Ольга Арефьева. Заповедник бумажного тигра. Интересности. Илья Беляев. Тоша, русский будда.

Эту книгу я прочитала в прошлом году. Прочитала странным образом - сначала печальный
конец, а потом уже всё остальное. В результате весь текст для меня оказался окрашен
привкусом глубокой трагедии. Вот что я писала в это время:

Беляев И. "Тоша. Русский Будда". Путь русского мистика.
История питерского парня, который в 80-м году вышел за пределы нашей плоской
чёрно-белой обусловленной реальности. И вывел свою группу. И проиграл...
Прочитала книгу за день. Впечатление сильнейшее. В последний раз мне настолько
было интересно, когда я читала Кастанеду. Жаль, что всё так плохо кончилось...
Следующий день ходила с ощущением, что всю ночь плакала. Что случилась какая-то
трагедия, касающаяся меня лично. До сих пор что-то стоит то ли в горле, то ли
в глазах, то ли в сердце...
Вообще, когда читала эту книгу, мне казалось, что всё происходит со мной. По
крайней мере, это могло произойти с любым из нас... Ну не с любым... но из НАС.

Вот об этой книге: http://www.kunta.narod.ru/news.htm

Далеко не на всех текст произвёл столь трагическое впечатление. Прочитавшие по
моей рекомендации книгу потом удивлялись - что такого грустного в этой истории?
В какой-то степени посмертный оптимизм смягчает удар. Сам автор определяет жанр
книги как "духовный триллер". Если вас не охватит, как меня, глубокая печаль
при прочтении этой книги, то в общем, даже неплохо.
Текст найти тогда в интернете не удалось. Довольно скоро он нашёлся через третьи
руки, но под обещание не распространять его в стети. Вот так я и сидела как собака
на сене. Сейчас пытаюсь убедить владельцев текста всё-таки опубликовать его в
библиотеке Мошкова - тем более, что вышла книга в мае 2002, тираж уже кончился
и нет возможности порекомендовать людям просто купить книгу. Спрашивали про неё
в "Белых облаках" - продавец сказал "что-то все её спрашивают, за сегодня вы
уже третьи"?
В любом случае, эта книга стала событием для меня. Сейчас перечитываю её вновь,
нахожу много нового и разных незамеченных тонкостей.
Посылаю две главы из разных мест повести.
Оля



ГЛАВА 13

Размышляя "как", ты ничего не сделаешь. Просто делай.



Тоша не любил рассказывать о своей жизни. То немногое, что мне удалось узнать,
может дать лишь приблизительную картину того, что произошло с ним до его приезда
в Ленинград.
Тоша родился 21 января 1957 года в Сыктывкаре, в простой семье. Отец его был
коми, мать русской. У него был старший брат, человек, судя по всему, самый о
Прочитавшие по моей рекомендации книгу потом удивлялись - что такого трагического
в этой истории? В какой-то степени посмертный оптимизм смягчает удар. Сам автор
определяет жанр книги как "духовный триллер". Если вас не охватит, как меня,
глубокая печаль при прочтении этой книги, то в общем, даже неплохо.

www.kunta.narod.ru/news.htm
быкновенный. В школьные годы Тоша отличался сдержанностью, замкнутостью и держался
особняком. Впервые его необычные способности проявились, когда ему исполнилось
12 лет.
Однажды он шёл по берегу реки и нашёл утонувшего голубя. Каким образом голубь
мог утонуть, было непонятно. Скорее всего, из воды его вытащили  игравшие поблизости
ребятишки, поскольку он был мокрый. Повинуясь безотчётному импульсу, Тоша взял
голубя в руки и просидел так неподвижно около часа, пытаясь вернуть жизнь в неподвижное
тельце. Когда он собирался уже сдаться, голубь открыл глаза и встрепенулся. Тоша
бережно положил его на песок и  какое-то время продолжал ещё держать руки над
постепенно приходившей в себя птицей. Наконец, голубь встал, отряхнулся, расправил
крылья и улетел.
Лето Тоша проводил в маленькой северной деревне у бабушки с дедушкой. В этой
деревне проживал дурачок со странным именем Евдол. Он был вдовцом и жил один
на краю деревни на крохотную пенсию. Поскольку дурак никогда ни с кем не разговаривал,
его принимали за немого. В любую погоду Евдол носил застёгнутый наглухо потрёпанный
синий френч и фуражку. Когда приходил день пенсии, он шёл в магазин и покупал
себе консервов. Тут же, в магазине, дурак открывал консервы зубами и немедленно
поглощал содержимое. Чем Евдол питался в перерыве между пенсиями, непонятно,
поскольку ни огорода, ни скотины у него не было.
Дни свои Евдол проводил в более, чем странном занятии. Ранним утром на рассвете
он брал топор и шёл в лес. Там выбирал высокую ель и валил её. Потом отрубал
макушку, очищал её от веток и делал дубину. С дубиной на плече он возвращался
домой и клал её в поленницу, сложенную из таких же дубин. Поленница с годами
превратилась в огромную гору. Зачем Евдол это делал, люди не знали, да никто,
впрочем, и не спрашивал его об этом. Односельчане Евдола побаивались, но, как
будто, и уважали.
Как-то Тоша пошёл на озеро на рыбалку и увидел дурака, сидящим на берегу с удочкой.
Тоша хотел обойти его, но Евдол замахал рукой, подзывая мальчика к себе. Тоше
стало не по себе, и всё же он подошёл. Улыбаясь в седую бороду, дурак начал говорить.
Оказалось, что никакой он не немой. Более того, в процессе разговора выяснилось,
что Евдол - вовсе не дурак, а самый мудрый и интересный человек в деревне. С
того дня они подружились и Евдол стал чем-то вроде тошиного учителя. Чему блаженный
научил его, Тоша не рассказывал, но эта встреча была первой на пути его исканий.
Лес отомстил Евдолу и он умер, придавленный срубленным им деревом, причём умер
не сразу, поскольку часть ветвей над ним оказалось обрубленной - он пытался выбраться,
но не смог. Тоша говорил, что Евдол был первым встретившимся ему человеком, который
жил по Дисе.



В восемнадцать лет, по окончании физико-математической школы, Тошу призвали в
армию. Когда на медкомиссии ему велели раздеться, оказалось, что на груди у него
был большой нательный крест. Начальник медкомиссии, полковник, пришёл в ярость
и потребовал, чтобы Тоша немедленно снял крест, но он отказался это сделать.
В результате Тоша угодил в сумасшедший дом и впервые узнал, что такое аминазин.
Из психушки ему удалось бежать и он приехал в Ленинград, где поступил на биологический
факультет университета. Таким образом, ему удалось избежать армейской службы.
Из университета его через год исключили за чтение нелегальной литературы - кто-то
стукнул.
После этого Тоша отправился путешествовать автостопом по Союзу. Он искал людей,
обладавших внутренним знанием. За время своих путешествий Тоша встретил нескольких
замечательных людей. Одним из них был деревенский знахарь Матвей Лавочкин, где-то
в средней России, который лечил любую болезнь. Метод лечения был так же прост,
как и эффективен. Пациент должен был принести с собой бутылку водки. Матвей выставлял
на стол закуску, и за приятной беседой незаметно протекало время. Закончив бутылку
вместе с хозяином, больной вставал из-за стола совершенно здоровым. Что лечить,
лекарю было всё равно, да он особо в это и не вникал. Все случаи исцеления были
равно успешными. Тоша подружился с Лавочкиным и какое-то время жил у него. Он
называл Лавочкина чудом природы.
Уже в Ленинграде Тоша получил письмо от сына Матвея, в котором тот писал, как
узнал о смерти своего отца. Сын знахаря проходил службу под Мурманском и однажды
ему зачем-то понадобилось залезть на чердак армейской казармы, где он жил. Чердак
был завален каким-то хламом, покрытым густым слоем пыли. Неожиданно, он увидел
среди этого хлама фигуру человека; это оказался его отец. Остолбенев, он спросил
папашу, что тот здесь делает. Матвей  сказал, что он умер и пришёл проститься.
На следующее утро в часть, действительно, пришла телеграмма о его смерти.



Другим интересным человеком, встретившимся Тоше, был Малхас Горгадзе, художник
из Тбилиси. Малхас был суфием и имел полный пояс посвящения. При вступлении в
орден ученику давался кожаный пояс, на который, по мере продвижения по суфийскому
пути, навешивались серебряные бляшки. Бляшки были сделаны таким образом, что
каждая последующая входила в предыдущую и сцеплялась с ней. Когда весь пояс оказывался
заполненным, это означало полное посвящение.
Малхас взял Тошу в горы, чтобы показать ему старинный грузинский обряд исцеления
безумия пением. Для этого они приехали в дальнюю деревню, где несколько стариков
ещё знали, как совершать этот обряд. Действие происходило на рассвете. Больного
вывели из деревни и отвели в ущелье, по дну которого бежал горный ручей. Старики,
одетые в традиционную горскую одежду, встали в круг на берегу, безумца же поставили
в середине. После молитвы, они взялись за руки и начали торжественно и протяжно
петь древний семиголосный канон.  Звуки пения, отдаваясь от стен ущелья, создавали
неповторимое эхо. Эхо смешивалось с голосами и, казалось, что горы пели вместе
с людьми.
Больного стало трясти, он истошно кричал не своим голосом. Потом он повалился
на землю, встал на карачки и стал быстро бегать на четвереньках, стараясь вырваться
из круга. Глаза его закатились, на губах показалась пена. Старики же продолжали
невозмутимо петь, крепко держась за руки и не выпуская безумца из круга. Наконец,
больной затих, распластавшись на земле. Пение прекратилось, несчастного завернули
в одеяло и понесли назад в деревню, где он проспал трое суток, после чего проснулся
совершенно здоровым.
Вернувшись в Тбилиси, Тоша в доме Горгадзе впервые увидел ауру толпы. Малхас
показал ему упражнение на развитие способности видеть каждым глазом по отдельности.
Эта способность позволяет увидеть вещи, неразличимые обычным зрением. Само упражнение
очень просто: нужно встать возле полураскрытой двери и прижаться к ней лбом так,
чтобы одним глазом смотреть внутрь комнаты, а другим - по другую сторону двери.
Зрение при этом нужно сфокусировать таким образом, чтобы отчётливо видеть оба
пространства одновременно.
Попрактиковавшись таким образом какое-то время, Тоша вышел на балкон. Был вечер
выходного дня и внизу по бульвару прогуливалось много народа. Тоша увидел, что
над толпой висит радуга. Это было разноцветное сияние, состоявшее из всех мыслимых
и немыслимых цветов, - постоянно переливающихся,  смешивающихся и переходящих
один в другой. Зрелище было завораживающее. Радугу эту составляли ауры множества
людей, но она казалась одним огромным многоцветным живым существом, живущим своей
независимой жизнью. Жизнь эта словно бы не знала смерти.
Вернувшись после своих странствий в Ленинград, Тоша нашёл своих бывших приятелей
по университету Серёжу и Джона, которые стали его первыми учениками. Тоша был
необычайно одарённым человеком и как-то сразу, без усилий становился мастером
во всём, за что бы ни брался. Взяв впервые в руки краски, он уже знал, что с
ними делать. Он был интересным художником, знал медицину, писал стихи. Мог идеально
насвистать самую сложную мелодию, единожды её прослушав. Тоша был хорошо образован
и легко мог поддерживать беседу с профессионалами самых разных профессий, включая
учёных. Он обладал феноменальной памятью и владел скорочтением. Однажды я дал
ему роман Набокова "Камера обскура". Тоша пролистал его и через пятнадцать минут
вернул мне, после чего подробным образом пересказал  содержание романа.
Любовь к комфорту удивительным образом сочеталась в нём с абсолютной неприхотливостью
- Тоша мог обходиться самым малым, ему ничего не было нужно. Он одинаково спокойно
переносил жару, холод и отсутствие еды. Не могу вспомнить ни одного случая, когда
бы он вообще из-за чего-нибудь переживал. Однажды Тоша сказал Джону, что терпение
у него сатанинское. И это действительно было так. Самым его лаконичным советом
каждому из нас было: "Не тусуйся". На жаргоне того времени это означало "успокойся,
не переживай".
На жизнь Тоша зарабатывал лечением руками и благодаря этому познакомился с Наной,
которая стала его пациенткой. Тоша вылечил её от тяжёлоё болезни. Нана обладала
большими связями и всё время пыталась куда-нибудь Тошу пристроить. Но пристроить
его куда-либо было невозможно, поскольку Диса делала тошину жизнь абсолютно непредсказуемой.



Однажды я спросил Тошу, как он открыл Дису. Он сказал, что, прожив какое-то время
у Малхаса, отправился в горы и провёл там около месяца, кочуя с пастухами. Однажды
он шёл по узкой горной тропе, с одной стороны которой была пропасть, а с другой
- отвесная скала. Неожиданно, из-за поворота показалось стало туров, впереди
которого прямо на Тошу нёсся мощный вожак с огромными, загнутыми назад рогами.
Разойтись на этой тропе было невозможно и гибель казалась неизбежной. Дело решали
секунды. И Тоша, а вернее его тело, сделало то, что оказалось в этой ситуации
единственным выходом. Он застыл, выбросил вверх руки и дико, нечеловеческим голосом
заревел. Тоша говорил, что повторить этот крик он бы не смог.
То, что произошло после этого, его потрясло. Вожак прыгнул в сторону и исчез
в пропасти. За ним начало прыгать всё стадо, включая ягнят, и вскоре тропа опустела.
Тоша сделал несколько шагов вперёд, ещё не веря своему избавлению, потом снял
рюкзак, лёг у края пропасти и, перегнувшись, посмотрел вниз. К своему изумлению,
он увидел, что стадо, целое и невредимое, карабкается по скалам где-то далеко
внизу, спускаясь в долину.
Тошу спасло то, что он молниеносно, без тени колебаний и сомнений, последовал
импульсу тела. Размышляя об этом случае позже, он задался вопросом: а нельзя
ли следовать этому интуитивному импульсу всегда и во всём? Естественным ответом,
казалось бы, было "да", но тогда почему же в таком случае люди этого не делают,
а выходят на уровень следования глубинной интуиции разве что в критических ситуациях?
Проблема заключается в том, что глубинное интуитивное знание является скрытым
резервом, позволяющим человеку выживать в экстремальных условиях, и услышать
его голос в себе в обычном состоянии нелегко - обычно он забит ментальными и
эмоциональными помехами.
Ключ к открытию этой двери Тоша нашёл в желании. Желание никогда ничем не забито,
а, напротив, является самой очевидной и вопиющей реалией нашей психической жизни.
Пока мы живы, мы всегда чего-нибудь хотим. И, что самое главное, в своём желании
мы всегда уверены. Для того, чтобы научить нас хотеть, никакой учитель нам не
нужен. Желание - это чистое проявление протекающего через нас потока жизненной
силы, оно доступно нам всегда и везде. Неважно, какую форму принимает желание
- хотим ли мы разбогатеть, спастись или просто почесаться - за всем этим стоит
один жизненный принцип, стремящийся максимально полно проявить себя. Поэтому
работать со своими желаниями можно всегда и везде. Вопрос только в том, что и
как нужно делать.
Отвечая на этот вопрос, Тоша пришёл к Дисе. Полное доверие к себе, выражающееся
в следование своему желанию, оказались для Тоши пробным камнем его внутренней
работы. Он обнаружил, что в любом из наших, пусть даже самых незначительных желаний,
имеется скрытый смысл. Смысл этот заключается в возможности проследить желание
до его истока, и исток этот лежит в источнике всех желаний человека - в играющем
с самим собой Творце, желающем вернуться к себе и познать себя через свои создания.
Диса не означает удовлетворение своих абсурдных фантазий, которые, на самом деле,
вовсе не являются нашими желаниями, а всего лишь тем, чем они на самом деле и
есть - фантазиями. Подлинные желания просты, естественны и проистекают из самого
хода жизни. Они всегда соответствуют ситуации, а не противостоят ей.
Ключом к практике Дисы является искренность. Только искреннее постоянное делание
того и только того, чего ты на самом деле хочешь, приводит к самопознанию. Но
это путь не для слабых. Диса требует немалого мужества, поскольку её практика
приводит к немедленному противостоянию человеческому общежитию, построенному
прямо на противоположных принципах, и, как результат, к неизбежному конфликту
с ним. В этом конфликте человек остаётся один на один со своей Дисой, и, соответственно,
с самим собой. В этом смысле Диса - абсолютно индивидуальная  практика.
Много лет спустя я обнаружил, что подобные практики были разработаны в индийских
тантрических школах и в Дзогчене. Но, как оказалось, каждый из нас должен изобрести
велосипед самостоятельно.
Как-то я спросил Тошу, что делать, если ничего не хочешь. "Тогда ничего и не
делай", - был ответ. Я попробовал, но вскоре убедился, что это невозможно. Как
бы мы этого ни хотели, мы не в силах отрешиться от действия, которое составляет
основу нашего существования. А основа действия - желание. Из чего же происходит
желание? В ответе на этот вопрос и заключается секрет Дисы.
Посвятив этой практике много лет, в какой-то момент я вдруг обнаружил, что Диса
престала для меня работать. Она прокручивалась, как колесо, буксующее на одном
месте. Видимо, идеальных практик не существует и приходит время, когда всё, что
ты узнал, следует оставить позади. Размышляя об этом, я пришёл к выводу, что,
какой бы замечательной ни была практика Дисы, это практика дуалистическая. Для
начала пути это неплохо, но нужно было двигаться дальше. У Дисы есть один существенный
недостаток, а именно то, что весь мир для практикующего распадается надвое: на
то, что ему желанно и на то, что нет.  Дисе не хватает тотальности восприятия.
Научиться отслеживать свои подлинные желания и с отрытым сердцем следовать им,
снимая, таким образом, различие между желанием и действием - значит стать искренним
в своих действиях. Это  огромное достижение, но, как выяснилось, лишь половина
дела.
Следующий шаг - научиться принимать мир таким, какой он есть в своей тотальности,
без различения на желанное и нежеланное, приятное и неприятное, поскольку источник
и боли, и наслаждения - один. Зажатые в тисках различения, мы неизбежно вступаем
в войну с самими собой и с миром в поисках желанного нам, и в этой борьбе противостоим
Творцу, вместо того, чтобы объединиться с Его волей и позволить ей беспрепятственно
через нас проявляться. Сражаясь с творением, мы не только теряем силу, но и отрезаем
себя от источника бесконечного могущества, который, на самом деле, гораздо ближе
к нам, чем кажется.
Подлинное принятие - это не одноразовый акт, а непрерывный процесс тотального
принятия действительности в её данности. В этом и заключается вся сложность.
Нетрудно смириться с судьбой на минуту, трудно смириться в динамике непрерывно
меняющихся обстоятельств. Тем не менее, именно принятие ситуации в её развитии
высвобождает движущие этой ситуацией энергии и позволяет практикующему их усвоить.
Принятие мира в его таковости вовсе не означает пассивности. Скорее, это революция
активного смирения, и оно даёт силу. Действовать из состояния наполненности означает
быть естественно щедрым, в то время как в большинстве случаев мы действуем из
недостатка или нужды, поскольку нам всегда чего-то не хватает. Это постоянное
ощущение недостатка или нехватки не позволяет нам чувствовать себя детьми Божьими,
наследниками сокровищницы Отца.
Когда чаша переполнена, она переливается. Подлинное действие спонтанно выливается
в мир. Оно происходит от переполненности, а не от недостатка, и естественно направлено
на отдачу. Поэтому для того, чтобы быть в состоянии отдавать, нужно сначала научиться
принимать, - принимать мир таким, каков он есть. И тогда мир наполнит нас своими
плодами - яблоки падают на землю осенью, не в силах более удержаться на ветке.

:::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::

ГЛАВА 16

Человек, ищущий Бога, подобен рыбе, ищущей воду.



Никто не возражал, хотя, казалось бы, нелепо уезжать с квартиры, где жить так
удобно и спокойно. Но это была Диса нашего мастера, и мы повиновались без звука,
поскольку сами этого хотели. Тоша никогда ничего не требовал от нас, и послушание
не стоило нам никаких усилий, поскольку мы верили ему.
Знающая полгорода Нана тут же позвонила своей подруге Неле и договорилась, что
какое-то время мы можем пробыть у неё. Мы быстро собрали свои пожитки, закрыли
квартиру и переехали. 
Неля работала поварихой в Доме писателей и жила вдвоём со своей пятилетней дочкой
Анечкой в двухкомнатной квартире на улице Петра Лаврова напротив кинотеатра "Спартак".
Квартира была на первом этаже и выходила окнами в двор-колодец, дома в котором
были выкрашены в типично петербургский жёлтый цвет. 
Я уже несколько раз раньше встречал Нелю и мне нравился её независимый характер
и воля к свободе. Та жизнь, которая у неё была (обычная жизнь советской матери-одиночки,
с трудом сводящей концы с концами), Нелю совершенно не устраивала. Она пыталась
найти какой-то выход, но одной ей это было не по силам. В тот момент, когда мы
поселились у Нели, одну из комнат снимал Дюша Романов, флейтист рок-группы "Аквариум",
тогда ещё никому неизвестной. Хотя платить за квартиру нам было нечем, Неля попросила
жильца съехать, и через несколько дней вся квартира была в нашем распоряжении.
Неля пожертвовала не только квартирой, - она сразу же влилась в нашу команду
и вскоре перестала принадлежать себе, как и все мы.
Поток энергии, шедший на нашу группу, "переехал" вместе с нами. Наблюдая за Нелей
и за теми изменениями, которые в ней происходили, я пришёл к выводу, что женская
реакция на поток отличается от мужской. Женщина моментально чувствует присутствие
потока и сразу же открывается на него, не задавая вопросов и не колеблясь. Она
ощущает живительный ветер каждой клеткой своего тела, ей не нужны дискуссии и
объяснения для того, чтобы без страха и сомнения отдать своё сердце. 
С другой стороны, женщина не так упорна и последовательна в своём поиске источника,
как мужчина; она легко отвлекается окружающей её действительностью и забывает
о необходимости непрерывного усилия - краеугольном камне йогической практики.
Женщине более свойственно, отдаваясь потоку, играть и наслаждаться им и плыть
вместе с ним по течению, а не использовать энергию для достижения Освобождения.
Мужчину сложнее вовлечь в работу - его нужно либо убедить, либо уловить. Поток
поначалу может даже оттолкнуть его, поскольку он чувствует в нём угрозу своему
эго. Но, однажды вступив на путь, мужчина более непреклонен, чем женщина, в своей
решимости достичь цели. Ощутив ветер свободы, он склонен поставить на карту всё,
и его падение чревато более серьёзными последствиями.



Через несколько дней после того, как мы переехали к Неле, появился мой друг Феликс.
Все мои попытки вовлечь его в нашу группу оказались безуспешными, он собирался
уезжать за границу и предпочёл остаться независимым. Феликс сообщил нам, что
квартиру его сестры, откуда мы съехали, опечатала милиция. Произошло это так.

Сразу после нашего отъезда он и двое его приятелей-художников (Феликс был студентом
Академии художеств), будучи уже в некотором подпитии, приехали на квартиру и
продолжили там попойку. Спустя некоторое время, один из гостей, осетин, пошёл
в туалет, заперся и не выходил оттуда около часа. Феликс и второй художник начали
стучать в дверь и кричать, чтобы тот выходил, но осетин не подавал признаков
жизни. Приятели заподозрили неладное и уже собирались ломать дверь, как вдруг
осетин выскочил наружу. Глаза его блестели, он был бледен как смерть и на лице
его играла дикая улыбка. Он был совершенно безумен, и перемена эта была тем разительней,
что все знали его как тихого, спокойного человека.   
Изрыгая чудовищные проклятья, осатаневший кавказец схватил стоявшую на полу тяжёлую
чугунную детскую ванночку, поднял её над головой и швырнул в Феликса. Тот умудрился
увернуться, и ванночка, пробив дверь, со страшным грохотом приземлилась в коридоре.
Тогда Феликс вырвал из джинсов свой армейский ремень и огрел осетина массивной
пряжкой прямо по лбу. Ошарашенный ударом, безумец замер на месте, по лицу его
потекла кровь. Потом он рванулся к двери, выскочил из квартиры и понёсся вниз
по лестнице. После этого осетина больше никто никогда не видел. Что с ним случилось
в туалете, так и осталось загадкой.
Феликс и его приятель, быстро протрезвев от происшедшего, ушли с квартиры, не
зная о том, что соседи, напуганные грохотом, вызвали милицию. Прибывшие менты,
никого не застав, взломали дверь, осмотрели квартиру и опечатали её, выяснив,
видимо, что она никому не принадлежала. Таким образом, квартира умерла. Феликс,
естественно, был раздосадован случившимся и объяснял всё тем, что "проклятые
йоги демонов накликали", что, возможно, было недалеко от действительности.
Когда я пересказал Тоше то, что произошло, он спокойно отреагировал:
-   Это было то нападение, которого нам удалось избежать.
Я спросил в недоумении:
-   А причём здесь осетин? Почему это случилось именно с ним?
-  Просто его выбрали мишенью после того, как мы уехали. Помнишь, я говорил,
что нас заметили серьёзные силы?
Я кивнул. Тоша продолжил.
-  Когда мы приехали сюда, к Неле, я убрал защитный колпак с той хаты и поставил
его здесь. Но энергетический канал, который существовал там, оставался какое-то
время открытым, вот им и воспользовались для атаки.
-   Разве тёмные могут использовать те же самые каналы, что и силы Света?
- Могут. Энергия нейтральна, всё зависит от её применения. С помощью электричества
можно лечить, а можно пытать.
-  Я всё-таки не понимаю, почему пострадал несчастный осетин, а не мы? Он же
был невиновен!
Тоша ухмыльнулся в усы:
-  Удар пришёлся по мирным жителям. Невинных жертв не бывает. Уже тот факт, что
у нас есть физическое тело, свидетельствует о нашем несовершенстве. Тело - знак
кармы. Когда карма изжита, физическое тело исчезает.
-   Как это исчезает?
-  Освобождённый йогин часто не оставляет после себя тела. Остаётся лишь горсть
пепла или вообще ничего. Энергия так сильна в момент ухода, что физическая оболочка
просто сгорает. У нас же пока руки-ноги на месте, так что придётся ещё попахать.
Что же касается этого случая, то ещё неизвестно, какую цену нам придётся заплатить
за наши проказы. Если бы мы не уехали тогда сразу, то ещё неизвестно, чем бы
это всё для нас закончилось. Энергетическая воронка на квартире Феликса была
связана именно с тем местом.
-  Что же, на нелиной квартире тоже кто-нибудь рехнётся, когда мы отсюда уйдём?
- Нет. Теперь мы в состоянии удержать луч не зависимо от местонахождения группы.
Так что с Нелей и Анечкой всё будет в порядке.

 

 По мере того как мы осваивали те практики, что давал нам Тоша, он учил нас всё
более странным вещам. Одно из упражнений называлось "тень". Это было искусство
стать незаметным для других людей. На медитативном уровне это означало отождествиться
с состоянием абсолютной пустоты. Вначале нужно было перестроить стереотип восприятия
себя как "кого-то" или "чего-то" на противоположный - стать буквально "никем"
и "ничем". Нужно было растворить обычное состояние наполненности собой, оно должно
было перейти в опустошённость и отсутствие каких бы то ни было зацепок для привычной
идентификации. Для этого Тоша дал нам образ старого пустого треснутого горшка.
На практическом уровне "тень" выглядела довольно дико. Сначала нужно было научиться
двигаться, а потом стоять в обтекающей тебя толпе таким образом, чтобы никто
тебя не коснулся. Следующим шагом было проникнуть на вечеринку в дом, где тебя
никто не знал, остаться там в течение какого-то времени незамеченным, а потом
так же незаметно уйти. Если тебя выталкивали с вечеринки взашей, это было твоей
проблемой. Другим, более практическим трюком, было пройти в кино или метро без
билета. Иногда наши "упражнения" заканчивались в отделении милиции, где пустой
горшок получал урок законопослушания.
Следующим упражнением был "неслышный разговор". Тот, кто искушён в Мантра Йоге,
знает, что произносимая мантра иногда становится неслышимой для окружающих, в
особенности для тех, кто не настроен на одну волну с практикующим. Тоша показал
нам, как модулировать свой голос таким образом, чтобы мантра звучала лишь для
тех, кто её произносит. Остальные видят только движения губ, а звука не слышат.
Тоша заставлял нас произносить мантры или просто фразы всё громче и громче, пока,
наконец, мы не научились кричать друг другу на улице, причём проходившие мимо
люди ничего не слышали. Иногда, впрочем, голос срывался с нужной частоты, и тогда
прохожие в недоумении оборачивались. Для чего мы это делали - мне до сих пор
не очень понятно. Но всё это было очень интересно и напоминало какую-то захватывающую
шпионскую игру. 
По вечерам мы обычно сидели в медитации. Порой Тоша давал нам специальные задания,
например помочь какому-то больному на расстоянии или вычислить на тонком плане
группы, подобные нашей, и посмотреть, как они работают, или ещё что-нибудь в
этом роде. Но большей частью, мы просто молчаливо сидели рядом со своим мастером,
предоставляя потоку изменять нас.
Тоша говорил, что между медитацией и жизнью не должно быть разницы, - мы медитируем
так, как живём, и живём так, как медитируем. Поэтому он никогда не давал советов
по технике медитации и предоставлял нам полную свободу в выборе тех практик,
которые он показывал. Более того, мы всегда могли поделиться с ним своими открытиями
и находками, и если Тоша находил их стоящими, он включал их в общую практику.
Однажды, во время групповой медитации, я отчётливо увидел стоящую за Тошей высокую
светящуюся фигуру. На мой вопрос, кто это, он обронил: "Мой учитель". Дальнейших
комментариев не последовало. Эта медитация была необыкновенно сильной и радостной.
Когда мы встали, Тоше нужно было куда-то уходить. Я поймал его в дверях и воодушевлённо
спросил, что он думает о нашем продвижении. Придержав входную дверь, начальник
повернулся и бросил: "Всё хорошо, только Бога забыли". После этого он вышел,
хлопнув дверью перед самым моим носом.

Пишите мне!

Оля.

P.S. А ещё у меня есть домашняя рассылка: юмор, иногда
фото и разные забавные мелочи. Чтобы подписаться, надо
послать на адрес majordomo@ark.ru письмо с любым subject
и текстом в письме subscribe homelist
Чтобы отписаться, надо послать на адрес majordomo@ark.ru
письмо с текстом unsubscribe homelist