Ни для кого на свете не новость, что все ведущие страны мира следят друг за другом. Ни для кого на свете не новость, что часть сотрудников посольств (и наших и зарубежных) или работают с разведкой или сотрудничают с ней. Более того, я даже знаю одного кандидата в президенты России, который при посольстве российском похожим образом подрабатывал.
Главное ведь в фильме Мамонтова было не эта история с камнем. Главное было, что Людмила Михайловна Алексеева вместе со своей МХГ чуть ли не Джеймс Бонд или Рэмбо, качающийся на турнике и сбивающий вертолеты стрелами с привязанными к ним гранатами.
Именно это и вызывало заслуженный смех.
Впрочем, этот всеобщий смех не помешал Мамонтову получить госнаграду. Опасную ведь работу проделал. Выследил Людмилу Михайловну Алексееву.
Я все же жду фото тренировок на зарубежных базах боевиков накаченной Людмилы Михайловны. Без этих фото история с камнем так и остается посмешищем в деле становления путинского стиля журналистики.
Вообще же я рад, что Путин это сказал. Я рад не из принципа "чем хуже, тем лучше", а потому, что путинское высказывание вообще-то свело на нет все усилия по наклеиванию этого ужасного ярлыка — "националист" или даже "фашист" на некоторых оппонентов Кремля. Фашистом много лет называли Эдуарда Лимонова, но Лимонов никогда не говорил, например, Тине Канделаки, что она критикует его потому, что она грузинка. Алексея Навального часто упрекают в национализме, но и Навальный ни в одном из своих выступлений никогда не позволял себе делать выводов на основании того, что кто-то из его оппонентов — "этнический грузин" или "этнический армянин". Я вообще не помню такой риторики на таком уровне — даже, простите, в годы "борьбы с космополитизмом" первое лицо таких высказываний себе не позволяло. Но я не стану клеймить Путина и грозить ему 282-й статьей Уголовного кодекса. Тут интереснее другое — Путин ведь очень хороший оратор, и в какие-то случайные оговорки, сделанные под воздействием эмоций, я не очень верю. Понятно, что правду знает только сам Путин и, может быть, кто-нибудь из его окружения, я правды не знаю, но все-таки предположу: про грузина Акунина — это была домашняя заготовка. Путин мог ожидать, что имя Акунина прозвучит на этой встрече с редакторами, и он счел "этнический аргумент" заслуживающим использования. Зачем? Чтобы доказать Алексею Венедиктову неправоту Акунина? Не думаю. Взгляды Венедиктова известны, и от такой аргументации его гарантированно передернуло бы. Нет, Путин обращался не к Венедиктову — он обращался к избирателям. Я много раз уже говорил об этом странном мифе, который очень любят в Кремле — мифе о том, что если завтра в России пройдут по-настоящему честные выборы, на этих выборах обязательно победят националисты. Это неправда, но, думаю, власть так часто об этом говорила, что в конце концов сама поверила, что Россию населяют такие люди, которые только и мечтают о том, чтобы устроить хотя бы небольшую этническую чистку. И указывая на грузинское происхождение Акунина, Путин подмигивает этой выдуманной аудитории — смотрите, мол, я такой же, как вы. А люди смотрят на Путина и думают — нет, брат, ты не такой же, как мы. Ты Путин.
Контакты
2012-01-19 14:32
Так сложилось, что мой предыдущий тлф умер, забрав с собой контакты. А до того упорно не хотел синхронизироваться.
В общем, у меня утеряны контакты все, кроме старых, годичной давности - контакты за минувший год.
Прошу вас, мои друзья и знакомые, если у вас изменился тлф или мы в этом году контактами только обменялись, оставьте плиз свои данные в комментарии. Все комменты скрыты.
Причем Россию унижают и в лице простых граждан, впервые вышедших на площади городов, и в лице тех, кто уже давно бьется с чиновничеством за порядок на дорогах, за парки и скверы, объекты культуры, за леса. В том числе - действует так с риском для своей жизни.
Каждый раз, когда слышна эта песня про "врагов" и "предателей", есть смысл помнить, что исполнитель этой мелодии не любит Россию, не ценит ее великий народ.
Всякий раз, когда готовится большая акция, возникают споры о допустимости перекрытия части городского пространства ради митингующих, о защите интересов простых жителей, об угрозе транспортного коллапса и т.п. Понятно, что всё это от лукавого, потому что подобные аргументы, превращающиеся затем в отказные визы на заявках, звучат со стороны администрации только тогда, когда речь идёт об оппозиционных выступлениях. Между тем, определённый баланс между правами и интересами митингующего на улицах меньшинства и сидящего дома большинства, мирно жующего свой гамбургер, достаточно давно уже найден, так что от нас не требуется заново изобретать велосипед. Европейская практика, основанная в т.ч. на решениях ЕСПЧ и Совета Европы, обобщена, к примеру, в документах ОБСЕ. Вот некоторые выдержки, которые могут быть полезны и заявителям нашего шествия 4 февраля, и - особенно - представителям московской администрации.
"Публичные собрания могут быть особенно значимыми во времена политической напряженности или в период, когда граждане требуют социальных перемен. Демонстрации и протесты... могут быть важным средством требования перемен, когда нет более институционально оформленных механизмов для осуществления социальных изменений.
[Европейский] суд допустил, что публичные собрания могут создать некоторые временные помехи или нарушить привычный повседневный порядок жизни. Если собрания являются важной частью жизни в демократическом обществе, тогда лица, участвующие в них, имеют такое же право на использование общественных мест, как и люди, занимающиеся другими видами деятельности. Таким образом, собрания могут временно нарушать движение машин и пешеходов или воздействовать на экономическую деятельность и другие стороны городской жизни. При этом собрания по определению являются временной деятельностью, и, таким образом, всякое нарушение установившегося порядка должно быть сбалансировано защитой прав других лиц.
Многие собрания могут вызывать некоторое нарушение привычного течения жизни, но улицы и другие общественные места являются законными площадками для проведения собраний – в той же мере, в какой они являются путями движения транспорта и пешеходов. Работа полиции должна быть направлена на то, чтобы уравновесить конкурирующие потребности всех лиц, использующих общественные места, а не ограничивать действия участников публичных собраний. Полицейские должны вмешиваться в происходящее только в ответ на незаконные действия; они не должны препятствовать мирному собранию или останавливать его.
Только мирные собрания находятся под защитой закона. Мирные намерения организаторов собрания не должны страдать из-за того, что собрание может вызвать противодействие некоторых слоев общества. Наоборот, важность общественных собраний как средства выражения спорных точек зрения означает, что собрания как раз могут вызывать обиду или раздражение у других групп или лиц. Европейский суд по правам человека отметил, что государство обязано принимать соответствующие меры по защите тех, кто реализует свое право на свободу мирных собраний, от агрессивных действий
других лиц.
Нередко случается, что власти налагают ненужные ограничения на проведение собраний вблизи важных общественных мест – таких, как здание парламента, президентский дворец или другие учреждения, – вследствие обеспокоенности тем, что могут быть созданы неудобства другим людям или может быть нарушена работа государственных органов. Однако почти всегда есть возможность содействовать проведению собраний таким образом, чтобы одновременно правительство и другие органы могли работать в обычном режим.
Собравшимся должно быть разрешено находиться в пределах видимости и слышимости своей целевой аудитории. Собрания всегда являются способом выражения мнений или идей, и мешать либо необоснованно ограничивать участников, желающих наиболее эффективно довести свое мнение до сведения целевой аудитории, значит разрушать фундаментальную природу данного права. Поэтому требование проводить собрания слишком далеко от адресата их послания или запрет на применение некоторых видов звукоусиливающих средств может фактически быть отказом в праве на проведение собраний.
Аналогичным образом, совершенно неприемлемо принуждать организаторов менять место проведения собрания или проводить его в местах, удаленных от центра города или от целевой аудитории. В некоторых странах власти отвели специальные площадки для проведения собраний, часто находящиеся в удаленных и относительно недоступных местах. Это неизбежно ограничивает число людей, которые могли бы присутствовать на собрании, а также нарушает принцип, согласно которому собрания должны проводиться в пределах видимости и слышимости их целевой аудитории, и тем самым уменьшает действенность собрания.
Решение о запрете мирного собрания должно всегда основываться на явных и поддающихся проверке доказательствах и должно использоваться в качестве последнего средства. Запреты могут налагаться лишь в ответ на серьезную угрозу насилия и беспорядков, связанную с конкретным собранием, и государство не должно преувеличивать риск насилия с целью простого недопущения собрания."
Полностью "Руководство по мониторингу свободы мирных собраний" ОБСЕ, включая ссылки на конкретные решения ЕСПЧ, можно прочитать здесь.