Заметки о животных   Тебе лечиться надо    

На следующий день почти вся деревня собралась возле дома Веры Тимофеевны. «Выходи! - кричали женщины. - Нам нужно с тобой серьезно поговорить!»

Вера выглянула в окно и тяжело вздохнула.

Она сразу поняла, зачем к ней пожаловали.

Баба Катя, соседка её по улице, наверняка, уже всем проболталась, хотя Вера и просила её никому не говорить.

Но делать было нечего: бабы, если собрались, просто так не уйдут. Поэтому она постояла-постояла возле двери и вышла во двор.

*****

Вера Тимофеевна с самого детства живет в небольшой деревеньке и вот уже почти тридцати лет работает на почте. Причем почтальон она «потомственный» - бабушка её всю жизнь работала почтальоном. Затем мама работала. Тоже, получается, всю жизнь.

Теперь вот её черёд пришел.

Правда, на ней династия сельских почтальонов, похоже и закончится, потому как дочку Бог ей не дал.

А сыновья, которых у неё двое, давно в городе живут – не прижились они в деревне.

Может, оно и к лучшему.

До обеда Вера Тимофеевна сидит в своем почтовом отделении: принимает письма (деревенские люди много куда пишут: в пенсионный фонд, местным депутатам, президенту…).

Помимо этого, она также продает лотерейные билеты, «проводит» коммунальные платежи и выдает посылки, которые взрослые дети присылают из города своим родителям.

Кому-то новый мобильный телефон пришлют с большими кнопками и громким динамиком, кому-то – новый счетчик на холодную воду.

В деревне ведь нет ни магазинов сотовой связи, ни магазинов сантехники. Вот и приходится детей просить, чтобы купили в городе нужную вещь и прислали. А как иначе?

Тамаре Васильевне, например, которая на улице Садовой живет, дети на днях прислали блендер для измельчения картофельной ботвы. Она прямо на почте посылку свою при всех открыла и...

- Маде ин чина, понимаете? – хвасталась Тамара Васильевна знанием иностранного языка. – Знаете, что это значит? Нет? А я вам скажу! Это значит, что вещь качественная.

Вера Тимофеевна хотела сказать, что качеством там и не пахнет (пахнет только пластиком, причем очень сильно), что это так, обычный ширпотреб, но смогла взять себя в руки и... промолчала.

Всё-таки человек радостью своей поделился, а она сейчас возьмет и все испортит. Ни к чему это.

Вторую половину рабочего дня Вера Тимофеевна ходит по домам: разносит газеты и пенсии. И так каждый день, кроме воскресенья, на протяжении вот уже почти тридцати лет.

Работёнка, на первый взгляд, не пыльная. Однако легкой её тоже не назовёшь. И дело даже не в том, что приходится много ходить с толстой (и о-очень тяжелой) «сумкой на ремне», перекинутой через плечо.

Дело в другом – люди в деревне очень словоохотливые, ну то есть - разговорчивые, и с каждым непременно нужно поговорить, каждого надо выслушать. И попробуй сказать, что, мол, некогда. Обидятся ведь!

Просто бросить газеты в ящик и сразу уйти по-тихому получается редко. А точнее – никогда не получается.

Если уж хозяин/хозяйка вышел/вышла за калитку, то хочешь не хочешь, а нужно остановиться и поговорить. О чем угодно: о погоде, о природе, о здоровье, о ценах на лекарства, которые постоянно растут, и других «несправедливостях» этой жизни.

- Тимофеевна, ты представляешь! – возмущалась баба Катя. – Лиса опять на мой участок пробралась…

- Опять кур твоих хотела украсть?

- Были у неё такие намерения. Правда, в этот раз у неё не получилось. Я же специально ночью спать не ложилась, караулила. Как увидела, что лиса курочку мою зубами схватила, выбежала из дома, и давай за курочку свою бороться.

- Это как, интересно?

- Ну как? Лиса же её схватила, правильно? Ну и я курочку свою тоже схватила и давай тянуть. Лиса, значит, тянет на себя, а я – на себя. А потом не выдержала, и лису эту сапогом огрела, от души так!

- Помогло?

- Помогло, конечно! А то ты не знаешь, как я пинать умею! Убежала лиса. У забора, правда, остановилась, посмотрела на меня обиженными глазками своими, и, махнув своим хвостом пушистым, убежала… Больше, надеюсь, не увидимся.

Баба Катя - вообще удивительная женщина. Она уже третий год выписывает глянцевый журнал про стиль и моду, несмотря на то что продолжает ходить в привычном для себя «обмундировании»: кофта вязаная, передник с карманом для телефона, на голове платочек, на ногах галоши или сапоги. Но про моду читать любит, и на девок красивых тоже любит поглазеть. Хотя потом же обзывает их самыми нелестными словами, приговаривая: «Вот в наши годы в таком не ходили!»

В общем, непростая была работёнка у Веры Тимофеевны. С утра до вечера с людьми общаться – не каждый, знаете ли, выдержит. Порой придет она домой, упадет на кровать и сразу «отключается», потому что «сели батарейки». Вот такая у неё работа.

Впрочем, Вера Тимофеевна никогда не жаловалась на свою нелегкую женскую долю, потому как с малых лет была приучена к труду. И на огороде всегда работала, и дома порядок поддерживала, и маму свою подменяла на почте, когда та «уходила в запой».

Да и втянулась она уже в свою работу за почти тридцать лет. Человек - он ко всему, знаете ли, привыкает.

И всё бы ничего, вот только в последнее время Вера Тимофеевна стала неважно себя чувствовать

Мучила её периодически боль в грудной клетке, порой такая сильная, что и вздохнуть было тяжело. И чаще всего боль эта давала о себе знать, когда она по деревне круги наматывает.

Поэтому частенько приходилось ей останавливаться посреди дороги и ждать, пока отпустит.

Обычно отпускало через пять минут, но иной раз и полчаса могла она так простоять.

Ну и понятное дело, что люди «возмущаться стали»: мол, где это она так долго ходит, почему задерживаться стала? Вера Тимофеевна никому ведь на плохое самочувствие не жаловалась.

- Ну и где тебя носит? – недовольно ворчала баба Катя. – Я тебя уже целый час стою жду, высматриваю. – Ой, а что ты бледная такая? Прямо как Володька мой, царствие ему небесное, когда помер. Ты как себя чувствуешь вообще, Верочка? Может, скорую вызвать?

Вера Тимофеевна попыталась улыбнуться, но получилось криво. Неестественно.

Отшутиться хотела – тоже не вышло: воздух только ртом хватает жадно, а слова вымолвить не может. Одни только звуки… Спустя некоторое время отпустило и она смогла нормально разговаривать:

- Ты, баба Катя не переживай. Такое иногда бывает у меня. Возраст всё-таки. Вот, держи свой модный журнал и чтобы никому не вздумала ничего говорить. Обещаешь?

- Угу, обещаю...

На следующий день вся деревня уже знала, что Вере Тимофеевне не здоровится. Пришли к её дому и давай ей советы давать: «Тебе, Верочка, лечиться надо!», «Почему больничный не возьмешь?», «Врачу надо бы показаться!»

Вера и сама чувствовала, что с каждым разом ей только хуже становится.

Но на больничный выходить не торопилась: потому что, если уйдет, то кто тогда будет письма принимать, коммунальные платежи «проводить», билеты лотерейные продавать, посылки выдавать? Кто будет газеты и журналы разносить, пенсии?

Вот и терпела она.

Раньше-то оно проще было: если почувствовала себя неважно, пошла в фельдшерский пункт, а оттуда – выходит уже здоровая. Как огурчик. Сейчас же пункта этого нет. Оптимизировали его - закрыли, то есть. Типа не нужен.

Теперь, чтобы получить бесплатную медицинскую помощь, надо ехать в райцентр — полтора часа езды на автобусе. А автобус ходит несколько раз в день, поэтому, если и ехать туда, то почта не будет работать. Потому что некому…

Но деревенские бабы Кати, бабы Маши и другие - очень настойчивыми оказались.

- Ты, Вера Тимофеевна, в первую очередь, должна о себе подумать, - твердила ей баба Катя. – Сама подумай: если с тобой что случится серьезное, мы же совсем без почтальона останемся.

- Ага! Пришлют какую-нибудь студентку, если вообще кого-то пришлют, - вставила свои пять копеек Мария Степановна, - а с ней ни поговорить по-человечески, ни рассказать ей ничего нельзя будет по секрету. Ну и зачем такой почтальон нам нужен?

- Да-да! – кивала Тамара Васильевна, лучший знаток иностранных языков на деревне. - Поезжай ты, наверное, в больничку. Врач тебя осмотрит и скажет, стоит ли переживать или не стоит. А мы как-нибудь денек-другой обойдемся без тебя. Справимся мы.

Вера Тимофеевна кивала только в ответ. И да, она понимала, что, наверное, придется ей поехать в больницу. Потому что последние два дня боль вообще не прекращалась, поэтому подумала Вера, подумала, и решила, что надо ехать.

Провожали её всей деревней.

Выходили за калитку, желали удачи, махали платочком, будто прощались… Аж не по себе стало.

Она же помнит, как мать её тоже в больницу поехала (тоже с сердцем были проблемы) и не вернулась больше.

«А вдруг и я не вернусь?» - испугалась Вера Тимофеевна. Но назад дороги уже не было. Да и люди не поймут.

В общем, пересилила она себя и продолжила свой путь, останавливаясь периодически, чтобы дыхание перевести, и чтобы боль в груди поутихла.

Прошла она, значит, как королева, по одной улице, потом - по другой, с одного бугра спустилась, на другой бугор поднялась, и вышла, как говорится, на финишную прямую – до автобусной остановки еще пару километров ей топать.

Идет она, значит, идет. И вдруг видит: прямо посреди дороги этой маленький котенок сидит.

Сидит, и на Веру Тимофеевну смотрит.

Будто ждет её тут давно. Даже взгляд у него такой же, как у бабы Кати, когда она возмущалась по поводу того, где это мол, Веру Тимофеевну носит.

- И что же ты тут, такой махонький, делаешь? – задумчиво спросила Вера Тимофеевна, когда остановилась рядом с котенком. - Заблудился, что ли?

Впрочем, она догадывалась, откуда он тут мог взяться. В последнее время городские котята и щенки на автобусе к ним в деревню приезжают. Сами. Ну может, и не сами, конечно.

Может, посадил их кто намеренно. Но могли ведь и сами в автобус забраться и спокойно доехать до конечной. А там уже водитель их и выпроваживает.

Местные жители таких вот "приезжих", как пирожки горячие разбирают. Потому что уверены, чем больше живности дома, тем оно, как говорится, веселее. А там, где веселье - там и счастье. А счастливые люди живут дольше. Так по телевизору сказали.

Видимо, и этот котенок тоже из города приехал. Местных котов и собак Вера Тимофеевна «в лицо» знает. Они её, кстати, тоже. А этого она впервые видит…

Пока Вера размышляла, котенок встал на все четыре лапы, подошел к женщине, и стал тереться о ей ноги, продолжая заискивающе смотреть в глаза.

Хотя какие там глаза – в самую душу смотрел этот маленький пушистый комочек.

В самую душу, понимаете?

- И что же ты со мной делаешь-то? – вопрошала Вера Тимофеевна. – Не могу я тебя забрать, мне в больницу надо. На автобус иду, понимаешь? На остановку.

Но котенок так старательно терся о её ноги, так смотрел своими глазищами, так мяукал жалобно, что не смогла Вера Тимофеевна сдержаться.

Взяла его в руки, прижала к груди, и пошла вместе с ним к автобусу, который вот-вот должен подъехать.

Надеялась, что отдаст это маленькое чудо кому-нибудь из деревенских.

*****

- Вера, что случилось? Ты почему вернулась? – засыпали её вопросами односельчане, когда увидели, как их любимый почтальон возвращается домой. – Передумала, что ли? Так мы тебя сейчас сами в больницу отвезем. Тебе же лечиться надо!

- Да тут вот какое дело… - улыбалась Вера Тимофеевна. – Вылечили меня. Вот этот малыш пушистый и вылечил.

- Как это?! А ну-ка рассказывай!

- Ну встретила я его на дороге, взяла на руки, прижала к груди и пошла вместе с ним, значит, на остановку. Иду, значит, и чувствую, как боль в груди проходит. Сама не поверила. Два дня, значит, не проходила, а тут на тебе – легчает с каждым шагом. А когда до остановки дошла, так и не не было больше никакой боли.

- Чудеса-а-а-а...

- Ага. Ну и подумала я тогда: а зачем мне тогда в райцентр ехать? Не болит же ничего... Да и котенка мне оставить не на кого. В общем, я малыша этого сейчас покормлю и сразу на почту пойду. Так что вы приходите, кому надо. Буду вас ждать.

С тех пор Вера Тимофеевна чувствовала себя намного лучше. И морально, и физически. А котенок, которого она забрала себе, постоянно был с ней: и на почте помогал письма принимать, и по деревне вместе со своей хозяйкой гулял - сидел в её "походной сумке".

Вроде бы и тяжелее стала сумка, а Вера Тимофеевна вообще никакой тяжести не чувствует.

Наоборот - легкость такая! И в ногах, и в душе... Наверное, это и есть счастье.

https://dzen.ru/a/Z_jOwrxpgihCDWt5?from_site=mail