Еще недавно «Юлмарт» считался интернет-магазином №1 в России, но в последние полтора года компанию раздирает  конфликт между его совладельцами Дмитрием Костыгиным и Августом Мейером с одной стороны и Михаилом Васинкевичем — с другой. Противостояние между акционерами подкосило финансовые показатели «Юлмарта», привело к искам о банкротстве и осенью 2017 года выплеснулось в суды. Последние новости — Дмитрий Костыгин обвинен в незаконном получении кредита в «Сбербанке» и заключен под домашний арест.

Оборот.ру выяснил истоки конфликта и узнал, как Дмитрий Костыгин будет строить свою защиту в суде.

За что арестовали Костыгина?

Дмитрий Костыгин обвиняется в том, что в 2016 году незаконно получил миллиардный кредит в «Сбербанке». Банк утверждает, что совладелец «Юлмарта» предоставил заведомо ложные сведения о состоянии дел в компании — не были упомянуты предыдущие долги по кредитам. По этому обвинению Костыгин заключен под домашний арест.

Как считает адвокат Костыгина Константин Добрынин, истинной причиной возбуждения уголовного дела стал длящийся уже почти два года корпоративный конфликт в «Юлмарте». Если бы не противостояние с другим владельцем «Юлмарта», Михаилом Васинкевичем, со «Сбербанком» удалось бы договориться по поводу реструктуризации задолженности. А может быть, задолженность и вовсе не возникла бы, хотя обвинение считает, что Костыгин изначально не собирался возвр щат кредит.

Почему возник конфликт акционеров и как он связан с текущими обвинениями? Чтобы понять это, вспомним историю «Юлмарта»

В начале была «Ультра»

«Юлмарт» придумали  в 2008 году в компании «Ultra Electronics», торговавшей компьютерной техникой. Копания решила запустить розничную сеть нового формата, выбрав название по созвучию с «Walmart». Однако вскорее поле этого «Ultra Electronics» оказалась в центре неприятной истории, связанной с конфискованным товаром. Поставщики объявили ей бойкот, в результате компания погрязла в долгах.

Позже бренд «Юлмарт», а также IT- платформу и оборудование сети магазинов Ultra Electronics выкупил одним из поставщиков, компания «Комбриг», которой владел Алексей Никитин. Возглавил «Юлмарт» Сергей Федоринов, бывший генеральный директор «Комбрига». Самым ценным наследством оказался сам формат, названный кибермаркетом: заказы принимают через сайт, колл-центр или электронные терминалы в торговом зале, совмещенном со складом, откуда покупку могут выдать тут же или доставить на дом. Чтобы завоевать лояльность покупателей, откры ший я 1 июля 2008 года в Питере «Юлмарт» даже взял на себя гарантийные обязательства «Ультры» по приобретенной там технике, хотя по сути уже не имел к ней отношения.

В следующем году магазин «Юлмарта» появился в Москве, тогда же в Санкт-Петербурге открылся первый «Юлмарт Outpost» — пункт заказа и выдачи товаров. Оборот «Юлмарта» в 2009 году составил 3,3 млрд рублей. Но тем временем в России активно развивались другие ритейлеры со схожими форматами. Было очевидно, что без инвесторов, открывая на собственные средства по одному-два магазина в год, «Юлмарт» не выдержит конкуренции.

Алексей Никитин предложил вложиться в проект  Михаилу Васинкевичу, у которого тогда была компания по продаже и сервисному обслуживанию грузового транспорта. «Юлмарт» заинтересовал Васинкевича, однако он понял, что в одиночку такой масштабный проект не потянет, и предложил партнерство знакомому бизнесмену Дмитрию Костыгину. Костыгин в то время являлся миноритарным владельцем «Ленты» вместе с партнером Августом Мейером. В «Ленте» в самом разгаре была борьба акционеров, Костыгин и Мейер готовились к возможной продаже свои х долей и присматривали объекты для инвестирования, так что предложение Васинкевича пришло вовремя. Вероятно, Васинкевичу следовало бы задуматься о том, какими способами действовали Костыгин и Мейер в «Ленте», но договоренность об инвестициях была достигнута.

Мейер и Костыгин пообещали вложить в проект за несколько лет $150–200 млн. На эти деньги кибермаркеты должны были  расширить ассортимент и начать победное шествие в регионы. При этом Мейер и Костыгин приобретали 45% акций и получали опцион еще на 15%, свою долю получил и Васинкевич. По итогам 2010 года выручка компании выросла вдвое и составила 7 млрд руб.

В 2011 году в «Юлмарт» пришли инвестиции, и в крупных городах России начали открываться кибермаркеты. Офлайновые магазины появились в Казани, Краснодаре, Ростове. За 2012–2013 годы у компании появились еще 22 кибермаркета в Москве и городах европейской России. Сеть «Юлмарт Outpost» расширили в четыре раза — до 238 точек. Было построено три больших распределительных центра, число товарных позиций выросло в 5,5 раз, запустили новую версию онлайн-магазина. Объем продаж за 2012 год составил 24,6 млрд рублей, а в 2013-м — 39,7 млрд рублей, превысив заветны мил лиард долларов. По итогам года «Юлмарт» занял первое место в рейтинге российского Forbes «20 крупнейших онлайн-магазинов России». В этом же году компания начала диверсифицировать ассортимент: в продаже появились детские товары и игрушки

В 2014 году Август Мейер и Дмитрий Костыгин реализовали свой опцион и получили на двоих около 60% акций компании. Алексей Никитин стал постепенно отходить от участия в управлении предприятием. В это время Дмитрий Костыгин дал интервью «Форбсу», в котором сказал, что с оптимизмом смотрит в будущее, поскольку в компании «не было больших форс-мажоров, мы не обременены никакими корпоративными конфликтами или долгами 7;.

В 2015 году «Юлмарт» не довольствовался достигнутым: был задуман и реализован проект оптово-розничного парка «Мезоджи», но главное — компания громко заявлена о планах на IPO. Ритейлер надеялся получить от западных инвесторов не меньше миллиарда долларов. Правда, затем выход на биржу  превратился в кормежку «завтраками». Компания обещала провести первичное размещение акций  и каждый раз откладывала — с 2015 года до 2018-го.

За 2015 год оборот «Юлмарта» снова ощутимо вырос — до 62,7 млрд руб. Руководство также сообщало, что EBITDA компании «слабо положительная», долги «Юлмарта» составляют 2,5 млрд рублей (но при этом активы — 12 млрд). В 2016 году ожидали, что объем продаж превысит отметку в 70 млрд рублей. В 2015 году «Юлмарт» занял третье место в списке самых крупных интернет-компаний России (по версии Forbes), уступив Яндексу и Mail.ru Group. Эксперты оценили тогда компанию в $1,4 млрд. Уже через год Forbes снизил оценку на 22%, до $1,1 млрд.

Вероятно, начало конфликта было положено прощанием с компанией Алексея Никитина. В марте 2016 года он продал  принадлежавшие ему 20% материнской компании Ulmart Holding. Но при этом свою долю он продал он именно Михаилу Васинкевичу, не предлагая другим акционерам. Причины такого решения не разглашались. Сумма сделки оценивалась в 8-9 млрд рублей.

Тем не менее, Дмитрия Костыгина, казалось, устраивал такой расклад. Председатель совета директоров «Юлмарта» сообщил, что Никитин не будет принимать никакого участия в дальнейших решениях компании, а благодаря этой сделке у компании перед IPO будет «более понятная структура акционеров». После заключения этой сделки у Михаила Васинкевича оказался пакет в 38,5% акций, и он стал крупнейшим акционером. У Дмитрия Костыгина осталось 31,6% акций, у Августа Мейера — 29,9%. В ходе размещения на бирже предполагалось продать до 35% акций, хот Кос тыгин опровергал эти сведения, заявляя, что хочет сохранить за руководством большой пакет акций.

Как поссорились Дмитрий Валентинович и Михаил Юрьевич

Есть основания полагать, что уже на момент продажи доли Никитина, между акционерами были весьма натянутые отношения. Источники на рынке относят начало корпоративного конфликта к концу 2015 года. В начале 2016 года новости о конфликте уже просочились в прессу. Официально заявленная причина: у акционеров оказались  разные взгляды на развитие компании. ​Васинкевич хотел повышения эффективности, а два других партнера настаивали на агрессивной экспансии. Костыгин предложил Васинкевичу довнести в капитал компании $30 млн, но тот отказался пот ребовал выкупа своей доли. И вот тут стороны не сошлись в цене.

В октябре 2016 года Васинкевич подал иск в Международный арбитраж Лондона против Дмитрия Костыгина и Августа Мейера, потребовав выкупить его долю по конкретной цене, которую ответчики назвали завышенной. По некоторым данным, Васинкевич хотел получить за пакет в 35% акций «Юлмарта» $100 млн. В ответ Дмитрий Костыгин заявил: «С цифрой я согласен, но в рублях».

Осенью 2016 года  борьба обострилась. Консультантом Васинкевича в споре стало А1, инвестиционное подразделение «Альфа-Групп».

Нашла коса на камень?

Если Мейер и Костыгин уже имели опыт корпоративных конфликтов в «Ленте», то консорциум «Альфа-групп», принадлежащий Михаилу Фридману, Алексею Кузьмичеву и Герману Хану, множество открытых источников называют настоящим профессионалом корпоративных войн. Как правило, в конфликтах участвовало его инвестиционное подразделение — «Альфа-эко», которое позже стало называться А1. В 2002 году «Альфа-эко» боролась за контроль над Таганрогским металлургическим комбинатом, в 2003 году — участвовала в конфликте вокруг 25,1 % « Мега Фона», купленных у Леонида Рожецкина. В 2008 году «Альфа-Групп», владевшая долей в одной из крупнейших нефтедобывающих компаний — ТНК-ВР вступила в битву со своим британским партнером — British Petroleum. 

Forbes в 2013 году писал, что «Альфа-Эко» называли «одним из самых хищных российских рейдеров». Вот как журналист Forbes описывает стратегию «Альфа-Эко»:

«Атаки компании начинались с покупки сравнительно небольшого пакета акций или части долга. Следующим шагом «Альфа-Эко» предлагала купить актив его основному владельцу, а если нет, обещала ему непростую совместную жизнь. <…> Особую славу «Альфе» принесло умение без труда добывать нужные судебные решения. На вопрос, как это удавалось, Фридман отвечает, что «Альфа» всегда играла по тем правилам, которые существовали в России и которыми пользовались ее противники: «Если наши права легитимны, то мы их отстоим. Не в этом суде , так в другом». С определением «рейдер» он категорически не согласен. «Альфа-Эко», по его словам, напротив, часто разрешала конфликты c участием обиженных миноритарных акционеров, чьи права в грош не ставили основные собственники».

В августе 2016 года Сергей Федоринов ушел с поста гендиректора «Юлмарта», видимо, не желая больше  участвовать в конфликте. Дальше участники противостояния предлагали разные управляющие компании, не соглашаясь с вариантами другой стороны. Дело доходило до блокирования решений совета директоров и угроз уголовного преследования, напоминая приснопамятные разборки в «Ленте», разве что без выбитых дверей.  В октябре 2016 года Васинкевич ввел в со тав совета директоров «Юлмарта» юристов Алана Байрамкулова и Артёма Артюхова из «А1». 27 октября 2016 года, действуя по доверенности от Васинкевича, они появились на заседании совета директоров и заблокировали решение всех рабочих вопросов, включая избрание нового гендиректора, правом вето.

16 ноября 2016 года в «Юлмарте» снова пытались выбрать гендиректора — и снова безрезультатно. В этот раз уже Костыгин и Мейер отозвали своих представителей, из-за чего кворум, по словам Васинкевича, так и не был собран.

Источники утверждали, что де факто компанией остался управлять Дмитрий Костыгин. А хозяйство к этому времени образовалось большое: свыше 400 офлайновых объектов разного формата в 240 городах и онлайн-гипермаркет, в который ежемесячно заходили до 20 млн посетителей.

Кредитный вопрос их испортил: в чем именно «Сбербанк» обвиняет Дмитрия Костыгина

В конце 2015 года сам Дмитрий Костыгин выдал «Юлмарту» кредит на 248 млн рублей, а затем передал права требования по займу своему бывшему бизнес-партнеру Олегу Морозову за 350 млн рублей. В марте 2016 года Морозов обратился в суд с требованием к «Юлмарту» о возврате денег. В июне 2016 года иск Олега Морозова о взыскании с онлайн-ритейлера 252 млн рублей был удовлетворен.

Но в перерыве между этими событиями Костыгин успел открыть в «Сбербанке» кредитную линию на 1 миллиард рублей.  «Сбербанк», увидев, как утекают деньги из кредитуемой компании, оспорил договор цессии. Ведь по условиям кредита Костыгин предоставлял «Юлмарту» двухлетнюю рассрочку, однако практически сразу переуступил права на кредит Морозову. «Сбербанк» открыто указывал, что подозревает Костыгина в преднамеренном банкротстве собственного предприятия.

В ответ на это Дмитрий Костыгин сообщил, что его знакомый действует в собственных интересах. В этой связи на рынке заговорили о том, что «Юлмарт» доводится Костыгиным до состояния банкротства намеренно. Об этом, в частности сообщали некоторые  СМИ, а именно издание «Версия». В его распоряжение якобы попала переписка (неизвестно, какова ее достоверность), согласно которой Костыгин собирается обанкротить созданную им компанию.

Эксперты предположили, что угроза банкротства могла бы снизить стоимость акций компании. Тогда пакет акций  Васинкевича достался бы Костыгину по более низкой цене.

В ноябре 2016 года господин Морозов потребовал признать «Юлмарт» банкротом и предложил суду наложить арест на имущество компании. Свое требование он объяснил информацией о совокупной задолженности «Юлмарта» перед кредиторами около 3 млрд рублей, указано в определении арбитражного суда.  К требованиям о банкротстве присоединились «Уралсиб» и «Балтийская электронная площадка».

С «Балтийской площадкой» связана еще одна история о досрочном истребовании долга — на этот раз от «Газпромбанка». Этот банк потребовал вернуть взятый «Юлмартом» кредит на 555 млн руб. Костыгин оплатил долг из собственных средств, а потом предъявил Васинкевичу требование  внести свою долю  В результате часть активов Васинкевича была арестована, а Костыгин продал право на истребование компании «Балтийская электронная площадка», которая специализируется на урегулировании спорных корпоративных с туа ий.  Ее хозяином, по некоторым сведениям, числится бизнесмен Алексей Васильев – тоже знакомый Костыгина.

В декабре 2016 года «Сбербанк» потребовал полного досрочного возврата кредита, который к тому времени был уже «освоен»(по заверениям представителей «Юлмарта»). В банке заявили, что не видят у компании намерения рассчитываться по долгам, о чем свидетельствуют судебные тяжбы с другими кредиторами.

Однако «Юлмарт» сообщил, что «Сбербанк» просто хочет обеспечить возврат средств на фоне исков о банкротстве. Представители ритейлера утверждают что компания выплачивала все взносы и проценты, ничего не задерживая. «Сбербанк» же сообщал, что выплаты прекратились. В полном возврате кредита на 1,5 миллиарда суд «Сбербанку» отказал. Тогда кредитная организация «раздробила» иск, подав его к разным составляющим «Юлмарта». Вот эти, уже более мелкие иски были удовлетворены. «Юлмарт» пытался оспорить их, но не олу илось.

Что касается дела о банкротстве, оно тянулось до августа 2017, пока не было закрыто арбитражным судом Санкт-Петербурга по причине неявки всех фигурантов, включая истца — господина Морозова. Дальше суд должен перейти к рассмотрению исков других кредиторов. Следующим в очереди значится ООО «Консультационная группа "Санация"», перекупившее право требования долга у ООО «Балтийская электронная площадка».

В июле 2017 года Дмитрий Костыгин сообщил, что собирается уже в этом году договориться о выкупе доли миноритариев и урегулировании претензий со стороны банков. «Рамочное соглашение по акционерному конфликту у нас есть, с банками эскизное понимание есть, но, к сожалению, не окончательное. Я надеюсь, что в ближайшие два-три месяца мы сможем увязать это все вместе и полностью сфокусироваться на созидательной части бизнеса,— сообщил он. — Мы предполагаем сделать трех-пятилетние сро и возврата с ускорением этих сроков, если экономика позволит это сделать». По его словам, компании удалось найти компромисс с банком «Уралсиб», а с банком «Санкт-Петербург» ритейлер находится «на полпути к внесудебному урегулированию конфликта».

Тем временем в начале октября еще один кредитор, банк ВТБ выиграл судебный процесс у Костыгина о возврате кредита на 652 миллиона рублей. Этот кредит в свое время взяла компания «Юлмарт» — но под личные гарантии Костыгина.Бизнесмен обещал обжаловать решение, поскольку банк, по его мнению,  не имел права требовать деньги сразу у поручителя, не исчерпав все возможные средства взыскать их с главного должника, «Юлмарта».

Глядя на обрастающую долгами компанию, «Сбербанк» перешел к решительным шагам.  11 октября следственный комитет Санкт-Петербурга задержал на двое суток Дмитрия Костыгина по подозрению в причастности к мошенничеству с тем самым кредитом «Сбербанка» на 1 млрд рублей. На Костыгина открыли уголовное дело  в соответствии с ч. 4 статьи 159.1 УК РФ «Мошенничество в сфере кредитования в особо крупном размере» (предусматривает лишение свободы на срок до десяти лет).

В результате бизнесмена посадили под домашний арест на два месяца. Защита пыталась обжаловать эту меру пресечения, предлагая даже залог в 50 млн, однако суд отказался менять решение, предположив, что бизнесмен сможет скрыться от судебного преследования.

Что дальше?

Oborot.ru поговорил с адвокатом Дмитрия Костыгина — Константином Добрыниным. 

— Что сейчас делает защита, долго ли Дмитрий Костыгин останется под домашним арестом?

— Я бы не хотел упрощать работу нашим коллегам из Следственного комитета, которые, уверен, заблуждаются, обвиняя нашего доверителя в совершении преступления. Не буду рассказывать им о всех действиях защиты, в своё время они о них узнают. Однако мы постараемся объяснить им всю порочность их уголовно-правовой квалификации и безосновательность обвинения.

Если совсем коротко то, во-первых, мы готовимся обжаловать меру пресечения. Поскольку судом допущены существенные нарушения уголовно-процессуального права, это является безусловным основанием как минимум вернуть вопрос о мере пресечения в первую инстанцию на новое рассмотрение.

Во-вторых, мы собираем доказательства невиновности нашего доверителя и предоставим их в материалы дела.

И в-третьих, мы работаем над тем, чтобы изменить ограничения, наложенные судом по ходатайству следователя в рамках избранной меры пресечения. Такие ограничения нарушают права не только нашего подзащитного, но и проживающих с ним членов семьи, в том числе пятерых несовершеннолетних детей.

Домашний арест следственные органы, безусловно, будут пытаться сохранить на весь период следствия, который может затянуться на год, а то и больше.

— Насколько мы поняли из ваших комментариев другим СМИ, вы практически напрямую обвиняете «Сбербанк» (вместе с А1 Group) в попытке рейдерского захвата Юлмарта?

— Для нас очевидно, что «Сбербанк» применил абсолютно негодный правовой инструментарий для разрешения обычного хозяйственного спора. Остается большой загадкой, почему это потребовалось сделать именно сейчас во время переговоров со «Сбербанком» и  поиска оптимального, устраивающего обе стороны механизма реструктуризации, в принципе, незначительной для банка задолженности.

Нам кажется, что здесь не обошлось без негативного влияния, а возможно и прямого воздействия инвестиционной компании А1, которая вот уже больше года вместе с миноритарным акционером Михаилом Васинкевичем безуспешно атакует «Юлмарт». Их совместные действия привели к проблемам со стабильностью компании и нервной реакции кредиторов на обычные хозяйственные процессы.

Фактически, «Сбербанк» вольно или невольно выступил агентом А1 в этом противостоянии. И это вызывает сожаление, поскольку, позиционируя себя как наиболее продвинутое кредитное учреждение, рассказывающее всем о роботах-юристах, блокчейне и гугл-очках, одновременно с этим интеллектуальным великолепием «Сбербанк» вместо переговоров внезапно достаёт уголовную дубину и лупит своего клиента изо всех сил по голове, абсолютно не стесняясь при этом своего поведения и того, что это видит весь рынок.

— Однако другая сторона обвиняет Дмитрия Костыгина в мошенничестве и попытке намеренно обанкротить «Юлмарт» через Морозова… 

— Как мы уже не раз заявляли ранее, в случае с кредитом Сбербанка никакого  преступления не было. Налицо обычный, рядовой, если хотите, гражданско-правовой спор.

Кстати, в попытке обанкротить «Юлмарт» Костыгина никто не обвиняет. Более того, эта версия вообще абсурдна. Насколько мне известно, Морозов —  давний знакомый и партнёр Костыгина. Он помогал Дмитрию в разрешении ситуации с долгом НАО «Юлмарт» перед Костыгиным, но не более. Это не запрещено законом и уж тем более не является преступлением.  В настоящее время суд только рассматривает вопрос о введении процедуры наблюдения в отношении НАО «Юлмарт». Вообще-то наблюдение как процедура является способом оздоровления и сп сения компании, об этом стоит знать всем, особенно правоохранителям. Мне кажется, что если бы было желание обанкротить «Юлмарт» вместо того, чтобы спасти компанию и сохранить рабочие места для тысяч людей, то это было бы сделано еще в прошлом году — сразу после подачи заявления о банкротстве. Всего этого нет, а есть переговоры с кредиторами и обсуждение мирового соглашения с ними. Но самое потрясающее-  и это следствие почему то упускает из виду — за этот год Костыгин с еще одним бенефициаром компании, Августом Мейером, вложил в ее спасение и поддержание ее финансового состояния почти 4 млрд. рублей. Вдумайтесь — 4 млрд рублей. Будет ли так поступать человек желающий всех обмануть и погубить свой бизнес, обанкротив его?

Сколько и кому должен «Юлмарт»?

По данным Картотеки арбитражных дел, юрлица ГК «Юлмарт» (НАО «Юлмарт», ООО «Юлмарт РСК», ООО «Юлмарт ПЗК», ООО «Юлмарт Девелопмент») только в 2017 году выступают ответчиками по 60 делам на общую сумму, превышающую 8 млрд рублей. Среди банков-кредиторов, кроме Сбербанка, еще семь банков-кредиторов, среди них Банк Санкт-Петербург, УралСиб, ВТБ, ЮниКредит Банк. При этом  не все иски принимаются к рассмотрению. В частности, по НАО «Юлмарт» в настоящее время рассматриваются 16 дел. По ООО «Юлмарт РСК» рассматриваются дел на 0,5 млрд рублей, а по ООО «Юлмарт Девелопмент» — одно дело на 10,3 млн рублей,. Ко всем этим компаниям поданы иски о банкротстве.

Владельцы конфликтуют —  компания умирает

То, что «Юлмарт» болезненно переживает конфликт акционеров, видно по финрезультатам. Дмитрий Костыгин оценивал потери за прошлый год  в 10 млрд рублей. По другим оценкам, оборот упал на 13 млрд. В АКИТ подсчитали, что посещаемость интернет-магазина «Юлмарта» сократилась на 5 млн визитов в месяц, то есть, на четверть. Исходя из этих показателей, аналитики АКИТ ожидают, что выручка компании в 2017 году не превысит 27 млрд.

Правда, президент АКИТ Алексей Федоров отметил, что «маржинальность компании при этом растет. «Юлмарт» больше не тратит огромные деньги на интернет-маркетинг, не привлекает новых клиентов, при этом прекрасно удерживает своих прежних покупателей, зарабатывая на них больше, чем прежде, в период активного роста». От имени АКИТ он заявил, что ни больших долгов перед поставщиками, ни обращения от поставщиков в Ассоциацию нет. В то же время, по его словам, сейчас есть технические просрочки, которые, как правило, не превышают 10 млн ру блей .  Ряд компаний остановили отгрузки в «Юлмарт».

«Я думаю, что в любом случае компания не уйдет с рынка, возможно, сменятся ее владельцы, но компания будет жить и имеет все шансы вернуть свое первое место. Лично я вижу вероятность того, что кто-то из крупных игроков, например, «Альфа-групп» Михаила Фридмана, дополнит свою бизнес-империю крупным интернет-магазином. После всех потрясений есть шанс приобрести Юлмарт с большим дисконтом», — резюмирует Алексей Федоров.

В июне 2017 «Юлмарт» закрыл три крупных магазина и заявил о будущей ликвидации 15% офлайновых точек. Официальная причина — у них были  плохие «операционные показатели». По данным Data Insight и Ruwards, в прошлом году компания уступила лидерство по объему онлайн-продаж Wildberries. А стоимость ритейлера рухнула с 1 миллиарда до 240 миллионов долларов. «Динамика обусловлена общим падением рынка, а также акционерным конфликтом, из-за которого блокированы некоторые проекты развития компании», — признают в «Юлмарте».

Однако представители ритейлера настаивают, что сложившаяся ситуация не оказала влияния на операционную деятельность компании, и отмечают, что переговоры с кредиторами будут продолжены.

Между тем, Костыгин и Мейер параллельно развивают другую компанию — «Оптоклуб «Ряды», копию американской сети Costco.