Ночной Полёт. Беседа А.Максимова с гостем.

Родился 23 февраля 1944 года в городе Джезказгане в Казахстане. Окончил театральное училище им. И. А. Слонова в Саратове (1965). С 1965 - актер Саратовского драматического театра им. Карла Маркса, с 1973 - московского театра им. Ленинского комсомола (ныне - Ленком). С 1993 - Президент Открытого Российского кинофестиваля в Сочи (МКФ "Кинотавр").
Лучший актер 1984 года (за фильм "Влюблен по собственному желанию") по опросу журнала "Советский экран".
Лауреат Государственной премии СССР (1987 - за участие в фильме "Полеты во сне и наяву").
Лауреат Государственной премии РСФСР им. братьев Васильевых (1989 - за участие в фильме "Крейцерова соната").
Лауреат Всесоюзного кинофестиваля в номинации "Призы за лучшие актерские работы" за 1983 год.
Премия "НИКА" в номинации "Актер" за 1991 год.
Народный артист СССР (1991).

Снимался в фильмах:
Щит и меч (1968) фильм 1-й, 2-й
Фильм 3-й, 4-й
Служили два товарища (1968)
Жди меня, Анна (1969)
Я, Франциск Скорина (1969)
О любви (1970)
Расплата (1970)
Сохранившие огонь (1970)
Операция "Хольцауге" ("Белая земля" ТВ) (1971)
Гонщики (1972)
Гнев (1974)
Зеркало (1974)
Под каменным небом (1974)
Премия (1974)
Сержант милиции (1974)
Звезда пленительного счастья (1975)
Мой дом - театр (1975)
Полковник в отставке (1975)
Чужие письма (1975)
72 градуса ниже нуля (1976)
Длинное, длинное дело (1976)
Доверие (1976)
Сентиментальный роман (1976)
Сладкая женщина (1976)
Слово для защиты (1976)
Обратная связь (1977)
Открытая книга (1977-79)
Мой ласковый и нежный зверь (1978)
Обыкновенное чудо (1978)
Поворот (1978)
Тот самый Мюнхгаузен (1979)
Мы, нижеподписавшиеся (1981)
Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона. Собака Баскервилей (1981)
Шляпа (1981)
Влюблен по собственному желанию (1982)
Полеты во сне и наяву (1982)
Дом, который построил Свифт (1983)
Ностальгия (1983)
Поцелуй (1983)
Два гусара (1984)
Храни меня, мой талисман (1986)
Крейцерова соната (1987)
Филер (1987)
Убить дракона (1988)
Паспорт (1990)
Цареубийца (1991)
Сны о России (1992)
Тьма (1992)
Я - Иван, ты - Абрам (1993)
Немой свидетель (1994) Германия/ Великобритания/ США/ Россия
Первая любовь (1995)
Роковые яйца (1995)
Ревизор (1996)
Alissa (1998) Франция
Китайский сервиз (1999)
Бременские музыканты (2000)
Приходи на меня посмотреть (произв.)
Шут Балакирев (произв.)
Поставил фильмы:
Приходи на меня посмотреть (произв.)

А. МАКСИМОВ: Кажется ли Вам, что человеческая жизнь - это чудо?

О. ЯНКОВСКИЙ: Ну, в общем, да. с этой мыслью встаю, и засыпаю с благодарностью.

А. МАКСИМОВ: А в Вашей жизни много было таких чудесных ситуаций, когда вроде бы ничто не предвещало чего-то, а оно происходило?

О. ЯНКОВСКИЙ: Я думаю, что вообще все, что со мной произошло, можно отнести к этому. Потому что родиться в Джезказгане, потом очутиться в Саратове, не окончив школу, оказаться в Минске. Потом меня занесло в театр, сыграл там несколько ролей на профессиональной сцене, потом вернуться в Саратов, закончить училище, остаться в театре. Потом вдруг, почти случайно оказаться на пробах картины "Ищите меч". И потом - Москва, и занять какое-то положение в театре, и в кинематографе. И вот это все какое-то чудо, действительно.

А. МАКСИМОВ: У Вас какое ощущение, что вас ведет по жизни?

О. ЯНКОВСКИЙ: Судьба.

А. МАКСИМОВ: А человек насколько самостоятелен в выборе жизненного пути?

О. ЯНКОВСКИЙ: Ему кажется, что он самостоятелен. Я думаю, что ведет судьба. По крайней мере, я в это верю.

А. МАКСИМОВ: Когда Вы решили снимать свой первый фильм вместе с Михаилом Аграновичем "Приходи на меня посмотреть"...

О. ЯНКОВСКИЙ: Даже этот факт. Я не из тех людей, чтобы что-то пробивать, стучаться куда-то. И вот стечение обстоятельств. Этого могло не случиться. И инициатором оказался Михаил Агранович. Я знал эту пьесу, знал постановку моего товарища Петра Штейна во МХАТе, мне очень понравился этот спектакль. Как-то во мне осталась эта история, достаточно добрая. И вдруг звонок Аграновича, что есть такая возможность, "НТВ-профит" заинтересован в этой истории, как ты на это смотришь? И сыграть и снять кино? Зная, что ничего не получится, но чего, давай. Я положил трубку, думал, на этом и закончится. Нет, не закончилось. Я задавал себе вопрос: "Ты готов к этому моменту снимать?" Я понимаю, что 30 лет работы в кино - есть какой-то опыт. Но вообще, все-таки ответственность большая. Нужно перейти какой-то рубеж, нужно выйти из-за камеры к актерам.

А. МАКСИМОВ: Агранович приглашал Вас как режиссера?

О. ЯНКОВСКИЙ: Да, вместе. Я с Аграновичем познакомился на " Крейцеровой сонате". Потом я еще влюбился в него как в человека. Он удивительно теплый человек. Тут какое-то соединение биологии - это тоже очень важно, когда работаешь - и потом разделение. Мы тут как-то договорились сразу, что я в силу профессии смогу общаться с актерами, а что касается технической части, то это он.

А. МАКСИМОВ: А Вы там ставили камеры, все делали? как режиссер, все по-настоящему?

О. ЯНКОВСКИЙ: Ну, а как же.

А. МАКСИМОВ: Что для Вас было самым неожиданным в работе режиссера?

О. ЯНКОВСКИЙ: Я только разбудил в организме какие-то вещи, которые дремали, наверное, может, они заложены были.

А. МАКСИМОВ: Например?

О. ЯНКОВСКИЙ: Я всегда как-то старался быть режиссером своих ролей. Иногда в паузы наблюдал, что происходит, вдруг подходил с какой-то инициативой к одному или другому режиссеру. Даже к тому режиссеру, который не любил каких-то инициатив, как Андрей Тарковский, поскольку у него уже такая выстроенная картинка в сознании. И то были какие-то интересные вещи, которыми он воспользовался. Так что, вроде бы во мне это было. Но так чтобы выйти на финишную прямую, и сделать картину, как-то я такой задачи перед собой не ставил.

А. МАКСИМОВ: На Вашем месте некоторое время назад сидел Саша Абдулов, который сказал, что первый раз сказать команду "Мотор!" он не смог. Он до такой степени нервничал, что он не смог это произнести. У Вас тоже такое было?

О. ЯНКОВСКИЙ: Мы с Аграновичем решили этот вопрос. Он кричит "Мотор!", а я "Стоп!" Вся концепция нашей режиссуры.

Звонок: Я хотел узнать, какие у Вас ближайшие кинопроекты, мы бы хотели видеть Вас почаще в кино? И как Вы относитесь к тому, что Ваш сын пошел по Вашему же пути? Я имею в виду его работу в фильме "Бременские музыканты".

О. ЯНКОВСКИЙ: Ну, он пошел, как пошел?.. Относительно. У него два образования: актерский факультет и режиссерский ВГИКа. Поэтому он занимается своим делом, у него своя маленькая компания, он снимает клипы, он снимает рекламу, он снимается в кино. Начал у Андрея Тарковского, когда ему было 4,5 года, и удивлял Тарковского. Я мечтаю, что Филипп обязательно перейдет в большое кино. И вот тут бы я хотел сыграть у него что-то. А про кинопроект. Вы знаете, я сделал картину "Приходи на меня посмотреть". А сейчас я все-таки решил с театром, который я люблю, под руководством Марка Захарова - "Ленком" - что я в каком-то долгу перед театральным зрителем. И вот последний проект Григория Горина "Шут Балакирев". А что касается кино, конечно, я уже заражен этим замечательным делом, как режиссура, мне бы хотелось попробовать что-нибудь еще. Но нужна история. А вот что касается истории, что касается сценария, это очень серьезный и непростой вопрос.

А. МАКСИМОВ: Всегда в первый спектакль, в первый фильм режиссер хочет вложить все. Это, как правило, всегда невероятно красиво. Вот чем меня потряс Ваш фильм: он снят абсолютно спокойно. И ты в какой-то момент вообще забываешь, как он снят, начинаешь заниматься историей людей. Это было специально так снято, специально хотели, не хотелось потрясти всех, как скажем "Бременскими музыкантами"?

О. ЯНКОВСКИЙ: Вот именно вот этого мне не хотелось. Я никогда не хотел такого. Во-первых, я бы никогда не взял такой сценарий, где нужно было бы делать концептуальное кино. А вот именно мы почувствовали с Михаилом, что вот этот вакуум не заполнен, он свободен. Абсолютно свободная ниша простого доброго человеческого кино. Вот этой истории нам очень хотелось.

А. МАКСИМОВ: А Вы, вообще, тщеславный человек?

О. ЯНКОВСКИЙ: Да, конечно.

А. МАКСИМОВ: А Ваше тщеславие полностью удовлетворено уже вот сейчас? Вас, наверное, все узнают, все знают...

О. ЯНКОВСКИЙ: Ну, это как-то началось сразу. Я даже этого не ожидал. "Щит и меч", да и не только он. "Служили два товарища"... Я часто вспоминаю одну историю. В Новгороде я снимался уже в следующей картине, днем вышел на съемку, а тогда были сеансы в кино в 9 утра. Гостиница находилась на площади, и два кинотеатра. И я выхожу, и в этот момент заканчивается фильм, из двух кинотеатров выходят зрители. А в одном кинотеатре шел фильм "Щит и меч", а в другом - "Служили два товарища". И я как нож сквозь масло прошелся сквозь толпу. И они в ужасе смотрели на меня, соотнести не могли, откуда вдруг в Нижнем Новгороде оказался... То ли - похож, то ли - непохож. И вот с этого момента в меня какая-то энергетика вошла. И вот много-много лет я стучу по дереву. конечно, нужно беречь внимание зрителя.

А. МАКСИМОВ: А Вам нужна слава такая?

О. ЯНКОВСКИЙ: Она всем нужна, иначе, зачем этой профессией заниматься? Ради чего?

Звонок: Я студент театральной академии, мы занимаемся таким стилем, как комедия "дель-арте". Хотелось бы узнать Ваше мнение и Ваши познания по этому поводу.

О. ЯНКОВСКИЙ: Ну, это замечательный стиль, прекрасный. Я, к сожалению большому, не принимал участия в таком жанре, хотя всегда хотел. И вообще попробовать себя в комедийном жанре, в чистом фарсе, в гротеске, абсурде. Так не сложилось. Может быть, в дальнейшем что-то будет. А вообще, с уважением, потому что это заставляет обладать такой замечательной отточенной техникой.

А. МАКСИМОВ: Мне кажется, после Вахтангова, после "Принцессы Турандот" мало у кого получается.

О. ЯНКОВСКИЙ: Да, да. Это, конечно, особый дар и особая подготовка.

А. МАКСИМОВ: Я очень общался с певцами, певицами. Часто задавал вопрос, не боятся ли они потерять голос? А артист Вашего уровня боится того, что его перестанут узнавать, что он станет никому не нужным? Или в какой-то момент этот страх исчезает?

О. ЯНКОВСКИЙ: Вообще, готовить себя к этому нужно. Потому что чудес-то не бывает. Когда что-то в тебе меняется. Я не закончил свою скудную мысль. Я 30 лет работаю в театре и в кино, и как-то интерес не пропал ко мне. Я этим моментом очень дорожу, это, возможно, является каким-то допингом. Но вообще артист должен готовить себя, что однажды вдруг звонков все будет меньше и меньше, а потом вообще телефон замолчит.

А. МАКСИМОВ: Как к этому можно готовиться?

О. ЯНКОВСКИЙ: Это тяжело. Поэтому так много разных трагедий. Это не только в нашем обществе, и в Европе, и в Америке. Это пережить очень трудно. Вот - востребованность, а потом вдруг все исчезает. Это никакого моего словесного запаса, наверное, не хватит, чтобы как-то убедить Вас и зрителей, что же это такое. Потому что она развивается на публике. Я перескажу Вам маленький сюжет. Когда я, ощущая внимательный глаз на себе, приехал к Тарковскому, понял, что как-то некомфортно себя ощущаю, вроде бы все хорошо, я не эмигрант, не возвращенец, я работаю с замечательным режиссером, через полгода я вернусь домой, в Москву. Был какой-то дискомфорт внутри. Потом поймал себя на мысли, что меня никто не узнает.

А. МАКСИМОВ: Это так плохо? Это так ощущается?

О. ЯНКОВСКИЙ: Это ужасно для артиста. Вроде бы все хорошо: Рим - прекрасный город, вроде бы и обеспечен, хорошо платили, но что-то не достает.

А. МАКСИМОВ: То есть это до такой степени артисту надо такое внимание?

О. ЯНКОВСКИЙ: Я думаю, да. Хотя, может быть, сейчас многие мои коллеги не разделяют, что им мешает зритель, они просто кокетничают. Это обязательное условие этой профессии.

Звонок: Насколько Вам близка персона Мюнхгаузена по жизни? Как Вы относитесь к этой роли и к этому персонажу?

О. ЯНКОВСКИЙ: Подарок сделали Григорий Горин с Марком Захаровым. Как можно относиться? Я хотя к личности роли, которую сам сыграл, может, никакого отношения не имею. Я, может быть, более в этом смысле скучный, более рациональный, хотя, естественно, артист должен быть эмоциональным, в том числе я тоже эмоциями пользуюсь. Я тоже часто вспоминаю, когда мы обговаривали, как играть эту роль. И Марк Захаров говорил: "Олег, ну, я не знаю, как вам объяснить, почувствуйте". И рассказал притчу. Человека распяли, и спрашивают: "Как тебе там?" Он говорит: "Ничего. Только улыбаться больно". " И как-то сразу зерно роли стало понятно, и как-то близко-близко. Когда люди собираются по какому-то поводу... У нас с Марком Захаровым "Обыкновенное чудо", "Мюнхгаузен...", потом "Свифт"... И по какому-то определенному поводу высказывались. И мы знали, к кому обращаемся, что мы хотим сказать. Когда я говорил в камеру: "Улыбайтесь, господа, улыбайтесь", - я понимал. к кому я обращаюсь.

А. МАКСИМОВ: К кому?

О. ЯНКОВСКИЙ: Ну, в те годы ко многим можно было обратиться.

А. МАКСИМОВ: История про Мюнхгаузена - это притча, но при этом Вы имели в виду очень конкретных людей?

О. ЯНКОВСКИЙ: Да, конкретных людей. И, наверное, сидящие в зале, получая эту информацию, тоже имел перед глазами каких-то конкретных людей. Эта обратная связь дорога.

Звонок: Как Вы считаете, самая большая удача, везение в Вашей жизни?

О. ЯНКОВСКИЙ: Даже не знаю, как в два слова-то... И не уложишься. Я думаю, что я, в общем-то, занимаюсь своим любимым делом. У меня есть любимая семья. Может быть, вот это самые главные вещи, которые определяют мою жизнь, и я в этом смысле счастливый человек.

А. МАКСИМОВ: Вы назвали три фильма Захарова. Можно было бы сказать, что это фильмы Захарова-Горина, потому что все они написаны по сценариям Горина. И можно еще вспомнить "Дракона", который как бы по Шварцу, но там, как я понимаю, Горин принимал участие. На мой взгляд, это один из самых великих драматургов 20 века в России. Что может артист Янковский сказать, что на его взгляд самое главное в драматургии Горина?

О. ЯНКОВСКИЙ: Такая щемящая, горькая ирония.

А. МАКСИМОВ: Которая ни у кого больше не получается?

О. ЯНКОВСКИЙ: Да.

А. МАКСИМОВ: А что, в связи с этим, происходит сейчас со спектаклем "Шут Балакирева"? Это последняя пьеса Горина.

О. ЯНКОВСКИЙ: Нам очень не хватает, конечно, в зале Григория Горина. И этот вопрос, наверное, больше к Марку Захарову, потому что уж они так друг друга чувствовали. И главное, что результат их взаимоотношений был всегда прекрасный. Даже последний "Поминальная молитва", да и "Королевские игры", где Григорий Горин принимал участие. Не каждый театр может похвастаться своим автором, а он действительно автор театра. И поэтому сегодня мы, конечно, в поисках жанра... Дай Бог, все будет хорошо, мы к середине мая сдадим спектакль. Это такой поиск идет, достаточно непростой. Но Григория Горина нам всем не хватает, этой шепелявости и какой-нибудь, может быть, глупой фразы после репетиции... Он так удивительно чувствовал актеров и как-то помогал исподволь. Это он умел очень делать, и неназойливо, давал точные какие-то характеристики, многое очень определял. Поэтому сегодня без него очень сложно.

А. МАКСИМОВ: То есть пока ориентировочно, к середине мая?

О. ЯНКОВСКИЙ: Так надеемся.

Звонок: Была такая информация в газете, что Вы имеете связь с Белоруссией. Так ли это на самом деле? приезжайте почаще в Белоруссию.

О. ЯНКОВСКИЙ: три года жил в Минске, очень люблю город Минск. Там мой брат работает - народный артист СССР Ростислав Янковский. И вообще, у меня отец поляк, и какие-то корни в Витебской области существуют.

А. МАКСИМОВ: Ростислав Янковский - это Ваш брат? А Игорь Янковский?

О. ЯНКОВСКИЙ: Это племянник, сын Ростислава. Нас много.

Звонок: Какова степень написанного и какова степень Ваша в "Полетах во сне и наяву"?

О. ЯНКОВСКИЙ: Ведь, Мережко когда звонил мне, я с Балаяном не был знаком, и уговаривал меня сниматься на киностудии Довженко, которой я боялся, и не снимался там никогда. Он говорил, ну, Олег, понимаешь, я написал сценарий про себя, хотелось бы... Я говорил, что у меня планы. Он все-таки уговорил прочесть меня сценарий. Я его прочел, действительно хороший сценарий. А потом мне Балаян позвонил: "Олег, редкий случай, когда сценарий... а потом там всякие личные вещи, про меня, в общем-то..." И когда я прочел сценарий, то я понял, что это немножечко про всех нас. Общая какая-то боль, хотя у меня ничего с Макаровым не связывало у меня другая жизнь совершенно, и, наверное, сложилась лучше, чем у Макарова. Но общая боль какая-то связывала всех. И это ощущает актер. Я как-то привнес эту роль в этот фильм.

А. МАКСИМОВ: В финале фильма, когда герой зарывается в сток. Вот у Вас такое состояние в последнее время часто бывает, как у человека? Когда хочется зарыться?

О. ЯНКОВСКИЙ: Упаси Бог. Конечно, депрессия присутствует. Но как-то нужно выходить из нее быстро. И, конечно, оказаться в таком состоянии - не дай Бог. А финал у Мережко был совершенно другой написан. У Мережко, к сожалению, думаю, и он тоже понял, он действительно собирает свой день рождения, его даже мама приезжает, он залезает на дерево, полететь хочет, бросается и разбивается. Мы все как-то вместе думали-думали, и финала не было. И в очередной раз мы ездили выбирать натуру. Проезжаем, и такая пахота прекрасная под Владимиром. Стога стоят, велосипедисты едут, так красиво, графика прекрасная. "Все, есть финал!" И все это было организовано: с сеном пробег, с велосипедистами, они уезжают. И потом стог сена, как бы олимпиец бежит, сил не хватает, падает... И вот тут приходит идея Роману. Он даже кричит за кадром: "Олег, зарывайся!" И я начал исполнять...

А. МАКСИМОВ: Это что - экспромт?

О. ЯНКОВСКИЙ: Абсолютно. Он из-за камеры кричит "Зарывайся!", и я начал зарываться. Вот так родился замечательный финал. Мы вместе думали-думали, и в результате вместе родили этот замечательный финал.

Звонок: В той свободе, которой мы располагаем сегодня, что бы Вы поставили на первое место: брать или отдавать, духовность или интерес материальный, профессиональный?

О. ЯНКОВСКИЙ: У нас свобода - понятие относительное. У нас буквально поняли свободу. А свобода это прежде всего дисциплина, организованность человека. А что касается, что бы я выбрал?.. Ну, я так привык, это и суть профессии - отдавать все-таки. И потом я верю в какие-то такие постулаты жизненные: чем больше даешь, тем больше получаешь. Я на этой позиции стою.

А. МАКСИМОВ: А это правда, так или это просто красивая формула?

О. ЯНКОВСКИЙ: Почему? Мне кажется так. Я по этим принципам стараюсь жить. А потом это профессия еще определяет: каждый день ты должен что-то отдать. Иначе, если ты не отдаешь что-то такое, то равнодушный зритель расходится...