Ольга Арефьева. Заповедник бумажного тигра. Мураками

Хорошая новость: после тяжелой и продолжительной болезни наш сайт www.ark.ru
ожил и снова в строю. Возможно, какое-то время на нем ещё будут попадаться разные
ошибки, об обнаружении которых очень просим сообщать вебмастеру. Почта пока ещё
не налажена, но можно общаться через Гостевую книгу.

---------------------------------------------

Ещё несколько лет назад мне запомнилась фраза "Называют мудаками тех, кто любит
Мураками".  И впрямь, этот модный японский писатель завис на грани между чтивом
и литературой. По попсовости вкупе с как-бы-эзотеричностью он перекликается с
ещё одним не очень любимым мной, но обогатившим своих издателей Коэльо.  
Я бы даже почитала Мураками где-нибудь в поезде, но заранее устала от него. У
писаний этого автора есть неприятное свойство - заглядываешь в книжку из любопытства,
а она тебя затягивает. Не можешь оторваться, но читаешь через силу. Когда вцепившаяся
в глаза книжка всё же кончается и отпускает, остаётся сладковатое ощущение какой-то
отравленности и напрасно затраченного времени.

"Мураками - это экспортный вариант японской прозы. С национальными японскими
монстрами в голове. С многочисленными кивками в сторону западной контркультуры
шестидесятых-семидесятых. С обязательной рефлексией и непонятной ностальгией.
Его успех в России сродни неиссякаемому интересу к прозе латиносов. Это наши
недопрожитые шестидесятые, растянувшиеся на тридцать последующих лет, с их невыразимой
тоской, клубящимся дымом, экзистенциальными поисками и песенками Б.Г. Культ Мураками
взрощен местным провинциальным
сознанием. Мы - на обочине культурного мира. К нам приезжают стареющие Томы Джонсоны,
Эрики Клэптоны и остатки группы "Yes", и мы бросаем в воздух чепчики. Мы читаем
Мураками, слушаем джаз и Майкла Наймана, мечтаем поехать в Индию за благовониями
и в Японию за новым сверхзнанием. Страдаем раздвоением личности и манией политического
преследования."    
Наталия Бабинцева  http://exlibris.ng.ru/lit/2001-11-22/1_end.html


И всё же один кусочек из его "Охоты на овец" мне запал в душу. Я давно хотела
его послать, и вот настроение наконец совпало. Эта изящная, нереальная, но какая-то
удивительно правдивая небыль будит что-то глубокое внутри. Ощущение, что что-то
подобное давно знаем и можем, но забыли. А оно вот - рядом...

Анонсы нашей ближайшей жизни читайте в конце.
О.



*Харуки Мураками
Охота на овец*

http://lib.ru/INPROZ/MURAKAMI/

На нее (или на ее уши) я наткнулся совершенно случайно в начале августа, сразу
после того, как разошелся с женой. Я подрядился делать копии с рекламных проспектов
для одной компьютерной фирмы; там-то мне и довелось познакомиться с ее ушами
самым непосредственным образом. Директор рекламного отдела, положив на стол макет
очередного проспекта и несколько черно-белых фотографий, сказал мне: - Даю тебе
неделю; подготовь-ка титульный лист в трех вариантах, с заголовками и вот с этими
снимками. На каждой из трех
фотографий красовалось по гигантскому уху. Уши?! - Почему - уши? - спросил я
тогда. - А я почем знаю? Уши и уши! Во всяком случае, советую тебе всю эту неделю
только о них и думать. Вот так получилось, что целую неделю жизни я провел, созерцая
человеческие уши. Прицепив липкой лентой к стене над столом три огромных фотоснимка
ушей, я курил, пил кофе, жевал бутерброды, стриг ногти - и разглядывал эти фотографии.
Худо ли бедно, через неделю заказ был выполнен, а снимки ушей так и остались
висеть на стене. Отчасти
из-за того, что мне было лень специально лезть и снимать их; отчасти потому,
что разглядывать уши уже вошло у меня в привычку. И все же главное, отчего я
не снимал фотографии со стены и не прятал в глубине стола, было в другом. Эти
уши просто околдовали меня. Это были уши фантастической формы, уши из мечты или
сна. Можно сказать - "уши на все сто процентов". Я впервые в жизни ощущал, какой
притягательной силой могут обладать увеличенные изображения отдельных частей
человеческого тела (не говоря уже о половых
органах). Чуть не сама судьба со всеми ее завихрениями и водоворотами бурлила
перед моими глазами. Одни изгибы уверенно-дерзко рассекали весь общий фон поперек;
другие спешили укрыться от постороннего взгляда в робких стайках себе подобных
и напускали тени вокруг; третьи, подобно старинным фрескам, рассказывали бесчисленные
долгие легенды. Мочки же ушей просто-напросто вылетали за все траектории и по
насыщенности своей чуть припухшей, упругой плоти затмевали реальную жизнь. Через
несколько дней я решил позвонить
фотографу, делавшему эти снимки, и выведать у него имя и номер телефона хозяйки
ушей. - Что там опять? - спросил фотограф. - Да понимаешь, интересно мне. Уж
очень замечательные уши... - А? Н-ну да, уши-то, - пожевал фотограф губами. -
Сама-то девчонка - так, не на что глаз положить... Хочешь с кем помоложе - так
я тут недавно одну в бикини снимал, могу познакомить... - Большое спасибо, -
сказал я и повесил трубку.
Я позвонил ей в два, потом в шесть, потом в десять часов - никто не брал трубку.
Обычный день ее обычной занятой жизни. Дозвониться до нее мне удалось лишь на
следующее утро в десять. Наскоро представившись, я сказал, что хотел бы обсудить
с ней кое-что из вчерашней работы, и что не могли бы мы, скажем, где-нибудь вместе
перекусить ближе к вечеру. - Но, я слышала, работа закончена? - спросила она.
- Да, работа закончена. Мой ответ, похоже, привел ее в легкое замешательство,
но ничего больше спрашивать она не
стала. Я назначил встречу на вечер в кофейне на Аояма. Заказав по телефону столик
в первоклассном французском ресторане, лучшем из всех, где мне доводилось бывать,
- я надел новую рубашку, завязал, повозившись изрядно, галстук и облачился в
костюм, который надевал до этого только пару раз.

   Как и предупреждал фотограф, "глаз положить" там было и правда особенно не
на что. Что одежда ее, что лицо - все выглядело заурядно-унылым, и в целом она
сильно смахивала на хористку из второразрядного женского колледжа. Но на все
это мне, разумеется, было плевать. Настоящую досаду у меня вызывало одно: свои
уши она тщательно скрывала под густыми, отвесно начесанными волосами. - Значит,
уши ты прячешь? - спросил я словно бы невзначай. - Ага, - как бы между прочим
ответила она. В ресторан мы пришли чуть раньше
назначенного и оказались первыми к ужину посетителями. В притушенном свете ламп
официант плыл по залу, чиркая длинными спичками и зажигая одну за другой ярко-красные
свечи. Метрдотель, селедочьим взглядом ощупывал ряды ножей, вилок, тарелок, салфеток,
скрупулезно проверял сервировку на столиках. Выложенные елочкой дубовые плитки
паркета блестели, как зеркала, и каблуки официанта цокали по ним легко и приятно.
Туфли у официанта были явно дороже моих. В вазах стояли свежие цветы, а на белой
стене красовалась
картина какого-то модерниста, с первого взгляда понятно: оригинал. Пробежав глазами
винный лист, я заказал белого вина поблагороднее; из легких же закусок попросил
для обоих фазаний паштет, заливное из окуня и печень морского черта в сметане.
Она, усердно покопавшись в меню, заказала суп из морской черепахи и заливной
язык; я выбрал суп из морских ежей, ростбиф с петрушкой в японском соусе и салат
из помидоров. Половина моего месячного оклада, похоже, улетала в тартарары. -
Однако, достойное заведение, - сказала
она. - И часто ты здесь бываешь? - Иногда, только по работе. По мне, когда один,
уж лучше выпить сакэ в обычном баре, ну и соответственно закусить. Чувствуешь
себя гораздо свободнее: не надо забивать голову лишними вещами. - И что ты обычно
ешь в баре? - Да что угодно. Чаще всего - сэндвичи с омлетом. - Сэндвичи с омлетом!..
- повторила она. - Значит, каждый день ты ужинаешь в баре сэндвичами с омлетом?
- Ну, не каждый день. Где-то раз в три дня готовлю и дома... - Но два дня из
трех ты все-таки ешь в баре
сэндвичи с омлетом, так? - Да, пожалуй... - А почему именно сэндвичи с омлетом?
- В хороших барах всегда готовят хороший сэндвич с омлетом. - Тьфу!... - сказала
она. - Ненормальный какой-то. - Абсолютно нормальный! - сказал я. Совершенно
не представляя, как сменить тему, я замолчал и какое-то время сидел, уставившись
на окурки в пепельнице посередине стола. - Разговор - о работе? - намекнула она.
- Я уже говорил вчера - работа закончена полностью. Нет никаких проблем. И разговора
никакого нет. Из кармана сумочки
она достала пачку тонких, длинных ментоловых сигарет и, вопрошая одними глазами:
"Ну, и...?" - прикурила от ресторанных спичек. Я совсем уже открыл было рот,
но тут за моей спиной вновь послышалось решительное цоканье каблуков. С особенной
улыбкой, словно показывая портрет единственного сына, метрдотель повернул бутылку
этикеткой ко мне. Я кивнул ему - и он, вынув пробку с едва слышным, ласкающим
ухо щелчком, разлил вино по глотку на бокал. Я ощутил на языке концентрированный
вкус денег. Метрдотель удалился,
и два официанта, сменяя друг друга, выставили на стол три больших блюда и пару
тарелок. Затем официанты исчезли, и мы снова остались вдвоем. - Очень хотелось
увидать твои уши. Чего бы это ни стоило, - сказал я откровенно. Не отвечая ни
слова, она положила себе паштета с печенью и пригубила вино. - Что, зря побеспокоил?
Она еле заметно улыбнулась: - Хорошую французскую кухню очень трудно назвать
беспокойством... - А разговор об ушах - беспокойство? - Тоже нет. Все ведь зависит
от угла зрения, верно? - Так давай
говорить под твоим любимым углом. Она поднесла ко рту вилку и слегка изогнулась,
потянувшись навстречу руке. - Говори, что думаешь. Вот и будет "под моим любимым
углом". Мы помолчали какое-то время, занятые едой и вином. - Я сворачиваю за
угол, - заговорил я. - И кто-то впереди меня тоже сворачивает - за следующий
угол. Мне не видно, кто это. Я у успеваю разглядеть лишь краешек белой одежды,
мелькнувший в последний момент. Этот белый лоскут мельтешит, почти ускользая
из виду, - но никак нельзя отделаться от
него совсем... Знакомо тебе такое? - Вроде знакомо... - Вот такое же ощущение
у меня от твоих ушей. Вновь погрузившись в молчание, мы продолжали ужин. Я подлил
вина ей, потом себе. - Ты же не о картинке в голове говоришь, а о самом ощущении,
так ведь? - уточнила она. - Конечно! - А раньше ты никогда подобного не испытывал?
Немного подумав, я покачал головой: - Нет. - Получается, все из-за моих ушей?
- Я не уверен... Уверенность в чем-то - вообще, очень скользкая штука... К тому
же, я еще ни разу не слышал,
чтобы форма ушей вызывала у кого-то все время одни и те же чувства... - Ну, один
мой знакомый всегда начинает чихать при виде носа Фарры Фосетт-старшей. А согласись:
в том же чихании очень много чисто психологического. Какая-то причина причина
порождает однажды случайное следствие - и вот то и другое уже связано в нас,
да так, что не разорвать... - Я, конечно, не знаю, что там с носом у Фарры Фосетт-старшей
(*5)... - начал я, отхлебнул вина и забыл, что хотел сказать. - В твоем случае
- что-то другое? - спросила
она. - М-м-да, немного другое, - ответил я. - Что-то совершенно неуловимое -
и в то же время страшно конкретное, важное... - Я развел руки на метровую ширину
- и резко сдвинул ладони до промежутка в какие-то пять сантиметров. - Не знаю,
как лучше сказать... - Феномен концентрации на неосознанных мотивах. - Именно
так! - сказал я. - Ого, да ты раз в десять умнее меня! - Я ходила на курсы. -
На курсы? - Да. Заочные курсы по психологии. Мы разделили на двоих остатки паштета.
Я опять забыл, что хотел сказать. -
Значит, ты пока еще не уловил, что за связь между моими ушами и твоим ощущением?
- Ну да, - сказал я. - Никак не пойму: то ли твои уши хотят мне что-то сказать
напрямую, то ли что-то еще обращается ко мне через твои уши как через посредника...
Не отнимая рук от стола, она слегка повела плечами. - А это твое ощущение - приятное
или неприятное? - Ни то, ни другое. А может, и то, и другое вместе... Не знаю.
Стиснув в пальцах бокал с вином, она некоторое время очень внимательно изучала
мое лицо. - Мне кажется,
тебе бы следовало научиться поточнее выражать свои чувства. - Ага. Вот и с оборотами
речи ни к черту, верно? - добавил я. Она улыбнулась: - Ну, не так все ужасно...
Я же, в общем, поняла, что ты хотел сказать. - И что мне, по-твоему, делать?
Она долго молчала. И, похоже, думала о чем-то совсем другом. Пять тарелок зияли
пустотами на столе, точно стайка погибших планет. - Знаешь, - заговорила она
после долгой паузы, - я думаю, нам надо стать друзьями. Конечно, если ты хочешь...
- Разумеется, - сказал я. - То
есть, очень-очень близкими друзьями, - уточнила она. Я кивнул. Так мы и стали
очень-очень близкими друзьями. Через полчаса после того, как впервые встретились.
- Как очень близкий друг, хочу тебя кое о чем спросить, - сказал я. - Давай,
- сказала она. - Прежде всего - почему ты не открываешь ушей? И второе: случалось
ли раньше, чтобы они, твои уши, оказывали еще на кого-нибудь такое странное действие?
Она долго молчала, уткнувшись взглядом в свои руки на столе. - Тут много всего
перемешано, - очень тихо сказала она, наконец. - Перемешано? - Ну, да... Хотя,
если коротко: я просто привыкла к той себе, которая не показывает ушей. - Получается,
что ты с открытыми ушами
и ты с закрытыми ушами - два разных человека? - Вот именно. Официанты убрали
пустые тарелки и подали суп. - А ты можешь рассказать о той, которая с открытыми?
- Вряд ли получится, слишком давно это было... Правду сказать, с двенадцати лет
я вообще их не открываю. - Ну, работая моделью, ты все-таки их показываешь, верно?
- Да, - сказала она, - Но там не настоящие уши. - Не настоящие уши?... - Там
- заблокированные уши. Проглотив пару ложек супа, я поднял глаза от тарелки и
посмотрел ей в лицо. - Можешь объяснить
чуть подробнее про "заблокированные уши"? - "Заблокированные" - это мертвые уши.
Я сама убиваю их. То есть я блокирую их - перекрываю им дорогу к сознанию, и...
Не понимаешь? Я понимал с трудом. - Попробуй спросить, - сказала она. - "Убить
свои уши" - это что, перестать ими слышать? - Да нет же. Слышать ты ими слышишь,
все в порядке. Просто они мертвы. Да ты и сам это должен уметь! Положив ложку
на стол, она выпрямилась, немного приподняла плечи, резко отвела назад подбородок,
застыла так, напрягшись, секунд
на десять - и, наконец, уронив плечи, расслабилась. - Вот теперь уши умерли!...
Сам попробуй. Неторопливо и тщательно я трижды проделал эти ее операции. Ощущения,
будто что-то умерло, не появлялось. Разве что, пожалуй, вино побежало чуть быстрее
в крови, вот и все. - Что-то никак мои уши не хотят умирать, - сказал я разочарованно.
Она покачала головой: - Бесполезно... Видимо, когда нет нужды убивать - чувствуешь
себя хорошо, даже не умея этого делать. - А можно еще поспрашивать? - Давай.
- Сейчас я попробую
собрать вместе все, о чем ты рассказала... Значит, до двенадцати лет ты живешь
с открытыми ушами. Потом в один прекрасный день ты их прячешь. После этого и
до сих пор их больше не открываешь. И когда их уже просто нельзя не открыть -
ты "блокируешь" их, отключая от связи с сознанием... Так, да? Она радостно улыбнулась:
- Именно так! - Что же случилось с твоими ушами в двенадцать? - Не торопись!
- Она протянула обе руки через стол и легонько коснулась моих пальцев. - Прошу
тебя... Я разлил остатки вина по бокалам
и медленно осушил свой до дна. - Сначала я хотела бы узнать про тебя побольше.
- Что, например? - Да все! Где и как ты рос, сколько тебе лет, чем занимаешься
- ну, в таком духе... - Скучно рассказывать. Все так банально, ты просто заснешь,
не дослушав. - А я люблю банальные темы. - В моем случае все банально настолько,
что не понравится никому. - Ладно, - засмеялась она, - Наговори хоть на десять
минут! - Родился я двадцать четвертого декабря 1948 года, под самое Рождество...
Мало хорошего, когда у тебя именины
под Рождество. Сама посуди: подарки ко дню рождения - те же подарки к Рождеству.
Все пытаются на этом как-нибудь сэкономить... По звездам - Овен, группа крови
первая; в таком сочетании - склонность быть муниципальным клерком или банковским
служащим. Союз со Стрельцом, Весами и Водолеем неблагоприятен... Не жизнь - тоска,
тебе не кажется? - Звучит весьма забавно! - Вырос в обычном городишке, окончил
самую обычную школу. Особой болтливостью и в детстве не отличался, подростком
же был просто занудой. Обычная первая
подружка, обычная первая любовь. Дорос до восемнадцати - поступил в университет,
переехал в Токио. Закончил университет, открыл на пару с приятелем маленькую
переводческую контору - там сейчас и кормлюсь понемногу. Года три назад начал
брать заказы в рекламном журнале - оформлять объявления; там пока все тоже благополучно.
Четыре года назад познакомился с одной девчонкой, служащей фирмы, женился; два
месяца назад развелся. Почему - в двух словах не расскажешь... Держу одну престарелую
кошку. В день выкуриваю
сорок сигарет. Бросить не получается, как ни пытаюсь. У меня три костюма, шесть
галстуков и пятьсот давно вышедших из моды пластинок. Помню имена всех убийц
из романов Эллери Куина. "В Поисках Утраченного Времени" Пруста собрал полностью,
но прочитал только половину. Летом пью пиво, зимой - виски. - И, наконец, каждые
два дня из трех ты ешь сэндвичи с омлетом в баре? - Ага, - кивнул я. - Очень
интересная жизнь! - До сих пор была одна сплошная скучища, да и дальше, видимо,
будет так же. Хотя не сказал бы, что
мне в такой жизни что-то не нравится. В том смысле, что все равно уже ничего
не поделать... Я взглянул на часы. Прошло десять минут и двадцать секунд. - И
все-таки в том, что ты сейчас рассказал - еще не весь ты, правда? Я помолчал,
разглядывая свои руки на скатерти. - Конечно, не весь. Даже про самую скучную
жизнь никогда не расскажешь все полностью, верно? - А хочешь, я теперь расскажу
о своем впечатлении от тебя? - Хочу. - Обычно, когда я встречаюсь с кем-то впервые,
первые десять минут даю человеку выговориться.
А потом уже стараюсь поймать его, выворачивая то, что он говорил, наизнанку...
Считаешь, это неправильно? - Отчего же, - я покачал головой. - Пожалуй, ты действуешь
верно. Официант, появившись из воздуха, расставил тарелки. Другой, сменив первого,
разложил по тарелкам еду. Наконец, пришел третий и полил все какими-то соусами.
Точно три бейсболиста безупречно разыграли подачу: от удара - на вторую зону
- до первой. - Если же такой способ испытать на тебе, то вот что получится, -
произнесла она, вонзая нож в
заливной язык. - Не жизнь твоя скучная. Ты просто хочешь, чтобы она выглядела
скучной. Не так ли? - Может, ты и права, не знаю. Может, и в самом деле - жизнь
у меня вовсе не скучная, просто я хочу ее такой видеть. Да результат-то один
и тот же! Что так, что эдак, - результат уже у меня в руках. Все хотят убежать
от скуки, я хочу влезть в эту скуку поглубже. Будто двигаться в час пик против
теченья толпы... Так что я вовсе не жалуюсь, что у меня скучная жизнь. Это жена
пусть уходит, если ей не нравится... -
Поэтому вы с ней и расстались? - Я же говорю - в двух словах не расскажешь. Хотя
еще Ницше сказал: "Пред ликом скуки даже боги слагают знамена"... Так и вышло.
Мы снова принялись за еду. Она налила себе еще соуса, я доел оставшийся хлеб.
Пока мы заканчивали главные блюда, каждый думал о своем. Тарелки забрали, мы
съели по голубичному шербету. Потом подали кофе, и я закурил. Дым вытекал из
сигареты и, пометавшись в воздухе секунду-другую, исчезал в беззвучных и невидимых
кондиционерах. Несколько новых посетителей
рассаживались за столиками вокруг. Концерт Моцарта растекался по залу, просачиваясь
из динамиков в потолке. - Можно еще спросить про уши? - Ты, наверное, хочешь
спросить - есть ли у них какая-то чудодейственная сила, да? Я кивнул. - А вот
это тебе лучше проверить самому. Даже если я стану рассказывать, моя история
будет ограничена рамками моей личности - и вряд ли тебе пригодится. Я кивнул
еще раз. - Тебе я могу показать свои уши, - продолжала она, допив кофе. - Вот
только не знаю, поможет ли тебе это... Может,
наоборот, потом пожалеешь. - Почему? - Может, твоя скука не настолько сильна.
- В таком случае, ничего не попишешь. Она протянула руки через стол и накрыла
мои пальцы ладонями. - Тогда - вот еще что... После этого какое-то время, месяца
два или три - будь со мной рядом. Хорошо? - Хорошо... Она достала из сумочки
черную ленту и зажала ее в губах. Затем обеими руками отвела назад волосы, задержала
их и ловко перехватила лентой. - Ну, как?... Изумленный, я смотрел на нее, затаив
дыхание. Во рту пересохло, и голос
никак не мог найти выхода из одеревеневшего тела. На мгновение мне почудилось,
будто в ослепительно-белую штукатурку стен вокруг вдруг с силой ударили волны.
Ресторанные звуки - обрывки голосов, звон посуды - внезапно собрались в одно
смутное, полупрозрачное облако, сгустились - и вновь рассеялись по прежним местам.
Мне послышался шелест волн, и забытым запахом предзакатного моря повеяло из забытого
прошлого... Но и это было лишь ничтожной частичкой всего, что переполнило мою
душу за какую-то сотую долю секунды.
- Колоссально, - еле выдавил я из себя. - Как будто другой человек! - Так оно
и есть, - сказала она.

2. РАЗБЛОКИРОВАННЫЕ УШИ



- Так оно и есть, - сказала она. Она была сверхъестественно красива. То была
особая красота, какой мне никогда прежде не удавалось ни встретить, ни даже вообразить.
Гигантский Космос, таясь, набухал в ней, готовый взорваться своей безграничностью,
- и в то же время он был жестким и сжатым до размеров ничтожного кристаллика
льда. Вселенная вокруг нас раздувалась в надменном величии - и тут же корчилась
в робкой покорности и бессилии. Это превосходило все известные мне понятия и
представления. Она и ее уши слились
наконец воедино и покатились новорожденным чудом по склону пространства-времени.
- Да от тебя просто с ума сойти можно! - Я знаю, - сказала она. - Это и есть
- состояние разблокированных ушей. Сразу несколько посетителей, повернув головы,
заскользили по нашему столику нарочито рассеянными взглядами. Официант, подплывший
с добавкой кофе, не смог налить его как положено. Все смолкло - не было слышно
ни звука. Только магнитофон неторопливо шуршал бобиной, проматывая вхолостую.
Она достала из сумочки ментоловые
сигареты, вытянула из пачки одну и зажала в губах. Спохватившись, я торопливо
поднес горящую зажигалку. - Хочу с тобой переспать, - сказала она. И мы переспали.

3. РАЗБЛОКИРОВАННЫЕ УШИ. Продолжение



Впрочем, ее настоящий звездный час еще не пробил. Два-три дня после этого она
держала уши открытыми, затем вновь упрятала свои шедевры скульптуры за глухую
стену волос - и опять обернулась в простушку. Так в раннем марте прямо на улице
снимают пальто "на пробу": не тепло ли уже? - и поспешно надевают снова. - Понимаешь,
открывать уши еще не сезон, - объяснила она. - Мне пока трудно справляться с
собственной силой... - Да мне, в общем, все равно, - не стал спорить я. Поскольку
даже со спрятанными ушами она была
совсем, совсем недурна.
Иногда она все-таки показывала свои уши, и почти всегда это было связано с сексом.
Стоило ей открыть уши, секс с ней сразу приобретал какие-то загадочные свойства.
Если в это время шел дождь - все вокруг пахло настоящим дождем. Если щебетали
птицы, то щебет раздавался чуть ли не прямо в постели. Трудно объяснить как-то
понятнее - в общем, так все и было. - А в постели с другими ты свои уши никогда
не показываешь? - спросил я ее однажды. - Конечно, нет! - ответила она. - По-моему,
никто даже не подозревает,
что они у меня есть... - Ну, и какой же он - секс со спрятанными ушами? - Очень...
по обязанности. Я вся как будто в газету завернута, ничего не чувствую... Ну
и пусть! Обязанности выполняются - и слава Богу. - Но с открытыми-то ушами -
в сто раз лучше? - Конечно! - Ну и открывай тогда! - удивился я. - Зачем специально
думать о чем-то плохом? Она посмотрела на меня в упор, потом глубоко вздохнула.
- Похоже, ты действительно не понимаешь...
Пожалуй, я и в самом деле слишком многого не понимал. Прежде всего, я не мог
уяснить, почему она относились ко мне по-особенному. Как ни старался, я не мог
найти в себе ни замечательных черт, ни просто странностей, которые хоть как-то
отличали бы меня от остальных. Когда я сказал ей об этом, она рассмеялась. -
Очень просто! - сказала она. - Все потому, что ты сам меня захотел. Это - основная
причина. - А если бы тебя захотел кто-то другой? - Ну, по крайней мере сейчас
меня хочешь именно ты. И уже от этого становишься
гораздо интереснее, чем сам о себе думаешь. - А почему я сам о себе так думаю?
- осторожно спросил я. - Да потому, что ты живой только наполовину! - ответила
она неожиданно резко. - А другая твоя половина так и остается нетронутой... -
Хм! - только и выдавил я. - В этом смысле мы в чем-то похожи. Я блокирую свои
уши, ты - живешь вполовину себя. Тебе не кажется? - Даже если ты и права, то
все равно - другая моя половина не так... ослепительна, как твои уши. - Наверное!
- улыбнулась она. - Я смотрю, ты и в самом
деле ничегошеньки не понимаешь! Утопая в улыбке, она подобрала волосы наверх
и одну за другой расстегнула застежки на блузке.


,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,

Анонсы


25 февраля, в пятницу, в 18:30 в ЦДХ состоится акустический концерт Ольги
Арефьевой и "Ковчега". Участвуют Пётр Акимов (виолончель), Сергей Перминов (клавиши,
рояль), Михаил Смирнов (перкуссия), перфоманс-группа O.V.O.
Адрес ЦДХ: Крымский вал, 10, м. Октябрьская, Парк Культуры.
Телефоны ЦДХ для справок: 238-19-55, 230-17-82.

,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,


O.V.O. "Калимба"
6 и 7 марта в 19:30 в клубе "Арт'эриа" в помещении Каминного зала ЦДРИ состоятся
спектакли перформанс-группы O.V.O. "Калимба".
Как найти: Пушечная, 9/6, м. Кузнецкий Мост, 20 шагов налево, войти в ворота.
Билеты продаются за 10 дней до спектаклей в ЦДРИ - комн. 203, 2 этаж, тел. 924-93-47,
или за час до начала.


*OVO "Калимба"
Огонь Vода Oбнажённые
Оригинальные Vизуальные Oбъекты*


"Стоит сделать шаг в сторону от проторенной дороги, шаг навстречу свободе от
предрассудков, как ты встретишься с вызывающим ужас неведомым. Но неведомое далеко
не всегда враждебно, а повседневное - дружественно. 
"Калимба" - зрелище, смещающее в параллельную реальность, в которой абсолютно
уместны мужчины в юбках, лысые девушки, улыбка эмбриона в матке - и абсолютно
неуместы слова. 
Дедушка Фрейд плачет в уголке: в труппе нет ни геев, ни лесбиянок, в спектакле
нет сексуальных подтекстов, но красота обнажённой натуры фигурирует как основной
аргумент, разрывающий обыденный мир приличных людей.
Зрители впадают в состояние, в котором смеяться и плакать становится одинаково
легко и невозможно - настолько пронзительна завораживающая красота каждой минуты
этого странного действа. Вызывающая визуальность этой работы - противовес традиционному
словесно-обусловленному описанию мира белого человека, знающему о волшебстве
только по книжкам - от детсадовских сказок до Кастанеды.
У только что родившегося в счастье и муках спектакля за плечами пока лишь премьера,
один из дней которой обернулся полнейшим провалом, другой - полнейшим триумфом.
Похоже, что ангелы и демоны не на шутку борются за право курировать мистическое
пространство действа. Световые приборы отказывают, не выдерживая напряжения нервов
актёров с бесстрастными лицами и кричащими телами. Бог в стороне посмеивается
в облачную бороду над подстроенной им самим потасовкой. Нечеловеческие танцы
в стиле авангардного буто, потрясающие
пространственные эффекты, использование запахов, звуков, тел, огня и воды  на
фоне купола кладки 18-го века, напоминающего одновременно рыцарский замок и храм,
смещают точки сознания вплоть до потери внутреннего диалога.
Со спектакля выходят глубоко задумчивыми и потом несколько дней с трудом произносят
слова. Увиденное настойчиво стоит перед глазами, необратимо изменяя сны.
Когда у Пиросмани спросили, сколько дней он писал картину, он ответил - "три
дня и всю жизнь". Люди, которые образовали труппу, уже прошли серьёзный творческий
путь - певица Ольга Арефьева, дизайнер-изобретатель эффектов Михаил Худорожков,
ученица знаменитого оператора Юсова художница по свету Марина Романенко. Актёры
набирали форму на занятиях школы театра "DEREVO" и тренинге Арефьевой "Человеческая
комедия", участвовали в больших перфоманс-событиях последнего времени: от "Корабля
дураков" и "Арт-Клязьмы"
до фестиваля "Вертикаль" в Питере.
В конце все ждут взрыва. Он получается не всегда. Зрители всё равно не хотят
смиряться с окончанием и долго хлопают стоящим за стеной пламени актёрам. Мир
кажется только что созданным, а сон - реальностью.
"То, сколько я вложила в спектакль, и сколько он мне отдал - для меня событие
жизни. Я столько всего пережила через это, сколько другим способом бы не пришло",
- говорит после спектакля, выжимая совершенно вымоченную одежду, Ольга Арефьева,
которая не поёт там ни одной своей песни."


,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,


12 марта, в субботу, в 19:00 в Большой аудитории Политехнического музея состоится
концерт совместного проекта Ольги Арефьевой (голос, гитара, песни), *Сергея
Калугина (голос, гитара, песни) и Петра Акимова* (виолончель).

Адрес: Москва, Новая площадь 3/4, подъезд 9, м. Лубянка, Китай-город.
Билеты продаются в кассах лектория - подъезд 9
тел. 9236916, 9245114


"12 марта в Политехническом музее состоится совместное выступление трёх выдающихся
музыкантов, которое заранее обещает стать лучшим концертом года.
Вместе выступят Ольга Арефьева, Сергей Калугин и виолончелист Петр Акимов.
10 лет назад они уже работали в таком составе. Итогами этого сотрудничества стали:
один из самых пронзительных альбомов Ольги Арефьевой "Колокольчики" и декадансовый
"Nigredo" Калугина.
Сейчас Арефьева занимается многочисленными авангардными  проектами. Её поклонникам
всё реже удаётся попасть на "нормальный" концерт, а сама она и её танцы всё более
"нечеловеческие". 
Калугин с юношеским азартом отдаётся "жёстко-прогрессивному готическому року",
а Акимов экспериментирует с таким количеством андеграундных музыкантов, которое
сравнимо разве что с числом донов Педров в Бразилии.
12 марта они встретятся на сцене Большой аудитории Политеха, где когда-то стояли
Цветаева и Маяковский. Они сыграют старое доброе и новое красивое, но главное
- мы услышим, наконец, как существуют вместе безумные виолончельные импровизации
Акимова, божественный голос Ольги Арефьевой, куртуазная гитара и "исключительно
благородные песни" Калугина."


,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,

А ещё у меня есть домашняя рассылка, куда я посылаю
понравившийся юмор, забавные мелочи, статьи, иногда свои мысли.
http://groups.yahoo.com/group/arefieva-homelist/
Только тем, кто был раньше подписан на homelist, придётся
переподписаться заново.

Моя страница на фотосайте:
http://aiko.photosight.ru

У меня изменился адрес. На старый письма больше не доходят. На сайте
www.ark.ru в разделе "Контакты" сделано окошечко "написать письмо ОА".

Оля