В прошлом году лесные пожары охватили 4,3 млн гектаров. К концу июля 2024 года площадь, пройденная огнём, уже приближалась к 5 млн гектаров. А ведь ещё есть август – один из самых пламенных месяцев.

Сколько денег пожирает огонь? Что сделать, чтобы горело меньше и реже? Рассказывает директор Института народнохозяйственного прогнозирования РАН Александр Широв.

Ущербная статистика

Алексей Дуэль, aif.ru: Александр Александрович, в какую сумму обходятся России лесные пожары?

Александр Широв: Прямой ущерб от сгоревших деревьев составляет 20 ­млрд рублей. Но если к этому прибавить все дополнительные расходы государства на устранение последствий пожаров, речь может идти уже о 100 млрд рублей в год.

– Откуда берутся эти дополнительные 80 млрд рублей ущерба?

– Гарь, выбросы углекислого и парниковых газов – это тоже стоит денег. Большой пожар – большой объём выбросов в атмосферу. Как следствие – долговременное ухудшение экологической обстановки и климата, ускорение глобального потепления. Оно ведь объективно есть.

Когда сгорают населённые пункты и погорельцам предоставляют новое жильё, обычно оно более высокого качества, а значит, дороже. Задымление сильно сказывается на здоровье людей, большие суммы набегают со стороны систем здравоохранения и социальной защиты. К сожалению, огонь забирает и жизни. Жизнь сама по себе бесценна, хотя даже её юристы научились выражать в деньгах.

– Кто-нибудь считал, во сколько обходится глобальное потепление климата?

– Каждый дополнительный градус среднегодовой температуры воздуха принесёт конкретно России дополнительного ущерба именно из-за лесных пожаров на 17 млрд рублей в год. К тому же чем выше температура, тем суше почва и лучше условия для возгорания и развития огня, а тушить становится сложнее и дороже.

– Мы обречены на эти потери или их можно свести к нулю?

– Свести показатель горимости к нулю невозможно, даже задачи такой нет. Пока что у России есть цель сократить сумму прямого ущерба от лесных пожаров к 2030 году до 12 млрд рублей, то есть на 40%. Расходы на тушение и профилактику – это около 15 млрд рублей в год. Шесть лет таких трат, а по сути – инвестиций, должны привести к этому результату.

– Это прямой ущерб, а что будет с полным?

– Пропорция примерно сохранится. Со всеми косвенными эффектами мы будем терять около 60 млрд рублей в год.

Зря смеялись над рындой

– Как максимально эффективно расходовать те деньги, которые бюджет выделяет на борьбу с лесными пожарами?

– Надо в первую очередь сосредоточиться на контролируемых лесах. Там есть дороги, идёт заготовка древесины, они расположены ближе к населённым пунктам. Развивать противопожарные технологии. В 2010 году многие смеялись, когда в каждом посёлке повесили по пожарной рынде. Но ведь произошло не только это: расчистили, а где-то выкопали пожарные пруды, обеспечили к ним доступ, починили дороги, устроили минерализованные полосы… Когда-то Москва выгорела от копеечной свечки, почти все города Европы горели. Потом перешли с деревянного строительства на каменное, придумали пожарные сигнализации, способы тушения… Вот теперь надо тот же путь пройти в лесах.

– Пару лет назад было модно рассуждать об углеродных единицах и о том, что наши леса поглощают столько СО₂, что мы можем утилизировать углеродный след чуть ли не половины мира. Сейчас этот фактор играет роль?

– При сокращении площадей лесных пожаров мы могли бы предъявить всему миру очень хорошие углеродные показатели. В то же время молодой лес поглощает намного больше углекислого газа, чем зрелый. А перестойный уже сам становится источником эмиссии. В этом смысле зарастающие горельники для климата вполне полезная штука. В любом случае за углеродом надо следить. Чем больше мы его выделяем, тем сильнее волны жары, интенсивнее ветры, больше стихийных бедствий и чаще возникают пожары.

– По статистике Рослесхоза, до 90% лесных пожаров вызваны человеческим фактором. С этим самым фактором можно что-то сделать?

– Превентивные мероприятия очень важны. Как и, например, вовремя проводить рубки ухода, убирая сухостой и расчищая валежник. Если лес под присмотром, то неудачно брошенный окурок, глядишь, и к лесному пожару не приведёт: огню будет не на что ­перекинуться.

А чья земля?

– Есть статистика, что в 60% случаев огонь переходит на деревни с заросших лесом заброшенных полей, которые к гос­лесфонду никакого отношения не имеют. С ними что-то можно сделать?

– Это сложная комплексная проблема. Когда в 1990-х годах перестали использовать часть земель сельскохозяйственного назначения, их самосевом захватил лес. Сейчас уже не всегда понятно, где настоящая чаща, а где – вот такая, выросшая. В южных, особенно чернозёмных, регионах такие участки фактически уже все раскорчевали, и они снова стали полями. А вот на Севере – скажем, в Костромской или Вологодской областях – климат и почва иные, там рентабельный агробизнес не всегда возможен. И получается, что земля сельскохозяйственная, а растёт на ней древесина, которая должна находиться на землях лесного фонда.

– Тогда, может, передать эти бывшие поля в лесной фонд…

– Это не так просто. Минсельхоз, который отвечает за аграрные земли, и Мин­природы с Рослесхозом, в ведении которых находятся леса, сейчас ищут решение этой проблемы. Там ведь сложность ещё и в том, что весь лес в России принадлежит ­государству. А эти бывшие поля чаще всего некогда принадлежали колхозам. При их приватизации крестьяне получали паи – часть собственности бывшего хозяйств. То есть у каждого заброшенного поля на самом деле есть хозяин, и, возможно, даже не один. Просто они своей собственностью не пользуются. Если сейчас в один момент объявить все земли, где выросли деревья, гослесфондом, получится пересмотр итогов приватизации. Так делать тоже нельзя. Но с точки зрения пожарной безопасности это не самая главная проблема. Если убрать хлам за околицей, прокопать противопожарные траншеи и регулярно косить сухую траву, огонь на жильё не перейдёт. Это в любом случае обязательно надо делать. Причём регулярно и своевременно.

– Так, может, ещё выделить денег, чтобы ущерб свести до совсем небольшого?

– Пока надо использовать все возможности, которые есть при таком уровне финансирования. Мы провели большое исследование, сделали выкладки, сейчас обсуждаем их с властями. Серьёзного результата можно добиться и с этой суммой. Главное – обеспечить достаточное и своевременное доведение средств до регионов, в этом деле очень много зависит от них, и эффективно ими распорядиться.