Решительным ударом молотка Данте загнал в стену последний гвоздь, спрыгнул с последней ступеньки стремянки на массивный письменный стол, со стола — на пол и гордо спросил:
— Ну, как?
— Как козел, — честно ответила я. Белобрысый почему-то не обиделся.
— Я про стены.
— А… здорово. Даже при жизни я такой красоты не видела. Молодец. Выношу благодарность в виде дополнительного стакана компота.
В течение недели после расправы с выползнем на скотобойне мы с белобрысым занимались важными делами: торговались с заказчиком, пытавшимся уклониться от уплаты ввиду того, что Данте, видите ли, «спалил к чертям собачьим скотобойню!», и доводили до победного конца ремонт гостиной, она же холл на первом этаже. Я исполняла роль главного аргумента в переговорах, белобрысый был тягловой силой и параллельно исполняющим обязанности бригады самостийских рабочих-ремонтников.
Надо сказать, все затраты окупились с лихвой. Обшитые деревом стены, шикарный ковер на полу, новая мебель и — гордость белобрысого! — шикарная аппаратура для его бас-гитары. Плюс шкура выползня, голова волка-оборотня и разнообразное оружие в качестве украшений на стенах. Лично мне нравились бронзовые напольные лампы, купленные на все той же барахолке у полубезумной бабули-гнома, утверждавшей, что она является последним отпрыском древнего рода Скаложрунов (вы таких знаете? Я нет).
— Лепота, — я опустилась на диван рядом с белобрысым. — В натуре, цель оправдывает средства…
— Воистину в натуре.
Наш тихий балдеж был прерван деликатным стуком в дверь… ну, настолько деликатным, насколько он может быть у чугунного дверного молотка. Потом дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щель бочком скользнул… огненно-рыжий эльф. Точнее, что это эльф, мы догадались по длинным острым ушам, торчащим параллельно полу. Белобрысый нацепил любезную улыбку во все тридцать два зуба:
— Я могу чем-то помочь вам?
— Да…, — замялся юноша, глядя себе под ноги. — Я… вы…Вы Данте? Тот самый Данте по прозвищу Оторва?
— Я, — польщено ответил мой компаньон.
— Он, — подтвердила я, высунувшись из-за его спины. Эльф перевел взгляд на меня, закатил глаза…
— Интересно, на кого из нас он так бурно отреагировал?
— На тебя.
— Почему это на меня?!
— А ты давно себя в зеркале видела?
Я обиделась, но, пока Данте перетаскивал обморочного юношу на диван и поливал коньяком, смоталась в ванную и придирчиво изучила свое отражение — это удовольствие мне вполне доступно. Подумаешь, волосы растрепаны, половина лица — сплошной кровоподтек, ноги в царапинах и ожогах, а руки до локтей забинтованы! Я же не претендую на звание королевы красоты.
— Ламар, иди сюда.
Неторопливой походкой я выплыла из ванной. Обморочный эльф уже пришел в себя. Губки дрожат, глазки вытаращены, ушки дергаются, как будто парень пытался на них улететь.
Визитер больше всего напоминал ходячую рекламу тату-салона. В каждом ухе по семь-восемь колец, штанга в брови, гвоздик в носу. Одет гость был в драные на коленке штаны и безрукавку. На плече — красочная татуировка, изображающая дракона, окруженного орнаментом из квадратиков и треугольников. Фи, как банально! И почему такие инфантильные юноши считают, что татуировка-дракон — это круто?
— Призрак!
— Где?! — удивилась я. — Успокойтесь, юноша, я не кусаюсь. И даже не царапаюсь.
— Она мой ассистент по административным вопросам, — пояснил Данте. Рыжий посмотрел на него, как на чумного, и на всякий случай попятился к двери.
— Вы что-то имеете против? — пропела я, подходя ближе. — Я бы на вас посмотрела, если бы вы в течение ста пятнадцати лет не посещали парикмахера!
Юноша собрался снова падать в обморок, а я заработала укоризненный взгляд белобрысого.
— Ламар, выйди.
Я не поверила своим ушам. Он меня прогоняет! Меня, Ламар Данзель, законную владелицу дома! Никакого уважения к памяти умершей! Кипя негодованием, я ушла на кухню, достала кандалы и принялась греметь в свое удовольствие. Данте обычно называл это «Блюз обиженного привидения». У, зараза. Я ему это еще припомню.
В конце концов, греметь мне надоело, но других развлечений для обиженных призраков здесь не предусмотрено. Я швырнула кандалы в стену, тут же в холле что-то громыхнуло. Интересно, а вдруг это наша обшивка со стен посыпалась? Потом оказалось, что это вылетел гвоздь, на котором держалась голова волка (солидная такая байда размером с ведро). Спустя минуту в кухню просунулся Данте. Я отвернулась, всем своим видом показывая, что разговаривать с ним я не собираюсь.
— Призрак, — неожиданно ласково заговорил белобрысый. — Прости меня. Я был груб с тобой… Больше не буду, я обещаю. Ламар, ты самый замечательный призрак в мире. Ты такая…
Мне неинтересно, неинтересно…Неинтересно!
— Такая милая, — продолжал Данте. Теперь он стоял за моей спиной и трогательно дышал в макушку. Что поделать, я еле-еле достаю ему до груди, если встану на цыпочки. — Тебе никогда не говорили, что у тебя потрясающие волосы?
Он издевается, да? Или подлизывается? В любом случае, я на него обиделась.
— Ты красива даже после смерти… Мне так жаль, что я не родился в то время, когда мог бы познакомиться с тобой… ближе.
— Ну, что тебе от меня надо?! — не выдержала я. Белобрысый подхалим сразу перешел на деловой тон:
— У нас есть работа.
— У нас? Что значит «у нас»?!
— Эта передвижная ювелирная лавка — клиент. Причем, как мне кажется, состоятельный, — голос Данте понизился до заговорщицкого шепота. — Все, что от нас требуется, это сопроводить его в Лингтар и забрать оттуда какую-то эльфийскую фенечку. Платит налом, аванс…, — тут он назвал сумму, в которую нам обошелся совместный ремонт холла и кухни.
В зрачках белобрысого скакали золотые искорки при мысли о грядущих материальных благах и исполнении его заветной мечты. Мечтой была приличная сантехника в ванной.
— А при чем тут я?
— В Лингтаре живут твои сородичи. Я думаю, ты сможешь с ними договориться. Монстров из плоти и крови я беру на себя. Все учтено, Призрак. Даже то, как ты будешь путешествовать с нами. Ты согласна?
Он опустился передо мной на колени и заглянул мне в глаза, трогательно хлопая ресницами. Даже молитвенно сложил ладони перед грудью. Вот он, мой звездный час!
— Я даже не знаю, что тебе ответить, Данте. Сам знаешь, я не могу покинуть этот дом надолго, пока в нем есть хотя бы одна моя вещь. Родное пепелище так просто не отпустит… И путешествовать я не люблю, меня всегда укачивало в любом виде транспорта. Ты хоть знаешь, где этот Лингтар находится? Вот и я не знаю.
— Я же сказал, что все учтено. Чем ты, если не секрет, меня слушаешь?
Опять дразнит, оскорбляет, издевается. Нехороший ты, Данте. Сволочь белобрысая, каланча пожарная, подхалим несчастный. Только я открыла рот, чтобы высказать все это вслух, как заметила на шее белобрысого цепочку с подвеской. Обычная такая серебряная цепочка, на которой болтается кусочек горного хрусталя. Совершенно не мужское украшение… Тем более, что эту цепочку мне подарили на тринадцатилетие. Понятно, что мой компаньон имел в виду, когда говорил, что все учтено! Волей-неволей я должна буду следовать за тем, кто носит мое украшение.
— Она тебе не идет, — съязвила я напоследок.
— У нас день на сборы, — Данте пропустил мое высказывание мимо ушей. Я схватила кандалы, помахала ими и заявила:
— Я готова!
Белобрысый рассмеялся. Самому ему, чтобы собраться, потребовалась около часа: «разрывные пули — четыре обоймы… почему четыре, было восемь! Так, ладно… Серебряные… надеюсь, хватит. Ой…а это у меня откуда? Призрак! Это не твое? Вроде цепи…». После этого я запустила в него кандалами. Данте увернулся, кандалы врезались в стену, оставив на обшивке вмятину и едва не сбив снова волчью голову.
— Ого! — только и сумел сказать белобрысый, оценив ущерб. Я поправила чучело, подобрала кандалы и любовно упаковала их в рюкзак Данте, пока компаньон, чертыхаясь сквозь зубы, исправлял нанесенный ущерб. Правда, особо он не старался: просто завесил вмятину извлеченной из-под дивана картой страны. Вдвоем мы внимательно изучали ее, пытаясь определить, куда конкретно нам предстоит отправиться.
— Смотри, этот Лингтар даже на карте обозначен, вот!
— Вижу. Это к северу от Зильберкрика, — белобрысый ткнул в карту. Я проследила линию, тянущуюся от указанного объекта…
— Это же дорога к нашему Городу!
— Верно…, — Данте призадумался. Должна сказать, что вообще мой компаньон очень милый, особенно когда спит или о чем-то размышляет. Жаль, что обычно я недолго наслаждаюсь этим зрелищем.
Судя по выражению лица, в голове белобрысого появилась какая-то светлая мысль. Он снял плащ с вешалки и ушел, громко хлопнув дверью. Интересно, что задумал мой компаньон, если, уходя, он прихватил практически весь выданный аванс? Ладно, Данте уже не маленький, а я ему не нянька.
Стены вдруг ощутимо задрожали. Волчья башка третий раз за день свалилась на пол вместе с гвоздем, на котором она держалась, обшивка потрескалась еще в двух местах. Холл наполнился дымом и омерзительной сивушной вонью. О, боги, неужели это то, о чем я думаю?! Увы, это оказалось то самое… Когда дым рассеялся, я разглядела стоящего посреди комнаты лысого, как коленка, старичка в халате неопределенного цвета и стоптанных шлепанцах. Старичок осмотрелся, неблагозвучно икнул, потом его блуждающий взгляд остановился на мне.
— Призраки! Двое!
— Где?! — я с любопытством посмотрела по сторонам. Нет, кроме меня и Шизанутого Бонцзу здесь никого не было. У старого алкаша…прошу прощения, алхимика в глазах двоится, вот в чем дело. А я уже обрадовалась…
— Это ты будешь Ламар, дочка Юдо Данзеля? — осведомился Бонцзу, тыкая в меня пальцем. — Ну, прости старого дурака, девочка. Ошибся в координатах, — старик вырвал из своей жиденькой бородки волос. — Уже ухожу… Да, здесь ведь живет молодой Ивиль? Знавал я его деда, хороший был человек и собутыльник приятственный… Ты парню так скажи, пусть он особо не переживает. Такой подарочек, хе-хе, не каждому достается, — дедуля зашелся бессмысленным пьяным хихиканьем, разорвал волос и исчез в облаке сивушной вони.
Я покрутила пальцем у виска. Почему когда Шизанутый Бонцзу ошибается в координатах, то непременно попадает к нам? В прошлый раз пьяный в зюзю алхимик свалился прямехонько на кровать Данте, где белобрысый отсыпался после очередного заказа. Я тогда долго гадала, сколько нужно принять брюквенного Эликсира, чтобы шлепнуть белобрысого пониже поясницы и заорать ему на ухо: «Вставай, спящая красотка, твой прекрасный принц уже здеся!». Что самое удивительное, вылетевший из окна второго этажа Бонцзу даже почти не ушибся.
К счастью, до прихода Данте помещение успело проветриться. Рассказывать белобрысому о визите алхимика я предусмотрительно не стала. Зачем портить нервы перед работой?
Мисс Тэллас