Предельные комиссионные

Норма о раскрытии эффективной процентной ставки по кредитам физлицам с 1 июля текущего года заставит банкиров искать новые способы повышения непроцентных доходов. Конечно, можно все имеющиеся комиссии конвертировать в единую ставку, но получившийся тариф может оказаться неконкурентоспособным. Регуляторы и эксперты предсказывают снижение реальных тарифов именно в силу психологического фактора: люди вряд ли выстроятся в очередь за кредитами в 40–60% годовых. Каким образом банк может компенсировать снижение процентных доходов?

Одним из источников дохода банка является вознаграждение, выплачиваемое партнерскими страховыми компаниями. Известно, что при каждом банке, развивающем розничное кредитование, особенно ипотеку и автокредитование, аккредитовано некоторое количество страховщиков, которые страхуют залоговое имущество, жизнь и здоровье, иные риски банковских заемщиков. За доступ к своей клиентской базе банки, как правило, требуют от своих партнеров некоторых преференций — в том числе и уплаты вознаграждения с каждого проданного полиса.

Банк хочет быть со страховщиком «в доле», но при этом партнеры постоянно подчеркивают, что комиссионное вознаграждение — это не «откат», а цивилизованная форма покрытия издержек банка. Согласно банковскому законодательству банк не может выступать агентом, то есть вести любую деятельность, отличную от банковской. Но по сути в соглашениях по страхованию залогового имущества и иных рисков банковских клиентов банк выполняет роль посредника или агента. И потому считает вправе рассчитывать на вознаграждение.

Страховой тариф имеет строго определенную структуру, он сертифицируется и подтверждается страховым надзором. Комиссионное вознаграждение внутри страхового тарифа компенсирует сбытовые издержки страховой компании или независимого посредника, в данном случае банка...

Продолжение. Начало в № 4, 5

Наш банковский дилинговый центр заработал на полную катушку. Мы сделали его функционирование круглосуточным, так как торги на рынке шли и днем и ночью. Этим мы приобрели очень весомое преимущество перед другими конкурентами, ведь их площадки закрывались вечером, после восьми, и открывались утром, после девяти, когда торги на азиатской сессии были в самом разгаре.

К нам в массовом порядке стали переходить трейдеры из китайского дилингового центра и других площадок. Выработанные мной методики обучения тоже привлекали большое количество новичков. Еженедельно начинались лекции в новой группе, а в течение недели проходили собеседования с желающими обучаться. Они заполняли анкеты, где указывали минимальные данные о себе, об образовании, опыте работы. Это действительно ускоряло процесс отбора учеников и позволяло обслуживать всех желающих в живой очереди без предварительной записи.

Чтобы не изобретать велосипед, мы взяли китайскую схему работы. Она на тот момент была наиболее оптимальна.

У нас постепенно сложилось четыре группы трейдеров. Руководителями групп были я и три мужика. Собеседовать мы должны были по очереди. Но в это время можно было пропустить начало движения цены, а так как мы еще и торговали, то большинство клиентов, пришедших по объявлению, доставались мне.

Начальство пыталось как-то упорядочить этот процесс, но мои коллеги под разными предлогами пытались избежать собеседований, вплоть до откупа в виде шоколадки. По объявлению приходило до тридцати человек в день, и количество шоколада, скапливающегося у меня к концу дня, наводило на мысль открыть при дилинге шоколадный магазинчик, так как съесть такое количество — означало за неделю потерять все зубы и посадить печень.

Запихивая в стол очередную сладкую плитку, я взяла анкету у моего коллеги-менеджера и пригласила собеседника пройти в переговорную комнату, хотя странное выражение на лице коллеги меня слегка насторожило. Из десяти человек, сидящих на стульях вдоль стены в очереди, встал молодой мужчина огромного роста и размером с платяной шкаф. На его лице явно проглядывал синдром Дауна.

Я посмотрела на коллегу. «Это шутка?» — тихо спросила я.

«Нет!» — взмолился он, повернувшись к мужчине спиной. «Сделай что-нибудь, чтобы он не пришел обучаться. Следующая группа моя, а я его боюсь!..» — сказал шепотом он.

Что тут было делать… Еще раз глянув на теряющего терпение собеседника, я вполне поняла своего коллегу. Думать было некогда — надо было прыгать в омут головой. Я смело пошла по коридору, лихорадочно соображая, за что бы можно было зацепиться, чтобы отказать в обучении. На ходу прочитав анкету, я обнаружила, что у человека-дауна не было среднего образования и знания английского языка.

Конечно, ведь обучался он в специальном интернате, где такого предмета не предусмотрено. Я попыталась начать рассказывать о том, что такое форекс, но мужчина перебил меня, шумно утерев рот рукавом.

«А куда нести деньги-то?» — огорошил он меня. «Какие деньги?» — спросила я. «Обучение у нас бесплатное. Вы будете работать на компьютере и делать сделки по телефону на английском языке» — пыталась продолжить я.

Такие подробности его не интересовали. «Я ни компьютера, ни английского не знаю. А деньги-то куда?» — твердил он.

«Тогда поступим так, — сказала я. — Вы окончите курсы по обучению работе на компьютере, потом курсы по изучению английского языка и со свидетельствами об окончании этих курсов придете к нам. Тогда мы вас включим в очередную группу».

«Здорово!» — сказал он, еще раз вытерев рот другим рукавом.

«Тогда я пошел, до свидания!» — попрощался он, схватив мою руку, потряс ее и стремительно вышел из кабинета. Когда я немного пришла в себя и выглянула из переговорной, его уже не было.

«Что ты ему сказала?» — спросил меня менеджер-коллега.

«Я послала его изучать английский язык», — ответила я.

«Конгениально!» — выдохнул он.

«Я буду брать за подобные шутки коньяком, а не шоколадом! Так что с тебя бутылка!» — сказала я. — На сегодня я пас. Мальчики — сами, сами, сами…» — выпалила я и ушла в зал, пока мне не успели всучить очередную анкету...

И. Герман: Пять лет спустя после начала эксперимента мы можем сказать: мы за институт кураторства всеми руками! Нормальная работа такого института, несомненно, приведет к оздоровлению банковской системы в России

Это случилось в 2002 году. Как-то вечером, в пятом часу, пришла телефонограмма из МГТУ Банка России на имя руководителя банка «Вымпел». Мне предлагалось явиться на следующий день в МГТУ на ул. Балучуг.

Это настолько необычно — телефонограмма из МГТУ! Естественно, я бросилась звонить знакомым банкирам и стала выяснять: вас вызывают в Центральный банк? Нет, никого из знакомых не вызывали. Конечно, я всю ночь не спала, думала: что могло случиться, чем объясняется такая срочность? Уж вряд ли зовут затем, чтоб наградить, думалось мне.

Придя на следующий день к полудню по указанному адресу, я обнаружила, что на встречу прибыли еще пятеро моих коллег. Не знаю, как Банк России отбирал участников этой встречи: может быть, это был какой-то случайный отбор, или выбирал компьютер по заданным параметрам.

Три минуты спустя стало понятно, зачем нас пригласили. Мне и моим коллегам регулятор предложил стать участниками эксперимента по внедрению института кураторства в коммерческих банках. Полегчало. При этом у нас была возможность отказаться, и один банк ею воспользовался, но я не отказалась.

Нашей небольшой группе на том совещании объявили, что создание института кураторства преследует цель совершенствования надзорной функции. Сегодня Банк России получает отчеты — голые цифры. Понять, что стоит за этими цифрами, можно только после проведения инспекционной проверки, и то не в полном объеме. При этом кредитных организаций много, у сотрудников надзорного блока, как я понимаю, не хватит сил и времени, чтоб проверять все банки с оптимальной периодичностью. Поэтому сведения о состоянии дел в поднадзорных банках, которые способен собрать регулятор, могут оказаться неполными.

Цель института кураторства — устранить эти недостатки системы надзора. Куратор ежедневно взаимодействует с банком в режиме он-лайн. Я вспоминаю, что представляли собой проверки для нас до того, как в банке появился куратор. Господи, хоть бы не заметили вон ту помарку. Появление же куратора означало проверку каждый день, и скрыть ничего нельзя. «Почему вы привлекаете средства под такой-то процент, а размещаете под этакий? Почему держится остаток на данном счете?» Экзамен в режиме нон-стоп, а ведь знать всего невозможно! Но все же считаю, что нам очень повезло в том, что мы попали в экспериментальную программу.

Естественно, в помещении банка мы организовали рабочие места для кураторов, на случай если им необходимо поработать непосредственно на месте. Банк предоставляет ежедневную отчетность по установленным нормативам. Мы по сей день отправляем 101 форму на ежедневной основе. Ни один кредит или вексель не оставался без внимания наших кураторов. Мы раскрываем экономический смысл каждой сделки, рассказываем, какие действия будут предприняты в экстренной ситуации, проигрываем все возможные варианты рисков.