернов, масоны, иллюминаты, инопланетяне с другой стороны Луны. Мы же можем лишь либо встраиваться в систему, либо сходить с ума.
      В результате, весь пафос ХХ века – о «колесе Истории», о «народе, решающем собственную судьбу», о «народной правде», - все это кажется какой-то популистской выдумкой, призванной прикрыть реальные элитные разборки. Мы склонны верить даже в явные бредни по поводу того, что тот или иной народный лидер был всего лишь игрушкой в руках «спецслужб», «дипломатов», иностранных правительств или бизнеса. Не может же быть, что такие, как мы (а, поди, и еще хуже!) могли вершить Историю. «Не по Сеньке шапка».
      Однако не стоит считать, что эта иллюзия – новшество XXI века. Да, раньше в городах не было небоскребов, забитых офисами корпораций (хотя транснациональные корпорации в каком-то смысле существовали). Однако над простым землепашцем и чернорабочим довлело отсутствие коммуникаций, огромные пространства, которые он не мог преодолеть (за неимением самолетов и автомобилей), а также холодное и жестокое господство иноземных аристократов, не знавших о существовании прав человека. Даже революционеры зачастую исходили из того, что простой человек сам ничего не решает – и пытались заручиться поддержкой крупных внешних сил, реально решающих, по их представлению, судьбы мира.
      Таким был Франсиско Миранда – Предтеча Симона Боливара, Освободителя Латинской Америки от испанского колониального ига. Всю жизнь он провел в переговорах с иностранцами, дворцовых интригах и шпионских играх – чтобы под самый конец жизни, почти без сил и ресурсов, приплыть на родную землю и поднять там восстание.
      История борьбы за права и свободу в XIX веке в каких-то основных своих заблуждениях и открытиях не столь далека от дня сегодняшнего – страхи людей, их слабость и нерешительность везде, по сути, одна и та же. И не стоит считать, что сила духа умиравших от голода, болезней и переработки рабов была неизмеримо выше, чем у современного клерка. В любом случае, борьба за свободу Латинской Америки подтверждает на практику старую истину – только народ решает свою судьбу. Когда говорит История, элитные интриги отходят в сторону.

      Читать далее на сайте информагентства REGNUM

Американские бомбардировки и американское общество
2017-04-13 13:36 agantis

     Французский философ-революционер Ги Дебор писал, что современный человек живет в обществе спектакля. Он так внутренне оторван от других людей, растворен в обезличенном городе, сосредоточен на быте и узком фронте работы по специальности, что единственная его связь с внешним миром – это картинка на экране телевизора. В зависимости от того, что покажут ему СМИ – он будет верить в злых русских, кровавых ближневосточных диктаторов, нано-технологии, царя-праведника, двенадцатичасовой рабочий день, борьбу с международным терроризмом, инопланетян, сионистов – и что угодно еще. Поскольку попавший в «суету сует» ускоряющейся день ото дня жизни человек не может (да и не хочет) сам прикасаться, удостоверяться и разбираться во всем, что ему говорят – то его картина мира неизбежно формируется «элитой».
      Со временем люди начинают адаптироваться, перестраиваться под эту роль пассивного наблюдателя, вокруг которого разворачиваются неподконтрольные ему события. Они становятся убеждены, что от них ничего не зависит (ведь в их опыте и правда нет ни одного случая, когда их мнение решало что-либо, кроме выбора покупок). Их способность к критическому мышлению отключается – за ненужностью. Наоборот, факты, противоречащие общей картине, грозящие разрушить привычный взгляд на мир – отбрасываются, не замечаются: так хитро работает стоящий на страже человеческого спокойствия разум.
      «— Давай посоветуемся, какое столовое серебро нам выбрать?
        — Пожалуйста.
        — Я остановилась на двух образцах: либо «Датский король», либо «Шток-роза».
        — «Шток-роза», — сказал Билли.
    — Собственно говоря, спешить не стоит, — сказала она. — Понимаешь, что бы мы ни выбрали, нам всю жизнь с этим жить»
      Поэтому мы можем возмущаться, когда американские элиты под предлогом постановочных (и не подтвержденных экспертизой) химических атак начинают новую мировую войну – и их действия не вызывают осуждения ни у собственного населения, ни у народов из «мирового сообщества». Нам не ясно, как можно кричать «вор!» - и воровать, обвинять в убийстве мирного населения – и наносить удар по женщинам и детям.  Может показаться, что американцы не учатся на ошибках – «все» еще помнят, как госсекретарь США тряс пробиркой с иракской сибирской язвой, с известным результатом. Не говоря уже о том, что сами Соединенные Штаты активно передавали химическое оружие своим будущим «жертвам». Однако рядовой американец – человек простой, он начинает беспокоиться только тогда, когда на Родину начинает возвращаться слишком много цинковых гробов. Его не очень-то занимают бомбежки Югославии, Вьетнама, Дрездена или Хиросимы и Нагасаки – только если они не перетягивают чрезмерный объем налогов.
      Элита США отчаянно цепляется за мировое господство – она никогда не отличалась излишним человеколюбием, и странно ожидать от нее этого в веке XXI, с его обессмысленной жизнью и расшатанной моралью. Нам, жителям России, в этом смысле повезло – мы находимся по другую сторону баррикад, на наше несовершенное государство выпала неблагодарная роль борца с хаосом, создаваемым сходящим с ума Западом. Однако не стоит тешить себя мыслью, что общество наше – активное и здравомыслящее. Мы закрываем глаза на многие несправедливости и во внутренней политике, и в повседневной жизни. Нас легко запутать медийными героями, странными протестами, политическими играми. Наши элиты глубоко связаны с Западом, стремятся с ним «подружиться» - и потому их действия частичны и непоследовательны. Еще предстоит узнать, куда это заведет Россию и что в решающий момент будет делать ее народ: крах СССР, расстрел Белого дома, вера в Ельцина («да-да-нет-да»), - все это феномены, вполне сопоставимые по абсурдности с американскими.
      Однако в любом обществе находятся люди – не то, чтобы особенно умные или образованные; скорее, чуть-чуть тоньше чувствующие или оказывающиеся в нужное время и в нужном месте. «Общество спектакля» дает на них сбой. Они – при достаточном упорстве, силе воли, степени осознанности, - имеют шанс побороться со СМИ за умы сограждан. Если люди эти способны к организации, если в них живет вера в победу и любовь к «ослепленным» братьям, - то их усилия могут поднять революцию: в умах, в политике, в реальной жизни.
      В США таким человеком был Курт Воннегут – писатель, прошедший Вторую Мировую, свидетель уничтожения американской авиацией мирного немецкого города Дрезден, в который со всей Германии стекались беженцы и который негласно считался послевоенной германской столицей. Там не было ни крупного производства, ни военных частей – более того, располагавшиеся рядом, на железнодорожном узле, нацистские силы вообще не пострадали. США в феврале 1945 году хотели затормозить продвижение к Берлину советских войск, не дать им завладеть крупным городом. Как обычно, американская элита без колебаний оплатила свои политические интересы тысячами чужих жизней (оценки разнятся: официально штаты говорили о десятках тысяч, их же исследователи – о 130 тысячах, участники и свидетели событий – о 250). Пройдет полгода, и страшнейшие бомбы полетят на Хиросиму и Нагасаки – что многие также расценили как угрозу Советскому Союзу.
      «Ясно было только одно: предполагалось, что все население города, без всякого исключения, должно быть уничтожено, и каждый, кто осмелился остаться в живых, портил дело… Американские истребители вынырнули из дыма посмотреть — не движется ли что-нибудь внизу. Они увидали Билли и его спутников. Самолет полил их из пулемета, но пули пролетели мимо. Тут самолеты увидели, что по берегу реки тоже движутся какие-то люди. Они и их полили из пулеметов. В некоторых они попали. Такие дела.
      Все это было задумано, чтобы скорее кончилась война»
      Воннегут в одном из главнейших антивоенных произведений ХХ века – «Бойне номер пять» - описывает судьбу простого американца, его попытку ужиться с теми событиями, которым он стал свидетелем – а также элиту США, холодно наблюдающую за мучениями своего и чужого «плебса». Это произведение многое может раскрыть в том, как устроен мир рядового гражданина и в наши дни.

      Читать далее на сайте информагентства REGNUM

«Что нас толкает в путь? Тех — ненависть к отчизне, тех — скука очага...»
2017-04-10 15:00 agantis

      В сегодняшнем мире интернета, социальных сетей и компьютерных игр очень удобной публицистической темой становится бегство от реальности – эскапизм. Дети, юноши и даже взрослые проводят за экранами компьютеров и мобильных «девайсов» такое количество часов, что это начинает угрожать их развитию, здоровью, возможности общаться и продвигаться в социуме. В самом их сознании появляются новые особенности, вроде «клиповости» (невозможности удерживать внимание – в том числе при чтении текстов таких, как этот), оторванности от реальности (военные чины всего мира сетуют на молодежь, потерявшую чувство опасности), слабого ощущения ограничений морали и так далее.
      Однако каждый раз, когда я встречаюсь со статьей на данную тему, у меня перед глазами встают апокалиптические фотографии постперестроечной России, к которым пользователи интернета добавляют подписи: «посмотри, как прекрасен мир без наркотиков» или «сынок, иди – погуляй на улице».
      Почему человек решает бежать в виртуальный мир? Ответ очевиден: потому, что он лучше, чем мир реальный. А когда мы говорим, что некая А лучше, чем некое Б – очень странно обсуждать только качества А, тем более его недостатки. Не нужно ли задуматься над улучшением Б, усилением его достоинств и решением проблем?
      Одна из статей про виртуальные миры оканчивалась оптимистичным тезисом: как бы ни загоняли злые силы здорового молодого человека в виртуальность, достаточно одной его встречи с реальной женщиной – и живое чувство возьмет свое, сломает любые иллюзорные конструкции. Закроем глаза на то, что сравнение реальных женщин и выдуманных (не в пользу первых) – одна из самых популярных тем в интернете. Пусть даже молодой человек и встретит девушку (что тоже надо организовать – много ли сейчас проводится культурных, в полном смысле, мероприятий?). Пусть он даже не будет отвергнут по специфическим критериям современного рыночного общества – наличию квартиры, машины, хороших часов и так далее. Правда ли Вы уверены в том, что среднестатистическая девушка в наше время стремится к глубоким, человеческим отношениям, не чужда здоровой романтике, способна разглядеть какие-то качества в собеседнике и способна к заботе? То же, естественно, справедливо и для юноши. Количество распадающихся браков, повседневность измен, тренды на «обладание» множеством партнеров и свободную любовь в психологических журналах, а также исследования психологов говорят об обратном.
      Теперь представьте себе человека, который хочет романтики, отношений, заботы и внимания – даже вне зависимости от собственных к этому способностей. Куда он должен обратиться с этим своим «запросом»? Не окажется ли случайно, что люди, в той или иной степени убегающие в виртуальные миры – пытаются тем самым реализовать свои высшие устремления, пусть в искаженной, фантазийной форме – но хоть как-то?
      Можно сказать, что бегство не дает им осуществлять это «высшее» в жизни. Однако даже великие революционеры чаще оказывались сломлены миром, сходили с ума и впадали в отчаяние, чем могли что-то изменить – должны ли мы так сухо требовать это от каждого молодого человека? Не мы ли, в конце концов, своими действиями и решениями загоняем их дальше и дальше в виртуальность, позволяя реальности ухудшаться?
      Может ли наше общество предложить молодому человеку путь к его мечте? Если нет – то какое моральное право мы имеем, чтобы вырывать его из мира грез? Требования частных корпораций, которым нужно повышать интенсивность труда сотрудников? Корпоративная этика? Рынок, взыскующий экономическую эффективность? И, главное, на что мы его обрекаем – на замену фильмов, игр или книг алкогольными напитками и беспорядочными половыми связями? Или речь идет о «мещанском счастье», с поправкой на нищету и возможность измен?
      Здесь нельзя не упомянуть, что эскапизм – явление столь же древнее, как человечество. Даже жанр «фэнтези» – наличием в нем драконов и эльфов любят подчеркивать «бредовость» и нереальность выдуманных миров – ведет свое начало отнюдь не с Толкиена (который довольно четко определял свою миссию как создателя «временных пристанищ» для добрых душ, терзаемых несовершенным миром). Его корень (насколько мы вообще можем судить) – легенды о короле Артуре. А это, между прочим, история неудачной попытки удержать государство от распада, предательства и гибельности человеческих страстей – что особенно хорошо уловил простой рыцарь Томас Мэлори, посаженный в тюрьму и за разбой, и вследствие политических интриг. Его написанная в заключении «Смерть Артура» не только вывела французского (а не английского, как сейчас) героя на мировой уровень, но и стала вечной классикой.
      Шарль Бодлер... Казалось бы, как может соотноситься столь «классический» поэт с какой бы то ни было современной проблематикой? Однако именно его откровения могут раскрыть нам явление эскапизма и те извечные проблемы, которые его порождают. Бодлер, которого так плохо понимали современники и потомки, считающийся сатанистом и наркоманом, - причудливым образом отражает путь современной молодежи.

      Читать далее на сайте информагентства REGNUM

Русский коммунист, предвидевший Перестройку
2017-04-09 15:27 agantis

     «Хочешь мира – готовься к войне» - мысль, известная еще со времен до нашей эры. К сожалению, мы не склонны принимать чужую мудрость близко к сердцу. Новая «Холодная война» («внезапное» начало которой теперь заметили практически все) заставила и власть, и народ России другими глазами взглянуть на наше сегодняшнее общество: его состояние, перспективы… Те проблемы, которые раньше, в «мирное» время, можно было стерпеть – отныне грозят государству крахом. Многие отмечают (зачастую – в ироничном ключе) учащение разговоров про духовные и иные скрепы, объединяющие вступающее в войну общество, яростные призывы к «примирению» (то ли белых и красных, то ли богатых и бедных, то ли просто всех без разбору) и иные разрастающиеся в информационном поле характерные темы. Возникает ощущение, что проблему разорванности нашего общества только-только заметили – и панически кинулись решать. Так в тонущем корабле пассажиры судорожно пытаются заткнуть только что обнаруженные дыры пальцами, пробками, салфетками, - вместо того, чтобы остановиться и обдумать ситуацию.
      И существующий строй, и господствующие у нас «либеральные» идеи - очень плохо совмещаются с любыми «скрепами». Западная цивилизация вообще, и капиталистическая – в особенности, строится на индивидуализме. Эта идея не так проста, как кажется: она не сводится к тому, что каждый человек думает в первую очередь о собственных потребностях, а не о нуждах всяких «неудачников» из низших слоев, тоталитарной государственной машины и прочее, и прочее. В конце концов, сами эти «личные» потребности – не берутся из чистого воздуха, а во многом формируются обществом. В индивидуалистическом обществе – индивидуалистические потребности, индивидуалистические желания, индивидуалистические же радости и страхи. Но не это главное.
      Либерализм стремится к тому, чтобы всякая общность бесконечно дробилась. Так, недавно на телевидении очередной либерал объяснял значимость прав меньшинств: оказывается, каждый из нас – меньшинство. Все далеко не сводится к полу, цвету кожи, социальному положению. Есть меньшинство бородатых, меньшинство лысых, меньшинство носящих по понедельникам костюмы, меньшинство играющих в футбол в кепках… И у каждого – свои интересы и права, которые нужно отстаивать. А раз каждый из нас – какое-то меньшинство, то и права меньшинств – главная ценность современного общества.
      То, о чем только говорили идеологи «войны всех против всех» и «свободной конкуренции», наше поколение уже претворяет в жизнь. Почему именно бесконечное разделение является ценностью – потому ли, что разрозненным народом элите легче управлять, потому ли, что так ярче проявляется каждая индивидуальность, - вопрос философский. В любом случае, это деление уже имеет практические политические последствия в виде бесчисленных движений «феминисток», националистов-уменьшителей, партий любителей пива и так далее. Если раньше те же борцы за права женщин бились за нечто общечеловеческое – возможность избираться или получать образование. Если у них были ясные основания для какого-то выделения – потому, например, что женская часть населения была очевидным образом подавляема в этих общечеловеческих правах именно по половому признаку. Если, несмотря на это, они стремились присоединиться к общей народной борьбе, а не отмежеваться от нее. То теперь феминистками движет именно их «уникальность». За доставшимися им по наследству лозунгами «равенства» скрывается непрестанное выпячивание своих «особенностей» - оголение первичных половых признаков, шапочки в виде вторичных половых признаков, требования чуть ли не восстановления матриархата и так далее.
      Чем дальше заходит разделение – тем сложнее становится каждой отдельной силе чего-либо добиться. Не стоит забывать про выражение: «Разделяй и властвуй». В пределе даже повседневная жизнь общества превращается в хаос: теряется способность договариваться, собирать коллективы под большие проекты, рушится всякая система управления, в первую очередь - государство. Даже главный пропагандист подобных «либеральных» идей – Карл Поппер – к названию своей книги «Открытое общество» вынужден был добавить: «И его враги». Ведь когда индивидуализм становится окончательным, людей уже ничего не удерживает в общественных рамках – кроме, разве что, общего врага. Так извечно враждующие страны и элиты тотчас же объединялись против революционной Франции и иных подобных образований.
      Наконец, мы подходим к самому неудобному вопросу. Если все становятся «меньшинством», отстаивающим собственные интересы, а всякие «скрепы» пропадают – то почему этот процесс не должен затронуть государственных чиновников? С какой стати условный министр, живущий в обществе победившего либерализма, должен служить народу, а не своему карману? Почему избранный народом лидер должен этому народу служить, вместо того, чтобы реализовывать на высочайшем посту индивидуальный интерес? Вопрос, по всей видимости, риторический.
      Хотя особую остроту перечисленные проблемы приобретают только сейчас, думали о них в России – причем не менее конкретно, чем это описываю я – еще до Великой Октябрьской революции. Один из ярчайших коммунистических идеологов, Александр Богданов, работая на победу революции, мучительно размышлял о пути, которым пойдет уже новая страна – СССР. Многие его прогнозы и предостережения сбылись – и при жизни революционера, и, особенно, после его смерти в 1928 году. Вопросы, поднятые им тогда, не получили в Советском союзе окончательного ответа – и теперь встают в полный рост перед нами, гражданами России и мира XXI века.

      Читать далее на сайте информагентства REGNUM

Воспитание нации
2017-04-02 13:19 agantis

     Аргентинский классик Хорхе Борхес писал, что многие самые далеко идущие события в истории проявляют себя чрезвычайно скромно. Так, в справочниках сухо указывается, что древнегречеслий трагик Эсхил вывел на театральную сцену второго актера (до того в действе участвовал хор и один лицедей – его называли «отвечающим» хору, hypokrites). Возможно, продолжает Борхес, и у современников это вызвало лишь легкое удивление. Однако своим решением Эсхил внес в почти не изменяемое культовое действо динамику, диалог, столкновение характеров: Шекспир, Ибсен, Брехт – всё это стало возможно благодаря, казалось бы, малозначимому изменению.
      Если взглянуть на современный театр, сложно понять пафос Борхеса: что же в нём может быть такого «историчного»? Почему скромное изменение в театральном действе мыслитель ставит много выше, чем завоевания Наполеона? Кажется, что сегодня театр – да и вообще вся «культура» - разрывается между двумя полюсами. Один – это «искусство ради искусства», развлечение для «высоколобой» публики. Нельзя даже до конца понять, действительно ли оно так «интересно», или поход на спектакль должен подчеркнуть социальный статус зрителя. По крайней мере, цены на билеты недвусмысленно намекают, что про «народный театр» можно забыть.
      Другой полюс – это коммерция. Мы живём в счастливую эпоху капитализма, для которого всё на свете становится источником прибыли: медицина, образование, культура. Спектакли гонятся за массовым вкусом, пытаются конкурировать с телесериалами и роликами на ютубе. Их оружие – эпатаж, юмор, быстрое действие. Постановки уже срастаются с «перформансами», «современным искусством», балаганом и кабаре. В каком-то смысле, две стороны театра соединяются:  и там, и там важна «элитарность» публики, её деньги, а смысл действа и театральная миссия – оказываются позабыты.
      Результат – парадоксален: говорится про падение популярности театра, сокращение и оглупление аудитории, потерю интереса к «классике». Но решается это ростом цен (и отсекание большинства посетителей), заменой классики на современные «перфомансы», а театра – на кафе шантан.
      В конечном же счете, нерешённым остаётся главный вопрос, порождающий всё остальное. Зачем вообще нужен театр, и что он должен привнести в жизнь современного человека? Театральный гений  Константин Станиславский ещё в начале ХХ века ставил эту проблему: «Если бы смысл театра был только в развлекательном зрелище, быть может, и не стоило бы класть в него столько труда».
      «Театр - это такая кафедра, с которой можно много сказать миру добра» - данные слова принадлежат Николаю Гоголю, драматургу, казалось бы, прославившемуся своим «демонизмом» и ощущением проникающего в человеческую жизнь хаоса. О «просвещающей» роли театра говорил и нобелевский лауреат Ромен Роллан, и многие другие, не только русские, драматурги. Спектакль должен учить людей: давать им понимание мира, открывать в них нравственное чувство, решать жизненные проблемы. Однако за этим простым (и довольно общим) утверждением скрывается истинная сущность театра – выделяющая его из других искусств, дающая ему особые права на «обучение». И далеко не все, даже великие, драматурги решались задействовать эти скрытые в театральном действе силы.
      Можно сравнить кино и театр с музыкальной записью и живым концертом. Да, в результате кропотливой работы на студии можно добиться «чистейшего» звука, чёткого голоса, добавить к композиции какие-нибудь инструменты, которые не вынесешь на реальную сцену – и так далее. В общем, с эстетической точки зрения запись может быть более интересной, чем концерт. Однако живое выступление, как бы технически плохо оно ни было, включает в тебе что-то совсем иное, подсознательное. Реальные инструменты, люди вокруг, место проведения концерта – всё это вызывает уже не эстетическое удовольствие, а подъём неких энергий. Недаром люди стремятся на рок-концерты. Но и классическая музыка, исполняемая вживую, - это не только качественный звук.
      Кино можно смонтировать так, что оно окажет на зрителя сильнейшее влияние. Некоторые режиссеры даже сознательно уходили с театральных подмостков в кинематограф. Однако игра реальных актеров может достичь принципиально иного воздействия, чем любая «киношная» запись. Это также понимали современные режиссеры, решившие остаться в театре. И ещё более ясен данный факт был людям, когда театральное действо ещё только формировалось, переходило из культового действа в нечто другое. Именно с этой древней истории и надо начать, чтобы вспомнить: чего мы лишаемся, забывая про силу театра и превращая его в развлечение для богатых и «замороченных».

      Читать далее на сайте информагентства REGNUM

Возвращение народа к жизни после краха государства и оккупации
2017-03-29 10:40 agantis

      Александр Суворов – наш великий полководец – прославился тем, что за всю жизнь не потерпел ни одного военного поражения. К сожалению, этот случай – уникальный: в жизни каждый человек, как и страна, рано или поздно встречается с поражением. Иногда от него можно отмахнуться, забыть. Но порой то, как человек или страна отвечает на нанесенное поражение, определяет всю дальнейшую судьбу: будет ли он или она сломана – или поднимется на ноги, с новой силой и опытом.
      Наша страна потерпела разгром в «Холодной войне». Мы были готовы отразить к военной агрессии, но оказались уязвимы перед нападениями информационными, политическими, экономическими, спецслужбистскими. В конечно счете, винить в проигрыше можно только себя – убежденность в наших идеалах оказалась хрупкой, власть – неподконтрольной народу (масштаб предательства «верхов» не может не поражать), да и само население то ли не поняло, то ли не захотело спасать СССР – хотя такие возможности были, и не раз.
      Что ни говори, а последствия развала Советского Союза мало чем отличаются от проигрыша в войне. Был и раздел территории, и крах экономики, и «покаяние», и уничтожение истории, культуры. «Русский крест» (рождаемость ниже смертности), потерянные поколения, сироты и беспризорники – которых до сих пор у нас не могут сосчитать. Большинство населения погружено в беспроглядную нищету, социальная система сломана… В (теперь уже) соседних государствах – вообще были полноценные военные конфликты, гражданские воины.
      Посреди всего этого нельзя просто заявит о «вставании с колен». Просто пережить крах такого масштаба, не умереть, не развалиться окончательно – уже большая задача. Но нам нужно не только это, а еще и возрождение, возвращение на пик развития и славы. А начинается этот путь с залечивания ран, нанесенных людям: их сознанию, их вере, их гражданственности, их культуре. Необходимо не только объяснить народу, что произошло, зачем и почему. Разобраться с мифами и пропагандой, внушающим народу комплекс неполноценности. Но и вернуть людям внутреннюю уверенность в том, что они вправе – и в силах – выбраться из болота пораженчества и вернуть утраченное, пусть и в обновленном виде.
      Всякая аналогия условна. Япония пострадала не только от американской оккупации - хотя де факто она не прекратилась и по сей день: и культурно, и экономически, и политически многое там замыкается на США. Ее собственная элита приняла фашизм, она повернула народ и культуру на пусть мрака и разрушения.
      Конечно, сравнивать денацификацию и десоветизацию как таковую – преступно. Коммунисты двигали историю вперед, дали человечеству новое слово и возможность пережить трагедию Первой Мировой. Они строили царство справедливости, творчества и любви – и хотя планам их не суждено было сбыться, именно они стали пионерами «социального государства». Мы с рождения привыкли к тому, что многое дается нам бесплатно – медицина, образование, кружки. И только сейчас, когда это у нас отнимают, можем как-то оценить масштаб сделанного в СССР. Нацисты хотели разделения человечества на людей и недолюдей, возвращения феодализма с господами и рабами, они ненавидели культуру, гуманизм, развитие. Масштаб их преступлений против человечества беспрецедентен. Фашистские партии возникали (и поддерживались «сверху») как ответ проигрывающей буржуазии на вызов социализма. Коммунисты были их самыми заклятыми врагами – и наоборот. ХХ век прошел под знаком столкновения двух этих полярных сил.
      Однако многие отмечают, что на практике денацификация боролась не с фашистами. Нацистские преступники благополучно уходили из-под ответственности, занимали высокие места в экономических и спец-структурах по всему миру. Взор западных «денацификаторов» падал то на менталитет народа, то на национальную культуру (Шиллера и Бетховена), то на «рабскую психологию» (эксперименты Милгрэма) , то на способность к творчеству («писать стихи после Освенцима — это варварство»). В общем, на что угодно, кроме реальных интересов элиты и её международных структур, а также капитализма, который заставлял народы идти на крайности.
      Это у нас говорилось: «Гитлеры приходят и уходят, а немецкий народ остается». По итогам денацификации в странах был разгромлен не корень фашизма, а наоборот – то, что называется национальной идентичностью: ощущение себя единой полноценной нацией, с великой историей, глубокой культурой и светлым будущим. Фашистские пособники же в некоторых странах даже остались у власти (Испания). А где-то – правили из-за кулис: таким был военный преступник и гангстер-якудза Сасагава, на которого опирался американский куратор Японии Чарльз Уиллоуби (начальник разведки армии Дугласа Макартура). Впоследствии они же будут собирать антикоммунистическую лигу азиатских народов, положившую началу Всемирной АнтиКоммунистической Лиге.
      В любом случае, Япония была разгромлена – и никто не собирался ее спасать (разве что в качестве марионетки США). В такие моменты на выручку народу должна прийти интеллигенция – люди, способные разобраться в ситуации, найти выход и донести эту картину до народных масс. И такие интеллигенты в Японии нашлись. В их число входили и кинорежиссеры, самыми влиятельными из которых были, пожалуй, «Четыре всадника» (так называлось их творческое объединение – правда, просуществовавшее недолго): Акира Куросава, Кэйсукэ Киношита, Масаки Кобаяси, Кон Итикава.
      Им предстояло провести свой народ через фашизм, оккупацию, пересмотр истории и культуры – чтобы постепенно залечить раны и выстроить новую идентичность, непричастную ни фашистам, ни американскому масс-культу.

      Читать далее на сайте информагентства REGNUM

Как заставить элиту меньше говорить и больше делать?
2017-03-24 13:56 agantis

     Расхождение слова и дела – одна из страшнейших политических болезней. Современная демократия, в которой политики избираются на несколько лет без возможности отзыва, строится на обещаниях, программах, публичных выступлениях и дискуссиях. И нельзя не заметить, что реальные дела начинают все больше и больше приноситься в жертву красивым словам.
      Конечно, можно списать это на «коррупцию»: политики-популисты лгут, чтобы добраться до власти, затем – пишут ложные отчеты, чтобы у нее удержаться. Какой бы проект они не объявили, что бы они (даже) не начали – от всего останется одна внешняя оболочка, одни слова, поскольку все остальное будет «съедено» воровством. Эта модель имеет право на жизнь, в каком-то смысле она даже оптимистична.
      Ведь гораздо страшнее, если политики не делают, что говорят, не из злого умысла, а по каким-то более глубоким причинам. В случае «коррупции» плохих чиновников можно, теоретически, заменить хорошими. Во втором – даже «совестливый» политик, действительно верящий в то, что нужно делать добро, окажется бесплоден. А на самом деле – он просто не придет к власти, потому что за нее еще надо побороться.
      Не это ли мы наблюдаем сейчас? И «власть» (тоже разная, совсем не обязательно «людоедская»), и противостоящая ей оппозиция – не столь уж различны. Революционная формула гласит: «верхи не могут, низы не хотят». Верхи, даже если они хотят реализовать какой-то крупный и прогрессивный проект – не могут сделать ничего сложнее, как просто выделить деньги. Которые, при всем несовершенстве нашей жизни, конечно, будут «освоены» совсем не так, как хотелось бы. Если Рузвельт для долины Теннеси создавал особую правовую зону, с собственными силовыми структурами, сажал туда вручную отобранные кадры… Если в СССР революционеры-большевики, взявшие власть, превратили партию из политической структуры в хозяйственное управление, чтобы провести форсированную индустриализацию (партийные лидеры даже расписывали смены у заводских станков)… То в современной России управление почти что свелось к распределению бюджета: нет воли, нет кадров, кажется, что нет и точного понимания ситуации.
      Степень отечественной «тоталитарности» потому значительно преувеличена. И нельзя даже сказать, чтобы наши крупнейшие «оппозиционеры» не имели шанса взять власть: он был ещё в середине 90-х, но им не воспользовались. Оппозиция помельче, за редким исключением, больше критикует, чем что-то доказывает: «актива» на местах исчезающе мало, позитивных планов нет. «Левые» гоняются за рабочими – с известным успехом (нулевым), «правые» - прячутся за спинами либералов. Последние выглядят на этом фоне даже как-то правдоподобно: ничего дельного (и нового) они не обещают, просто хотят больше «свобод» для себя и поменьше – для всех остальных.
      Говоря короче, прошедшие выборы свидетельствуют сами за себя: либералы взяли сколько могли (а в России это не такой большой процент), остальные – заметно сдали позиции, потеряли доверие масс.
      Мы привыкли говорить о политике так, как будто ей занимаются политики (этакая особая раса, никак не связанная с простым народом). Отчасти этому виной выборная система, когда мы привыкаем голосовать за тех, кого нам предлагают – но лишь отчасти: политика, все же, не сводится к выборам.  Оптимистично настроенный народ полагает, что на смену плохим элитам придут хорошие, «компетентные» правители. Откуда и как – не ясно, но разве это зависит от простых людей? Пессимисты уже смирились и твердят только, что ничего не изменится: элита сгнила, но не нам же ее сменять?
      Это выглядит особенно экзотично в стране, которая еще недавно жила революцией. Которая, как известно, делается обычно не «сверху», а «снизу» - руками этих самых народных масс. Масс, задолго до нее устраивавших стачки, восстания, создававших профсоюзы, советы и коммуны.
      Вопрос про «слово и дело» нужно обратить и к себе: как соотносятся наши жалобы на положение вещей, наше понимание того, что именно нужно делать в сложившейся ситуации – и наш же отказ от действия? Разве не видела история и тех, кто находил оправдания бездействию в семье, работе, борьбе за выживание, отсутствии сторонников. И так, кто долго и бесплодно метался, иногда погибал, но – неожиданно для всех – делал революцию? Или, по крайней мере, сталкивал страну с мертвой точки? Разве не писали большевики в 1902 году про неотзывчивость рабочих и соглашательство интеллигенции? Разве верил Ленин, что увидит революцию при своей жизни?
      «Я так рассуждаю, что бог человеку ум дал, а силу взял… Жалко, братушка! И, боже, как жалко! Земля, лес, небо, тварь всякая - все ведь это сотворено, приспособлено, во всем умственность есть. Пропадает все ни за грош. А пуще всего людей жалко»
      Эти слова принадлежат Антону Чехову. Нечто комичное есть в том, что именно ему суждено было стать одним из основных классиков русской культуры. Чехов описывал жизнь современной ему аристократии и интеллигенции: их мещанство, расслабленность, бесцельность. Но заворожен он был одной загадкой: пропастью между идеями человека, его речами – и поступками. Будто две силы жили в людях, одна – разумная, отвечающая за слова, и другая – телесная, управляющая поступками.
      Быть может, работы этого классика помогут нам пролить свет на наше сегодняшнее положение?

      Читать далее на сайте информагентства REGNUM

Возможна ли сегодня любовь к России?
2017-03-23 14:15 agantis

     Как-то на первом курсе института мы разговорились с товарищем на тему того, зачем все это нужно – учеба, экзамены, «пары», дипломы… Его позиция уже тогда была обычной: знаний, нужных в «реальной» жизни, ВУЗ не дает, поступить туда заставили родители, а надобности слушаться их (или учителей) после достижения – уже нет. Слово за слово, дошли до того, что человек вообще в жизни ничего не «должен» и никому не «обязан».
      Да, конечно, - говорил мой товарищ – чтобы современный человек вырос и вошел в жизнь, требуются значительные вложения и государства, и семьи. Заграницей вообще принято после окончания учебы выплачивать «кредиты» и тем, и тем. Но у ребенка же нет выбора: принимать на себя эти «долги» - или нет. Даже классический аргумент о том, что, мол, родители дали тебе величайший дар – жизнь – простая патетика. Во-первых, никто об этом не просил. Во-вторых, делалось это либо из собственных интересов, либо по случайности: не считали бы ребенка нужным – не рожали бы. В-третьих (внутренне продолжал я), радость появления на свет сильно преувеличена. Уже в уста древнейших мыслителей – Гомера и Гесиода – вкладывалась «мудрость Силена» (греческого демона): «лучшее для человека – вообще не рождаться, а если родился, то поскорее умереть».
      В общем, тогда я на практике столкнулся с классическим конфликтом частных и общих интересов. В наше время всем твердят про «индивидуализм», «конкуренцию», «личный успех» и так далее. Вытаскиваются из закромов любые теории, подтверждающие простой тезис: в обществе есть немного «настоящих», «успешных» людей – и подавляющее большинство недочеловеков, тупых и ленивых. И правильно будет работать на благо «сверхлюдей» (которые действительно могут чего-то добиться), а не мракобесной толпы. Приводят даже примеры, мол, лекарство от рака придумывает талантливый гений (который, соответственно, сразу же становится миллионером), а не безмозглое, немытое «быдло». Соответственно, неравенство – морально оправдано, а вот «уравниловка», когда лодыри сидят на шее у нормальных людей – аморально.
      У этого вопроса (как и у всякого вопроса о человеке) есть политическое измерение. Современная эпоха наблюдает построение глобального мира: определенный слой людей больше не привязывается к конкретной стране или месту. Сегодня он – в Москве, завтра – в Париже, послезавтра – в Шанхае. Он стал космополитом – но не в том смысле, что для него все люди – братья, идущие к одной цели; нет. Дело не в том, что у него появилось огромное число связей со всеми людьми Земли. Просто все связи его с людьми оборваны. Они ему безразличны. Его интересы связаны с чем-то обезличенным, вроде денег и власти – и оформляются в структурах Транснациональных Корпораций. При том, что СМИ в значительной своей части оказались в руках именно ТНК – то и общественная «тока зрения», транслируемая со всех экранов, только подтверждает такое «наднациональное» мироощущение. Даже если ты не летаешь в Париж, а всю жизнь проводишь, сидя в Томске или Самаре.
      Для тебя существуешь только ты сам – на первое, на второе, и на десерт. Общественного интереса даже, в общем-то, и нет: ведь какая именно общность имеется в виду? Если страна – то какая? Возможен ли в этих условиях патриотизм – и все, что из этого вытекает: армия, национальная экономика, государственная жизнь?
      В такой ситуации можно, конечно, упирать на то, что ни один крупный проект невозможен без общественных усилий. Даже ТНК не вводят же внутри своей структуры неограниченную конкуренцию. В каком-то смысле, человек не может сделать ни шага без культуры, – которая является результатом усилий бесчисленных поколений, живших до него… Однако можно подойти к вопросу и с другой стороны.
      Очевидность противостояния индивидуального и общественного интересов – может оказаться на деле только кажущейся. Вопрос не в том, кому и сколько ты должен: «теперича – не то, что давеча». Разговор об обязательствах – слишком «тоталитарный» и «диктаторский» для нашего времени. Достоевский пишет (приходя, правда, к намеренно несколько «искаженным» выводам):
      «У меня, например, есть приятель... Эх, господа! да ведь и вам он приятель; да и кому, кому он не приятель! Приготовляясь к делу, этот господин тотчас же изложит вам, велеречиво и ясно, как именно надо ему поступить по законам рассудка и истины. Мало того: с волнением и страстью будет говорить вам о настоящих, нормальных человеческих интересах… и — ровно через четверть часа, без всякого внезапного, постороннего повода, выкинет совершенно другое колено, то есть явно пойдет против того, об чем сам говорил... То-то и есть, господа, не существует ли и в самом деле нечто такое, что почти всякому человеку дороже самых лучших его выгод, или (чтоб уж логики не нарушать) есть одна такая самая выгодная выгода (именно пропускаемая-то, вот об которой сейчас говорили), которая главнее и выгоднее всех других выгод и для которой человек, если понадобится, готов против всех законов пойти, то есть против рассудка, чести, покоя, благоденствия, — одним словом, против всех этих прекрасных и полезных вещей, лишь бы только достигнуть этой первоначальной, самой выгодной выгоды, которая ему дороже всего»
      Иначе говоря, не может ли так оказаться, что стремление именно к полнейшему раскрытию собственных интересов, собственных свобод, собственных потенциалов – выведет нас, внезапно, на необходимость следовать общим интересам? Не окажется ли семья, друзья, сограждане – всё это есть не бесконечные помехи и препятствия для самореализации, а элемент, для нее необходимый?
      Норвежец Генрих Ибсен занимался чем угодно, только не апологетикой государства. Он писал пьесе о поисках человеком своей индивидуальности, особого пути, попытках самореализации. Тем интереснее результаты его размышлений: человек, забывший об обществе, заходит в тупик именно в «самокопаниях». Два его известнейших произведения – «Пер Гюнт» и «Бранд» - в подробностях показывают, к чему придет любой современный «индивид» и почему плохой конец для него неизбежен.

      Читать далее на сайте информагентства REGNUM

Главная опасность XXI века, о которой Вам не расскажут политики
2017-03-21 13:01 agantis

     Попросите любого современного человека перечислить главные вызовы эпохи – и Вы получите похожий, набивший оскомину список. Исламизм, война на Украине, мировой экономический коллапс, разрушение социальной сферы (образования, медицины, пенсионной защищённости)… Может быть, сюда прибавят ещё какую-нибудь «экологию» или «права меньшинств», - но и ими больше никого не удивишь. Эти темы без умолку обсуждаются СМИ, касательно их соревнуются политики, они регулярно становятся предметом разговора на кухнях и в столовых.
      Удивительно, но в ранг «глобальных» почти никогда не поднимается целый класс проблем, имеющих гораздо большее влияние на нашу повседневную жизнь. Более того – по некотором размышлении, оказывающихся основанием для всех этих мировых бед. В общем, их можно назвать «психологическими» проблемами.
Нельзя даже сказать, что люди не заняты их решением. В последние годы возникла целая индустрия всех этих «психотренеров», «психологов», сект и шарлатанов, обещающих решить все наши внутренние проблемы, сделать нас свободнее и успешнее, помочь нам достичь в жизни успеха. В неприлично большом количестве анкет в соцсетях в графе «интересы» значится «психология», а целью жизни является «самосовершенствование».
      Мы как-то ещё можем представить, что нужно делать с мировым терроризмом, гражданской войной или коррумпированным чиновником. Нас не смущает необходимость произвести ряд действий, нажать на несколько кнопок и дернуть за рычаг. Но проблемы психологии требуют несколько большего, чем эти самые внешние действия. Для их решения нужно измениться внутренне, расширить взгляд на вещи, поменять свою позицию, проявить решительность и силу воли, найти какой-то смысл в своей жизни и собственных действиях… А это всё уже для нас покрыто тайной.
      Допустим, что мы хотим найти свою «вторую половинку». Что нам посоветует передовой метод «пик-апа»? Нужно нацепить на себя несколько «шмоток», после чего - воспроизводить некую заданную последовательность действий перед всеми встречными девушками, пока в голове у очередной представительницы женского пола что-то не «щёлкнет», и она не «западёт» на Ваше щегольство. После чего её нужно затащить в постель и… Выбросить, перескочив на следующую «жертву». А что ещё, собственно, прикажете с ней делать?
      Это круче, чем теория «стакана воды», с которой боролись большевики. Тогда утверждалось, что половое влечение – это дело «плёвое», как голод или жажда. И его нужно удовлетворять с такой же лёгкостью, чтобы оно не мешало жить. При всей далеко идущей аморальности такого подхода, тут жизнь хотя бы не сводится к этому самому удовлетворению «базовых» потребностей. «Пик-ап» - гораздо хуже: всё взаимодействие с человеком там заключается в обмене «заготовленными действиями. Стандартными манипуляциями мы приводим некий физический объект (женщину) в нужное нам состояние, запускаем необходимую нам последовательность действий (с её стороны).
      В каком-то смысле, во всём процессе вообще не нужна человеческая личность. Это – сухое взаимодействие двух автоматов, двух машин. Ваш пресловутый «богатый внутренний мир» никому здесь не нужен. Правда, вот, после получения желаемого результата, становится не ясно, что дальше делать с этой девушкой-«автоматом». В принципе, отношения развиваются за счёт познания этих самых «внутренних миров» друг в друге – но тут-то выбор идёт не по критерию глубины человека, его интересам и так далее.
      Всё это – не более чем приложение к конкретной стороне жизни (созданию семьи) некоей общей схемы. То же самое справедливо и для любой другой сферы: дружбы, работы, отдыха… Главное – что ровно с тем же результатом: скукой, исчерпанностью, крахом.
      А дальше – надо задать себе простой вопрос. Что толку от совершенствования технологий и машин, если пользующийся ими человек: а) не может с их помощью достичь счастья; б) всё  меньше и меньше задействует свою «человечность». А далее: если технологии достигнут такого уровня, что каждый сможет у себя на кухне построить атомный реактор или вывести новую бактерию, - почему это не станет поводом уничтожить человечество? Если радости они всё равно принесут не много, а вот преступники, сумасшедшие и просто заскучавшие эгоисты смогут их использовать как вздумается?
      Такая постанова вопроса кажется не слишком реалистичной? Конечно. Потому что в первую очередь – это вопрос к элитам, к власть имущим. Если у них в руках окажется средство (а сначала оно окажется именно у них), которым они смогут так или иначе подчинить себе остальное человечество, а то и просто уничтожить «лишнюю» его часть – почему они не должны этим воспользоваться?
      Конечно же, многие люди – и даже целые отрасли философии и науки – посвятили себя формулированию и разрешению подобных проблем. Они имеют полное право удивляться тому, что эти темы не стали столь же обсуждаемы, как и опасность какого-нибудь исламизма: описания современного общества, даваемые профессиональными психологами, - порой страшнее угроз халифата. При том, что «Гитлеры приходят и уходят», а психологические проблемы остаются.
      Одним из самых влиятельных психологов, бьющих тревогу по вышеописанному поводу, был Эрих Фромм. Его книги, пожалуй, пользуются наибольшей популярностью у людей, интересующихся психологией (так же, как у людей, ничего не читавших, популярен Зигмунд Фрейд). Попробуем передать масштаб тех угроз человечеству, которые описаны у Фромма.

      Читать далее на сайте информагентства REGNUM

Что делать? Кто будет делать? Воспитать будущее России
2017-03-13 15:44 agantis

     Волшебное слово «модернизация» прочно вошло в лексикон представителей нашей власти. Оно должно решить вопрос и «газово-нефтяной иглы», и замещения импорта, и всевозможных социальных проблем. В зависимости от ситуации, «модернизация» может подразумевать как закупку новых станков, так и сокращение количества учебных заведений или мест в больницах. Да и не суть важно: «модернизировать» - не значит провести какой-то конкретный набор операций, это просто значит «сделать лучше».
      Тем не менее, перед Россией остро стоит вопрос выбора дальнейшего пути развития – и не только экономического. Если мы стремимся стать частью какой-то мировой системы – западной ли, китайской ли, - то наша страна должна занять какое-то определённое место в разделении труда, производстве, торговле и так далее. Окажемся ли мы простым источником природных ресурсов? Или станем сборочным цехом для иностранных корпораций? А может, будем как-то выезжать за счёт «оборонки»?
      Сколь бы не злоупотребляли политики терминами вроде «постиндустриальной эпохи», «экономики инноваций», «наукоёмкого производства» и так далее, - нельзя не признать, что будущее - за высокими технологиями и наукой. В особенности это актуально для России: мы не сможем конкурировать с Китаем в плане «традиционной» индустрии, сельское хозяйство – тоже немного не про нас. Возможности сочетать господство над финансовой системой с подкрепляющей его военной мощью – привилегия США. С этой точки зрения даже такие затеи, как «Сколково», могли бы показаться не столь безумными и неуместными (закроем глаза на тот факт, что в Китае таких научных и бизнес центров – уже сотни, если не тысячи)…
      Однако, разговор о «высоких технологиях» поднимает уже не более-менее привычный русский вопрос: «что делать?» А гораздо более болезненную для нашего общества проблему: «Кто будет делать?» Если для индустриализации в прошлые века достаточно было закупить станки и поставить к ним малообразованных людей, чтобы они выполняли простейшие операции… То сейчас нужно заставить человека творить, изобретать, производить эти самые «инновации» - что является проблемой принципиально более трудной.
      Не философия и не психология, а сама экономика ставит перед нами вопрос о человеке. Выбор между потребителем и творцом определяется теперь уже не одним только «гуманизмом», но и сухой прагматикой.
      Главной проблемой тех отраслей, что ещё «держатся» в современной России, является кризис кадров: поколения 60-х - 70-х годов ещё способны и работать, и придумывать что-то новое. Но почти на всех госпредприятиях бьют тревогу: выпускники ВУЗов последних лет не только не обладают должным уровнем знаний и навыков, но и просто не могут заставить себя трудиться. Тем более – нечто изобретать.
      Качество людей – сложнейший вопрос. Чтобы человек стал хорошим работником, тем более - творцом, требуется, чтобы многое сошлось. Но именно в этой сфере Россия обладает богатым уникальным опытом: воспитания, обучения, создания коллектива, развития творческих способностей. Целая плеяда педагогов, психологов и философов пыталась создать нового человека – свободного и ответственного гражданина коммунистического государства. Один из них – Антон Макаренко, после Первой Мировой и гражданской войны занимавшийся перевоспитанием сирот из детских колоний.
      Его педагогический талант получил мировое признание. Опыт Макаренко пытались перенять как за рубежом, так и в современной России. Однако из его педагогики постоянно стремятся извлечь отдельные приёмы или подходы, забывая, что она требует особого состояния общества, специфической мировой ситуации.
      Россия после войн и революций жаждала новизны. Макаренко уловил этот запрос и, отринув существующие педагогические теории, поставил себе глобальную цель: воспитать нового человека новыми средствами. Не потому, что так хотелось лично ему. Того требовала сама эпоха. Сейчас Россия снова находятся на перепутье. Мир заходит в тупик и ожидает чего-то революционного - нового слова, нового дела, невиданного доселе пути. И именно в данный момент педагогика Макаренко оживает.
     
      Читать далее на сайте информагентства REGNUM

Красота, правда и любовь. Женщины в русской живописи
2017-03-08 12:44 agantis

    Ещё древние мужчины поняли, что с женщинами – шутки плохи. Падение Трои было предрешено, когда царевич Парис имел неосторожность оскорбить своенравных богинь. Римский герой Эней и шага не мог ступить без велений Афродиты. Греческий хитрец Одиссей никогда бы не достиг Родины, если бы не заступничество Афины…
      Особенно актуально это для России, которая издавна считалась «душой мира», Софией и соотносилась с женским началом. Со школы все знают о сильных «некрасовских женщинах»: «Есть женщины в русских селеньях…» Равно как и об утончённых девушках Тургенева. Женскими образами пронизана вообще вся русская культура: иконы Богородицы, патриотические плакаты с взывающей Родиной, мистические полотна с матерью и младенцем. Естественно, что эту тему не могло обойти и изобразительное искусство.
      В Европе эстетика всё-таки быстро вышла на первый план, оставив в тени религиозное поклонение женщине. Идеальное тело Богини медленно, с течением веков, перетекало в формы классических литературных героинь или городских кокеток. Русские же не могли до конца оторвать красоту от правды и доброты. Женщины в собственно русских работах наших художников всегда были не просто «красотками», а либо настоящими людьми, либо мистическими символами,  либо чем-то средним. Даже самые верные европейским «лекалам» художники, вроде Карла Брюллова или Генриха Семирадского, не способны изменить этому правилу.
      Мне всегда казалось, что особенно ярко это проявляется на картине Ильи Репина «Садко». Перед путешественником раскрываются все богатства морского царства. Его взгляд пытаются пленить множество заморских красавиц. Однако Садко не обращает на них никакого внимания: сквозь тьму он видит русскую красавицу Чернаву. Так сам Репин смотрит на популярное заграничное искусство импрессионистов и понимает, что оно пусто по смыслу; его взгляд не задерживается на европейских салонах...

      Читать далее на сайте информагентства REGNUM

Фашисты, их роботы и рабы… К чему элита приведет человечество?
2017-03-07 11:43 agantis

Наше всё: угасание исторического огня или ожидание новой любви?
2017-02-27 12:07 agantis

     У известного призыва русских футуристов «бросить Пушкина с Парохода Современности» есть гораздо менее известное продолжение: «кто не забудет своей первой любви, не узнает последней». Высказывание это принято отметать «с порога» как глупость, пустой эпатаж. Но многие ли, смотрящие теперь свысока на юношеский задор поэтов «Новой Грядущей Красоты», могут честно сказать, что русская классика была их первой любовью?
      А чему принадлежит последняя любовь нашего поколения? Футуристы, зажжённые новыми идеями и разлитым в воздухе Будущим, отказывались отдавать её «Леонидам Андреевым» - символам тоскливого безвременья и кумирам самоубийц. Они желали замахнуться на «Уильяма нашего Шекспира» - вернее, «создателя» русского языка Пушкина, - изменяя и искажая «устаревший» язык.
      Нельзя узнать, увидеть, осознать новую любовь, не ответив на вопросы, поставленные предыдущим периодом. Не только «эпатажные» футуристы, но и совсем «классический» поэт Александр Блок вопрошал про пушкинский XIX век: «И как избыть его печали? Он мягко стлал — да жестко спать».
      Мы уже не знаем по-настоящему ни футуристов, ни Блока, ни Андреева, ни поколение Пушкина. Кажется иногда, что сама Любовь ушла из нашей жизни: культура считается теперь таким же развлечением, как просмотр смешных картинок в социальных сетях или поездка с друзьями на шашлыки. «Плюрализм мнений», «различие вкусов» - как будто во вкусах этих никогда не было различия на «высокие» и «низкие».
      Пушкин не был певцом прекрасных дам или сочинителем поучительных историй для детей. Его время было противоположно эпохе футуристов: Маяковский и другие чуяли возгорание какого-то нового огня и летели на него, как мотыльки. Поколение писателей начала XIX века – и западных, вроде Бальзака, и русских, вроде Пушкина и Лермонтова, - уже дышало зимой. Ей были посвящены строки Фёдора Тютчева:
      О жертвы мысли безрассудной,
      Вы уповали, может быть,
      Что станет вашей крови скудной,
      Чтоб вечный полюс растопить!
      Едва, дымясь, она сверкнула,
      На вековой громаде льдов,
      Зима железная дохнула -
      И не осталось и следов
      И Пушкин, и Лермонтов чувствовали остывание какого-то важного для них огня. Они видели, что холод вскоре охватит всё человечество. Из жизни исчезнет смысл, люди утратят цель своего существования. Любые прекрасные порывы, всякое восстание и революция будут обречены на скорое поражение и общественное забвение. Настанут времена смуты, безвременья, тупой политической реакции.
      Должно было пройти ещё полвека, чтобы Россия под давлением «союзников» отказалась взять маячащий перед глазами Константинополь – о «возвращении» его в лоно православной империи русские мечтали ещё со времён провозглашения проекта «Третьего Рима». Эта уступка была воспринята многими как предательство давнего пути России. Пророчества об «остывании» великой имперской идеи сбылись. Афанасий Фет именно по этому поводу напишет знаменитые строки:
      Не жизни жаль с томительным дыханьем,
      Что жизнь и смерть? А жаль того огня,
      Что просиял над целым мирозданьем,
      И в ночь идет, и плачет, уходя.
      А Блок свяжет с этим передачу «идейной» эстафеты от «остывшей» имперской власти – к новым революционным движениям.
      Огонь, согревавший Советский Проект в нашей стране погас. Мы пережили Перестройку, вошли в некое подобие капитализма – но ему ли принадлежит наша последняя любовь? К какой новой идее перейдёт эстафета на этот раз – и что будет, если этого не произойдёт? Пушкин уловил подобную проблему своего времени ещё в самом начале. Произведения его – это пророчества о том, как будет происходить остывание и что будет, если его не остановить. Нужно внимательно вслушаться в эти, приобретающие для нас новую актуальность, слова.

      Читать далее на сайте информагентства REGNUM

«Будьте реалистами!» или пагубные иллюзии современности
2017-02-23 14:47 agantis

     «Будьте реалистами!» - призывает нас современное общество посредством множества голосов: персонажей сериалов, телеведущих, «психотренеров», работодателей, мужей и жён. Настала пора распрощаться с «завышенными требованиями», рыцарством, морализаторством, любыми благими иллюзиями. Есть объективные требования рынка – что на поле поиска работы, что в сфере дружеских или романтических отношений, - нужно обеспечить безбедное существования семьи, достичь успеха, вкусить максимум тех развлечений, что предлагает современность. Надо обзавестись известным цинизмом, поменьше верить окружающим, научиться чувствовать, когда «наглеть», а когда – проявлять смирение и покорность. Стать эффективным, коммуникативным, отбросить комплексы и стеснение. Научиться делать с удовольствием те вещи, которые казались Вам неприятными и даже омерзительными. Конечно, при этом освоить «толерантность»: правда у каждого своя, единственная истина измеряется объёмом денежной массы и количеством людей, которым ты можешь безнаказанно сделать плохо.
      «Будьте реалистами!» - призывает нас Ансельм Кентерберийский, Фома Аквинский или Георг Гегель. Настала пора распрощаться со всеми случайностями, частностями, мелочными желаниями повседневной жизни, затягивающей нас в свою пучину, порабощающей нас, и закрывающей от нас свет истины. Есть великие и чистые идеи, чьим несовершенным отражением является реальный мир. Нужно познать идеальное, пользуясь дарованным Богом разумом. И, познав его, - освободиться из-под кажущегося гнёта бытовых обстоятельств, увидеть настоящую Жизнь, познать скрытую от греховного взгляда красоту и гармонию господнего Творения.
      Насколько понимание «реалистического взгляда на мир» отличается в разные эпохи и у разных народов! Сегодня мы считаем очевидным, что молния сверкает из-за того, что Зевс убивает не сотворившего жертвенное возлияние. Завтра – что нельзя гнаться за личным обогащением, поскольку этим бессмертная душа обрекается на вечные муки. Послезавтра – что Бога нет, ничего не истинно и всё позволено, и нужно быть последним дураком или неудачником, чтобы не начать обогащаться за счёт сирот, калек и прочих «не вписавшихся в рынок».
      В конечном счёте, не о строгой науке же говорят, когда призывают «отбросить иллюзии» и увидеть «правду жизни». На самом деле, за «очевидную истину» выдают некую комбинацию навязанных обществом стереотипов и порождений собственных страхов. «Реалистично» то, что говорят «по телевизору». Или то, что я боюсь пойти против несправедливого и (в глубине души) ненавистного мне порядка вещей: потому ли, что не хочу жертвовать покоем и минимальным благополучием; потому ли, что считаю себя пустым местом и не верю в свои силы.
      Если бы говорящий о «реализме» человек ознакомился с реальными научными томами психологов, политологов, экономистов – быть может, он стал бы самым ярым «мечтателем», «идеалистом», бунтарём и революционером. В том-то и заключается ирония нашей жизни, что бытовое понимание «реальности», мещанский расчёт и погоня за успехом – это точка, прямо противоположная подлинной жизни. Для того чтобы потребовать от человек расстаться с мечтами о лучшем мире, нужно стать предельно слепым и глухим ко всему, что происходит вокруг: войнам, воровству, разрухе, наползающей беде.
      Поэтому нужно искренне удивиться, увидев, что в сегодняшнем обществе принято называть объективной «реальностью» и кого обычно обвиняют в её «игнорировании». Задумаемся, для примера, что должно быть показано в кино, чтобы оно считалось «реалистичным»? Грязь, ложь, предательство, коррупция, свинство, попрание всего доброго и справедливого. Мы скорее поверим в «продажного мента», чем в «благородного милиционера». Что придаёт «реалистичности» любовным историям? Ссоры, измены, равнодушие. История неразделённой или неудавшейся любви кажется нам более соответствующей действительности, чем описание счастливого брака. По этому поводу в народе даже ходят насмешливые и грубые стишки, вроде: «Ты рассказал мне просто правду, а я ужасную хочу»…
      Реалистичный герой – не тот, кто преодолевает любые препятствия, побеждает противника, спасает всех друзей, при этом сея «разумное, доброе, вечное». Мы скорее поверим в одинокого, забитого миром и людьми персонажа, становящегося жертвой огромных Систем и случайных обстоятельств, всякое начинание которого обречено на провал. Максимум, на что может претендовать герой – это экономический успех, достигнутый через не слишком честное «затирание» всех конкурентов. Да и то – если он не будет зависимым от каких-нибудь представителей власти или криминала, этот образ скорее станет капиталистической «агиткой».
      Популярность экзистенциализма, провозглашающего человека одиноким и бессильным перед силами окружающего мира. Все эти «пораженческие» нотки в популярных песнях, книгах, фильмах. Эстетика смерти, зла, тьмы. Проблемы неуверенности, апатии и безысходности, приводящие даже к самоубийствам. Всё это не значит, что мир не может быть другим. Но подобные тенденции не могли бы возникнуть, не будь в жизни построенного нами общества соответствующих проблем.
      Подобные настроения – не бесплатны. Конечно, людям всегда хочется поплакаться, полениться, оправдать себя обстоятельствами. Сказать, что я не так плох, ведь никому во всей вселенной не удалось добиться большего, чем есть у меня – по крайней мере, без помощи могущественных внешних сил или не прибегая к какой-то особой гнусности. Но когда из минутной постыдной слабости подобные сетования превращаются в «мэйнстрим», «закон жизни», «реальность» - это грозит страшными последствиями как всему обществу, так и отдельным людям. Когда из жизни уходит героизм, мораль, высший идеал – на их месте воцаряется смерть. Об этом пишет поэт: смерть пересиливает любовь, красоту и славу («успех», говоря по-современному). И не факт, что в этом виновато могущество смерти, а не слабость в нашем обществе любви, красоты и славы. Утверждение, что мир объективно плох и нужно «стать реалистом», отказавшись от идеи его исправлять – не научный факт, а отказ от борьбы, проигрыш до начала сражения.
      К сожалению, отчаявшемуся человеку трудно доказывать, что «жизнь прекрасна и удивительна». Общество, погружённое в гибельный туман слабости и неверия, не поверит фильму «Светлый путь», в котором деревенская девушка обретает счастье в учёбе и стахановском труде. Тем более что каждый по себе знает, что честный труд и учёба «на пятёрки» мало что даёт в созданном нами мире.
      Требуется что-то более тонкое. Признающее, с одной стороны, всю катастрофичность существующего мира. Чувствующее боль и скорбь каждого придавленного им человека. Но, с другой стороны, провозглашающее возможность спасения даже из такой бездны. Верящее в человека и видящее спящие в нём силы. Те силы, которые не видны обывателю, твердящему о «реализме».
      Эта тонкость есть у Джона Китса – английского поэта-романтика, которому принадлежат приведённые выше строки. Его жизнь являет нам самую страшную и неопровержимую объективность: он умер в 25 лет от чахотки, долгое время мучавшей его семью. Перед этим, в 15 лет, Китс стал сиротой: несчастный случай забрал его отца, туберкулёз – мать. Поэт знал, что ему отведён короткий срок – и в своём творчестве пытался найти спасение от мрачного рока. Китса можно по праву назвать одним из самых пессимистичных английских поэтов. Но он не был бы романтиком, если бы не сумел утвердить жизнь даже перед лицом предначертанной ему гибели.

      Читать далее на сайте информагентства REGNUM

Определит ли XXI век текст, «сделавший» век XX?
2017-02-21 14:24 agantis

     Каждый гений подталкивает человечество в некотором направлении. Не так уж важно, что именно он изобрёл или открыл: радио, лекарство, новую моральную идею, экономический механизм… Всегда найдутся люди, которых «пробудила» та или иная мысль, пророчество, личный пример. Их может оказаться много, - и тогда мы имеем право говорить о наследии, школе, даже о целой традиции…
      Однако как бы ни был велик отдельный человек, сколько бы последователей ни нашло его дело, - он всегда оказывается меньше, чем могучая громада жизни: бытовые обстоятельства, стереотипы, общественная инерция, человеческая косность. Поэтому так часто гений умирает в безвестности, а идеи его, даже становясь достоянием общества, кажется, «повисают» в воздухе. Все читают некоего «модного» философа или психолога, соглашаются с его выводами и пророчествами, но на деле продолжают жить, как жили…
      Впрочем, здесь нужно сделать важную оговорку: так бывает «почти» всегда. История знает несколько примеров, когда приход исключительных людей в особый момент полностью перекраивало существующий мир. Происходила не медленная «трансформация», даже не локальная «революция» - вся жизнь человечества очевидным образом разделялась на «до» и «после». На месте одного общества внезапно появлялось другое, и удивительная пропасть зияла между сегодняшним днём и вчерашним.
      Великие мировые религии, идеи просвещения – сколь бы много изъянов в них ни находили, как бы далека ни была конечная их реализация от первоначально задумки, - были «суперидеями», историческими проектами. Как пожар, охватывали они человечество. Люди шли на смерть, улавливая каким-то особым чутьём, что их жертва не просто оставит «царапину на лице великого Ничто». Она разожжёт огонь, который переплавит мир. Человек внезапно ощущал себя не игрушкой обстоятельств, а героем, побеждающим косность и инерцию общества. Происходила революция: резкий прорыв, перевод истории на следующий большой этап.
      Коммунистический манифест Карла Маркса и Фридриха Энгельса – это не программа партии. Не социологическое исследование, сколь угодно интересное и влиятельное. Это даже не очередная утопия. Манифест коммунистической партии стал заявкой на новый исторический проект. Все рассуждения на тему того, что предсказанная Марксом мировая революция не свершилась - лукавы. Мир вскипел, разогреваемый коммунистической идеей. И не остыл до сих пор.
      Сколько стран свернуло на этот путь? Какую силу представлял Советский Союз в ХХ столетии, и на что претендует Китай или Вьетнам в веке ХХI? В скольких странах существовала (и существует) компартия, какое количество «красных» революций – удачных и не очень – произошло за два века? Какая масса творческой и иной интеллигенции присягала коммунизму? Сколько разных трактовок, «ересей», реализаций породила эта идея?
      Но кому виляние манифеста Маркса и Энгельса ясно больше, чем нам самим? Наша страна сделала резкий «рывок в сторону» с капиталистического пути, построила жизнь на совершенно иных принципах, чем окружающий мир. Человечество завороженно смотрело на СССР, всё время ожидало от него чего-то. Коммунисты спасли западный мир от отчаяния, помогли пережить бессмысленную жестокость Первой Мировой. Их проект как бы впустил в запертую комнату свежий воздух истории, показал, что Человек не изжил себя и ещё способен претворять мечту в жизнь.
      Коммунисты подхватили знамя гуманизма, оптимизма, справедливости. Они стали главным препятствием для гибели мира под пятой фашизма. Капитализм под влиянием СССР был вынужден трансформироваться: ввести «государство благоденствия», социальные гарантии, считаться с простым народом. Масса новых подходов – в здравоохранении, в мотивации работников, в построении корпораций – были переняты у коммунистов на Западе и на Востоке. И как бы некоторые личности ни хотели сейчас, после развала Союза, объявить о смерти «красного» проекта, - с ним нельзя не считаться ни в Европе, ни в Азии, ни, тем более, у нас, в России.
      Что же породило подобную реакцию человечества? Неужели просто корректное описание работы капиталистической экономики? Или всех так впечатлила схема «государства нового типа», сулящего повышенное благосостояние обездоленным рабочим? Как бы ни сильны были экономические интересы, сколько бы негодования не накопилось в народной среде, - даже самый лучший и точный научный трактат не заставит огромные массы людей начать ломать привычную систему жизни. Человек во все времена склонен уйти от проблемы, закрыть глаза на «тёмные стороны» реальности, перетерпеть, остаться при своих.
      Более того, в революциях большую роль всегда играл «передовой» элемент – представители высших слоёв общества, почему-то вставшие на сторону обездоленных. А ими уже совсем не может двигать только жажда материальных благ. Разве Маркс, написавший «Капитал», хотел получить некую отнятую у него прибавочную стоимость? Или надеялся стать властителем новой «красной империи»? Что было нужно членам Интернационалов? Зачем большевики пускались в опасные авантюры, десятилетиями, с большим трудом пытались пробиться к рабочим, если получали они за это только ссылки и каторги?
      Безусловно, любой проект требует анализа ситуации, проработанного плана действий, талантливых управленцев и политиков. Но это – лишь инструменты. Главный вопрос – откуда берётся «первотолчок», жажда людей положить жизнь на реализацию новой идеи. Что «цепляет» в равной степени и обездоленные массы, и вполне комфортно живущие «верхи»?
      Маркс не был просто вульгарным материалистом. Его проект пропитан любовью к человеку, жаждой справедливости. Коммунизм – не есть просто эффективное распределение товаров, это – царство братства и творчества, возвращающее людям не прибавочную стоимость, а их отнятую капитализмом человечность. Маркс замахивался не на экономическую систему, а на всё мироустройство. Его врагами были зло, смерть, господство, иерархия. Он возвратил смысл истории, вернул человечеству веру в прогресс. Маркс верил в способность человека освободиться из-под ига обстоятельств, победить необходимость – и стать поистине свободным. А ведь только такие «предельные» гуманистические цели и могут породить исторический проект...

      Читать далее на сайте информагентства REGNUM

Советский режиссёр из далёкой Америки
2017-02-19 10:16 agantis

     Поразительная бездна разделяла всегда классиков советского и западного кинематографа. Русское кино начиналось с нескончаемого потока экранизаций Пушкина, Толстого или Достоевского. Продолжилось — революционным порывом Эйзенштейна, «братьев» Васильевых, полуагитками-полуразмышлениями Довженко. Затем были «рабочие драмы», становившиеся, правда, всё более «слащавыми» — гранью здесь я бы назвал фильм «Большая семья» 1954 года. Наконец, революционно-военная тема, пытавшаяся напоминать погружающемуся в сон советскому обществу о жертве и борьбе: хоть «Оптимистическая трагедия», хоть «Восхождение»…
      На излёте «красного проекта» начали появляться фильмы странные: глубоко двусмысленные картины Параджанова, изображения потерянности в мещанском быте Марлена Хуциева, пропитанные тягостным отчаянием работы Андрея Тарковского… Они стремились откуда-то — куда-то. От царившего над искусством Страны Советов мироощущения — к некоему другому полюсу.
      Он, этот противоположный полюс, находился где-то в наполняющем кадр одиночестве Микеланджело Антониони, когда в пустоте растворяются не только предметы, события, чувства, реальность, — но и сам главный герой. В презрении ко всему обществу и каждому отдельному человеку Федерико Феллини, альтер-эго которого уплывает с тонущего корабля пусть и в никуда, зато — прочь от людей. А может, в мире непреодолимого отчуждения Форда Копполы, спасающегося от вселенской несправедливости и дисгармонии в гармоничности музыки. Или же, всё-таки, в сухих и невыносимых рабочих буднях Мартина Скорсезе, из которых человек бежит в ночь, где его ждут все древнейшие чудища, злые мистерии, блудливые жрицы и первобытный кровавый карнавал? В фашистских элитах Стэнли Кубрика? В конце света, вызванном меланхолией Ларса фон Триера?
      У западного кинематографа сложные отношения с гуманизмом, историческим оптимизмом, любовью к жизни. Человек там всегда становится жертвой: внешнего мира, внутреннего зла, или всего сразу. Люди скучны, плохи, безнадёжны. История — бесконечный цикл страданий и ошибок. Фашизм — неизбежность, то ли преодолеваемая странным вмешательством «извне» (которое обычно занимает место Красной Армии — о «коммунистах» всегда стараются забыть), то ли просто уходящая после достижения какого-то количеств смертей.
      Героизм и жертва потеряли для Запада своё значение. Христос был распят зазря. Показательно, что именно Мефистофель — этот дьявол, используемый Фаустом для достижения ещё более зловещих целей, — в двух строчках выражает дух классического западного кино:
     Где же в этом всём «позитив»? Не слащавость фильмов про супергероев или «хэппи-эндов» дешёвых мелодрам. А оптимизм гуманистов, просветителей, верящих в человеческие силы писателей? Страшно подумать, что в США когда-то существовало целое поколение талантливых социалистически настроенных сценаристов. К сожалению, почти всё оно пало жертвой охоты на коммунистов, и лишь слабые его отголоски мы можем видеть в фильмах вроде «Спартака» Кубрика. Теперь же этих сценаристов принято вспоминать только в образе умственно отсталых сумасшедших из лент вроде «Да здравствует Цезарь!»
      Поэтому западные «оптимисты» — на вес золота. Одним из них — переживших маккартизм, ненависть «правых», не боящихся поднимать все самые больные для общества и власти темы, — был Стэнли Крамер. Его кино-язык тяготел к «классическим» советским настроениям именно в те годы, когда режиссёры из СССР стали всё больше и больше переходить на западные позиции тотального разочарования. Он решительно вступает в спор со своими именитыми коллегами. Спор, основным предметом которого является Человек.

      Читать далее на сайте информагентства REGNUM

Сталин и его ученики
2017-02-14 14:23 agantis

      Исторические аналогии всегда условны. Различны конкретные обстоятельства, взаимоотношения, масштабы действующих личностей. Однако существуют универсальные принципы, нарушение которых всегда толкает общество в определённом направлении. В направлении, раньше или позже приводящем систему к краху – и не важно, сколь разнообразны были нюансы этого пути.
      В постперестроечной России всё больше и больше людей начинает возлагать некие надежды на фигуру Иосифа Сталина. Ещё пять лет назад эту тенденцию старались называть «маргинальной», связывать с сентиментальными воспоминаниями «престарелых коммунистов» о своей молодости и так далее. Впрочем, уже тогда определённые властные круги стали бить тревогу и заявлять о необходимости «десталинизации»: мол, народ начал забывать «сто миллионов репрессированных», стал жертвой «просталинских» мифов и собственного мракобесия. Можно подумать, что не «Вы и убили-с»: будто не было антисоветской пропаганды 90-х годов, фальсификации истории, слома народного сознания.

      Сегодня есть все основания говорить, что поднятие на флаг Сталина – это если и не «мэйнстрим», то, по крайней мере, такая тенденция, с которой нельзя не считаться. Тем не менее, вместо того, чтобы осмыслить этот удивительный в постсоветской России факт, понять его, исследовать его корни, «элитные антисталинисты» начинают новые кампании травли, будто на дворе всё ещё «Перестройка» и у них есть монополия на СМИ.
      С одной стороны, антисоветские группы тем самым играют против себя: их ложь и чванливость надоела народу, после «20 лет без СССР» они вызывают особо острую ненависть. Срабатывает простейшая логика: если все «негодяи» - против Сталина, значит он – хороший человек. Так «официальные» имперские газеты в начале прошлого века, понося большевиков, увеличивали в народе их популярность.

      С другой стороны, острота противостояния исключает спокойное и методичное обсуждение всех плюсов и минусов советского лидера. Слишком многое сошлось на его имени, слишком радикальны противоборствующие стороны: любая критика может стать поводом для причисления тебя к «русофобам-либералам», любое положительное замечание означает, что ты «безумный апологет». Но ведь 90-е годы всё-таки были, и слом сознания происходил! Сталина оболгали, и это факт. Так что же осталось? Почему именно ему всё больше и больше адресуются народные чаяния?

      Читать далее на сайте информагентства REGNUM