Виртуально Я

Публикации авторов самиздата. Новости, обсуждения, комментарии

Содержание выпуска.

1. Горяченков. Понятия.
2. Дмитрий Шнайдер. Расхандрился ты напрасно.
3. Александр Ханин. Шпион, которого звали Чарли Паркер
4. Евгений Гусаченко. А можно ли?...
5. Борис Лифман. ВЫ БЫЛИ В БЕРЁЗОВОЙ РОЩЕ?
6. Антип Ушкин. ЖИЗНЬ ХОРОША, как скумбрия в томате
7. Макс Роуд. Деревенская история.

Горяченков. Понятия.

Творцу на каждого взирать,-

Не много ль чести?

За косяки нам отвечать

Придётся вместе.

Кого там выдернет рука

Из нашего шалмана,-

Младенца или старика,-

Ему по барабану.

Не угадаешь, не поймёшь

Кто следующий по списку.

Не подставляйте под правёж

Родных и близких.

Дмитрий Шнайдер. Расхандрился ты напрасно.

Расхандрился ты напрасно.

Зря, парнишка, загрустил.

Пусть на улице ненастно.

Пусть ты выбился из сил.

У Фортуны не в почёте

И у разных прочих дам.

То что хочешь происходит

Не с тобою и не там.

Только слякоть и ухабы

И несчастья на пути.

И для них ты слишком слабый.

Еле тащишься один.

И друзья не помогают

И родных с тобою нет.

Жизнь холодная и злая

Череда тяжёлых лет.

Но для грусти нет причины.

Не поможет тут хандра.

Ты же взрослый. Ты мужчина.

И давно тебе пора

Бросить детские капризы:

Громкий стон и горький плач,

Улыбнувшись бросить вызов

Дикой стае неудач.

Пусть ты даже проиграешь.

Пусть не сможешь. Что с того?

Снова счастья попытаешь.

Там увидим кто кого.

Александр Ханин. Шпион, которого звали Чарли Паркер.

Стояла сырая зимняя ночь.

По улице подмосковного дачного поселка, в сторону станции шел худой сутулый человек в пальто с поднятым воротником, кепке и темных очках. Этого человека звали Чарли Паркер. Он был английским шпионом.

Возле коттеджа за номером 27 б, по улице Златоустов Паркер остановился и заглянул в приколоченный к забору почтовый ящик. В этом почтовом ящике был тайник или, вернее сказать, почтовый ящик и был тайником. Шеф Паркера, полковник Хопкинс оставлял там инструкции, а Паркер опускал в ящик свои рапорты. Почтовый ящик был большой точно скворечник, с тяжелой, обитой рубероидом, крышкой. Паркер сунул руку внутрь и нащупал на дне ящика капсулу. Капсула была не больше желудя и выглядела, как обыкновенный желудь. Паркер спрятал капсулу в карман пальто и закрыл ящик.

За забором, в одноэтажном коттедже светилось окно. Оно было задернуто выцветшей оранжевой шторой и по шторе, как в китайском театре теней двигалась тень полковника Хопкиса. Хопкинс был в халате и с толстой сигарой в зубах. Скрестив за спиной руки, он вышагивал по комнате из угла в угол, и его тень то появлялась, то пропадала на экране окна.

Подходя к станции, сквозь дряблый сырой туман глухо прогудела поздняя электричка. Паркер сунул руки в карманы и пошел прочь.

У ограды соседнего, за номером 27а, коттеджа стоял коренастый невысокого роста мужичёк. В выцветших брюках галифе, в майке-алкоголичке и наброшенной на плечи телогрейке. Мужичёк курил папироску, опершись грудью о калитку и положив на нее локти. Крупное носастое лицо пролетария уродовал старый сабельный шрам. Жесткие волосы с проседью были подбриты на висках и со лба зачесаны назад.

Паркер остановился.

- Добрый вечер, - поздоровался он на всякий случай.

Мужик здороваться не стал. Стоял, как стоял с папироской в зубах и, не мигая, глядел на Паркера. У него был пронзительный цепкий взгляд, а глаза желтые, кошачьи. Этот взгляд очень Паркеру не понравился. Он подумал, что, наверное, лучше всего этого мужика ликвидировать. Попрошу огонька, подумал Паркер, а потом отнесу труп к станции и положу на рельсы, под электричку. Все это было очень не профессионально.

- Меня зовут Чарли Паркер, - представился шпион. – Я ученый - энтомолог. Приехал из Англии.

Мужик перекинул папироску в угол рта и спросил:

- А очки тебе на кой ляд?

Изо рта пролетария торчали черные гнилые пеньки зубов.

- Несколько лет назад я попал в автомобильную катастрофу, - сказал шпион. - С тех пор не могу выносить яркого света. Очень болят глаза.

-Так сейчас вроде как ночь? – удивился мужик.

- Фонари, - объяснил Паркер и махнул рукой вдоль улицы.

-Ну-ну, - сказал мужик.

На том и расстались.

* * *

Конспиративное жилище Паркера было в двух шагах от улицы Златоустов, на Поселковой. Там, на Поселковый был один заброшенный дачный участок. Когда-то здесь тоже стоял коттедж, но раз под Новый Год, по пьянке случился пожар. Сгорела заживо чертова тьма народа. И хозяева, и гости, и мужики, и бабы, и дети. Сгорело к черту все - и коттедж, и баня с парной. Уцелел от пламени только стоявший в стороне погреб, да забор вокруг участка. Отстраивать коттедж было некому. Пепелище и огород заросли бурьяном. Теперь сюда приходили пить местные мужички. Пили водку, пищевой спирт «Экстра» или бражку. Закусывали яблочками с яблонь и грушами, соответственно, с грушевых деревьев. Но это летом, а сейчас, зимою, здесь не бывало ни одной живой души кроме Паркера.

В свое конспиративное жилище Паркер всякий раз ходил другой дорогой. Сегодняшней ночью он зашел со стороны проулка, раздвинул две доски и пролез за забор. Огляделся. Там, где был коттедж, стояли черные обгорелые столбушки. Там, где сажали картошку, из снега торчал сухой бурьян. На проплешине среди бурьяна Паркер заметил цепочку кошачьих следов. В стороне, за голым кустом сирени стояла треугольная будочка погреба. Шиферная крыша круто уходила под землю, а из земли, среди малинника торчала неприметная труба вытяжки.

Все было тихо.

Паркер быстро прошел по талому снегу к погребу, размотал проволочку на засове и распахнул дверь. Вошел и тут же дверь за собою прикрыл. Достал из кармана свечной огарок, зажег фитилек и, по сложенным из кирпичей, ступенькам спустился вниз. В конце лестницы была вторая дверь. Паркер толкнул ее - дверь отворилась - и он вошел, собственно, в погреб. Погреб был невелик - два метра на полтора. Здесь Паркер спал, готовил на примусе нехитрую английскую еду и писал рапорты для своего шефа. На полу стояли ящики. В одном были вялые морщинистые яблочки. Другой, пустой служил шпиону столом. Еще два, тоже пустых, стояли вдоль стены, на этих ящиках Паркер спал. Из кирпичной стены торчала пара ржавых железных костылей. На костылях лежала доска. Это была полка. На полке стояла закопченная кастрюлька с одной ручкой, Паркер подобрал ее на пепелище, и пачка овсяных хлопьев «Геркулес». Такая вот в этом подвале была обстановка.

Паркер поставил свечной огарок на перевернутый кверху дном ящик и снял очки. Вытряхнул из шпионской капсулы свернутую колбаской записку. Развернул и прочитал. Вот, что там было написано:

ХОПКИНС-ПАРКЕРУ

ЧАРЛИ! ПОРА КОНЧАТЬ С ИНЖЕНЕРОМ.

- Так, - сказал Паркер.

Он сжег записку, а пепел затоптал каблуком. Потом раскочегарил примус, взял с полки кастрюльку, толкнул дверь и вылез на огород. Отошел немного в сторону и набрал в кастрюльку талого снега. Он стоял так посреди брошенного огорода с кастрюлькой в руке, раздумал о своих шпионских делах и смотрел на бумажное зимнее небо, подсвеченное огнями близкой Москвы.

Продолжение читайте на сайте.

Евгений Гусаченко. А можно ли?...

А можно ли пройти по жизни прямо,

Не задевая острые углы?

Дорогой, что ведёт к воротам Храма

Вдоль речки мимо старенькой ветлы

Чтоб монолог наш слушали без хруста

Попкорна, чипсов и другой еды,

А диалог не завершался флюсом

На скуле, из-за сущей ерунды

Чтоб дети развивались без нехватки

Ума и роста, нравственных основ,

И чтоб с женою было всё в порядке,

И с мужем, без натяжки, будь здоров!

И мир вокруг, улыбчивые лица,

Приветствия друг другу от души,

Чтоб снова пела древняя столица,

Как вечера под нею хороши.

Наверное, та жизнь казалась нудной

И пресной, как лепёшки Бухары,

Коль выбрали, пойдя дорогой трудной,

Совсем неподходящие миры.

И смыслы перепутали в запале –

Что хорошо, что плохо – не поймёшь,

И вот уж раскусила, как мы пали,

Почувствовала даже молодёжь.

Чего мы добивались и добились,

Разрушив свой привычный мир и лад?

Того, что победила в нас не милость,

А тёмно-подсознательное? Хват

Нас одолел и души окарябал

Своею загребущею рукой…

Но часто снится мне цветенье яблонь

И лёгкий пар над тихою рекой.

Борис Лифман. ВЫ БЫЛИ В БЕРЁЗОВОЙ РОЩЕ?

Вы были в берёзовой роще?

Не приходилось, нет?

Это ведь очень просто –

Возьмите туда билет…

Можно к ней без билета

Тихим шагом пройти,

Но только сделайте это,

Её нетрудно найти.

Советую поздней весною

Идите туда налегке,

Когда первый дождик умоет

Листья в березнике,

Когда трава под ногами,

Словно зелёный плед

Стелется перед Вами,

Росой омывая след.

Вы входите в царство берёзы:

Ветер слегка шумит,

И видите – капают слёзы,

Можете их испить.

Можете ими умыться,

Слёзы свои пролить,

Пьёте и Вам не напиться,

Сердце вдруг защемит.

Тогда Вы слегка осторожно,

Прижмётесь к берёзе щекой.

Она, белоствольная, сможет

Вас погладить рукой,

Ветки свои опустит,

К Вашему телу прильнёт,

Будто-бы что-то чувствует,

Будто куда-то зовёт.

На миг замрите, прислушайтесь:

О чём она говорит?

Ведь собеседника лучшего

Вам вовек не найти.

Словно невесту любимую

Прижмите её к себе,

Спасибо, берёзонька милая,

За всё спасибо тебе.

Ветви свои поднимет,

Тёплым дождём окропит,

Боль и усталость снимет,

Прошелестит: «Уходи…»

Вы были в берёзовой роще?

Не приходилось, нет?

Это ведь очень просто –

Возьмите туда билет…

Антип Ушкин. ЖИЗНЬ ХОРОША, как скумбрия в томате

- - - - - - - - - - - - - «жизнь хороша, как скумбрия в томате...» (Князев)

ЖИЗНЬ ХОРОША

жизнь хороша, как... скумбрия в томате,

жизнь хороша, как... с хреном холодец,

как эскалоп, как устрицы в шпинате,

как жирный и горяченький супец...

жизнь хороша, как... водочки графинчик,

как рюмочка (седьмая) коньячка,

как сладкого кагорчика кувшинчик,

как кружечка холодного пивка...

жизнь хороша, как... Даша, как Параша,

как Раечка, как Ада - хороша,

как грудь у Груши, ножки у Наташи,

как попочка у Нюши (и душа)

жизнь хороша, как... в марте ручеёчки,

как летом крымский берег (наш родной:)

как осенью листочки и кусточки,

как ёлки и снегурочки зимой...

жизнь хороша, как... чудное мгновенье,

жизнь хороша (сегодня) (и вчера)

как сладкий сон, как дивное виденье

жизнь хороша (но только не с утра)

- - -

жизнь хороша, как... скумбрия в томате,

что плавала когда-то глубоко,

но кто-то свысока ей бросил: «хватит!»

и выловил ту рыбину легко,

он отрубил ей хвостик с головою,

распотрошил, пожарил и - в томат...

и вот она лежит передо мною

и источает чудный аромат...

а рядом с ней - салаты, эскалопы,

горячий супчик, нежная лапша,

графинчик водки, Нюша (с дивной попой)

короче говоря -

жизнь хороша!

Макс Роуд. Деревенская история.

Теплым летним вечером, в селе Михнево, на обычной деревянной лавочке сидели трое парней. Громко разговаривая, хохоча, и непрерывно прикуривая, они пили водку. Повод был достойный - первая в нынешнем году встреча, когда компания собралась вместе в полном составе. Двое, Женька "Малой" Климкин и Сашка "Бекас" Лавриков, жили здесь постоянно, а третий, Леха Кузнецов, "Красный", приезжал по из самого Санкт-Петербурга. Раньше, будучи детьми, они каждое лето проводили вместе. Гуляли, катались на велосипедах, рыбачили, собирали грибы, попутно озорничая, как и положено мальчишкам. Лёшка Красный приезжал на лето к своей бабушке, и Женька с Сашкой каждый раз с нетерпением ждали его появления. Он всегда привозил с собой разные истории, модные игрушки, а ещё какой-то особый дух свободы и раскрепощённости, которого так им недоставало в одноообразии сельской жизни. И вот теперь, уже вошедшие во взрослую жизнь, они снова были все вместе.

После окончания школы Женька Малой устроился работать на местную пилораму, а Сашка учился в техникуме соседнего городка. Что касается Лехи, то он успешно окончил десятилетку и поступил в престижный институт. Теперь он с азартом рассказывал старым друзьям о своей новой жизни. Рядом с ними стоял привезенный им ноутбук, по которому они краем глаза смотрели новый модный фильм. После третьей опустошенной бутылки Красный сменил диск, и поставленные им «Живые мертвецы 3Д», надолго приковали внимание ребят. Усердно прихлебывая пиво, которое дополняло «основное блюдо», они с увлечением следили за происходящим на экране. В середине просмотра, соединенное действие алкоголя, радости от встречи и острого сюжета, привело к предложению Женьки Малого, сразу поддержанному остальными - сходить на местное кладбище. Недолго думая, они встали с лавочки, Леха сбегал домой, отнес ноутбук, прихватил из багажника своей машины ещё две бутылки водки, нехитрую закуску, после чего компания направилась к местному погосту.

Через полчаса, пройдя все село и большое поле, раскинувшееся за ним, они подошли к кладбищу. К этому времени совсем стемнело, вокруг стояла полная тишина, и только где-то вдалеке иногда ухал филин, придавая обстановке еще больше напряжения и таинственности. Выпив для храбрости прямо из горлышка, парни пошли по извилистой дорожке вдоль могил. Внезапно выглянувшая из-за облаков Луна осветила своим неясным светом старое кладбище, помогая тонкому лучу маленького фонарика... Вскоре, прикончив очередную бутылку, друзья осмелели, разговор вновь стал громче, то и дело слышался смех. Подойдя к стоящему в середине кладбища старому склепу, они сели у небольшого столика, а потом новая бутылка водки внезапно придала их походу совершенно новый смысл...

На следующее утро Леха проснулся у себя дома с дико болевшей головой. Он практически ничего не помнил из последних событий вчерашнего вечера, но неясное чувство тревоги не дало ему спокойно закрыть глаза, чтобы сражаться с сильнейшим похмельем. Через час, осилив только четверть приготовленного заботливой бабушкой, завтрака, а также выпив добрые полведра воды, он вышел на улицу и сел в тени большой липы, стоявшей перед домом. Посидев минут двадцать, и поняв, что дальше так продолжаться не может, Леха тяжело поднялся и пошел по улице, ведущей к местному магазину. Тут-то, на первом же перекрестке, он и встретился с такими же помятыми, своими вчерашними собутыльниками. Крепко пожав руки, друзья отправились к заветной цели теперь уже втроем.

Магазин - центр сельской жизни. Здесь встречаются, сплетничают, узнают последние новости друг о друге местные жители, разнося их потом по соседям, и работает такое сельское радио лишь немногим медленнее обычного. На сей раз внутри царило особое оживление. Люди в очереди не переговаривались как обычно, делясь на группы по интересам, а громко, наперебой, обсуждали какое-то событие. Было видно, что всех объединяет какая-то общая, касающаяся каждого, тема.

Темой этой был неслыханный ночной вандализм на кладбище. Некая баба Фрося, пришедшая с утра на могилу мужа, увидела свернутый набок крест и вытоптанные цветы. Ее громкие вопли, когда она бежала по улице, привлекли внимание сельчан. Теперь, в очереди за свежим хлебом, эта тема была главной и единственной. Было решено созвать общий сельский сбор, чтобы обсудить проблему всем миром, и решить, что делать дальше. Друзья также узнали, что уже была вызвана полиция, представитель местной районной администрации и местный священник. Купив пива, они вышли на улицу и, отойдя в сторонку, принялись обсуждать проблему, которая, как оказалось, касается их самым непосредственным образом.

- Ну, Лёха, и отличились мы вчера! - Бекас многозначительно посмотрел на приятеля и смачно сплюнул. - А вот этот, - он указал на Женьку, - ничего не помнит!

- А я тоже ничего не помню, Серег! - отозвался Лёшка. - Это всё эта последняя бутылка, блин! А что было-то?

- С мертвецами мы сражались, не давали им из могил вылезать, - с улыбкой ответил Бекас,- ты на водку-то особо не греши, вот пиво не надо было вперемешку с ней пить. Это твой фильм всё. Я и на кладбище до этого был лет пять назад в последний раз.

- Будем не подавать виду и молчать, всё нормально будет. Подумают на залетных каких, - подал голос Малой.

- Да уж конечно, не побежим признаваться!

Решив никому не выказывать ни малейшей заинтересованности в этом деле, друзья стали собираться на речку - отдыхать. Пока они стояли, мимо проехала скорая помощь и следом за ней полицейский УАЗ, а потом, вновь подойдя к стоявшей на площади у магазина толпе, они узнали, что скорая приехала к бабе Фросе, которая упала прямо на улице с сердечным приступом. Парни, не дожидаясь подхода полиции, которая пока стояла возле здания сельского правления, купили себе ещё пива с сухариками и отправились на реку.

Вернувшись под вечер назад, и уже расходясь по домам, они узнали,что полицейские, опросив некоторых сельчан, что-то позаписывали с серьезным видом в журнал и уехали, пообещав со всем разобраться, а также наказав местным жителям внимательно следить за всеми незнакомыми людьми. Представитель администрации пообещал даже выделить некую сумму малоимущим на восстановление памятников и оград, а также было решено похоронить бабушку Фросю, которая днём умерла в больнице, за государственный счёт. Так закончилось это воскресенье, однако улегшиеся, вроде бы, страсти, разгорелись вскоре вновь, давая сельчанам всё новые и новые темы для разговоров...

На следующее утро, к еще завтракающему Лешке, прибежал Бекас. С бледным лицом он сообщил, что Женька Малой рано утром ушел работать на свою пилораму, а недавно к нему, как к другу и соседу, прибежала его мать, и сообщила,что тот погиб. Зацепился рукавом, одетой по утренней прохладе толстовки, за направляющие большого многопильного станка, и он мгновенно затянул его в своё чрево, превратив руку и голову в кровавое месиво...

Следующие несколько дней, приятели, теперь уже вдвоем, беспробудно пьянствовали, поминая друга. У обоих уже зародились определённые мысли о цепи произошедших событий, но они не решались признаться в этом, не то, что друг другу, а даже самим себе. Ранним утром четверга в селе состоялись двойные похороны. Хоронили Ефросинью Кличко и Женю Климкина, по прозвищу Малой. После церемонии Лешка решился всё же озвучить то, о чем они думали все это время.

- Это старое кладбище, Серёга, сильно обиделось на нас, - сказал он, когда они, чуть поотстав от остальных, возвращались в село через поле. - Я прямо чувствовал сейчас его враждебность. Но..., - он обернулся и смачно сплюнул, - я его не боюсь!

- Я думаю, что ему уже хватит новых могил, - задумчиво произнес Бекас. - Но в отличии от тебя, я всё равно боюсь даже оглянуться - мне кажется будто оно смотрит нам вслед.

В ответ Лёшка лишь махнул рукой:

- Да ладно! Это мы уже насмотрелись всяких страстей по телевизору, теперь лезет в башку всякая ерунда. Пойдем лучше на речку искупнёмся!

- В последние дни река очень холодная. - Бекас поежился. - Где-то шли ливни и течение принесло сюда эту воду к нам. Градусов двенадцать, не больше. Давай завтра, Красный? Поминки через час, не успеем.

- Пойдём, Серёга, не замёрзнем - не зима ведь! А на поминки как раз успеем вовремя. Там пока столы накроют, то да сё, а нам что делать?

Бекас согласился, но, подойдя к берегу, решил всё же не плавать. Вода в реке выглядела серой, негостеприимной, в ней отражались облака, в тот день практически полностью закрывавшие небо. Ветер был тёплый, но жары не ощущалось.

- Ладно, я быстро! - Леха разделся и быстро пошел к воде. - Сейчас быстренько окунусь и пойдём пить водку, - сказал он,оглянувшись. - За Женьку придётся упиться в умат!

Бекас махнул ему рукой, и Лешка Красный, разбежавшись, прыгнул в воду... Она оказалась слишком холодной - мгновенный спазм сосудов, охватившая тело судорога, холодовый шок... вынырнуть на поверхность он уже не смог. Когда сидевший на берегу Бекас понял, что что-то не так, было уже поздно... Леху прозвали Красным за его цвет лица. Он всегда был немного полноват и не отличался особым здоровьем...

Через пять дней старое кладбище приняло и Лёху Кузнецова. Родители, приехавшие из города, решили похоронить сына здесь, где уже лежали многие его родственники, так что теперь он мог напрямую встретиться с рассерженным духом старого погоста и ответить перед ним сполна. Серёга Бекас, доведённый этими событиями до отчаяния, совершенно утратил личину крутого парня и через несколько дней после похорон второго друга, сам пошел в полицию, где и рассказал о обо всем. Там к его рассказу отнеслись очень серьезно, подойдя к делу с практичной стороны - для улучшения показателей раскрываемости преступлений, Серёге приписали еще и недавнее ограбление торгового ларька. Получив три года колонии, он даже не протестовал, надеясь таким образом искупить содеянное. В Михнево возвращаться он больше не собирался, решив после окончания срока наказания уехать в какой-нибудь большой город, например, Краснодар, чтобы начать там новую жизнь.

Через два с небольшим года, его прах, по настоянию родственников, привезли в родное село и захоронили в свежей могилке, не так и далеко от друзей. Серёга Бекас умер в заключении от скоротечной двусторонней пневмонии, сильно вспотев в тяжёлом ватнике во время работы на морозе. Кладбищенская земля заботливо приняла и укрыла всех троих, не так давно преступивших невидимую черту, разделяющую два мира, обитателям которых не позволено соприкасаться и мешать друг другу....