Скурлатов В.И. Философско-политический дневник

Владимир Путин и Альфредо Стресснер

Был сегодня в Государственной Думе РФ, беседовал с депутатами о наших делах,
решил поактивнее участвовать в парламентских слушаниях. И вообще надо чаще выступать
на различных мероприятиях. И публиковать книги. Интернет – хорошо, но совершенно
недостаточно. Круг лидеров общественного мнения довольно узок, и Интернет регулярно
просматривают не больше четверти випов.

Год назад, выступая в ГосДуме РФ, сравнил партию «Единая Россия» с партией «Колорадо»,
правящей в Парагвае при президенте Стресснере. Присутствовали ведущие политики
России, и взвился ведущий слушаний Владимир Николаевич Плигин – председатель
Комитета Государственной Думы РФ по конституционному законодательству и государственному
строительству. Между нами разгорелся спор.  Плигин отвергал моё сравнение – мол,
ничего общего. Я же дополнительно привел сравнение с Либеральной националистической
партией, правящей
в Никарагуа при диктаторе Сомосе. Приведенные аналогии произвели впечатление
на участников слушаний, в том числе на Владимира Рыжкова и Александра Вешнякова.

С тех пор за год протекло много воды. Режим Путина после очередного переворота
13 сентября 2004 года вступил в новую фазу. Лучше всего её называть «стресснер».

А до того – была фаза «сомоса». Ещё весной 2000 года, буквально в первые недели
президентства Путина, мы в штабе Общероссийского Общественно-Политического Движения
«Возрождение», подвергшемся наезду путинцев в феврале-апреле 2000 года, поняли
это и приняли на Пленуме 17 июля Резолюцию «Полицаизация вместо модернизации».
Заголовок говорит сам за себя. Мы раскрыли компрадорско-полицейскую сущность
утверждающегося режима Путина, и я сравнил его с таким типичным «силовым» режимом
в странах зависимой мировой периферии,
каковой установил в Никарагуа «всенародно-избранный» и соблюдающий демократический
фасад президент-авторитарист генерал Анастасио Сомоса и продлили его сыновья
Луис и Анастасио Сомоса Дебайле (до «сомосы» были сотни подобных режимов в различных
странах Латинской Америки). Все люди и общества на 95% одинаковы, они болеют
одними и теми же болезнями и лечатся одними и теми же лекарствами. Мы, русские,
не исключение среди человечества, и в своей бедности и бесправии очень схожи
с латиноамериканцами, и соответственно
схожи наши менталитеты, и недаром наш народ принял в сердце латиноамериканские
сериалы, а русские умы восприняли как своё родное – латиноамериканский «магический
реализм».

Когда Путин нарисовался на горизонте как эдакий латиноамериканский «мачо» со
своим призывом «мочить в сортире», предстал как дзюдоист и спортсмен, произнес
«патриотическую» демагогию – возликовали Михаил Леонтьев и ему подобные: «Наконец-то
у нас появился свой русский Пиночет!». Мол, настала долгожданная эра «авторитарной
модернизации», как в Чили, и некоторые возопили было даже о пришествии «нового
Петра Великого». Я в 2000 году резко выступал против этого модного тогда сопоставления
Путина и Пиночета. Принципиальная
разница – Пиночет сознательно взращивал низовых самодостаточных собственников
как опору благосостояния страны и почву развития демократии, он помогал водителям-собственникам
грузовиков, а Путин начал с гонений на нас, нарождающийся «средний класс», с
попыток протолкнуть репрессивный Административный кодекс, направленный в том
числе против владельцев автотранспорта. Пиночет вообще исключение среди латиноамериканских
«всенародно-избранных» президентов-диктаторов – после того, как он в сентябре
1973 года сверг
социалистическое правительство Альенде, он добросовестно взращивал «критическую
массу» низовых собственников и в марте 1990 года, когда убедился в устойчивости
народившегося чилийского «среднего класса», добровольно передал ему власть. 

Аналогия между Путиным и Пиночетом явно не проходит. Полицеизация в виде «диктатуры
закона», то есть диктатура беззакония, - есть, а модернизацией - не пахнет. Наоборот,
как правильно отметил Григорий Явлинский, при Путине происходит «демодернизация»
России. Однако аналогия между нынешней Россией Путина и периферийно-зависимой
Латинской Америкой и даже Африкой – стала общепринятой. Даже Андрей Илларионов,
экономический советник Владимира  Путина, признал, что его шеф выбрал путь в
«третий мир», в кювет мировой
истории. Правда, деликатный Андрей Николаевич сравнивает Россию не с «сомосой»
или «стресснером», а с деградирующей Венесуэлой, подсевшей на нефтяную иглу.
Я же прямо говорю – типологически мы уже почти «стресснер».

Интернет-издание независимых коммунистов «Аврора – Социалистическое сопротивление»
(Ленинград) опубликовало 14 декабря 2003 года материал Андрея Злобина и Фёдора
Лукьянова «Партия Колорадо: вместе с президентами!» (http://www.aurora1917.org/analiz/colorado.shtml).
Здесь напоминается расхожее представление, что в переходную эпоху длительное
доминирование одной мощной, желательно консервативной, политической силы намного
полезнее для развития страны, чем борьба многих партий. В доказательство правильности
этого
постулата сторонники "Единой России" обычно ссылаются на опыт Германии и Японии,
где в течение нескольких послевоенных десятилетий действительно правила одна
партия - либерал-демократы в Токио и христианские демократы в Бонне. 

Однако нынешняя Россия – не послевоенные Германия или Япония, которые были ранее
на острие мирового развития, которые не скатывались на периферию мира и в которых
сохранялись корни «среднего класса», быстро проросшие под зонтиком «мягкой» американской
оккупации. 

А вот тоталитарные режимы всегда опираются на «партию власти», которой в СССР
являлась Коммунистическая партия, находившаяся при власти с 1917 по 1991 год,
то есть 74 года. Но великий Советский Союз – не периферия, как ныне его осколок
Российская Федерация. Нас надо сравнивать с периферийными, а не с лидирующими.
Больше всего аналогий у России Путина – с Парагваем Стресснера. 

Андрей Злобин и Фёдор Лукьянов отмечают, что диктаторский режим генерала-президента
Парагвая Альфредо Стресснера сопряжен с президентской партией власти «Колорадо»,
которая бессменно находится у власти в Парагвае 58 лет - с 1947 года. «Латиноамериканский
опыт полезно проанализировать с точки зрения опасностей, которыми чревато для
развития страны всевластие госаппарата в условиях социального неравенства и отсутствия
демократической традиции. Потому что базовые законы функционирования неконтролируемой
бюрократии
не меняются, будь то страна населением пять или сто сорок миллионов человек».


Партия Колорадо пришла к власти после тяжелейшего экономического кризиса 1940-х
годов и кровавой гражданской войны (консерваторы против либералов), в результате
которой за 10 месяцев погибло около 10 тысяч человек. Победа консерваторов не
принесла стабильности, и за следующие шесть лет в Парагвае сменилось шесть президентов
(все от партии Колорадо), конец хаосу положил военный переворот, который возглавил
42-летний Альфредо Стресснер. Система, основы которой он заложил, действовала
на протяжении 35 лет - Стресснер
провел президентские выборы, на которых с легкостью победил. Как кандидат от
партии Колорадо, он переизбирался на этот пост восемь раз, оппозиция участвовала
в голосовании, но традиционно получала не более 10% голосов. 

"Всему свое время. Мы развиваемся и скоро сможем позволить себе роскошь быть
демократическими", - говорил президент Стресснер столь же лицедейски, как умеет
говорить президент Путин.

Две главные фишки всегда на вооружении у демагога-авторитариста в занюханной
периферийной стране – обличение «гринго» (США) и «борьба с коррупцией». И сознательно
удерживаемые в нищете, то есть в досубъектном состоянии, низовые избиратели легко
поддавались обманным словам, и ликовали и гордились «мачо». 

За годы правления Альфредо Стресснера он 122 раза объявлял чрезвычайное положение,
около тысячи человек были убиты или пропали без вести, в стране было 360 тысяч
политзаключенных, около 2 млн парагвайцев уехали за границу. 

Зато свергнутый никарагуанский авторитарный президент Анастасио Сомоса в 1979
году бежал к «брату по шкурности» Альфредо Стресснеру, где его в 1980 году и
настигли мстители.

При этом формально всегда сохранялась многопартийная система, для собственной
легитимизации режим спонсировал небольшие партии. Основной исторический соперник
партии Колорадо - Либеральная партия - была разрешена в 1961 году, но раскололась
на несколько фракций, которые соперничали друг с другом на проводившихся Стресснером
выборах. Как только либеральным силам удалось в 1977 году мобилизовать ядро своих
сторонников и основать Подлинную либеральную партию, которая отказалась от участия
в опереточных выборах,
она была запрещена. Похоже на то, что к выборам 2007-2008 выстраивается у нас.

Режим Стресснера держался не только на армии и репрессивном аппарате. Генерал
осуществлял экономические реформы, его называли "строителем" и "перестройщиком"
нации. Благодаря гигантским государственным проектам (таким, например, как строительство
крупнейшей в мире ГЭС в Итайпу) в 1970-х -  начале 1980-х годов установилась
относительная экономическая и социальная стабильность. Поскольку режим был крайне
правым и жестоко преследовал коммунистов, он пользовался поддержкой США, Германии
и других стран Запада. 

Однако госкапитализм привел к беспрецедентному всплеску коррупции, крупные госзаказы
превратились в настоящий Клондайк для чиновников и связанных с ними бизнесменов.


Экономика Парагвая, задушенная госконтролем, казнокрадством и популистскими начинаниями,
начала стремительно разрушаться. 

К концу 1980-х кризис перерос в политическое противостояние внутри Колорадо.
В ночь на 3 февраля 1989 года Стресснера свергли военные во главе с его ближайшим
соратником, преемником и родственником генералом Андресом Родригесом, который,
следуя "демократическим традициям", провел выборы и победил на них опять-таки
под флагом партии Колорадо. Родригес легализовал другие политические партии и
дал стране демократические свободы. 

Однако за годы демократических правительств (все от той же партии Колорадо, которая
меняла лозунги, но не выпускала жесткого контроля над политикой) стремительно
росли бедность, безработица и коррупция, на долю теневиков и контрабандистов
приходится пятая часть экономики, уровень невыплаты налогов составляет 73,5%.


Главная проблема, порожденная полувековой монополией на власть, - это непомерный
государственный аппарат: 200 тысяч служащих, 85% которых состоят в партии Колорадо.


На содержание бюрократии уходят практически все доходы государства от налогов,
не оставляя практически ничего для инвестиций в экономику. При этом по уровню
коррупции Парагвай занимает в мире третье место с конца, опережая только Нигерию
и Бангладеш. 

Политической стабильности доминирование одной партии тоже не принесло - острая
политическая борьба, которая принимает иногда чудовищные формы, развертывается
внутри самой правящей Колорадо. Так, в 1999 году был убит популярный вице-президент
Луис-Мариа Арганья, в покушении заподозрили президента Рауля Кубаса, который
бежал из страны. Пришедший ему на смену глава сената Луис Гонсалес Макки за три
года у власти растерял поддержку и населения, и партии Колорадо, а попытка провести
непопулярные реформы, которые
обещал финансировать МВФ, снова привела к смене руководства. 

Тем не менее Колорадо продолжает оставаться у власти. "И будет править еще сотню
лет", - обещает нынешний президент Никанор Дуарте Фрутос, избранный на этот пост
весной 2003 года. Он утверждает, что с его приходом "начинается период эффективности"
в стране, однако отвергает неолиберализм и приватизацию: "Не отдадим ни пяди
национального достояния". Сегодня партия Колорадо обещает борьбу с коррупцией
и безнаказанностью, восстановление веры в госучреждения, создание новой экономической
системы, основанной на
агроиндустриализации. "Все знают, что в этой стране есть начальники, которые
получают в свой карман чемоданы с деньгами, которые предназначены для государственной
казны. При моем правительстве с этим будет покончено". Среди лозунгов президента:
"Государство должно поддерживать социальное равенство, бороться с привилегиями.
Необходимо покончить с неолиберальным государством, которое возносит мир спекуляции".


93-летний экс-диктатор Альфредо Стресснер проживает в бразильской столице, получив
там политическое убежище. "При Стресснере не было свободы слова, но была еда",
- говорят многие в Парагвае, проклиная "демократов". Порочный круг «нищета-авторитаризм»
никак не разрывается, «третий мир» воспроизводится.
 
Напротив, вывел свою страну из «третьего мира» в «первый» лидер Сингапура великий
модернизатор Ли Куан Ю – можно в Рунете прочитать его книгу-учебник «Сингапурская
история: Из «третьего мира» в «первый»». Он возглавлял Партию народного действия
и опирался на неё. И может показаться, что Ли Куан Ю с того же поля ягода, что
и Альфредо Стресснер с его партией «Колорадо» и Владимир Путин с его партией
«Единая Россия». Как и полагается сильному лидеру, Ли Куан Ю борется с оппозицией,
используя в том числе «административный
ресурс». Это вызывает возражения оппозиционеров. Так, Чи Сун Юан (Chee Soon Juan),
генеральный секретарь Демократической партии Сингапура, предупреждает: «Партия
народного действия уже доказала свою способность использовать законы для преследования
политических оппонентов и лидеров гражданского общества».

Сразу скажу – Ли Куан Ю отличается от Стресснера и Путина, как правда и кривда,
как день и ночь, как небо и земля. Ли Куан Ю – такой же нешкурный правитель,
каким у нас был Сталин. И к тому же мудрый. И он больше всего напоминает мне
нашего самоотверженного собирателя Ивана Калиту.

Между тем Игорь Минтусов в статье «Между Сингапуром и Парагваем» (Россiя, Москва,
3 марта 2005, № 17 http://www.nikkolom.ru/2005/05_03_05_2i_2article.htm) поверхностно
сопоставляет Ли Куан Ю и Стресснера – по вершкам, по стилю, по некоторым внешних
созвучиям, но не по корешкам, не по результатам. Тогда и де Голля можно сравнивать
со Стресснером. А может быть, сравнить с Пиночетом?

«История с монетизацией льгот, - пишет Игорь Минтусов, -подтвердила намерение
президента Путина использовать свою почти неограниченную власть для проведения
радикальных рыночных реформ. За монетизацией льгот с неумолимой логикой последуют
рыночные реформы системы ЖКХ, образования и здравоохранения. Эти реформы, наверное,
в исторической перспективе прогрессивны, но определенно антисоциальны и ведут
к временному (возможно, долговременному) ухудшению положения больших групп населения.
Совершенно очевидно, что
рыночные реформы социальной и коммунальной сфер затрагивают интересы миллионов
россиян и не могут не вызвать их законного недовольства. 

Поэтому кажутся абсолютно наивными стенания многочисленных политиков и комментаторов
о том, что правительство “загубило хорошую идею”; о том, что оно “подставило
президента”. Более того, эти оправдания противоречат интересам самого президента.
Чтобы понять дилемму, которая стоит перед российским президентом, обратимся к
опыту двух авторитарных правителей второй половины XX века. Ли Куан Ю в Сингапуре
и Альфредо Стресснер в Парагвае на протяжении десятилетий, примерно в одно время
- в 60–80-е годы - авторитарно
правили своими странами. 

Тем не менее они оставили после себя абсолютно разную память. Ли Куан Ю за 30
лет своего авторитарного правления превратил Сингапур из отсталого колониального
портового поселения в суперсовременный город с эффективной экономикой и высоким
уровнем жизни. Годы правления Альфредо Стресснера были отмечены небывалым даже
для Парагвая расцветом коррупции, террором против политических противников, экономическим
застоем. 

Разную политическую судьбу двух диктаторов определило то, что один из них обозначил
четкий курс, которым должна идти его страна, а другой этого сделать не смог.


Ли Куан Ю видел перспективы развития Сингапура, проводил последовательную рыночную
экономическую политику, направленную на переход Сингапура “из третьего мира в
первый” (таково, кстати, название его мемуаров). Стресснер посвятил годы своего
правления борьбе за сохранение своей личной власти, привилегий для “семьи” и
придворной камарильи. 

Путин, конечно, хочет быть российским Ли Куан Ю, а не отечественным Альфредо
Стресснером. Хорош или плох курс на рыночные реформы в интерпретации правительства
Фрадкова, у Владимира Путина нет иной политической стратегии.

/МОЙ КОММЕНТАРИЙ: Какая каша в голове! Откуда Игорь Минтусов взял, что Путин
хочет стать «российским Ли Куан Ю»? Они же антиподы. Ли Куан Ю – модернизатор,
а Путин – демодернизатор. То в Путине видели то ли Пиночета, то ли Петра Великого,
а сейчас выверт ума – хотят видеть Ли Куан Ю. Назовите хотя бы один шаг или одно
решение Путина, которые улучшили ситуацию России?/

 Если он отступит перед напором неизбежных народных протестов, заставит правительство
исправлять свои “ошибки”, то есть идти на попятную, этот курс будет провален,
так и не успев развернуться. В этом случае президент Путин не сможет ответить
на вопрос, зачем ему необъятная власть, объяснить, что она не является самоцелью
для него и кормушкой для его окружения. 

/МОЙ КОММЕНТАРИЙ: Нет логики. Власть ради власти – разве не самоцель Путина,
как и «сомосы» или «стресснера». От него не пахнет «ли» или «дэном»/

Таким образом, российский президент обречен последовательно проводить “антисоциальную
политику” и поддерживать “антинародное правительство”. 

/МОЙ КОММЕНТАРИЙ: Ни Ли Куан Ю, ни Дэн Сяопин, ни Рейган, ни Брутон с Фицджеральдом
не проводили «антисоциальной» политики, а наоборот, каждое их решение улучшало
жизнь соотечественников и умножало могущество страны. У Путина – всё наоборот.
Каждое его решение – социальный геноцид, экономический развал, геополитическое
поражение/

Что касается качества реализации рыночных реформ, оно определено уровнем профессиональности
российского политического класса /Царь – хороший, бояре – плохие? Детский сад!/.
Как говорил другой российский правитель Иосиф Сталин, “других писателей у меня
для вас нет”. Так что, я думаю, и после истечения двухмесячного срока, который
президент дал правительству на исправление ошибок, нечего значительного не произойдет.
Все ограничится формальным отчетом правительства, его политика и состав принципиально
не изменятся.


/МОЙ КОММЕНТАРИЙ: Давно прошли два месяца, положение лишь ухудшилось, беспросветность
усугубилась. Неужто уж это-то не очевидно! Более пяти лет живет Россия под Путиным.
Он – беда и несчастье моей страны. Скорей бы он сгинул!/ 

Что касается более долгосрочной перспективы, только время покажет, насколько
успешны будут социальные реформы Путина, вернее, насколько последователен он
будет в их реализации».

МОЙ КОММЕНТАРИЙ: Путин весьма последователен в реализации политики демодернизации
страны и депопуляции её населения. Он – не «пиночет» и тем более не «ли куан
ю». Он – «сомоса», вступившая в фазу «стресснера».