Его не очень пугало одиночество. За долгие годы он даже привык к нему. Вставал рано, в половине шестого. Съедал сваренное вкрутую яйцо и усаживался на балконе наблюдать за выплывающей из темноты улицей.
- Здравствуй, Михал Петрович! - кричала со двора Люська. Усталая плелась она домой после тяжёлой ночной смены. Где она теперь? Её дом, соседнюю пятиэтажку, снесли. Всю улицу ровняют с землёй, скоро и до него доберутся.
* * *
Эта тема озвучена мной в видео, текст ниже:
Ссылка на видео: https://youtu.be/zV1A8XvN3W0
* * *
Часов в десять можно взять сумку и, выудив из тумбочки несколько потрёпанных купюр, отправиться в магазин за какой-нибудь мелочью. Любимое развлечение старика. Даже телевизор не доставляет столько удовольствия сколько разговор с Натальей, разменявшей за прилавком не один десяток лет.
Давным-давно на пятидесятилетнем юбилее поднимали тост: «Встретимся на твоём столетии!» Михаил Петрович смеялся: «Столько не живут».
Через три месяца ему исполнится ровно сто лет, но никого, из желавших ему тогда долголетия, уже нет на этом свете. С ним случилось самое страшное – он пережил всех: жену, друзей, детей и внуков. Был только один правнук, не подозревающий о его существовании.
После смерти жены старик тосковал не по вкусным блюдам, не по выстиранной и тщательно выглаженной одежде, не по тому особенному запаху чистоты в квартире, который умела создавать только его Галя.
Мучило другое: не с кем обсудить прочитанную статью, некому пожаловаться на стреляющую боль в правом ухе, некому рассказать последние городские новости.
Иногда, когда не находилось других собеседников, Михаил Петрович беседовал сам с собой.
Одним августовским утром старик медленно шёл по улице, наслаждаясь последним летним теплом. За три часа добредёт он до магазина, поболтает там пару часиков с Натальей (хорошо, что в будни совсем мало покупателей), три часа обратно. Так и день пройдёт.
Промчалась на роликах девушка, задела плечом Михаила Петровича. Старик пошатнулся. Девушка растерянно оглянулась и помчалась дальше.
- Хамка! - пожилая женщина в соломенной шляпке грозно помахала её вслед сумкой. - Вот мы в её годы...
- Неправда, - сказал старик, - Люди ничуть не изменились. Сейчас, как и раньше, много хороших. Но и подлецов, конечно, тоже хватает.
Неделю назад он решил прогуляться до завода, которому отдал больше сорока лет своей жизни. Оказалось, что его больше не существует: цеха давно распроданы частным компаниям. Бетонный забор на месте, только изрисован не пойми чем: непонятные надписи иностранными буквами, многорукие чудовища, кукольные люди с огромными глазами.
А рядом солдат с красным знаменем в руке. «9 мая. День Победы» - подписано внизу.
Старик прослезился.
«Не потеряно ещё это поколение, - подумал он, - и неважно, что флаг не тот, да и формы такой в сороковые не носили».
Михаил Петрович устало прислонился к дереву.
- Вам плохо? - спросила женщина в шляпке.
- Нет, нет. Всё хорошо. Наверное, солнце.
Женщина в недоумении пожала плечами и отошла.
В магазине сегодня работала грубая худая как спица Алевтина. Бросила взгляд на Михаила Петровича:
- Чего Вам?
- А Наташенька сегодня не работает? - робко поинтересовался он. - Должна бы, среда ведь...
- Померла Ваша Наташенька! - Алевтина резким движением руки смахнула воображаемую пыль с витрины. - Брать чего будете?
- Как же померла? - забеспокоился старик. - Молодая ж совсем.
- Ха, молодая! Седьмой десяток уж разменяла!
- Ну, да, конечно. Для меня ведь все, кому меньше семидесяти, молодые.
- Брать-то чего будете? Очередь задерживаете!
Он купил себе смородиновый щербет в бумажном стаканчике, сел на скамейку в сквере напротив и начал выскребать деревянной палочкой кисло-сладкое мороженое.
В сквере с недавних пор полюбили собираться молодые поэты. Они устраивали публичные чтения на небольшой деревянной эстраде, сохранившейся ещё с советских времён. Сегодня рядом с ней толпились человек семь. Высокий мальчишка с длинными чёрными волосами и подведёнными карандашом глазами загробным голосом читал свои стихи.
Михаил Петрович всё пытался вспомнить, как называют этих, одетых в чёрное подростков, которые любят гулять по кладбищам и уже в пятнадцать лет презирают жизнь, поклоняясь смерти.
Длинноволосого тем временем сменил другой парень, одетый, правда, совсем обычно, но с таким трагическим выражением на веснушчатом лице, что становилось понятно: и ему всё в этом мире опротивело.
«И не осталось никого, - декламировал он. - Лишь только чёрный свет и тени, вниз уводящие ступени да тёмной комнаты окно...»
«Знает ли он, - думал старик, - что на самом деле значат его слова?»
Если знает, решил он, то это настоящая трагедия. А если нет, то обыкновенное баловство. Сегодня его бросила любимая, и весь мир будто рухнул. На самом деле, вокруг полно людей, вся жизнь перед ним... а у Михаила Петровича впереди считанные дни, хорошо если месяцы.
Возле дома разбирали детскую площадку, лавочки уже выкорчевали и погрузили в грузовик.
- Что случилось? - спросил старик у рабочих.
- Переезжаешь скоро, дед! Здесь теперь торговый центр будет с подземной парковкой.
У подъезда на корточках сидел парень, высокий с лохматой соломенно-жёлтой шевелюрой. Обхватив себя руками, дрожал словно от холода.
- Да что с тобой, сынок? - наклонился к нему Михаил Петрович. - Заболел что ли?
Парень посмотрел на него красными, слезящимися глазами.
- Э, да у тебя температура, наверное, - старик потянул его за куртку. - Пойдём-ка ко мне. Я здесь, на втором этаже обитаю.
Парень поднялся и вошёл за ним в подъезд.
- Я тебе чайку горяченького, - суетился на кухне старик. Руки его дрожали то ли от старости, то ли от волнения.
«Наконец-то, - думал он, - живая душа в доме».
- Сейчас, сейчас согреешься...
Парень протянул руку к деревянной разделочной доске на угловом столике, поднял её, размахнулся и что было сил ударил по седой голове старика.
* * *
Через неделю сплетничали во дворе старушки. Вынесли из дома стулья, уселись перед подъездом и давай на чём свет стоит ругать строителей.
- Удумали центр какой-то! Морока на старости лет! Хорошо Петрович не дожил!
- А что с Петровичем-то?
- С луны что ль свалилась? Не знаешь ничего.
- Так я в больнице лежала! У меня ж почки!
- Убили Петровича.
- Да как так убили-то?
- Этот, которые колются. Дал по голове и деньги забрал.
- Много денег-то?
- Пятьсот рублёв. У меня зять в милиции работает. Так он-то мне сказал, что наркоман этот – Петровича правнук. Только не знал он, что деда своего прибил.
- Так и не знал?
- Ему в милиции только сказали. А он – никакой реакции. «Я не знал», - говорит. И всё.
- Что делается, что делается... - всплеснула руками одна из старушек, и все они дружно перекрестились.
Рассказ - И не осталось никого.
Автор Лана Кузьмина.
* * *
На этом всё, Юрий Шатохин, канал Веб Рассказ, Новосибирск.
До свидания.
Вступите в группу, и вы сможете просматривать изображения в полном размере
Это интересно
+1
|
|||
Последние откомментированные темы: