Отправляет email-рассылки с помощью сервиса Sendsay
  Все выпуски  

Традиционные культуры Востока в словах и вещах Каннаби. Тории


Информационный Канал Subscribe.Ru

Здравствуйте, уважаемые подписчики!

Сегодняшний выпуск рассылки целиком посвящен синто. Мы продолжим знакомство с
синтоистской терминологией и познакомимся с обязательным атрибутом любого святилища
– священными воротами.

Каннаби
Напомним, что синтоизму чуждо разделение мира на сакральное и профанное (и уж
тем более нельзя, по аналогии с более привычными для нас религиями, говорить
о божественном и демоническом началах). В первой рассылке мы уже рассказывали,
что для носителя синтоистского мышления божественное начало, энергия жизни, повсеместно
разлиты в мире. Однако изначальные «естественно-природные» божества-ками – к
числу которых могут быть отнесены выделяющиеся своей необычностью или красотой
горы, реки, деревья, рощи и другие
природные предметы, а также явления – отмечают собой места сакральности, усиленной
настолько, что проникновение и присутствие в них требует соблюдения обряда. Пространство
оказывается размечено своего рода магнитами, центрами притяжения и собирания
сакрального – “священными местами” каннаби. Зона, непосредственно прилегающая
к такому «географическому» божеству, естественным образом табуируется. Это чистая,
в синтоистском смысле, “территория ками”, загрязнение которой присутствием человека
если и допустимо,
то лишь после выполнения ритуалов очищения и только в определенное время. Таковы,
по всей видимости, источники праздников “открывания” горы, реки или моря весной
или в начале лета, как и соответствующих им осенних ритуалов “закрывания”. Этими
празднествами-ритуалами обрамляются периоды, на время которых ради насущной хозяйственной
необходимости снимался запрет на проникновение в эти священные местности. Если
в относительно новые времена, особенно в период подъема городской культуры (17-19
вв.) царила мода на
пикники в живописных горах и разного рода увеселительные поездки-путешествия
«на цветущую сакуру или алый осенний клен», то в древности люди не дерзали просто
так, ради развлечения, тревожить горы или рощи своим присутствием. 
В непосредственной близости от “территории ками”, в условиях постепенно снижающейся
по мере удаления от самого тела божества концентрации сакрального, оказываются
места, ощущаемые как переходные между божеством и человеком. Можно сказать, что
они допускают присутствие рядовых членов общины и в то же время диктуют им ритуализированные
формы поведения. Здесь как раз и проводились разнообразные обряды поклонения
божеству с участием всех местных жителей – борцовские поединки, перетягивания
веревки и другие гадательные
состязания, исполнение священных танцев, подношение божеству еды и пищи (с последующим
ритуальным пиром) и т.д. Были или не были изначально какие-либо границы между
этими непосредственно соседствующими друг с другом территориями – не так уж важно.
Гораздо существеннее сам факт того, что “территория божества” и “территория поклонения
божеству” не совпадали полностью. В этом и коренятся, по всей видимости, будущие
планы синтоистских храмовых ансамблей, в которых отчетливой (и непреодолимой)
границей отделяются
территории вокруг святилищ и зоны, предназначенные для прихожан. 
Таким образом, синтоистское святилище по самой своей сути представляет своего
рода бином, в котором недоступный ками занимает свое пространство, а люди – свое.
Причем “территории поклонения ками”, вообще говоря, могут обходиться без каких
бы то ни было сооружений: достаточно чистой пустой площадки, где можно проводить
ритуалы. Соответственно, в дальнейшем для синтоистского святилища как архитектурно-пространственного
комплекса стало характерно соположение двух разделенных оградой пространственных
ячеек, пустой
и заполненной, которые к тому же регулярно меняются местами в целом ряде святилищ.
То есть храмовая постройка с определенной периодичностью разрушается и возводится
заново из новых материалов на второй половине храмового двора, до той поры пустого,
засыпанного белой галькой.
Важно отметить, что возможны святилища и вовсе без такого центрального объекта.
Скажем, в случае, если природное божество слишком огромно, чтобы центрируемую
им территорию можно было включить в ансамбль святилища – таковы, например, ками
гор или моря – “территория ками” условно передается выделением совершенно пустой
площадки, окруженной оградой и запретной для посещения. Следует понимать, что
площадка, засыпанная галькой, для синтоистского сознания – не просто место, где
ничего нет, а священное место. Оно
абсолютно чисто не потому, что пусто, а потому что запретно для человека, несущего
загрязнения. Причем загрязнения синтоизм понимает так же, как любая другая древняя
общинная религия, не разделяющая моральный и физический аспекты в понятиях «должного»
и «недолжного».

Тории святилища Касуга в г. Нара (Япония): http://www.shaav.com/travel/japan/nara-kasuga-torii.jpg

Священные ворота, тории (“петушиный насест”) – обязательный атрибут каждого синтоистского
комплекса. Это врата в виде двух столбов, соединенных сверху двумя поперечинами,
не имеющие створок. Нет и ограды, проход через которую они могли бы загораживать.
Отметим кажущийся парадокс: тории стоят буквально в «чистом поле», тогда как
в случае, когда появляется ограда – прежде всего, ограда вокруг священной площадки
и здания святилища – какие бы то ни было ворота или калитка отсутствуют, преграда
оказывается совершенно
непреодолимой. Синтоистская ограда выступает как формула запрета, ворота – как
прямое, непосредственное указание на сокровенное. Сокровенное недоступно, но
оно присутствует здесь, в знак чего перед священным местом устанавливаются тории.
Причем ворота становятся единственным средством вступить в контакт, пусть опосредованный,
с божеством святилища, поскольку, проходя через ворота, человек идет с ним одной
дорогой. Это путь в священное место, проложенный и дарованный самим божеством,
и путь единственный. Вот
почему, несмотря на отсутствие оград, никому не придет в голову обогнуть ворота
сбоку. Очевидно, что действительная функция тории – отмечать невидимую границу
между пространственными зонами разной степени ритуальной чистоты. (Это особенно
ярко видно на примере ворот, которые вообще никуда не ведут, - например, знаменитые
тории острова Миядзима, стоящие прямо в море: http://www.portman.org/geir/photo/japan2001/miyajima/torii-01.jpg)
На территории крупного святилища может быть несколько таких ворот. Главные (часто
единственные) стоят на границе между комплексом и обыденным пространством, остальные
(внутренние) обрамляют подходы к важнейшим элементам комплекса. От главных входных
ворот к зданию синдэн («павильон ками») – главной постройке святилища – ведет
засыпанная галькой широкая «дорога паломников», сандо. По обеим сторонам этой
дороги могут стоять ряды каменных фонарей. В праздники, по традиции, проводившиеся
ночью, в фонари помещали
свечи, прикрывая отверстия белой бумагой, и таким способом освещали божеству
путь в мир людей. В наши дни  многие старинные храмовые празднества по ряду соображений
перенесены на светлое время суток. Однако некоторые – и, прежде всего, Бон-мацури
(праздник встречи с усопшими предками) – неукоснительно следует древнему обычаю.
В каждом святилище есть также место для ритуального омовения – либо в реке, по
древнему обычаю, либо в упрощенном варианте, предписывающему омыть лицо и прополоскать
рот. В самых крупных, знаменитых и богатых комплексах имеется сайкан – отдельная
группа построек, в которых священнослужители проходят сложный и длительный ритуал
полного очищения.

До скорых встреч!
Сэн

Subscribe.Ru
Поддержка подписчиков
Другие рассылки этой тематики
Другие рассылки этого автора
Подписан адрес:
Код этой рассылки: culture.world.asiacult
Архив рассылки
Отписаться
Вспомнить пароль

В избранное